Глава 26

Молчит ли Бог?

Однажды мой друг в сумерках купался в большом озе­ре. Когда он неторопливо отплыл от берега метров на сто, внезапно вечерний туман окутал воду. В одно мгновение не стало видно ничего: ни горизонта, ни объектов, ни све­та на берегу. Поскольку туман рассеял свет, мой друг не смог определить, в какой стороне садилось солнце.

В течение получаса он в панике барахтался в озере. При­нимая решение плыть в одном направлении, он вскоре на­чинал сомневаться и поворачивал на 90 градусов вправо или влево. Ничего не менялось. Он чувствовал, как в его груди колотилось сердце. Он прекращал плыть, держался на поверхности воды, стараясь сохранить силы, и заставлял себя дышать медленнее. Затем вновь продолжал плыть. Наконец он услышал едва уловимый голос, зовущий с бе­рега. Он поплыл на звуки голоса к своему спасению.

Ощущение потерянности, должно быть, охватило и Иова, когда он сидел в валунах и старался понять, что же произош­ло. Он тоже потерял все опознавательные знаки, указываю­щие направление, куда ему следует повернуть. Бог, и только Он мог провести Иова сквозь туман, но Он молчал.

Сама суть Пари заключалась в том, чтобы держать Ио­ва в неведении. Если бы Бог вдохновенно сказал: «Сделай это для меня, Иов, как рыцарь веры, как мученик», тогда Иов, польщенный оказанной честью, с радостью бы при­нял страдание. Но сатана решил проверить, «выживет» ли вера Иова без внешней помощи и без объяснения причин происходящего. Когда Бог принял условия сатаны, Иова окутал туман.

Несомненно, Бог выиграл Пари. Хотя Иов разражался потоком горьких жалоб, хотя он отчаялся в жизни и жаж­дал смерти, все же с дерзновением отказывался оставить Бога: «Хотя Он отправляет меня на заклание, я буду упо­вать на Него». Иов верил, когда не было причины верить. Он верил, оказавшись в тумане.

Вы могли бы прочитать историю Иова, изумиться Па­ри, затем облегченно вздохнуть: «Уф! Бог разрешил проб­лему. Решительно доказав Свою правоту, Бог наверняка вернется к тому стилю общения, который Он предпочита­ет, и будет все четко разъяснять своим последователям». Так могли подумать те, кто не читал Библию до конца. Мне не хочется признавать этой суровой правды, но при­мер Иова — самый крайний пример того, что оказывается вселенским законом веры. Вера, которую ценит Бог, -та, что укрепляется, когда все разлетается в прах, когда Бог молчит, когда сгущается туман.

Выжившие в тумане

Вспышка света от маяка на берегу и затем долгое, томи­тельное молчание и темнота - такой пример я встречаю не только в книге Иова, но на протяжении всей Библии. Вспомните трясущегося старца Авраама, приближающего­ся к рубежу столетия, слабо верящего блестящему видению о том, что он станет отцом великого народа. Четверть века это видение казалось миражом в пустыне, пока не родил ся единственный сын. И когда Бог заговорил вновь, Он призвал Авраама к испытанию веры, такому же сурово­му, как испытание Иова. «Возьми своего сына, своего един­ственного сына, Исаака, которого ты любишь, — сказал Бог словами, которые острым ножом вонзились в сердце Авра­ама, — и принеси его в жертву для всесожжения».

Был еще Иосиф, который во сне услышал Господа, но затем оказался на дне колодца, а позже — в египетской подземной тюрьме за то, что следовал указаниям Бога. И был Моисей, избранный Богом освободитель еврейско­го народа, скитающийся по пустыне сорок лет, преследуе­мый стражами фараона. Был и беглец Давид, помазанный Богом царь, который провел последующее десятилетие, увертываясь от копий и прячась в пещерах.

Трудное, напоминающее азбуку Морзе, божественное руководство — ясное сообщение, за которым следует дол­гая, молчаливая пауза, — прямо расшифровывается во 2-й книге Паралипоменон. В ней мы прочитали о редкой доб­ропорядочности царя Езекии, который так угодил Богу, что Он даровал ему беспримерное 15-летнее продление жизни. Что произошло потом? «Бог оставил его, чтобы ис­пытать его и узнать все, что было у него на сердце».

