Балансир

Заговор против России

Сергей Норка

Москва

Вагриус

УДК 882-31-82 ББК 84(2Рос=Рус)6

Н 82

В оформлении книги использована работа художницы Елены Норки

Оформление переплета - В. Драновский Дизайн - К. Гуреев

ЦРУ разрабатывает секретный проект развала СССР, втягивания России в дол­говую спираль и введения внешнего управления страной. Суть проекта стано­вится известной узкой группе советского руководства. Тайная организация пыта­ется переиграть американцев, но ситуация выходит из-под контроля. Спасти превратившуюся в криминальное государство Россию может только Русское подпольное сопротивление...

Охраняется Законом РФ об авторском праве ISBN 5-9560-0224-7

© С. Норка, автор, 2004

Гарвардский проект

Пролог

Он в задумчивости шагал по огромному кабинету, сжимая в правой руке незажженную трубку, катализатор его мыслительно­го процесса, обязательный атрибут на всех картинах, отображав­ших вождя в бытовой обстановке. Мягкие кавказские сапоги не­слышно ступали по ковру, слегка поскрипывая. Сталин не любил топота сапог, который напоминал ему то жуткое время, когда он был рядовым пехотного полка царской армии. Бравые унтеры, цвет любой армии, за несколько месяцев превращавшие любого дере­венского лабуха в бравого солдата и защитника Отечества, спасова­ли перед бывшим семинаристом, отказавшись от мысли обучить его строевому искусству и окружив его стеной презрения и насме­шек. Военные не знали этого и в присутствии вождя старались блеснуть выправкой, вытянуться в струнку и как можно громче щелкнуть каблуками. В их понимании это должно было выражать преданность и Советской власти вообще, и лично ему, Сталину. Ге­нералы Красной Армии не догадывались, что вызывают скрытое раздражение генсека в отличие от генералов НКВД, ступавших по паркету мягко и неслышно, словно кошки.

Он ходил взад и вперед, стараясь упорядочить полученную за последнее время информацию о положении дел в стране и в партии, хозяином которых он себя ощущал. В особых папках, доступ к ним имел он один, лежали информационные документы из НКВД, Партконтроля ЦК, СВРА (Советской военной разведки), а также письма старых партийцев, не понимавших, что происходит и за что они в свое время гремели кандалами на царской каторге.

Положение дел не радовало. Страна незаметно оказалась во власти новой криминальной буржуазии, нэпманов, скупивших на корню всю государственную машину, партийный аппарат и уже подобравшихся к святая святых - вооруженному отряду партии, чекистам. То тут, то там проскальзывала информация о связях че­кистских руководителей низшего и среднего звена с финансовыми воротилами и «акулами коммерции». Иностранные концессии фактически превратились в механизм перекачки на Запад россий­ского сырья, а вырученные барыши уверенно оседали на европей­ских счетах «лучших представителей рабочего класса» из Торгсина, Совмина, обкомов и горкомов.

«Золотой телец» оказался сильнее ленинских идей. Новая эконо­мическая политика, которую скрепя сердце ввел основатель партии (идеологами и практиками ее стали примазавшиеся к партии чуждые элементы типа Рыкова и «Коли Балаболкина»), оживила торговлю и ремесло, но начисто исключила индустриализацию. Тот самый хре­бет, на котором должно было вырасти государство нового типа. Вот уже семь лет прошло после окончания гражданской войны, а она фактиче­ски все еще продолжается. Со стрельбой и военнопленными. Террор не прекращается и носит уже не классовый характер. Страна в кольце вра­гов. Не поднимется индустрия, не появится военная промышленность - сомнут. Посадят марионеточных правителей и превратят страну в сырьевой придаток. Где найти людей? Где достать деньги?

Он взял с письменного стола красную папку, развязал тесемки и вынул несколько листков бумаги. Это был список, принесенный несколько часов назад Ягодой. Стал читать:

Каменев - 40 млн. швейцарских франков в «Креди Свисс», 100 млн. Франков в «Париба», 700 млн. марок в «Дойче банк»;

Бухарин - 80 млн. фунтов в «Вестминстер бэнк», 60 млн. франков в «Креди Свисс»;

Рудзутак - 200 млн. марок в «Дойче банк», 30 млн. фунтов в «Вестминстер бэнк»...

Фамилии, цифры. Цифры, фамилии. Список насчитывал не­сколько тысяч фамилий. Перерожденцы. Ворюги.

«Железный Феликс» дважды выезжал в Швейцарию якобы для поправки здоровья. Вот оно, его здоровье! Семьдесят миллионов швейцарских франков! Хитрый лис Менжинский сумел раскопать документы и представить генсеку. Жесткий разговор вызвал сердеч­ный приступ у «солдата революции». Валялся в ногах, обещал все вер­нуть. А накануне съезда взял и помер. Уплыли денежки, а «светлый образ» накрепко поселился на Лубянке. Нет, так действовать нельзя.

Внутри кипела ярость. Он схватил тяжелую бронзовую пе­пельницу и грохнул ее об пол, но ярость не утихала. Ну, погодите! Вот они, деньги на строительство социалистической индустрии. Перед его глазами замелькали заводы и фабрики, боевые корабли и самолеты. Танки...

