Глава 13. Кемпинг.

Я сижу в душном автобусе, полном крикливых мельтешащих детей, и безрезультатно пытаюсь сосредоточиться на книге. Я умыкнул ее из спальни Дадли, все равно кузен их не читает. Мерлин, время все идет, а мои одноклассники, кажется, совсем не взрослеют. Я почему-то уверен, что когда мне было восемь, я все-таки был более разумным. Пытаюсь припомнить себя в том возрасте, но ничего не выходит. Я мысленно благодарю неизвестного мне Кристофера, благодаря которому мне удалось приструнить свою не в меру своенравную магию. Ее по-прежнему слишком много и я не имею понятия, как тратить ее в больших количествах, не привлекая внимание Министерства, но, по крайней мере, она уже не грозится обрушиться на окружающих из-за моего плохого настроения. Солнце припекает не по-весеннему жарко, пробиваясь сквозь неплотные шторы на автобусных окнах. Я пребываю в самом отвратительном расположении духа, и даже не пытаюсь это скрыть.

Раздражаться я начал еще месяц назад, когда в школе только-только объявили о предстоящем кемпинге. Тетя Петунья уже тогда пришла в ужас от перспективы расстаться с ее обожаемым Дадликом на – подумать только! – целую неделю. Она неоднократно ходила в школу и спрашивала, можно ли отказаться от этого сомнительного мероприятия, но ей каждый раз отвечали, что ребята должны получить основы знаний по ориентированию на местности и, кроме того, подразумевалось, что дети придут в восторг от возможности целую неделю пожить в палатках в лесу, на природе. Увы, Дадли в ожидаемый восторг не пришел, напротив, когда ему объяснили, ЧТО из себя представляет палаточный лагерь, он рыдал белугой два дня подряд, практически не прерываясь. Он мог часами перечислять все телевизионные программы, которые пропустит за неделю пребывания «в какой-то дыре». Все это сопровождалось траурными завываниями тети Петуньи, утверждающей, что ее миленький сыночек совсем оголодает в этих диких условиях, без материнского внимания. В общем, можно с уверенностью сказать, что я подвергся массированной атаке сразу с двух фронтов, и жизнь на Тисовой улице превратилась в ад. Я и сам тихо проклинал этот бесполезный кемпинг на чем свет стоит, особенно если учесть, сколько несчастий он успел мне принести, еще даже не начавшись.

Вчера вечером напряженность в доме номер четыре по Тисовой улице достигла своего апогея. У тети Петуньи началась такая истерика, что мне пришлось давать ей успокоительные капли. К сожалению, до эффекта Успокаивающего зелья им было явно далеко, потому что тетя все равно прорыдала весь вечер. Она дала Дадли с собой столько еды, что я начал серьезно подозревать, что она отправляет его не в недельную школьную поездку, где нас, к слову сказать, и так будут кормить, а на пару месяцев куда-нибудь в Сибирь или в Сахару.

Тетя полночи носилась по дому, а поскольку шаги на лестнице в моем чулане всегда слышны очень хорошо, то я не смог толком выспаться. Так что мое теперешнее отвратительное настроение вполне объяснимо. В двухэтажном автобусе помещаются все вторые классы, включая и наш, позади едет второй автобус, который везет старшую группу – десятые классы. Судя по всему, задумка администрации заключалась в том, что старшие будут присматривать за малышами. От одной мысли о том, что ближайшую неделю я буду окружен детьми в возрасте восьми и шестнадцати лет, мне хочется завыть. Наверное, у меня на лице написано обещание медленной и мучительной смерти каждому, кто осмелится приблизиться ко мне хотя бы на метр, потому что, несмотря на то, что автобус забит до предела, а я сижу в одном из самых передних рядов, сидение рядом со мной пустует.

