ЕВРИПИД 1 страница

Жизнь есть жизнь — вот чего не понимают многие

рассуждавшие на эту тему. Само познание есть

только результат жизни. Само знание вызвано

потребностями жизни. Не мы познаем, но сама

действительность в нас познает самое себя.

В конце концов, не мы живем, но живет в нас общая

мировая жизнь. Мы — только всплески на общем море

бытия, только струи единого и всемирного потока,

только волны неизмеримого океана Вселенной.

Алексей ЛОСЕВ

В общемировой традиции вывод о взаимодействии человека, биосферы и ноосферы долгое время формировал и вызревал в русле представлений о неразрывном единстве Макро- и Микрокосма — Вселенной и Человека. Вместе с тем русские мыслители-космисты еще в XIX и начале XX века подготовили необходимую методологическую и философскую основу учения о биосфере и ноосфере, в окончательной терминологической форме сложившегося уже в последующие годы и десятилетия. С их точки зрения, в диалектическом взаимодействии Макро- и Микрокосма примат принадлежит последнему. Так, крупнейший отечественный мыслитель Сергей Николаевич Булгаков(1871—1944) (рис. 27) вслед за другими представителями русской философии на передний план выдвигал человека во всех проявлениях его жизнедеятельности, включая речь, слово, имя. По Булгакову, словотворчество есть чисто космический (ноосферный) процесс, ибо слова по природе и сущности своей содержат в себе энергию Мира: реальное светило — Солнце составляет истинную душу слова “солнце”, в прямом смысле присутствуя в нем своей идеальной энергией:

“Когда человек говорит, то слово принадлежит ему как Микрокосму и как человеку, интегральной части этого мира. Через Микрокосм говорит Космос. <...> Слово так, как оно существует, есть удивительное соединение космического слова самих вещей и человеческого о них слова, притом так, что то и другое соединены в нераздельное сращение.”

Космический характер носит и сам акт наименования. Булгаков поясняет это на примере естественно-математических наук. Химические названия и алгебраические обозначения не явились неизвестно откуда, а порождены актом наименования: в них алгебраизируется и химизируется Космос, потому-то возникает алгебра и химия, а не наоборот.

На нынешнем этапе развития науки на традиционно-извечные вопросы “Что такое жизнь? ” и “Что такое мысль? ” невозможно в полной мере без учета выводов русского космизма о Живой Вселенной, конкретизирующей объективную диалектику Макро- и Микрокосма. “Жизнь - явление космическое, естественный этап самоорганизации материи.” — писал виднейший российский ученый, академик Никита Николаевич Моисеев (1917—2000). Однако жизнь — далеко не способ существования одних только белковых тел и нуклеиновых кислот, взятых самих по себе в отрыве от взаимосвязанных с ними остальных уровней движения материи. (К тому же и те и другие являются всего лишь промежуточными материальными структурами между вещественными телами и субатомным миром элементарных частиц, полей и вакуума, без которых они попросту не возможны).

Жизнь — это способ существования всех материальных структур в иерархии живого тела — от вакуумной флуктуации до нервного волокна и сердечной мышцы. Если спроецировать идею Циолковского о живом атоме на современные представления о структуре материи, то выходит: все образующие живую клетку молекулы, атомы, элементарные частицы и поля также по-своему живы. На какой уровень ни спустись — повсюду обнаруживается жизнеорганизованная материя со своими особенностями и возможностью трансформации. Общепринятая точка зрения, согласно которой все находящееся ниже белкового уровня и нуклеиновых кислот не может считаться живым, — нуждается в уточнении. Живое организовано не по одной лишь горизонтали, но и по вертикали, причем — до самого “дна”, а элементы, образующие живое вещество, могут считаться живыми лишь в составе самой живой системы. И обусловлена подобная иерархия живого глубинными закономерностями Большого и Малого Космоса в их целостности и диалектическом единстве.

