Игровое измерение

Политика, проводящаяся в жизнь государством, а более широко – политической властью призвана поддерживать порядок и социальную справедливость, а также обеспечивать единство данного общества. Она характеризуется как рациональными началами, так и многочисленными элементами иррационального. В немалой степени иррациональность в политике появляется в связи с тем, что политическая власть стремится, прежде всего, казаться. Политические смотрины – постоянный спутник политики. Представители власти всегда стремятся привлечь к себе внимание. Это проявляется в одежде, способе жизни, модных словечках и фразах и т. д., что используют власть придержащие, стремясь постоянно привлекать к себе внимание общественности. Власть весьма часто предстает в глазах общественности и сограждан в виде своеобразного спектакля, не имеющего конца.

Вот почему власть нередко отождествляют с театром, на сцене которого она играет свою роль. И значит, политика – это постоянное сценическое действо. Видный французский социолог и политолог Р.-Ж. Шварценберг данному сюжету посвятил целую книгу, которую он озаглавил «Показное государство», в котором власть в своих действиях очень напоминает театр. «Драматический и лирический репертуар предлагает разные стереотипические роли, в которых могут находить вдохновение политические актеры: молодой премьер... благородный отец, роль второго плана, обещающая первый плану..., знаменитая певица, примадонна, герой». «Перья, бархат, блестки. Меха, шелка, эгретки[6]. Диадемы, колье, драгоценности.
Все эти театральные украшения, – пишет Р.-Ж. Шварценберг, – имеют эквиваленты на политической сцене. Мундиры, увешанные наградами. Маршальские жезлы. Медали. Декоративные брошки. Шнурки, кресты, звезды, пальмовые ветви. Брелоки и ордена на цепочке»[7]. А возьмите неожиданные повороты в политической жизни. Чем не «театральная сцена»? При этом политические реалии по драматизму, по напряжению действия нередко превосходят театральные страсти. «Кичливость властью» может приводить к трагическому гротеску.

Политическая игра будет обречена на провал, если она утратит связь с жизнью,
не будет отражать ее достаточно, адекватно. «Политический кредит на месяцы и годы вперед, – отмечалось как-то в вечерней католической газете правого направления «Круа», – придет к тем, кто обеспечит образ, заимствованный из реальности»[8].

Политика – это игра, которая ведется по определенным правилам. А игра является существенным элементом человеческой жизни. И политика осуществляется с учетом этого правила. А политическая жизнь, в свою очередь, также руководствуется определенными нормами. Не случайно мы говорим о «политической сцене» или «политической арене», что предполагает наличие и «актеров», и «зрителей». Их взаимодействие строится на вполне определенных нормах или правилах. Демократические режимы стремятся с наибольшей точностью определять правила игры, для чего используются разного рода нормативные документы. Политологи идут еще дальше, утверждая, что актеры участвуют в игре, надевают маски, исполняют роли и обладают определенными «характерами».

Спектаклевый характер политики особенно наглядно проявляется в период избирательных кампаний, когда обнажаются многие политические вопросы и ведутся нелицеприятные дискуссии между претендентами на выборные посты. Отказ от дебатов, согласно правилам демократии, является нарушением правил ведения избирательной кампании и может вызывать негативное отношение со стороны избирателей.

Публичная власть не может быть безразличной по отношению к политическим играм. Она часто вмешивается в них, стремясь их регламентировать. Власть стремится навязать «моральную» оценку той или иной политической игры, исходя из своего стремления обеспечить уважение к общественному порядку.

Власть, осуществляя политику, имеет потребность в символах и ритуалах, ибо обнаженная, без прикрас власть может оказаться просто невыносимой для граждан. Символическая функция власти находит свое выражение в понятиях «театрализация», или «политическая драматургия». Так, скажем, любая власть нуждается в так называемом предохранительном клапане. В определенных ситуациях она способна пойти на создание некоего противовеса власти, при условии, что он будет способствовать ее сохранению. Истории известны случаи инверсии власти. Так, в Вавилоне во время священных праздников одному из рабов поручалось исполнение роли суверена. Он отдавал приказы, предавался оргиям с сожительницами суверена, пользовался возможностями роскоши и т. д.
По окончании праздника этого лже-суверена убивали. Социальный антрополог и африканист Ж. Баландье в этой связи отмечает: «Эта разнузданная власть является ложной властью; она театрально выразила себя как фактор беспорядка; она навязывает необходимость восстановления господства порядка, и во имя этого последнего жертвуют ложным королем»[9].

Власть всегда имеет потребность в «мифическом воплощении». Она сохраняется на путях смягчения последствий опасений и страхов.