Когда мы приезжаем на место, мне становится совсем нехорошо. Наверное, несколько часов, проведенных в пути, должны были меня насторожить. В конце концов, небольшой парк, в котором, как я наивно представлял, мы проведем эту неделю, проживая в палатках и питаясь полуфабрикатами, приготовленными на костре, можно было найти и поближе к городской черте. Вместо этого перед нами темнеющей громадой возвышается лес. Более того, вдалеке виднеются горы. Очень невысокие, вряд ли их можно найти на картах, но все же горы. Кажется, в беспокойство впал я один, остальные восторженно переговариваются, гурьбой вываливаясь из автобуса. Я на секунду задаюсь вопросом: может, это у меня просто паранойя разыгралась, и этот лес на самом деле не настолько не вяжется с идеей школьного кемпинга? Вскоре миссис Терри, учительница биологии у старшей школы, собирает всех вокруг себя и немного разъясняет ситуацию:

– Дети, нам выпала уникальная возможность: эту неделю мы поживем не просто на природе, а в самом настоящем заповеднике! Его открыли для кемпинга только в этом году, так что, будьте добры, ничего не ломайте и не кидайте мусор на землю. Если вы будете хорошо себя вести, и все пройдет нормально, возможно, в следующем году сюда разрешат свозить больше групп. Чувствуете, какой здесь свежий воздух?

Она с восторгом в глазах поводит носом, за ней повторяют все остальные, и я, не выдержав, все-таки кривлюсь от отвращения. Ну что за идиотская идея – вывести малышню в заповедник на отдых? Я невольно задаюсь вопросом, сохранению каких видов животных способствует этот лесной массив. Искренне надеюсь, что не медведей Гризли. Я делюсь своими опасениями с оказавшейся рядом Хейли, но она отвечает, что у меня слишком мрачный взгляд на жизнь. Я пожимаю плечами и отворачиваюсь в сторону.

– А теперь, дети, – говорит миссис Терри, – познакомьтесь с нашими инструкторами. Они будут заботиться о нашей с вами безопасности. Итак, поприветствуйте мистера Стивенсона, Роджерса, Фореста и Вербера.

Раздается дружный хор детских голосов, а я тем временем быстро скольжу взглядом по нашим новоявленным инструкторам. Изучаю. Все четверо высокие, широкоплечие, у каждого за плечами по большому рюкзаку и ружью. Я немного успокаиваюсь. С такими диких животных можно особо не бояться.

Затем нам раздают вещи из школьной собственности: палатки, спальные мешки и прочие походные принадлежности, и мы отправляемся в путь. Уже через десять минут я понимаю, что окончательно выдохся. Солнце печет так, что старый проеденный молью свитер противно липнет к телу и начинает ужасно колоться. Безразмерные джинсы Дадли сильно замедляют скорость передвижения, цепляясь за траву и кусты, а лямки тяжелого рюкзака оттягивают плечи. Я стискиваю зубы и молча продолжаю идти. Ничего, бывало и похуже. Рядом со мной движется толпа гомонящих детей. Замыкает процессию старшая группа и пара инструкторов. Кто-то заводит песню, остальные подхватывают. Я молча поражаюсь, как с такой тяжестью за плечами у них хватает дыхания на то, чтобы петь. Даже у Дадли хорошее настроение, похоже, он решил, что ради такого приключения можно и пропустить несколько серий мультфильмов. В нескольких футах передо мной идет миссис Паркер. Она разговаривает с одним из инструкторов, кажется, Роджерсом. На природе она выглядит необычайно оживленной, словно внезапно скинула несколько лет.

Когда мы наконец доходим до места, я буквально с ног валюсь от усталости. Но отдохнуть мне никто не дает: мы все начинаем устанавливать палатки. Получается это, к слову сказать, только у учителей, инструкторов, да еще у нескольких старшеклассников. Все остальные просто бестолково мельтешат вокруг. Место для лагеря выбрали относительно неплохое: это большая поляна, вокруг которой с одной стороны возвышается лес, а с другой прилегает довольно спокойная речка.

Я прохожу мимо рядов уже готовых палаток и залезаю в одну из тех, что ближе к лесу. С виду она крупнее остальных, но до магических аналогов ей очень и очень далеко. С грустью вспоминаю Чемпионат Мира по Квиддичу, где каждая палатка была размером с полноценную квартиру, а кое у кого – и с дворец. Разумеется, нашим маггловским палаткам до этого далеко. Они скорее напоминают нору какого-нибудь лесного животного: очень приземистые и с различными ответвлениями.

