Сделки, совершенные без согласия третьих лиц

третьих лиц, не участвующих в совершении сделки. В данном случае нарушается юридически значимая во­ля третьего лица, не являющегося стороной сделки или лицом, непосредственно совершающим сделку, но чье согласие имеет значение для действительности сделки.

При этом согласие третьих лиц может требоваться либо в интересах стороны сделки, нуждающейся в осо­бой защите, либо в интересах самого третьего лица, чье согласие требуется для действительности сделки. Со­гласие может также требоваться в интересах иных лиц, в том числе в интересах неопределенного их круга или даже в публичных интересах.

Необходимость получения согласия третьего лица на совершение сделки прежде всего возникала в случа­ях, когда сторона сделки не обладала должной дееспо­собностью.

У некоторых категорий лиц отсутствие полноцен­ной воли презюмировалось в силу закона (несовершен­нолетние, недееспособные и т. п.). Предоставлять этим лицам право оспаривания сделки было невозможно. Поэтому в их интересах стали назначать субъектов (за­конных представителей, попечителей), которые были призваны как бы восполнить их волю при совершении юридически значимых действий.

В зависимости от степени отсутствия воли у этих лиц их законные представители стали наделяться пра­вом при совершении сделок полностью или частично восполнять волю своих подопечных.

При полном замещении законный представитель сам совершал сделку от имени представляемого. В этом случае волеизъявление представителя непосредственно входило в состав самой сделки (имело конститутивное значение) и без такого волеизъявления сделка не могла считаться заключенной.

При частичном замещении волеизъявление в сделке совершало само лицо, страдающее недостатком воли, но для полной действительности уже совершенной сдел­ки (волеизъявления) требовалось получить еще одно во­леизъявление — согласие соответствующего попечителя.

Таким образом, юридическое значение при совер­шении сделки приобрела не только воля лица, соверша­ющего сделку (от своего имени или от имени другого ли­ца), а воля его «заместителя», призванного восполнять недостатки воли подопечного. Поэтому во всех случаях, когда согласие «заместителя» на совершение сделки не было получено, именно ему соответственно и предо­ставлялось право оспаривать сделку, подтверждать (одо­брять) сделку и т. д.

Сам несовершеннолетний оспорить такую сделку не мог, так как его волеизъявление уже состоялось нор­мальным образом. Нарушенной являлась лишь воля ли­ца (попечителя), чье личное согласие требовалось в силу закона. В силу естественных причин право оспарива­ния таких сделок имело личный характер: их могло ос­порить только лицо, чья юридически значимая воля была нарушена (законный представитель, попечитель).

В некоторых странах любые сделки недееспособ­ных рассматриваются не как ничтожные, а как оспори­мые, или относительно недействительные. Л. Жюллио де ла Морандьер, например, характеризовал недееспо­собность как ничтожность относительную¹.

В нашем законодательстве сделки полностью недее­способных рассматриваются как ничтожные (ст. 171, 172 ГК РФ). Сделки, совершенные частично недееспо­собными без согласия законных представителей, рас­сматриваются как оспоримые (ст. 175, 176 ГК РФ). Однако некоторые признаки «относительной недейст­вительности» сделок полностью недееспособных в рос­сийском ГК все же присутствуют.

Например, несмотря на ничтожность этих сделок, ес­ли они совершены к выгоде недееспособного, такие сдел­ки могут быть признаны судом действительными по тре­бованию опекуна недееспособного (п. 2 ст. 171 ГК РФ), родителей, усыновителей или опекуна малолетнего (п. 2 ст. 172 ГК РФ). Такое «подтверждение» ничтожной

¹ Л. Жюллио де ла Морандьер. Указ. соч. С. 280.