Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Юнгкээбил и Чэмпэрэ






 

Юнгкээбил имел двух братьев. Старшего из них звали Джакда­актуу, имя младшего из братьев неизвестно, он был кузнец. Однаж­ды Джакдаактуура отправила в местность Сииктээх, что на Лене выше Булуна, собрать там разные слухи-сведения. Он долго не вы­езжал и не давал о себе никаких вестей. Сам Юнгкээбил тоже отлучился куда-то. Было время осеннего возврата диких оленей, когда они стадами переплывали реку Оленек. Поэтому младший брат, кузнец, был на промысле «тиикээн». (Об этом слове см. словарь в конце).

Вот в эту-то пору и прибыл знаменитый витязь Чэмпэрэ, чтобы сразиться с Юнгкээбилем. Увидав кузнеца, который на ветке переплывал реку, Чэмпэрэ всадил в его спину стрелу. Убив кузнеца, он срезал у него заплетенную косу, принес ее в дом и передал старухе-матери в знак того, что совершил. При этом он сказал: «Я сделал затес на растущей лиственнице. Пока смола с этого затеса, стекая по стволу, не зальет моего следа, оставленного под деревом, пусть он (Юнгкээбил-витязь) последует за мной».

Сказав так, Чэмпэрэ-витязь ушел восвояси. Юнгкээбил, вернувшись в дом, застал мать в слезах. Она сказала ему: «Вот, смотри, убили твоего брата только потому, что вы, будучи глупыми людьми, пускали о своем молодечестве славу».

Сам Юнгкээбил тоже был в отчаянии и говорил: «Ах, великая досада: тот пропал там, а этот погиб здесь!»

Он решил раньше сходить на реку (Лену) и разведать о по­терянном брате. В те времена там уже жили нуучи (в современном понятии якутов — русские). Вслед за тем Юнгкээбилю стало из­вестно, что нуучи поймали Джакдаактуу и обвинили его в том, что он принадлежит к племени, живущему войной и насилием (анньыстаах омук) и убивает людей. А подобных людей нуучи при­говаривали к такому наказанию: жарко растопив свою печь (рус­скую печь), они всех обвиненных клали перед горящим огнем и оставляли там до тех пор, пока не обугливались их ребра.

Юнгкээбил неожиданно ворвался в дом нуучей и, схватив брата за руку, выбежал на двор. Оставив брата у опушки леса, он решил заколоть всех нуучей. Он сказал им: «По вашему подстрекатель­ству одно из немирных племен убило моего брата. Вот (за это) я вас истреблю».

Нуучи в ответ сказали: «Остановись, успокойся! Ты, очевидно, пострадал несправедливо, решим дело советом и миром. Мы дадим тебе воинский отряд из 60-ти человек и одного шамана. С этими людьми ты должен выследить и разыскать тех людей (врагов)».

Юнгкээбил принял это предложение, но просил дать хорошего шамана. Как было уговорено, дали ему 60 человек (воинов) и одно­го шамана. Юнгкээбил привел их в свой дом и прокармливал охотой. Спустя некоторое время он приготовился идти на врагов. Джакдаактуу хотя и пострадал (от русских) так, что через рану на боку были видны легкие, но на это не обращал внимания.

Юнгкээбил имел трехразвильчатую коновязь. Прежде чем от­правиться (в поход), он выпустил из лука одну оперенную стрелу в верхнюю часть той коновязи. При этом сказал матери: «Старуха, мать моя, слушай! Если я буду жив, стрела будет стоять в том же виде, как она стоит теперь, а если погибну, то пере­ломится у самого основания и выпадет».

Отправились. Пройдя большую половину предстоящего пути, заставили шамана совершить камлание. Юнгкээбил предварительно сказал ему так: «Ты должен душу Чэмпэрэ-витязя, превратив в сову-птицу, привлечь сюда и посадить на вершину дерева в ту пору, когда перед утром небо-божество начнет лишь рассветать полосой не шире лезвия ножа. Застрелив и изжарив ее на вертеле, мы съедим. Если же этого не сделаешь, то останешься лежать здесь мертвым».