Он опять зашагал по кабинету, затем остановился и задержал­ся взглядом на портрете основателя партии и государства. До чего ж трезво мыслил! Не верил никому. Да, деньги есть. И деньги немалые. А люди? Весь партийно-хозяйственный аппарат обуржуазился, а точнее, превратился в обыкновенных взяточников и казнокрадов. Уголовные дела начинать нельзя. Получится подрыв идеологии, ведь это покажет массам, что деньги все же сильнее марксистской теории. Значит, нужно переводить все в плоскость идеологической борьбы. Были взяточники, стали троцкисты. Или вредители. Во-во, «вреди­тели» - самый подходящий термин.

Голову словно сдавило стальными тисками. Он нажал кнопку, и в кабинет неслышно вошел помощник. «Власика и машину», - коротко бросил ему генсек.

Сидя в машине, которая, выехав из Спасских ворот, тут же свернула на мост и покатила по Большой Ордынке, он тупо смот­рел на коротко стриженный затылок начальника охраны. С усили­ем оторвавшись от этого зрелища, Сталин начал разглядывать мелькающие за окном улицы.

Август 1918 года выдался холодным. Дождь, сопровождаемый промозглым ветром, лил как из ведра. Толпа штатских, спотыкаясь о булыжники, понуро брела под конвоем разношерстной охраны, одетой в полувоенное обмундирование. «Шевелись, - орал бело­брысый мужичонка в кожаной куртке, с маузером через плечо. - Попили народной кровушки, теперь и ответ держать. У, контра!» Мат охранников перемешивался с всхлипываниями и стонами се­рой толпы.

Сталин приказал шоферу остановить машину и пальцем пома­нил белобрысого. Верный Власик соскочил с заднего сиденья и встал за спиной, положив правую руку на деревянную коробку с маузером. Белобрысый жестом остановил толпу и подбежал к ма­шине, холуйским чутьем узнав большое начальство.

- Кто такие? - спросил Сталин, откашлявшись и вытерев пот со лба.

- Телигенты. Контра, - с готовностью доложил белобрысый. Изо всех сил борясь с подступающим приступом лихорадки и дикой головной болью, Сталин спросил, заранее зная ответ:

- Куда их?

- В расход. Куды ж ишо? - радостно изумился белобрысый. Отодвинув конвоира тыльной стороной ладони, он подошел к толпе. Позади тенью следовал Власик. Взгляд пробежал по лицам обреченных «телигентов», в глазах которых были мольба и надежда, и остановился на стройном высоком мужчине, в костюме-тройке. Он резко выделялся на фоне остальных кандидатов в покойники: темно-карие глаза смотрели спокойно и даже как-то равнодушно. Но это равнодушие не было прострацией смертника. Скорее, уверенностью в том, что его судьба не подлежит коррекции ходящими по земле.

Как завороженный смотрел он на незнакомца, пытаясь отыс­кать в нем хотя бы легкий признак страха или вообще каких-либо эмоций. Но тщетно. На миг ему показалось, что на него смотрит Христос, готовый взойти на Голгофу и выполнить свою миссию. Он тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение, и спросил: «Вы что, не боитесь смерти?» Незнакомец не ответил и только чуть за­метно качнул головой. «Вы врач?» - сам не зная почему, спросил вождь. Незнакомец опять не ответил, а только вытянул руку в сто­рону его головы, и боль внезапно исчезла, словно улетучилась. Ста­ло легко и приятно. Проделав эту манипуляцию, странный смерт­ник равнодушно отвернулся.

Сталин кивнул Власику, а сам резко развернулся на каблуках и направился к автомобилю, услышав, как за спиной зычный окрик его верного охранника «Давай в машину» решил участь теперь уже бывшего смертника.

Водитель притормозил возле Марфа-Мариинской обители и, медленно проехав еще метров пятьдесят, остановил машину. «При­ехали», - каким-то свистящим голосом сказал Власик, разворачи­ваясь всем туловищем назад.

Был уже третий час ночи. Ордынку тускло освещали фонари. Сталин вышел из машины в накинутой на плечи шинели и нето­ропливо направился к подъезду старинного четырехэтажного дома с одиноко светящимся окном. Туда же цепочкой устремились ох­ранники, ехавшие в двух других машинах. Это была личная гвардия генсека, не подчинявшаяся никому, кроме Власика. Беззвучно про­никнув в подъезд, они рассредоточились по этажам, а двое встали у деревянной резной двери, на которой висела потускневшая мед­ная табличка, свидетельствовавшая о том, что в квартире проживал только один человек, доктор медицины.

Тяжело опираясь на перила, генсек поднялся на третий этаж и постучал в дверь, которая тут же распахнулась. На пороге, привет­ливо улыбаясь, стоял человек в безукоризненном костюме-тройке. Его густая черная и аккуратно подстриженная борода резко выде­лялась на фоне белоснежной рубашки.

После восьми ударов в дверь охранники отвернулись. Они ни­когда не видели человека, жившего в этой таинственной квартире, куда по ночам раз или два в месяц (а иногда и чаше) приезжал ве­ликий вождь. Они догадывались, что это самая страшная государ­ственная тайна, к которой не допущен никто.

Балансир