Когда я заканчиваю с осмотром и вылезаю наружу, миссис Паркер собирает наш класс возле себя и делает объявление:

– Итак, как вы, наверное, уже заметили, наши палатки очень большие и вместительные, – я недоверчиво поднимаю бровь, но мой взгляд успешно игнорируется. – Поэтому в каждой из них будет жить по пять человек из второго класса, плюс кто-нибудь из старшеклассников, чтобы присматривать за вами. Когда закончат устанавливать все палатки, можете выбрать, кто в какой хочет поселиться.

Все тут же начинают галдеть, толкаться и метаться из стороны в сторону. На меня снова накатывает раздражение. Плотно сжав челюсти и медленно считая про себя до десяти, чтобы успокоить нервы, я подхожу к той палатке, которую исследовал до этого. Далее остается самое легкое – кидать убийственные взгляды на каждого, кто рискнет приблизиться к моей палатке, не забывая раздраженно кривить губы. Увы, взгляды действуют не на всех. Так, Хейли тут же подходит ко мне, да еще и тащит с собой упирающуюся Сару Эшбоул.

– Ты пока в этой палатке один? – жизнерадостно спрашивает она.

– Ну один, – неохотно отвечаю я.

– Вот и славно, – расплывается в улыбке Хейли. – Тогда мы с Сарой к тебе присоединимся!

Судя по виду Сары, ей вовсе не улыбается жить в одной палатке со мной. Ну да, я угрюмый, раздражительный и циничный, я знаю, что это отпугивает людей, но в данном случае это даже во благо. Ладно, если уж придется делить с кем-то палатку, то пусть это лучше будет Хейли, на нее просто невозможно сердиться долго.

Вскоре, к моему удивлению, ко мне подходит кузен со своим дружком, Пирсом. У Дадли просто иммунитет к моим мимическим изыскам, поэтому сердитой миной его не проймешь. Но вот зачем ему это?

– Дадли, ты не перегрелся? – с легкой усмешкой спрашиваю я. – Тебе надо вон в ту палатку, – я указываю в сторону реки. – Видишь, там уже стоят Гордон, Малькольм и Деннис? Небось тебя ищут. Я даже отсюда вижу их озадаченные рожи. Так чего ты приперся сюда?

Пирс начинает глупо хихикать, но получает от Дадли тычок в ребра и затыкается. Я испытываю какое-то странное удовлетворение от того, что ему показали его место. Ну не люблю я этого мерзавца. Уж больно похож на крысу. И, ну да, на Петтигрю тоже. Ненавижу крыс.

– Это… – неловко начинает объяснять Дадли. – Мама мне сказала держаться рядом с тобой. Она считает тебя более, – он морщит лоб, явно вспоминая слова тети Петуньи, – сознательным, вот.

Я аж присвистываю от удивления. Похоже, тетя Петунья решила сделать из меня няньку для Дадли на время отдыха. Неожиданно.

– А этот тут что делает? – я кидаю холодный взгляд на Пирса.

– Ну, это, он мой друг, – Дадли неуверенно переступает с ноги на ногу, и я испытываю укол совести за свое мерзкое поведение.

– Друг, – медленно повторяю я. – Ну что ж, ладно, тогда заваливайтесь.

За всевозможными хлопотами по установке палаток, разбору вещей и подготовке места для костра я не замечаю, как наступает вечер. Я оглядываю внезапно ставшую тесной из-за обилия палаток поляну. Навскидку их тут около двадцати. Неудивительно, если учесть, какая прорва народу здесь собралась. Большинство учителей и старшеклассников продолжают устанавливать палатки. Они работают медленно и неохотно, от первоначального энтузиазма остались одни воспоминания. Тем временем малышня устроила непонятный шум. Я перевожу взгляд вбок и вижу какое-то столпотворение. Я подхожу поближе и понимаю, что источник шума – это группа моих одноклассников, устроившая рев по поводу того, что они голодные. Больше всех старается, как и следовало ожидать, Дадли. Меня это немного удивляет, ведь я точно помню, как тетя Петунья складывала в его рюкзак тонны продовольствия. Наверное, пожадничал. Несколько учителей в растерянности смотрят на детей, явно не зная, кого утешать первым. Миссис Паркер подходит к Дадли и что-то втолковывает ему участливым голосом, отчего я громко фыркаю. Кузена таким методом не успокоишь, наоборот, разорется еще громче, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Так и есть: от ультразвуковой сирены кузена начинают болеть уши. Теперь многие из тех, кто раньше не ревел, а просто стоял с расстроенным выражением лица, присоединяются к плачущим. По безнадежным лицам учителей я понимаю, что пора брать дело в свои руки.