Шаман, совершив камлание, сказал: «Утром, когда небо озарит­ся светом на толщину лезвия ножа, сова-птица прилетит с восточ­ной стороны и сядет на верхушку самой высокой лиственницы Оленека. Застрелив сову, вы должны изжарить ее на рожне, сделан­ном из деревянного стержня стрелы, и съесть. Только тогда вы одержите победу над врагом. Если при выстреле дадите промах, то вам надлежит возвратиться».

И впрямь утром рано прилетела сова величиной не больше кончика большого пальца и села на таком расстоянии, что едва возможно было различить ее глазом, не ближе вон той Крестовой горы (высокая сопка над селом Булун). Юнгкээбил уже скрестил было одну стрелу, но его остановил Джакдаактуу, сказав: «Я вижу, что ты промахнешься, ведь уже дрожишь».

«Коли осуждаешь, стреляй ты. Если дашь промах, потом по­говорим», — возразил Юнгкээбил брату. Джакдаактуу, скрестив одну стрелу, выпустил. Сова, взмахнув крылышками, исчезла. Побе­жали и нашли ее застреленную. Стрела вылетела, пронзив ее через сердце. Тут же у основания той лиственницы изжарили птицу на стержне стрелы и съели. Отправились дальше.

Через день добрались. Те люди (Чэмпэрэ и его народ) жили на противоположном берегу р. Оленека, а Юнгкээбил с товарищами подошли пешие с этого (правого) берега, представляющего от­крытое поле. Юнгкээбил предложил остановиться у опушки леса, чтобы подкрепиться мясом, зажаренным на вертеле. Разложили маленький костер, дым от которого был не больше, чем от закурен­ной трубки. Остерегались, как бы не обнаружили их враги. Юнг­кээбил спохватился было и сожалел, что напрасно разложили костер так близко. Но было уже поздно: едва разгорелся костер, как весь Оленек наполнился людьми, плавающими на ветках. Наши не знали, что предпринять, но шаман предложил не трогаться с места и лежать без движения. Прилегли все рядком на землю.

Вот показался Чэмпэрэ со своими людьми. По наружности он выделялся от прочих и шел впереди своего войска. Он точно за­приметил то место, откуда исходил дым, и привел своих воинов как раз туда. К людям Юнгкээбиля они подошли настолько близ­ко, что, казалось, вот-вот наступят на их головы.

«Ведь вот отсюда исходил дым, что за напасть!», — говорил Чэмпэрэ. Юнгкээбил уже вытащил было нож, чтобы распороть ему брюхо, но был остановлен шаманом, который сказал: «Остановись, еще не настало время его смерти!»

После напрасных поисков Чэмпэрэ с воинами пошел назад.

Вечером выпал иней. Юнгкээбил решил переправиться через реку. Они нарубили древесных веток и привязали к головам. Затем каждый из них сел верхом на обрубок дерева с торчащими корнями и сучьями, которые издали напоминали рога оленя. Таким образом они переправились через реку. В это время на том берегу воины Чэмпэрэ затеяли пляску, бега и прыжки. Невзирая на шум, Чэмпэ­рэ сквозь туман разглядел уже, что через реку переплывает что-то, похожее на стадо оленей. Он приказал остановить пляску, но на­прасно. Воины продолжали свое веселье. Поэтому переправа наших людей осталась незамеченной.

Сам Чэмпэрэ не принимал никакого участия в играх. Он сидел на камне перед домом и был занят лишь тем, что высмат­ривал, не приближается ли к его жительству кто-либо из чужих. Наступила ночь, стало темно. Пользуясь этим, Юнгкээбил и Джакдаактуу, незаметно присоединившись к толпе, приняли участие в плясках. Перед светом они скрылись. Никто их и не заметил. Они выведали образ жизни Чэмпэрэ-витязя.

В числе народа Чэмпэрэ был один нууча (русский), захва­ченный в плен. Он исполнял обязанности работника-слуги: готовил пищу, рубил дрова, носил воду... Сам Чэмпэрэ при еде не при­касался руками к пище. Из мяса и жира дикого оленя у нас готовят особую пищу, которая называется «амаса». Из такой-то пищи один брал куски на руки, скатывал их между ладонями и бросал витязю. Тот ловил куски на спинку ладоней и ел, не касаясь к ним пальцами, чтобы они потом не скользили с тетивы.