Большинство из этих героев Ветхого Завета появляются в почетном списке одиннадцатой главы Послания к евре­ям, в главе, которую кто-то назвал «Залом славы веры». Я предпочитаю назвать эту главу «Выжившие в тумане», ибо многие из перечисленных героев прошли через общее для них испытание: испытание веры, когда спускается ту­ман и все становится бессмысленным. Муки, глумление, телесные наказания, цепи, избиение камнями, распилива­ние пополам — в зловещих деталях Послание к евреям описывает испытания, выпадающие на долю верующих.

Святые становятся святыми, упрямо придерживаясь убеждения, что жизнь не такая, какой кажется, и что неви­димый мир также прочен и достоин доверия, как и окру­жающий их видимый мир. Бог достоин доверия даже ко­гда, похоже, мир опускается. «Мир не был их достоин», — делает вывод Послание к евреям об этом удивительном собрании святых, интригующе добавляя: «Поэтому и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом». Эта фраза вновь

возвращает меня к замечанию Дороти Сэйерз о трех вели­ких унижениях Бога: церковь, в особенности, приносила Богу позор, но она также принесла Богу мгновения гордо­сти, и изможденные святые из Послания к евреям демон­стрируют, как это было.

Любимцы Бога — в особенности они — не защищены от молчания Бога, приводящего их в смятение. Как сказал Пол Торнье: «Там, где нет возможности для сомнения, нет воз­можности и для веры». Вера требует неуверенности, смяте­ния. Библия включает в себя множество подтверждений заботы Божьей (некоторые из них весьма впечатляют), од­нако не дает гарантий. Любая гарантия устранила бы веру.

Два вида веры

Мой друг Ричард считал слово «вера» главным препят­ствием на пути к уверенности. «Имей веру», — советовали другие христиане, когда он сомневался. Что они имели в виду? В этом случае слово «вера» казалось ему способом избегать вопросов, а не отвечать на них.

Я полагаю, что некоторая сложность возникает из-за гибкости, с которой мы употребляем это слово. Прежде всего, мы употребляем слово «вера» для описания великих, по-детски простых глотков веры, когда человек способен получить невозможное.

Подобную, чрезвычайной силы веру испытал Давид, выходя на битву с Голиафом, и римский сотник, которого хвалил Иисус (Он был «изумлен» неотступной верой этого человека). В наши дни «миссионеры веры» пишут о волну­ющих чудесах, являющихся результатом чистой, детской веры. Это — «зерно веры», способное накормить многих сирот или передвинуть гору, и таких примеров в Библии множество.

Но Иов, вместе со святыми из II-и главы Послания к евреям, указывает на другой тип веры - тот, который ок­ружал меня в размышлениях о разочаровании в Боге. Непорочная, детская вера может не выжить, когда не про­исходит чудо, когда насущная молитва не получает ответа, когда густая серая пелена закрывает всякий признак забо­ты Божьей. Такие времена требуют чего-то большего.

И я буду использовать редко употребляемое слово «пре­данность» для описания веры, помогающей выстоять лю­бой ценой.

Я беседовал с молодой медсестрой, чье разочарование в Боге коренилось именно в смешении этих двух видов ве­ры. Воспитанная в христианской семье, она редко сомне­валась в Боге, даже во время учебы в колледже. На ее сте­не висела картина, изображающая Иисуса с ребенком на руках и иллюстрирующая стихотворение «Следы». Это стенное украшение отражает веру в ее детской непо­средственности: просто доверься Богу и даже не ощутишь бремени. Если вы оглянетесь и окинете взором тяжелые времена, то увидите на песке только одну пару следов, так как Иисус нес вас на руках.

В возрасте 24 лет, ее закрепили за палатой больных ра­ком. Она рассказала мне одну за одной истории людей, за которыми ухаживала. Некоторые из ее пациентов моли­лись с верой детской непосредственности, взывая к Богу об исцелении и утешении, об облегчении боли. И все же они умерли жестокой, безобразной смертью. Каждый ве­чер медсестра возвращалась домой, подавленная сценами неразрешимого страдания и видела перед собой следы Иисуса на картине, пленяющие светлым обещанием.