Известны заслуживающие внимания и достаточно аргументированные попытки конкретизировать современную торсионную концепцию применительно к клеточной теории живого вещества и биополю. Так, киевский исследователь О.Г. Гавриш разработал и сформулировал торсионную модель клетки, исходя из общеизвестного факта, что хромосомы в клетке выполняют вращательные движения, обусловленные постоянным раскручиванием—скручиванием двойной спирали, а также процессами спирализации-деспирализации при делении клетки. При этом спиральная структура является ключевым элементом в построении хромосомы на всех уровнях ее организации. А поскольку молекула обладает свойством совершать упорядоченные вращательные движения, то она вполне может быть источником излучения молекулярных торсионных полей.

Дальше — больше. В научном предприятии “Биофотон”, которым руководит известный ученый доктор биологических наук Петр Петрович Гаряев (автор монографий “Волновой геном”, “Волновой генетический код” и множества статей) экспериментально доказали, что энергоинформационное поле является проводником генетической информации. Причем последняя передавалась от живого к неживому и давала эффект своеобразного воскресения. Научный сотрудник “Биофотона” кандидат технических наук Георгий Георгиевич Тертышный создал новый тип лазера, в котором генетическая информация считывается электромагнитными волнами с одного живого существа и передается другому с помощью световых фотонов и радиоволн.

Сам эксперимент, несмотря на его уникальность, достаточно прост: лазерный луч пропускался сквозь несколько стекол, на которые был нанесен препарат, содержащий ДНК цыпленка, и направлялся на погибшие семена растения арабидопсис, погибшего во время чернобыльской аварии. И семена оживали! Проходя через препарат, луч изменял свои волновые характеристики: на него записывалась информация куриной наследственности, но возвращал он к жизни клетки растения. Нет нужды говорить, что для понимания данного поразительного эффекта, его необходимо представить не по отдельным составляющим компонентам, а целостно, в единстве молекулярной, полевой и энергоинформационной форм движения материи. Петр Гаряев считает, что в наследственных программах живых существ и растений действуют некие общие для всех их механизмы, управляющие жизненными процессами.

Пролить свет на глубинные закономерности природы, включая и взаимодействие био- и ноосферы, вплоть до самых “последних” уровней организации материи могут помочь также результаты 30-летних изысканий Анатолия Шабельникова из Института радиотехники и электроники Российской академии наук.Московский ученый исследовал еще один важнейший носитель космической информации — гравитацию — и пришел к выводу, что скорость распространения гравитационных волн во Вселенной на восемь порядков (то есть в 100 миллионов раз!) превышает скорость распространения света в вакууме. К такому же выводу самостоятельно пришли и другие российские ученые — В. Попов в 1985 году и Г. Морозов в 1992 году. Оставляя в стороне физическую, астрофизическую и космологическую стороны открытия (ясно, что установленные научные факты — беспроигрышный шар в лузу теории относительности), отметим значение полученных выводов для понимания процессов, происходящих в биосфере, и механизма передачи элементов ноосферной информации.

Сам Анатолий Шабельников так рассказывает об интересующей нас проблеме в интервью научному обозревателю “Российской газеты” Альберту Валентинову, напечатанном 26 января 2001 года. Проглотив луч лазера, то есть электромагнитные оптические кванты, ДНК начинает передавать его дальше, но уже трансмутируя принятый сигнал в несколько диапазонов — в акустический диапазон, причем не в один, а в два сразу, в оптический диапазон, связанный с лазерным лучом, и, наконец, в гравитационный. Иными словами, приняв сигнал извне, ДНК “отвечает” на него, причем на нескольких “языках”, а фактически на нескольких уровнях строения материи, каждый из которых несет определенную информацию.