Юнгкээбилю с братом как-то удалось поймать нуучу-работника, о котором сказано выше. Он стал было кричать. Юнгкээбил пригрозил, что распорет ему брюхо, если он не перестанет кричать. Затем посулил отпустить его на родину, если он колчан своего хозяина поставит отверстием вниз. Нууча согласился. Отпуская его, Юнгкээбил сказал ему: «Чэмпэрэ по выражению твоего лица узнает, что ты перенес большой испуг и догадается о встрече с нами. Но ты взвали на себя вязанку дров, как можно больше. Затем подойдя к очагу, нарочно упади на пол так, чтобы поранить свое лицо. Тогда он не обратит внимания на твое волнение».

Нууча пообещал все это выполнить, но добавил: «Он — страш­ный человек и вряд ли допустит перевернуть свой колчан».

Он собрал большую кучу дров и, взвалив на плечи, пошел домой. Около костра он будто бы запнулся и упал. При этом он выругался по адресу своего хозяина: «Вы только меня одного мучае­те, такие и сякие!..»

Чэмпэрэ, увидев работника, обратился к своим людям с вопро­сом: «Почему же наш парень так взволнован?»

«Эй, парень, подойди-ка сюда и расскажи, что с тобой случилось?»

Люди Чэмпэрэ по этому поводу вставляли свои замечания: «Он, наверное, злится потому, что боится не получить своей доли из амаса».

«Дайте ему котел, чтобы дочиста облизал», —добавляли иные. Наконец, вручили ему котел с остатками пищи. Парень выразил притворную радость.

«Когда у нуучи пусто в желудке, он всегда бывает таким...», — острили другие. В тот же вечер Чэмпэрэ заставил одного шамана совершить камлание, чтобы узнать, не идут ли на него враги. Шаман сказал: «О, их дух чуется близко, дня через три или четыре они, наверное, пожалуют...».

Но дальше шаман неожиданно предсказал, что: «Сегодня уже настал день, когда мы повредим друг другу колена. («Тобуктарбытын буктага джааса нгынгсар кюммют буолла». «Буктага джааса» — выражение, непонятное для современного якута, но рассказ­чик предполагает, что речь идет о причинении каких-то повреж­дений). Когда мы будем ползать на ладонях, не имея возможности «подняться на ноги...»

Юнгкээбил и Джакдаактуу тихо подкрались к шатру Чэмпэрэ- витязя и, накрывшись нижними полами шатра, подслушивали камлание шамана. Юнгкээбил среди всеобщего шума, улучив удобный момент, приложил на тетиву две стрелы и с возгласом:

«Оружие уже летит, поберегись», — выпустил их, метясь в самого Чэмпэрэ. Последний успел увернуться и стрелы пролетели мимо. Он тотчас же схватился за колчан, полный стрел, но так как он лежал вверх дном, все стрелы повысыпались. Лишь две стрелы каким-то чудом остались в колчане. Чэмпэрэ, продолжая увертывать­ся, одной стрелой разбил нижнюю челюсть шамана, товарища Юнгкээбиля, а другою разбил вдребезги оба колена своего же шамана. Поднялась страшная суматоха, шум и гам. Воины Чэмпэрэ и Юнгкээбиля начали перестрелку. Юнгкээбил, не обращая внима­ния на остальных, занялся преследованием Чэмпэрэ, который выскочив наружу, побежал вверх во Оленеку. От стремительности его бега мелкий камень, застилающий берега реки, говорят, взвивался вверх до самой середины прилежащих гор. Юнгкээбил, продолжая бежать за противником, беспрерывно лаял по-собачьи «онг, онг», одновременно выпуская одну стрелу за другой. Чэмпэрэ на бегу так ловко отвертывался, что ни одна стрела не попала в него. Когда Юнгкээбил успел выпустить все свои стрелы, Чэмпэрэ крикнул: «Эй, парень, мы теперь оба стали подобны женщинам, подойди ближе, давай биться на ножах!»

