Глава 21. Однажды ночью, сидя в своем офисе в подвале, я начал писать план следующей части этой книги

Прерванная глава

Однажды ночью, сидя в своем офисе в подвале, я начал писать план следующей части этой книги. Было довольно поздно. Я решил, что эта часть книги будет представлять собой обзор и подведение итога. За многие годы я накопил несколько папок с разнообразными заметками, касающи­мися темы «Разочарование в Боге». Пересматривая замет­ки, я анализировал информацию, опираясь на знания, по­дученные из Библии.

В процессе работы я вспомнил о первой встрече с Ри­чардом в своей гостиной. Тогда-то и возникли его три важных вопроса. Эти вопросы о справедливости Бога, Его молчании и скрытности взволновали меня. С них на­чался мой активный поиск библейских ответов. В начале исследования мне хотелось, чтобы Господь был более ак­тивным, способным при необходимости засучить рукава и вмешаться в мою жизнь с видимой силой. По крайней мере, мне хотелось, чтобы Господь не оставался скрытым от взора и молчаливым. Или, по крайней мере, действо­вал менее таинственно. Мне казалось, что я просил не­много.

Однако Библия преподнесла мне несколько сюрпризов, показывая, что частые чудеса не укрепляли долгосрочную веру. Как раз наоборот — большинство из них выделялись как примеры неверия. Чем больше я изучал Библию, тем меньше желал вернуть старые добрые дни манны небесной и фейерверков с небес.

Важнее всего то, что в Библии мне открылась точка зре­ния Бога. «Цель» Бога (если можно употребить подобный термин) заключается не в том, чтобы покорить всех скепти­ков искрометным чудом. Бог мог бы сделать это в одно мгновение, если бы Он того желал. Он же ищет примирения, желая любить и быть любимым. Библия ясно показывает по­пытки Бога достучаться до людей, не подавляя их: начиная от Бога-Отца, который по-отечески всегда находился вбли­зи евреев, до Бога-Сына, который учил воле Божьей от серд­ца, а не по указу свыше; и, наконец, Святого Духа, который наполняет нас буквальным присутствием Бога. Мы, ныне живущие, имеем чудесную привилегию, ибо Господь избрал нас для исполнения Его воли на земле.

Работая той ночью над планом книги, я повторил эти мысли с нарастающим волнением. Затем, перебирая дру­гую стопку бумаг, я обнаружил письмо от Мэг Вудсон.

***

Я знал ее более десяти лет. Мэг — преданная христианка, жена пастора и замечательная писательница. Я не могу о ней думать без горечи в сердце.

В семье Вудсонов было двое детей — Пегги и Джон. Они родились с кистозным фиброзом — тяжелым недугом, не по­зволяющим организму набирать вес. Дети постоянно кашля­ли и с трудом дышали. Дважды в день Мэг приходилось уда­лять слизь из их лёгких. Каждый год они проводили не­сколько недель в местной больнице. Дети росли, зная, что, скорее всего, умрут, не достигнув совершеннолетия.

Джон — умный, счастливый, типичный американский мальчик умер в возрасте двенадцати лет. Пегги, вопреки всем трудностям, прожила гораздо дольше. Мы молились о ее исцелении, хотя случаев чудодейственного исцеления зарегистрировано нигде не было. Пегги пережила несколь­ко кризисов, во время обострения болезни в средней шко­ле, затем перешла в колледж. Казалось, она окрепла. Наши надежды на ее исцеление возросли.

Но чуда не произошло: Пегги умерла в возрасте двадца­ти трех лет. Той ночью в своем офисе на чердаке я натолк­нулся на письмо Мэг, написанное мне после смерти Пегги.

«Я хочу рассказать Вам о том, как Пегги умерла. Пот­ребность в этом настолько велика, что я должна с кем-то поделиться. Я не хочу, чтобы мои друзья переживали это вновь и вновь, поэтому пишу Вам. В субботу, перед тем, как попасть в больницу в последний раз, Пегги пришла домой очень взволнованная. Ее потрясла цитата из книги Уильяма Баркли, которую привел ее пастор. Цитата на­столько ей понравилась, что она переписала ее для меня на открытку: «Выносливость — это не просто способность пе­реносить трудности, но способность превратить их в про­славление». Пегги сказала, что у ее пастора, должно быть, была тяжелая неделя, потому что после того, как он про­чел цитату, он захлопнул крышку кафедры, повернулся к ним спиной и заплакал.

После пребывания в больнице какое-то время состояние Пегги не улучшалось, и она взглянула в лицо приближав­шейся смерти. «Мама, помнишь ту цитату?» - спросила она. Она посмотрела на все трубки, дотронулась кончиком языка до уголка рта, покачала головой и с волнением под­няла глаза, предаваясь этому эксперименту. Ее предан­ность длилась столько, сколько она могла осознавать ре­альность окружающего ее мира. Однажды ее навестил пре­зидент колледжа и спросил, о чем ему просить Бога, мо­лясь о ней. Пегги была очень слаба и не могла разговари­вать, но сделала мне знак, чтобы я объяснила ему цитату Баркли и попросила молиться, чтобы ее трудности обрати­лись во славу.