Работа по расшифровке механизмов передачи вселенского “кода” началась с радиоизлучений, в которые ДНК превращает лазерный луч, при этом модулируя его, то есть меняя по частоте и амплитуде в соответствии с собственными спектрами радиоизлучения. Спектры же эти определяются биотоками головного мозга, который задает параметры информации, передаваемой нейронами и получая от них сигналы путем обратной связи. Помимо этих аспектов, оказалось также, что гравитация (существующая в виде элементарных квантов — гравитонов) представляет собой такой уровень материи, где записана информация о будущем! Данный (потрясающий в общем-то!) вывод базируется на законе сохранения информации и строгом математическом расчете. Он позволяет понять многие ранее не объяснимые с точки зрения естествознания явления живого вещества и человеческой психики и за неимением рационального истолкования отданные на откуп эзотерике.

Современная наука не дает однозначного и окончательного ответа о структуре материи вглубь, а значит, — и о конкретных схемах взаимодействия Макро- и Микрокосма. Есть лишь некоторые перспективные подходы, позволяющие в общих чертах представить не столько действительную многоуровневую структуру Вселенной, сколько невероятную сложность ее всеобъемлющего постижения. Традиционные объекты естественнонаучного исследования — вещество и поле, плазма и физический вакуум — не покрывают всего богатства природной и неприродной реальности. Господствующие воззрения не позволяют до конца (а то и полностью) объяснить даже такие хорошо знакомые природные и социальные феномены, как свет, тьма, огонь, мысль, сон, слово, знак (символ), смысл и др. Попытки их объяснения с точки зрения какой-либо одной науки, неизбежно дают искаженную, неполную и одностороннюю картину. Необходим интегративный подход, сконцентрированный в космистских философских принципах, носящих нередко совершенно непривычный характер.

Современная физика и базирующаяся на ней космология ввели в научный оборот множество новых понятий без установления какого бы то ни было точного соответствия их с объективной действительностью. Таковы, к примеру, понятия кривизны, сингулярности, пространственного сокращения и временного растяжения, кварков, суперструн и т.д. и т.п. Зато достаточно простые и имеющие всеобщую значимость явления, с которым человек сталкивается повседневно на протяжении всей жизни и исторического развития, совершенно игнорируются и не объясняются. Именно таковы физико-химико-космические явления из названного выше ряда — тьма и огонь (пламя), о которых наука как в прошлом, так и в настоящем ничего вразумительного сказать не может.

Ответ на вопрос: что такое огонь (или тьма), невозможно отыскать ни в учебниках, ни в справочниках, ни в энциклопедиях (за исключением толковых или мифологических словарей, где дается либо объяснение терминов, либо сведения о донаучных верованиях и представлениях). В Большой советской энциклопедии (3-е издание) статья “Огонь” поражает полным уходом от каких-либо разъяснений, что же такое огонь с точки зрения естествознания (вместо этого говорится об использовании огня в человеческой практике со времен неандертальцев). Химия и физика дают нам описание процессов, происходящих при горении, ядерных и термоядерных реакциях, но описание это является узким и не раскрывает сущности огня (пламени) и его космический природы. Фактически в познании огня современный человек не ушел намного дальше своих первобытных предков; разница лишь в том, что донаучное познание описывало огонь в поэтическо-мифологизированной форме, а современная наука с помощью сухих и далеко не полных формул также являющаюся плодом творческого воображения.

Вероятнее всего, связующей стихией между Макрокосмом и Микрокосмом является именно Огонь. Так считал еще Гераклит, опиравшийся, впрочем, в своих воззрениях на древнейшую, общую для индоевропейцев традицию. “Единым логосом огонь устроил все в теле согласно своей собственной природе: (он сделал тело человека) подобием Вселенной, малое (Микрокосм) соответственно большому (Макрокосму) и большое соответственно малому” (подражание Гераклиту у Гиппократа: Досократики, в пер. А. Маковельского, I, 173). Этот фрагмент приводит С.Н. Булгакова в своем выдающемся трактате “Свет невечерний”, с тем, чтобы дать собственное истолкование единства Макро- и Микрокосма, увязав его с концепцией Всеединства:

“Человек в своей причастности Человеку небесному объемлет в себе все в положительном всеединстве. Он есть организованное все или всеорганизм. “И как в росинке чуть заметной // Весь солнца лик ты узнаешь, // Так слитно в глубине заветной // Все мироздание ты найдешь.” [стихи А.Фета. - В.Д.]. Он есть логос Вселенной, в котором она себя сознает. <...> Как метафизический центр мироздания, как все-организм, человек в каком-то смысле есть это все, ему подвластное, имеетэто все, знает это все.”