Но, однако, Юнгкээбил не приближался к нему. Дело было уже к вечеру. Вдруг на вершине оленекских гор раздались крики соко­ла: «Киэх, киэх». Юнгкээбил, поднял голову наверх, увидал брата Джакдаактуу, который, издав крики сокола, бросил ему колчан со стрелами. Юнгкээбил поймал колчан в ладони и снова пустился преследовать противника, выпуская в него стрелы. Чэмпэрэ продолжал также ловко увертываться. Наконец, заметив, что противников стало двое, он ускорил свой бег. Юнгкээбил гнался по берегу реки, а Джакдаактуу по горе. В одном месте, где Оленек суживается, Чэмпэрэ скакнул на противоположный берег. Когда он уже был готов ступить на илистый берег реки, Джакдаактуу выпустил одну стрелу и срезал толстые жилы его левой ноги. Чэмпэрэ присел. Преследователи тоже перепрыгнули через реку, Чэмпэрэ, об­ращаясь к Юнгкээбилю, сказал: «Ты, Юнгкээбил, оказывается дрянь-человек. Надо мной одержал победу не ты, а Джакдаактуу. Я убегал от вас нарочито, чтобы завлечь сюда. Тут недалеко живет моя мать, у ней хранится запас моего оружия. Чтобы мои кости не стали пищей ворон и воронов, над телом устройте настил из лесин. А в знак того, что вы убили меня, передайте матери мою заплетенную косу. Иначе она вам не поверит».

Братья убили Чэмпэрэ и срезали у него косу. Юнгкээбил вы­лущил одну его голенную кость и, расколов, отведал мозг.

«Что за диво, братец, у этого человека костный мозг не имеет должного вкуса?» — сказал он, протягивая кость брату. По­следний отвернулся со словами: «Тьфу, какая гадость, выбрось вон!»

«А ну, попробуй из его сердца!», — продолжает Юнгкээбил. Сердце Чэмпэрэ, заросшее в трех местах пучками волос, с шумом билось (в грудной его полости). Юнгкээбил, захватив его с соча­щейся кровью и держа в руках, сказал: «Вот, смотри, оказывается, у лучшего из людей сердце состоит из трех частей. (В подлин­нике— «три сердца»), — с этими словами он кровью, накопившейся в ладони из кровоточащего сердца, забрызгал лицо брата.

Последний говорит: «Ты не потому ли брызжешь кровью, что я не захотел отведать из костного мозга? Ну, что ж, попробую и я!»

Затем, отрезав и расколов другую голенную кость, тоже от­ведал и сказал: «Ведь он, действительно, приставал когда-то. («Охтубут» — термин, относящийся к упряжным и верховым оле­ням. Дословно значит — упал в изнеможении, пристал, отказался идти. У южных якутов этим же словом выражается понятие истощения скота от бескормицы: «охтубут сюёсю — до крайности истощалый скот, потерявший способность двигаться). Но мы спро­сим об этом у его матери».

Затем они пришли к матери Чэмпэрэ и говорят ей: «Вот в этом не узнаешь ли ты своего сына? Вот его коса, но тебе ее не дадим. Будем носить с собой. Костный мозг твоего сына совсем не имеет вкуса. Когда же он перенес длительную голодовку?».

Старуха, услышав эти слова, сказала: «Вы, наверное, убили его украдкой, когда он не предвидел об опасности. Как мне помнит cя, мы лишь раз перенесли голодовку. Он в то время, идя на лыжах, сказал: «От устатка сил у меня зарябило в глазах». Это имело место девять лет тому назад. По всей вероятности, послед­ствия той голодовки до сих пор не прошли».

«Ну, старуха, мы теперь направились к себе».

Братья вернулись к своим людям, где произошло сражениe. Из их людей убито было 20 человек. Из людей Чэмпэрэ уцелел работник нууча. Половину захваченного богатства (дословно — «богатства и сытости») они оставили на долю своих людей. Сами отправились в родную страну.

Придя в свой дом, Юнгкээбил показал матери косу убито­го Чэмпэрэ и сказал: «Смотри, вот что осталось от того че­ловека, который убил твоего сына-кузнеца. Это его ли коса, таков ли был он?»

«Да, это его коса, его... ну, вот это я унесу к сыну- кузнецу». С этими словами старуха вышла на двор и исчезла. Скоро братья спохватились: «А где же наша старуха?»

Вышли на двор, и увидели ее висевшей под навесом, куда складывали домашние пожитки. Взяв аркан для ловли осеней («чэрчээмэ быа»), она удавилась. Взятая коса была у ней за пазухой. Так она отправилась к сыну-кузнецу с косой Чэмпэрэ.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.008 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал