Предание о скульпторе

Жарким летом, когда улицы Братиславы изнывали от зноя, горожане привычно шли к Дунаю. Стоило выйти за городские стены – и дышалось уже легче, свободнее. От реки веяло прохладой.

И ещё одна прелесть была в этих прогулках. Гуляющих по набережной под Братиславским замком встречал звонкий стук молотка о долото и долота о камень. А доносились эти звуки из большого дома на набережной, в котором жил мастер Ксавер – королевский придворный скульптор. Люди останавливались перед домом и заглядывали в открытые ворота. Квадратный двор был, собственно, продолжением мастерской скульптора. Рядом с глыбами камня, дожидавшимися обработки, стояли готовые скульптуры: ангелы, святые, воины, монахи в мантиях и всевозможные звери. Словно мастер Ксавер хотел показать их людям до того, как они займут своё место во дворцах, храмах, садах или на площадях. Словно он хотел заранее услышать мнение людей о своей работе.

Горожане с любопытством разглядывали скульптуры и не скупились на замечания. Они не делали секрета из своего мнения – его мог выслушать кто угодно.

Однажды утром в дверь к скульптору постучался незнакомец, человек явно состоятельный, если судить по кафтану с золотыми пуговицами и по кружевной манишке со сверкающей брошью.

- Я много о тебе слышал, мастер Ксавер, - сказал незнакомец вместо приветствия. – Говорят, ты большой знаток по части красоты.

- Можно и так сказать, - согласился мастер. – Чем я могу служить тебе, господин…

- Виргулини, - представился незнакомец и слегка поклонился. – Виргулини фон Данубе*. Я вот о чём хотел попросить тебя: не возьмёшься ли ты изваять мой точный портрет?... О гонораре можешь не беспокоиться, я заплачу чистым золотом. Вот задаток.

И он положил на стол тугой кошелёк.

Что ж, солидный заказчик – всегда желанный гость, особенно когда нужны деньги. А мастеру Ксаверу именно сейчас они были нужны позарез.

- Когда можно начать? – спросил он вместо ответа.

- Хоть сейчас.

- Тогда прошу стать здесь. – Мастер показал на середину комнаты, залитой лучами утреннего солнца. Сам же стал внимательно разглядывать посетителя то с одной, то с другой стороны.

«Красавцем его вряд ли назовёшь, - думал мастер Ксавер, - а вообще-то лицо интересное. Глаза круглые, большие, пожалуй, даже слишком большие, лоб высокий, задумчивый, нос приплюснутый, губы полные, подбородок квадратный, мужественный. Фигура приземистая, крепко сбитая. Одет по последней моде. Вот только почему ты всё время держишь руки в карманах?»

- Сходство должно быть полным, - ещё раз подчеркнул господин Виргулини, - для меня это важнее всего.

Спокойно и терпеливо он стоял посреди комнаты, наблюдая за мастером пристальным взглядом огромных глаз.

- Я хочу, чтобы моя невеста, Барборка, увидела мой портрет, изготовленный тобой. Если портрет ей понравится, я на ней женюсь.

- Барборка? – удивлённо повторил мастер Ксавер. (Странно, что у невесты этого знатного господина такое простонародное имя!)

- Да, Барборка. Девушка с длинной косой, с загорелыми ногами, в складчатой юбке. Каждое утро она проходит по набережной, когда идёт за молоком.

Так вот оно что! Этот богач загляделся на босоногую служанку! И хочет добиться её расположения таким необычным способом? Ну и чудак.

После первого сеанса договорились, что через два дня господин Виргулини придёт позировать снова. Мастер проводил знатного заказчика до самых ворот, а когда вернулся, с удивлением заметил лужу на каменном полу – на том самом месте, где стоял гость. И тут ему всё стало ясно! Он понял, кто этот загадочный заказчик и почему он прятал руки в карманах.

Пан Виргулини фон Данубе – водяной!

Правда, этот водяной – настоящий кавалер. Сначала он хочет выяснить, нравится ли он Барборке, и лишь потом он затянет её в свой омут… Эх, Барборка, Барборка, бедная служаночка в складчатой юбчонке!

Пан Виргулини позировал скульптору только по утрам, когда в мастерской никого кроме них не было.

- Когда закончишь статую, - сказал он как-то мастеру, - поставишь её во дворе, ладно? У самых ворот, чтобы все её видели.

Скульптор молча кивнул, весь погружённый в работу.

- А нельзя ли мне взглянуть, что у тебя уже получилось?

- Нет-нет, только когда всё будет готово, - решительно воспротивился мастер.

Он проводил заказчика до дверей, вытер лужу, оставшуюся после заказчика на плитках пола, и накинул на статую полотнище. Ни одна живая душа, даже два его помощника, не догадывались, кого лепит мастер Ксавер.

Через несколько дней скульптура была готова. Мастер велел отлить её из бронзы – вот теперь можно было показывать её пану Виргулини.

Водяной внимательно оглядел своё изображение и погрустнел.

- Значит, вот как я выгляжу? – сказал он с нескрываемым разочарованием. – В золотом зеркале в моём дворце я кажусь сам себе куда симпатичнее. У меня в самом деле такие выпученные глаза? И такие толстые губы?... Ох, да ведь я самый настоящий урод…

Ну нет, я не согласен, - покачал головой мастер Ксавер. – Врать не буду, ты не красавец, но и уродом тебя никак назвать нельзя. По-моему, у тебя интересная, даже можно сказать – незаурядная внешность.