Не менее впечатляющую картину рисовали гностики первых веков новой эры. Для них Первоогонь — “все видимое и невидимое, все словесное и немое, все счислимое и всяческое число. Он — вполне и совершенно разумное, объемлющее, высказывающее, постигающее и созидающее все, что может быть разумеемо. Он — без конца и предела”.

Непреодолимую методологическую трудность обнаруживает и проблема тьмы. Ночное небо, издавна поражающее и вдохновляющее людей своим звездным великолепием, в большей своей пространственной части представляет собой тьму, а не свет. По древней натурфилософской традиции — индийской, китайской, византийской (Иоанн Дамаскин), тьма считалась самостоятельной субстанцией (а не отсутствием света, как принято объяснять в современной учебной и справочной литературе). Да и более близкие к нам по времени мыслители настаивали на точно таком же подходе и понимании. Достаточно неожиданно встретить, к примеру, в гегелевской “Философии природы” утверждение, что тьма обладает самостоятельным, отличным от света существованием, а материя есть по существу то же, что и тьма.

Теоретическая физика и космология на новых витках своего развития возвращаются к этой старой философской концепции. Известно и представление, не просто выводящее огонь из тьмы, но и полагающее, что сама тьма является огнем, хотя и черным — так ее, скажем, определяет древнееврейская мистическая “Книга Зогара”: “Тьма — это черный огонь, сильный цветом. Есть красный огонь, сильный видимостью, желтый огонь, сильный формой, и белый огонь, чей цвет заключает в себе всё. Тьма же — наисильнейший из всех видов огня, и именно он обуял тоху [хаос. — В.Д. ]. Тьма — это огонь, но огонь не есть тьма, кроме того случая, когда он охватывает тоху”. [Кстати, образ черного огня использовал Василий Розанов для названия одной из своих последних книг. — В.Д. ]. Философские же принципы русского космизма, концепция био- и ноосферы как раз и способны обеспечить движение теоретической мысли в заданном направлении.

Прибежище тьмы, однако, вовсе не одно лишь космическое далеко или покров ночи. Это просто иллюзия ясного солнечного дня, что весь мир вокруг нас наполнен светом или что человек — исключительно дитя света. Уже под ногами, в недрах Земли безраздельно царит абсолютная тьма. Да и внутри человеческого тела отнюдь не царство света, а в основном доминирует тьма. А сон? Он ведь тоже — царство тьмы, хотя и нарушаемое картинами сновидений.

Еще один поразительный парадокс: свободное космическое пространство наполнено бесчисленными летящими отовсюду и во все стороны фотонами; их мириады пронизывают ежемгновенно любой и каждый уголок Вселенной. Но в Космосе от этого не делается светлей. Сами по себе фотоны невидимы и не светятся. Свет возникает при их взаимодействии с вещественной средой, например, при попадании на сетчатку глаза. Так что же тогда первично — свет или тьма, если последняя есть всегда, а фотоны возникают только при определенных условиях? Вот и получается, что тьма более фундаментальная физическая субстанция, несводимая к пустому пространству, лишенному света. Тьма — особая форма движения материи, ее исконно-первичное состояние. Она — носитель, а в ряде случаев и источник света. Она же (но в взаимодействии со светом) — аккумулятор информационного поля Вселенной. Сначала и всегда была Тьма и потом только появился Свет — о том и Библия говорит.