Чтобы отчетливо представить эту картину, просто прочи­тайте два псалма от начала до конца. Начните с Псалма 22: «Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться... Он водит меня... я не убоюсь зла... благость и милость да со­провождают меня во все дни жизни моей». Затем перевер­ните назад страницу и найдите Псалом 21. «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня? Почему Ты далек от спасения моего?... Я вопию днем, - и Ты не внемлешь мне... Можно было бы перечесть все кости мои, а они смо­трят и делают из меня зрелище».

Псалом 22 является образцом непосредственной дет­ской веры; Псалом 21 демонстрирует преданность — более глубокую, непостижимую веру. Жизнь с Богом может включать и ту, и другую. Мы можем переживать времена невероятной близости, когда получаем ответ на все молит­вы со всей очевидностью и Бог кажется близким и любя­щим. Мы можем также испытывать «смутные» времена,

когда Бог безмолвствует, когда ничего не получается так, как мы планируем, и все библейские обещания кажутся абсолютно монотонными. Быть преданным Богу значит научиться верить, что за туманом царит Бог; Он не поки­нул нас, что бы нам ни казалось.

Парадоксально то, что самые запутанные времена Иова могут «удобрить» веру и укрепить близость с Богом. Глубочайшая вера, названная мною преданностью, пускает ростки в силу противоречия, как былинка травы меж камней. Люди растут борясь, работая, напрягаясь; в каком-то смысле человек нуждается больше в пробле­мах, чем в их разрешении. Почему не на все молитвы мы получаем ответы сразу, как по волшебству? Почему каж­дый обращенный идет по одной и той же утомительной тропе духовной дисциплины? Потому что упорная молит­ва, пост, изучение, размышление — все это создано ради нас, не ради Бога.

Киркегаард сказал, что христиане напоминали ему школьников, желающих найти ответы на математические задачи в конце учебника, не решая их. Я признаюсь в по­добных чувствах и полагаю, что я не одинок. Мы страстно желаем идти больше прямыми, короткими путями. Но они уводят нас от возрастания в вере. Примените данный принцип к Иову: каков был исход его испытаний? По на­блюдению Равви Авраама Хешеля, «веру Иова нельзя по­колебать, потому что она — результат потрясения».

В эссе о молитве К. С. Льюис предположил, что Бог относится к новым христианам с особой нежностью, как родитель, до безумия любящий новорожденного. Он при­водит цитату опытного христианина: «Я видел много поразительных ответов на молитву; некоторые из них можно назвать просто чудом. Обычно ответы приходят накануне обращения в веру или вскоре после него. На протяжении дальнейшей христианской жизни они становятся реже. Отказы на молитвенные просьбы не только становятся частыми — они становятся более явны­ми, более настойчивыми».¹

На первый взгляд, все должно быть наоборот. Жизнь с верой должна бы стать легче, не тяжелее, ведь христианин совершенствуется. Но Льюис напоминает о двух ярких при мерах Нового Завета, когда молитвы остались без ответа: Иисус три раза молил Бога отвести от Него чашу страданий, а Павел умолял Господа излечить «жало плоти его».

Льюис спрашивает: «Что же. Бог оставляет тех, кто луч­ше всего Ему служит? Он - Тот, Кто служил Ему лучше всех, сказал перед своей мучительной смертью: «Почему Ты покинул Меня?» Когда Бог стал человеком, именно этот Человек менее всего был утешаем Богом в Его вели­чайшей нужде. Это - тайна. Даже если бы у меня была на то власть, я бы не решился ее исследовать. Между тем, обычным людям, как я и вы, лучше не делать поспешных выводов на свой счет, когда мы все-таки получаем ответ на молитвы вопреки вероятности. Если бы мы были силь­нее, с нами, возможно, обращались бы менее бережно. Если бы мы были храбрее, нас, возможно, направили бы защищать наиболее безнадежные посты в великой битве, оказывая нам гораздо меньше помощи.