- Ты в самом деле так считаешь?

- Разумеется. И статуя явственно свидетельствует об этом. Ты можешь забрать её хоть сейчас.

- Нет, нет, мастер Ксавер, сделаем так, как договорились. Ты выставишь статую во дворе, у самых ворот, чтобы каждый мог её увидеть. А это – остаток вознаграждения.

Виргулини положил на стол кошелёк и удалился.

Был душный летний день, и после обеда жители Братиславы высыпали на дунайский берег.

Вот проходят барышни. Они держат над головами пёстрые зонтики, чтобы уберечь от солнца нежную кожу.

- Гляньте-ка, у мастера Ксавера новая статуя! – останавливаются они перед воротами.

- Какой-то кавалер, смотри, какой разряженный. В манишке, с брошью!

- Ну и урод, такому никакие наряды не помогут!

- Очень нужно было мастеру возиться с таким страшилищем, уж лучше бы выбрал меня, хи-хи-хи!

И барышни удаляются по набережной, крутя зонтики.

Под берегом, сидя по шею в воде и спрятав голову в ивняке, водяной Виргулини ловил каждое слово прохожих: может, хоть кто-нибудь скажет, что у него интересное или незаурядное лицо! Но тщетно он напрягал слух: видели в нём лишь урода. «Да что взять с этих пустоголовых барышень, - думает Виргулини. – Зато Барборка… Наверное, она совсем другая, эта девушка с длинной косой и загорелыми ногами»

Любой ценой Виргулини хочет услышать, что скажет она, Барборка, увидев его изображение. Если он покажется ей таким же интересным, как считает мастер Ксавер, тогда он возьмёт её в жёны. Он окружит её любовью, роскошью, которую так ценит людской род. Тогда уже Барборке не придётся ходить за молоком для хозяев, у неё у самой будут горничные и служанки. Жить она будет в золотом подводном дворце, в комнатах, увешанных занавесками из жемчуга. У неё будут все эти очаровательные безделушки, о которых с таким вожделением говорят земные женщины. И в любое время она сможет выйти сюда, на набережную, прогуляться с зонтиком на плече, и цвета этого зонтика будут играть, переливаться, как играет и переливается цвет дунайской воды летним днём. А барышни лопнут от зависти. Только бы Барборке понравилась эта статуя! Если б только она поняла, что он не такой уж урод! Иначе всё пропало. Правда, Виргулини мог бы утащить Барборку в воду и против её воли, скажем, когда она полощет бельё на Дунае… Но он этого не сделает. Никогда и ни за что он не обидит её!

Ещё только занималась на востоке заря, а Виргулини уже расположился на своём месте под берегом. Барборка – пташка ранняя, как бы не прозевать её приход.

Тьма отступала под деревья, в кустарник, в подворотни, но восходящее солнце изгоняло её отовсюду.

На улице появились первые служанки, подмастерья, ученики ремесленников, они громыхали пустыми вёдрами и жбанами, голоса их далеко разносились в свежем утреннем воздухе.

- Ага, у мастера Ксавера новая статуя! – воскликнул паренёк в синем фартуке. – Иди сюда, погляди, Барборка!

Барборка послушно побежала к нему, её босые ноги так и замелькали под складчатой юбкой.

- Ой, какие у него глаза большущие! А нос какой расплющенный! Слушай, ну прямо лягушка!

- Пожалуй, он и в самом деле из их породы, - рассмеялся паренёк.

- Ой, настоящая лягушка в манишке!

Смех Барборки раскалённой иглой вонзился водяному в самое сердце.

Он взревел от боли и одним ударом руки обрушил в воду кусок берега вместе с ивовым кустом. Тёмная волна взлетела словно крыло чудовищной птицы, хлестнула каменный тротуар и вернулась в русло.

Но гнев водяного уже будил новые волны, яростно гнал их на берег в злобной пене.

Разбушевался Дунай, вышел из берегов, сокрушая всё, что попадалось на его пути. Он ворвался и во двор мастера Ксавера, с грохотом и стоном опрокидывал статуи, отламывая им руки, носы, головы… А статую, стоявшую у ворот, он докатил до самого берега и с ненавистью грохнул её о скалу. Она разлетелась на куски, и волны унесли их далеко вниз по течению, зарыли в песчаном дне.

Лютой ненавистью возненавидел водяной Виргулини мастера Ксавера.

Почему он изобразил его уродом, лягушкой в манишке? Почему обманул, всю жизнь ему исковеркал? Нет, ни за что он ему этого не простит!

Легенда рассказывает, что с тех пор все творения мастера Ксавера выглядели уродливо. Его скульптуры хмурились в нечеловеческом гневе, корчились в мучительных судорогах, выпучивали глаза от ужаса или ухмылялись до ушей…

- Какие страшилища! – восклицали прохожие, а некоторые с отвращением отплёвывались: - Ну и уроды!

Напрасно мастер выставлял свои произведения во дворе, в воротах или даже на подоконниках – никто не останавливался, чтобы взглянуть на них. Наоборот: все спешили пройти мимо, опустив глаза или глядя в противоположную сторону.

В одиночестве и нищете влачил свои дни мастер Ксавер до самой смерти.

Водяной Виргулини фон Данубе больше не пытался подыскать себе жену – так и остался старым холостяком.

*Прим. «Виргулини фон Данубе» - если попытаться расшифровать эту латинско-немецкую фамилию, то получится что-то вроде: (господин) Лозовский из Дуная.