– Так! – гаркаю я, проталкиваясь в центр толпы. – А ну заткнулись все, быстро!

– Гарри! – с укором восклицает миссис Паркер, однако реакция детей явно демонстрирует, что я на верном пути: они настолько возмущены таким резким обращением, что даже на пару минут замолкают.

– Хорошо, – мой голос ясно слышен в наступившей тишине. – Теперь перейдем к проблеме. Как я понимаю, весь этот кошмар вы устроили только потому, что проголодались?

– Я с самого утра ничего не ел, – опять воет Дадли.

– Тихо! – перебиваю его я. – Как говорится, слезами горю не поможешь. Хотите есть – тогда за работу!

– Где у нас вся еда? – обращаюсь я к миссис Паркер.

Она показывает на несколько крупных мешков возле ближней палатки.

– Великолепно! – я хлопаю в ладоши. – Так, Дадли, Пирс, Френк, Ричард, несите сюда один из мешков с продуктами. Хейли, Сара, Мери, найдите в мешках посуду и наполните водой из реки вон ту большую кастрюлю, – я указываю в сторону большого чана, подвешенного над местом для костра. – Эван, Джек, Лиза, Саймон, идите к деревьям и найдите что-нибудь, чтобы развести костер. Остальные – будете помогать готовить.

– Раскомандовался тут, – бормочет Дадли, направляясь, тем не менее, к мешкам. К моему удовлетворению, никто больше не высказывает никаких претензий, и все поспешно переходят к делу. Я с довольной улыбкой разваливаюсь на траве, облокотившись на камень, и принимаюсь бодро раздавать дальнейшие указания тем, кто присоединяется к общей деятельности. Учителя помогают объяснениями и выполняют ту работу, с которой не могут справиться дети. Вскоре старшеклассники заканчивают с палатками, и все начинают трудиться над приготовлением предстоящего ужина, словно домовые эльфы. Убедившись, что все под контролем, я позволяю себе прикрыть глаза и чуть задремать, пользуясь тем, что в общей суете остальным не до меня.

Когда на огне бодро булькает каша с тушенкой, и все рассаживаются у костра, рядом со мной садится миссис Паркер.

– Надо же, – негромко говорит она. – Не ожидала от тебя.

– Чего? – я недоумевающее поднимаю брови.

– Такого командного тона, – с улыбкой поясняет она.

– Ах, это, – я слегка искривляю губы, так и не решив, что мне сейчас хочется больше: усмехнуться или поморщиться. – Управлять людьми совсем не сложно. Просто надо вести себя так, словно имеешь на это право. И словно знаешь, что делаешь. Знаете, вы были бы удивлены, если бы увидели, сколько людей предпочитают плясать под чужую дудку, лишь бы не думать собственной головой. Они почти готовы молиться на тех, кто способен свести их жизнь к выполнению простых указаний, за которыми следует похвала или кара. Предложите им все это – и в качестве бонуса они даже сами придумают себе какую-нибудь идеологию, оправдывающую их действия, – вот тут я уже горько усмехаюсь. – Знаете, почему многие люди так стремятся к власти над себе подобными? Потому что, по сути, ее совсем несложно получить.

Миссис Паркер заметно передергивает, и она отводит взгляд.

– Так странно, – произносит она после минутного молчания. – Слышать такие вещи от ребенка твоего возраста.

Я лишь пожимаю плечами. Да и что я могу ответить на такое заявление?

В этот вечер все засыпают очень быстро. Сказывается богатый событиями день. И только я еще долго лежу без сна, прислушиваясь к негромкому сопению соседей по палатке. Меня терзает какое-то смутное чувство, словно я что-то упускаю, что-то важное. Вот только никак не могу понять, что именно. Сквозь брезентовые стенки палатки слышно, как в лесу тяжело ухает филин, где-то стрекочут сверчки, журчит вода в реке. Я плотнее закутываюсь в тяжелое одеяло, ощущая неясную тревогу от близости леса, в котором мы – лишь незваные гости. В конце концов я рассеиваю вокруг себя простенькие чары тишины и забываюсь неспокойным сном.