Различие между современной научной и теологической картинами мира, если хорошенько вдуматься, не столь уж и существенное. Особенно поразительны совпадения с биосферным подходом. Ведь, в соответствии со многими религиозными воззрениями, глубинным уровнем материальной среды является “живой свет”. Потому-то совершенно неудивительно, что практически полностью совпадает с ноосферной концепцией та характеристика, которая. скажем, дает Божественной среде один из родоначальников теории ноосферы Тейяр де Шарден, который, собственно, и ввел в научный оборот сам этот термин (Тейяр де Шарден был не только крупным антропологом, но также и католическим богословом):

“Главное чудо Божественной среды заключается в той легкости, с какой она соединяет и уравновешивает в себе казалось бы самые противоположные качества. Огромная, как мир, и гораздо более грозная, чем любая из сил Вселенной, она тем не менее обладает высочайшей концентрацией и определенностью, составляющими притягательность и обаяние человеческих существ. Обширная и неизмеримая, подобно сверкающему потоку творений, которые поддерживает и животворит ее океан, она в то же время сохраняет реальную трансцендентность, позволяющую ей упорядоченно соединять элементы мира в ее собственном победоносном и личностном единстве. Несказанно близкая и ощутимая, поскольку она оказывает на нас давление всеми силами Вселенной, она, однако, с таким постоянством ускользает от наших объятий, что мы сможем уловить ее здесь, на Земле, лишь возвысившись, позволив самому ее потоку поднять нас до предела наших возможностей; живущая в недосягаемой глубине каждой твари и влекущая ее к этой глубине, она непрерывно отступает еще глубже, увлекая нас за собой ко всеобщему центру всякой завершенности. Благодаря ей прикосновение к материи очищает, и целомудрие расцветает, как вершина любви”.

Сказанное в определенной мере распространяется и на разного рода проявления Божественной среды, например, на таинственные сияния, которые по природе своей ничем не отличается от обычного света, однако для их появления и созерцания необходимы определенные условия, а также настрой личности. Классическим образцом может служить воссиявший перед учениками Иисуса свет на горе Фавор. По учению св. Григория Паламы (1296—1359) (рис. 28), этот так называемый Фаворский свет является невещественным излучением и воспринимается в особом состоянии молитвенного экстаза, когда подвижник-исихаст напрямую подключается к энергетическому и информационному потенциалу Божества. Византийский богослов как никто другой постиг суть и пути достижения светоносно-божественных глубин ноосферы. Он считал фаворский свет несотворенным (нетварным), то есть существующим вечно и существовавшим еще до Сотворения мира (другими словами, библейский божественный акт творения “Да будет свет! ” к фаворскому свету никакого отношения не имеет). Палама считал первичный (фаворский) свет тождественным тьме, и опираясь на основополагающий для христианского мировоззрения трактат Псевдо-Дионисия Ареопагита, писал о “сверхсветлой тьме” — “по причине неприступности блеска его сияния”. Метафизика света православных богословов во многом опередила современные представления о сущности светоносной субстанции, а в чем-то даже их и превзошла.

В принципе созерцание невидимого в обычном состоянии ноосферного свечения доступно каждому — необходимы лишь соответствующий настрой и соответствующие волевые усилия. Достигнутое таким путем состояние духа всегда вдохновляло русских иконописцев: евангельский сюжет Преображения Господня на горе Фавор — одна из излюбленных тем православного искусства (рис. 29). Для этого, понятно, совсем не обязательно находиться на горе Фавор. Преподобный Серафим Саровский (1759—1833) (рис. 30) вызывал фаворский свет в зимнем русском лесу близ Дивеева на Нижегородчине. Вот как о том вспоминает молодой промещик и приверженец чудотворца — Николай Александрович Мотовилов (1808—1876), перед тем исцеленный старцем от тяжелой болезни:

“Я взглянул <...> в лицо его, напал на меня еще больший благовейный ужас. Представьте себе, в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет, ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажень кругом и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня и великого старца. Возможно ли представить себе то положение, в котором я находился тогда? ”

В светоносных глубинах ноосферы черпал преподобный Серафим саровский и свои удивительные пророчества, затрагивающие судьбу как отдельных людей, так всего народа. К последним, вне всякого сомнения, относится и его предвидение будущего России:

“Произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее: бунты Разинский, Пугачевский, Французская революция — ничто в сравнении с тем, что случится с Россией. Произойдет гибель множества верных отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей; осквернение церквей господних; уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются. Но Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе...”

Откуда такая поразительная осведомленность? Вестимо откуда — из ноосферы. Больше неоткуда — именно там сосредоточена вся информация о прошлом, настоящем и будущем!

* * *

Современные представления единства Макро- и Микрокосма во многом опираются на торсионную теорию Мироздания, предполагающую непрерывное накопление информации во Вселенной, ее мгновенное распространение и возможность считывания разумным существом в любой точке Космоса. Более того, по законам голографии, любая материальная микроскопическая структура содержит и позволяет воспроизвести информацию обо всем Мире. Возникает вопрос как голографическо-торсионная модель Вселенной сопрягается с выводом о субстанциональном характере тьмы. Приведем наглядный пример: в телескоп наблюдатель видит не только множество удаленных галактик, но и тьму в их окрестностях. Спрашивается: с какой скоростью достигает Земли информация об окологалактической тьме? С той же конечной скоростью, что и галактический свет? Или со своей особой скоростью, превышающей световую константу? А может, мгновенно, и мы видим тьму, на каком бы расстоянии от наблюдателя она ни находилась, в тот самый момент, когда устремляем на нее взор. (Даже констатация факта несовпадения между скоростями распространения света и тьмы приводит к серьезным коррективам — если не пересмотру — ряда фундаментальных физических представлений.)

Этот вопрос мне довелось задать на IV Международной научной конференции “Пространство, время, тяготение” (СПб. 16-21 сентября 1996 года) главному теоретику и разработчику торсионно-вакуумной модели Космоса Геннадию Ивановичу Шипову, предложив использовать в качестве методологической основы для поиска оптимального решения философские принципы русского космизма. В личной беседе Г.И. Шипов согласился интерпретировать соответствующим образом полученные им математические выводы. В частности, было признано целесообразным интерпретировать субстанциональность торсионных полей, имеющих мгновенную скорость перемещения, с космической тьмой, как носителем таких голографически насыщенных полей. Одновременно признано перспективным и увязывание самого физического вакуума — источника и носителя торсионных полей (Абсолютного Ничто, которое есть Абсолютное Все, по афористической терминологии Г.И. Шипова) с космической тьмой как самостоятельной объективной субстанцией.

Представляется также, что при дальнейшем познании и объяснении названных выше и других не до конца познанных природных явлений, необходимо учитывать и использовать в методологическом и онтологическом плане закономерности целостности. Наподобие улья: закономерности поведения отдельных пчел обусловлены законами, присущими всей массе пчел, т.е. законами улья. Изучая поведение отдельных пчел, мы узнаем очень и очень многое, но не узнаем главного - законов улья, которые вовсе не складываются механически из закономерностей поведения индивидов. То же можно сказать о современной физике и космологии: они изучают отдельные частицы, волны, поля, но в их инструментарии нет методов, способов и математического аппарата для описания целого. Такую синтетическую методологию предоставляют философские принципы космизма.

Применительно к человеку такая целостность в общем уже определена. Это — интересующие нас биосфера и ноосфера, существующие в неразрывном единстве. Но не все и не до конца — в виду отсутствия многих конкретных данных и пробелов в имевшемся знании. Главные направления познания глубинных уровней данных реалий можно суммировать в виде трех основных подходов: 1) субатомно-голографического; 2) вакуумно-информационного; 3) фотонно-энергетического. Они не взаимоисключают, а взаимодополняют друг друга хотя бы потому, что в любом случае замыкаются на физический вакуум - первоотца всех остальных прерывных и непрерывных форм движения материи. Подобное представление в общем-то не ново. Творцы квантовой электродинамики, например, В. Гейзенберг, сами указывали на родство своих идей с учением Анаксимандра об апейроне (беспредельном). Аналогичные представления были распространены в древнеиндийской и древнекитайской философии.

Как и все другие современные теории вакуумная концепция Мироздания имеет и информационный аспект, что было предвосхищено еще в учении Н.Ф. Федорова, который постоянно подчеркивал: необходимо осмысливать судьбу не одних только частиц, но и следов, оставляемых ими в среде. Более того, “нам нужно знать закон сохранения и исчезновения этих следов”. Понятно, что “следы”, о которых в докибернетические времена писал Федоров, есть то, что сегодня именуют информацией. Кстати, вакуумная Среда изначально содержит в себе алгоритм воскрешения, так волновавшего Федорова, ибо квант физического вакуума есть не что иное, как материальная флуктуация, которая попеременно — то возникает, то исчезает, то есть по существу непрерывно воскрешается в физическом смысле данного понятия. Проблема же состоит в том, каким именно образом эта элементарная “клеточка” воскрешения реализуется в дальнейшем и в физических макротелах, и в биотических циклах “жизнь—смерть—новая жизнь”.

Материальный мир един и единственен, а так называемые вещество и антивещество являются лишь различными проявлениями природного Всеединства. “+” и “—” не могут быть ничем иным, кроме проявления некоторых крайних значений в непрестанном перераспределении движения. В самой глубине (на “дне”, так сказать, дальше которого уже ничего нет) такое перераспределение и выражается в спонтанных флуктуациях среды, получившей далеко не самое удачное название “физический вакуум”. Квантовое возникновение (“воскрешение”) может выражаться в некотором напряжении движения или увеличении энергии как физической меры движения; в таком случае квантовое исчезновение будет представлять собой ослабление движения или уменьшение энергии в некоторой локальной точке. Если “сгущение” условно принять за “+”, то, соответственно “разряжение” должно считаться “—”.

Сами по себе флуктуации вакуума не дают ни вещества, ни антивещества. Об элементарных (субатомных) частицах допустимо говорить лишь с того момента, когда хаотичные, неупорядоченные “всплески” материи начинают организовываться в некоторую систему, а крайние значения энергии накладываться друг на друга. Образование флуктуационной системы происходит в том случае, когда “сгущение” одной флуктуации переходит в “разряжение” другой (соседней) флуктуации, а “сгущение” последней переходит в “разряжение” первой. Это — наипростейший пример образования возможной флуктуационной системы. Однако, скорее всего, первичная флуктуационная система образуется не из 2-х, а из 3-х флуктуаций, так как для взаимного замещения “сгущений” и “разряжений” необходимо некоторое “жизненное пространство”. Другими словами, взаимопереход легче осуществим, если взаимодействуют не две, а три флуктуации. Более чем вероятно, что составные элементы такого триплета соответствуют тем теоретически предсказанным субчастицам, которые получили название кварков (отсюда, кстати, следует, что в чистом виде кварк получен быть не может).

В горниле первичных флуктуаций рождается первичное разделение на частицы и античастицы — мир позитивно явленных систем и антимир, в котором устойчивой системе частиц в конечном итоге всегда соответствует устойчивая система античастиц (и наоборот). О частицах и античастицах можно говорить, если принять за первые образовавшиеся системы “сгущения”, а за вторые —соответствующие им системы “разряжений”, следующие за первыми, как тень. Из этого вытекает, что вещество и антивещество разделены пространственно и временно, однако вовсе не так, как принято истолковывать в современной физике. Они действительно взаимоисключают друг друга, не могут существовать одновременно в одной и той же точке, но могут сосуществовать рядом и сосуществуют, являясь разными аспектами вакуумных флуктуаций. Антивещество — не где-то в безграничных далях Вселенной, а внутри нас и рядом с нами.