Чёртова картина

Судебный зал, расположенный на втором этаже ратуши, глядит на рыночную площадь своим широким тройным окном в виде эркера. Каждую среду здесь заседает городской суд. Каждую среду горожане приходят сюда со своими жалобами, ища у суда защиты и справедливости.

Около полудня в зал вошла простая женщина в траурном платье, со скорбным лицом.

- Заступитесь, отцы города, защитите моих сирот! – произнесла она голосом, дрожащим от сдерживаемого плача.

- Расскажи, кто тебя обидел, - обратился к ней судья. – Суд во всём разберётся.

Женщина шагнула вперёд и заговорила, теперь уже спокойнее:

- Три дня тому назад я похоронила мужа, осталась одна с четырьмя малыми детьми. Как-нибудь проживём, думаю, есть у нас клочок земли, без хлеба не останемся. Наняла я пахаря и отправилась с ним на поле, вспахать, пшеницу посеять. Приходим – а там уже чужие пахари! Припахали наше полюшко к соседнему широкому полю. Богатый сосед там уже прохаживался и выгнал меня прочь – мол, земля его, а не наша.

У женщины брызнули слёзы, она утёрла их уголком фартука.

- Кто же этот человек? – спросил судья.

- Он сидит среди вас, господа городские советники, - глаза женщины вспыхнули гневом. – Вот он!

Советник, на которого она показала, и глазом не моргнул. На его благообразном лице, обрамлённом окладистой бородой, появилась снисходительная улыбка.

Это был почтенный горожанин старинного рода, четырежды избиравшийся в городской совет. Солидный, рассудительный, с твёрдым характером. Известно было, что у него много виноградников и пахотной земли, что его богатство растёт как тесто на опаре. Неужто такой человек мог покуситься на вдовье поле? Ни судья, ни остальные советники не могли этому поверить.

- Что возразишь ты на это обвинение, достойный сенатор*? – вежливо спросил судья.

Советник неторопливо поднялся с места. В чёрной сенаторской мантии, с золотой цепью на груди он выглядел внушительно и достойно. Всё та же снисходительная усмешка блуждала по его лицу.

- Славный суд, - начал он звучным голосом, - эта женщина не имеет понятия, как обстояло дело. Поле, о котором она говорит, не было собственностью её мужа, оно принадлежало и принадлежит мне. Я предоставил его в пользование её мужу за то, что некогда он оказал мне важную услугу. Почему покойный ничего не сказал об этом своей жене – не знаю. Теперь я лишь возвращаю то, что принадлежит мне по праву.

- Неправда, пан судья, это дерзкая ложь! – воскликнула женщина. – Люди могут подтвердить, что это поле обрабатывал ещё отец моего супруга, и отец его отца. Любой скажет, что оно искони принадлежало нашей семье.

- Горе помрачило бедняжке рассудок, - спокойно и веско сказал советник. Он открыл стоявшую перед ним резную шкатулку, достал из неё пергаментный свиток и протянул его судье:

- Вот документ, подтверждающий мои исконные права на это поле. Соблаговолите убедиться.

Судья пробежал глазами грамоту, потрогал висячую печать и кивнул. После него сделал то же самое другой советник, за ним ещё один. Так пергамент побывал в руках у всех членов совета.

- Представленный документ опровергает любые сомнения, - произнёс судья. – Поле действительно принадлежит господину советнику, о котором ты, женщина, оскорбительно выразилась перед судом. Теперь в его власти потребовать наказать тебя.

Советник свысока взглянул на женщину – так гора смотрит на кочку у своего подножия. Оставить её на свете или раздавить своим весом?

- Слыханное ли дело? – воскликнула женщина. – Не может эта грамота быть подлинной! Она фальшивая, клянусь вам!

Задыхаясь, она выкрикнула:

- Пусть господин советник поклянётся перед судом!

Судья обвёл взглядом совет: один за другим сенаторы выражали своё согласие кивком головы.

- Господин советник, суд предлагает тебе принести клятву.

Советник неторопливо поднялся, подошёл к Библии, лежавшей перед судьёй, положил на неё руку:

- Клянусь, что я говорил правду и только правду. Если же я солгал, да постигнет меня справедливая кара.

На миг воцарилась гнетущая тишина. И тут же здание сотряслось от жуткого смеха, гогота, визга. Из пещеры на восточном склоне Замкового холма, где, как говорили, обитал сам чёрт, вылетел красный шар. Он описал огненную дугу, влетел в дымовую трубу и вышиб кованую каминную решётку в зале судебных заседаний.

Перед потрясёнными советниками предстал братиславский чёрт в своём форменном красном плаще и, оскалив зубы, улыбнулся им, как старым знакомым. Чёрт шагнул к советнику и хлопнул его по плечу:

- Давно я чуял, что рано или поздно ты будешь мой!

Размашистым движением он набросил на него свой плащ, вскинул этот живой мешок на спину и одним прыжком вылетел через закрытое окно, из которого дождём брызнули круглые пластинки разноцветного стекла. От радости, что ему досталась такая знатная добыча, чёрт шлёпнул чёрной лапой по наружной стене и с ликующим ржанием скрылся из глаз.

Зал был полон зловония и адского дыма, выедавшего глаза. Придя в себя от изумления, весь совет во главе с судьёй выбежал на рыночную площадь. Из разбитого окна всё ещё вились струйки едкого дыма. Вдруг кто-то показал на стену рядом с окном – и раздался дружный испуганный вопль!

Там, где чёрт приложил свою ладонь, грозным напоминанием суду красовалась картина, словно бы выжженная на штукатурке: человек в чёрной мантии перед открытой книгой, высокий лоб, длинная борода. Все сразу узнали его: это был он, клятвопреступник!

С тех пор века пролетели над братиславской ратушей, но время не стёрло и не смыло с неё «Чёртову картину». Её и сегодня можно увидеть над старинным порталом здания – рядом с тройным окном, украшенным цветными стёклами и тонкой резной решёткой.

*Городской (муниципальный) совет иногда назывался также сенатом. Соответственно, член этого совета назывался сенатором.