Неизбежный вопрос

Слова К. С. Льюиса звучат впечатляюще. Но я все же не могу просто свести пример преданности - веры, зака­ленной испытанием, - к радужной формуле. Эта книга на­чалась с истории о Ричарде, который жил спокойно и уве­ренно до тех пор, пока его вера не подверглась испытанию. И тогда он почувствовал себя преданным. Почему Бог подвергал его или в этом отношении - любого, кого Он любит, такому испытанию? Ричард не мог больше верить такому Богу. Я беседовал со многими людьми, чья обиль­ная, чистая детская вера шла ко дну в минуты испытаний. За поверхностью книги Иова таится неизбежный вопрос. Если бы ради испытания любви муж подверг свою жену такой же травме, которую получил Иов, мы бы сочли его больным и изолировали от общества. Если бы мать спря­талась от собственных детей и отказалась указать направ­ление детям, попавшим в туман, мы бы сочли ее недостой­ной матерью. Как же нам понять такое поведение, такое Пари Самого Бога?

Я не предлагаю точной формулы, только два наблю­дения.

1. Мы мало понимаем, что наша вера значит для Бога.

Каким-то таинственным образом ужасное испытание Иова было ценно для Бога, ибо раскрыло суть экспери­мента со всем человечеством. Не только вера Иова, но и мотив происхождения мира был поставлен на карту, С тех пор, как Бог взял на Себя риск дать людям свободу выбора, вера — истинная, неподкупная, свободно предло­женная вера — стала иметь непреходящую ценность для Бога. Нет лучшего способа выразить любовь к Богу, чем развивать преданность Ему.

Неправильно говорить о нужде Бога в любви со сто­роны Его творения, но вспомните, как Сам Бог выражал страстное желание к такой любви: как Отец, «изголодав­шийся» по весточке от своих непокорных детей, как лю­бящий, дающий вопреки всему еще один шанс неверной любимой. Это образы, которые вновь и вновь создает Бог во времена пророков. Глубочайшее желание, одоле­вающие нас на земле как родителей, как любящих — это лишь отблески страстного желания, которое Бог испы­тывает по отношению к нам. Это желание, которое сто­ило Ему Воплощения и Распятия. Никакие человече­ские метафоры не смогут вместить в себя происшедшее, его значение нельзя ни преуменьшить, ни преувеличить. Как сказал Иисус, в конце истории (когда туман рассе­ется навсегда) только один вопрос будет иметь значение: «Когда придет Сын человеческий, найдет ли Он веру на земле?» Апостол Павел, рисуя картину мира со дня его творения до прихода Иисуса, сделал вывод: «Бог сде­лал это, чтобы люди искали Его, потянулись к Нему и нашли Его, хотя Он и недалеко от каждого из нас». Отдать Своего Сына было «платой» Бога; ответ веры, подобный ответу Иова, — ваш или мой — представляет­ся «наградой».

Я допускаю, что любому из нас с ограниченным виде­нием мира тяжело воспринять награду, полученную благо­даря испытаниям Иова. К. С. Льюис приблизился к пони­манию этого в своем комментарии о том, что Бог «отправ­ляет нас на самые безнадежные посты в великой битве». Согласно Библии, люди служат главными солдатами в бит­ве между невидимыми силами добра и зла, а вера — наше главное оружие. Возможно, Бог отправляет нас на самые опасные позиции, испытывая гордость, любовь, боль и уг­рызения совести — все то, что чувствует родитель, отправ­ляя сына или дочь на войну.

«Оправдалось» ли испытание Иова для Бога? Только Бог может дать ответ. Я решил, что духовное владычество означает следующее: только Бог может определить, что ценно для Бога. «Блаженны не видевшие и уверовавшие», - сказал Иисус, мягко упрекая Фому неверующего. Иов увидел самую темную сторону жизни, услышал самое глу­хое молчание Бога и все же верил.

2. Бог не оградил Себя от требований веры.

Испытания Иова эхом отдаются в жизни Иисуса. Он тоже был искушаем. Он тоже потерял самое ценное, включая друзей и здоровье. Как говорится в Послании к евреям: «Он в молитвах и прошении со стонами и слеза­ми обращался к Тому, Кто мог спасти Его от смерти». В итоге Он поплатился жизнью.