За несколько дней до смерти дочери, когда я сидела у ее кровати, Пегги неожиданно начала кричать. Я никогда не забуду те пронзительные, резкие, настойчивые крики. Со всех сторон в палату сбежались медсестры и начали ее с любовью успокаивать. Одна из них сказала: «Все в поряд­ке, Пегги, Дженни здесь». Медсестры распрямили ее тело. Словами и прикосновениями они успокоили Пегги (хотя спустя какое-то время крики повторялись и успокаивать ее было все труднее). Я редко встречалась с таким сострадани­ем. Медсестра Вэнди, которая была особенно близка с Пег­ги, сказала, что у каждой медсестры на этаже есть хотя бы один пациент, которому она не задумываясь отдала бы одно из своих легких, если бы это могло спасти человека.

На фоне беспомощности медсестер, у которых сердце разрывается на части от невозможности помочь, потому что они просто люди, выполняющие свою работу, нахо­дится Бог, который мог бы помочь. Он смотрит с небес на молодую, преданную Ему женщину, готовую умереть во славу Его, и ничего не предпринимает, позволяя ей возгла­вить зловещий список умерших от кистозного фиброза.

Признаюсь вам, Филип, что нет ничего утешительного во благе, являющемся результатом боли. Неутешительны и беседы о Боге, который позволяет болезни протекать своим чередом. Потому что, если Он когда-либо и вмеши­вается, то на любой стадии человеческого страдания Он принимает решение - вмешаться или нет. В случае с Пег­ги Он сделал выбор в пользу болезни и не помог. Бывают мгновения, когда я ощущаю только горе и гнев, какого ни­когда не испытывала. Даже давая выход гневу, я не осво­бождаюсь от него полностью Пегги никогда не жаловалась на Бога. Это не было на­божной сдержанностью. Я не думаю, что ей когда-то при­ходило в голову пожаловаться. Никто из нас, переживав­ших ее смерть, в то время тоже не жаловался. Мы получа­ли поддержку свыше. Любовь Бога была такой реальной, что не подлежала никакому сомнению. Если бы я расска­зывала вам все это, стремясь разрешить проблему Пегги и избавиться от собственной боли, я бы обратилась к един­ственному, что помогает мне чувствовать любовь Бога и ласку - Его словам: «Я здесь, Мэг».

И вновь я удивляюсь; как Он мог ничего не предпринять в такой ситуации? Я никогда никому не говорила о своих мыслях из опасения поколебать чью-то веру. Не думайте, что Вы обязаны что-то сказать, чтобы я почувствовала себя лучше. Спасибо за то, что выслушали меня. Большинство людей даже не подозревает, как это помогает».

Прочитав письмо Мэг в тот вечер, я больше не смог ра­ботать.

Взгляд отсюда

Старые вопросы возникали вновь, мои старые вопросы о социальной несправедливости, молитвах без ответа, неизле­ченных телах и других бесчисленных примерах несправедли­вости. Вопросы Ричарда возникли с новой эмоциональной силой, как частичка силы, которую испытывала Мэг, когда беспомощно сидела у больничной кровати дочери. Я иссле­довал Библию, пытаясь понять цели Бога в этом мире и Его чувства, зная, конечно, что мы не в состоянии даже прибли­зиться к пониманию Его точки зрения. Письмо Мэг под­толкнуло меня в другом направлении и изменило в целом подход к последней части этой книги. Прекрасно рассмат­ривать все с позиции Бога. Но какова наша позиция? Я ис­следовал, каково же чувствовать себя Богу; письмо Мэг вновь обратило меня к вопросу: каково же чувствовать себя человеком. Ее вопросы — вопросы, идущие от сердца, а не от ума. Будучи матерью, она наблюдала, как ее дети умирали медленной, ужасной смертью. Будучи христианкой, она ве­рит в Бога - любящего Отца. Как можно это совместить?

В ту ночь я понял, что книга не была закончена. Теоло­гические концепции мало чего стоят, если они не дают от­вета людям, подобным Мэг Вудсон, которая стремится к Божьей любви в мире, граничащем с горем. Я припом­нил путающегося в словах служителя из романа Джона Ап-дайка, который сказал: «Что-то не так. У меня нет веры. Или, пожалуй, у меня есть вера, но, кажется, она не при­менима». Так как же она применяется? Чего мы вправе ожидать от Бога?

«И сказал Господь сатане: обратил ли ты вни­мание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справед­ливый, богобоязненный и удаляющийся от зла».