Мы можем никогда не постичь тайну того, что про­изошло на кресте, но это дает утешение, что Бог не жела­ет подвергать своих людей испытаниям, которые Он не пе­ренес Сам. За эти годы я разговаривал со многими страда­ющими людьми и не могу не подчеркнуть, как это важно для них. От известных людей, таких, как Джони Эрексон Тада, от неизвестных людей в больницах, от заключенных в адских тюрьмах стран третьего мира я слышал следую­щее: «По крайней мере, благодаря Иисусу Бог понимает, как я себя чувствую».

Я вновь думаю о замечании Ричарда: «Все, что я могу сказать — Иов дорого заплатил, чтобы ублажить Бога». Он думал об Иове, сидящем на пепелище, покрытом струпьями. Когда Ричард говорил об этом, я думал об Иисусе, распятом на кресте, не способном дотронуться до ран. Я должен был согласиться — это была высокая пла­та. В определенном смысле, Бог связал Себя по рукам в Пари относительно Иова; в буквальном смысле — в ночь Распятия Он позволил связать Себе руки. (Иисус говорит о смерти: «Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! Избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел. Отче! Прославь имя Твое».)

Изучая Библию, я удивился радикальным переменам в отношениях авторов к страданию, переменам, восходя­щим к кресту. Когда авторы Нового Завета говорят о ли­шениях, они не выражают негодования, характерного для Иова, пророков и многих псалмописцев. Они не объясня­ют причин страдания, но указывают на два события — смерть и воскресение Иисуса, как будто создавая пикто­графический ответ.

Вера апостолов, как они свидетельствовали, основы­валась всецело на том, что произошло в Пасхальное вос­кресенье, когда Бог превратил величайшую трагедию в ис­тории — распятие собственного Сына — в день, который мы отмечаем как Страстную пятницу. Ученики, смотрев­шие на крест из укрытия, вскоре познали то, чего не поз­нали за три года пребывания с наставником: когда кажет­ся, что Бог отсутствует, Он может быть ближе всего. Ког­да Бог кажется мертвым, Он возвращается к жизни.

События трех дней — трагедия, тьма, триумф — стали для авторов Нового Завета эталоном того, как справляться с испытаниями. Мы можем взглянуть на Иисуса — доказа­тельство Божьей любви — и не получить ответ на вопросы: «Почему?» Страстная пятница свидетельствует о том, что Бог не оставил нас наедине с нашей болью. Зло и страда­ния, омрачающие нашу жизнь, так реальны и так важны для Бога, что Он пожелал разделить их с нами и Сам их ис­пытать, чтобы тоже быть «знакомым с горем». В тот день Иисус тоже познал молчание Бога — на кресте Он цитиро­вал Псалом 21, не Псалом 22.

Пасхальное воскресенье показывает, что в конечном итоге страдание не торжествует. Поэтому Иаков пишет: «С великою радостью принимайте... когда впадаете в раз­личные искушения». «Об этом радуйтесь, немного теперь поскорбев, если нужно, от различных искушений», — пи­шет Петр. «Мы также возрадуемся в страданиях наших», — пишет Павел. Апостолы продолжают объяснять, что хоро­шего может принести «искупленное страдание»: зрелость, мудрость, истинную веру, упорство, сильный характер и многие другие награды.

Почему нужно возрадоваться? Никак не ради мазохист­ского возбуждения по поводу испытания. Чудо, совершен ное Богом в Пасхальное воскресенье, есть подтверждение того, что Он может сделать для каждого из нас. Беды, на которые указывали Иаков, Петр и Павел, вероятно, созда­ли бы кризис веры в Ветхом Завете. Но авторы Нового Завета верят в то, что выразил Павел: «Все содействует ко благу».

Это известное утверждение часто искажается. Некото­рые люди интерпретируют это утверждение так: «Только хорошее случается с теми, кто любит Бога». Павел имел в виду обратное, и в следующем параграфе он определяет, что можно ожидать в жизни: беды, тяжести, преследова­ния, голод, опасность, войну. Павел все это пережил. И все же он настаивает: «Во всем этом мы более, чем по­бедители; никакие трудности не отделят нас от Божьей любви».

Павел говорит, что это дело времени. Просто ждите: Божье чудо превращения Страстной пятницы в Пасхаль­ное воскресенье однажды распространится на все косми­ческое пространство.

«Все трудное указывает на нечто большее, чем может охватить наша теория жизни».