Против Ленина

Организация Калашникова состояла из эсеров и беспартийных офицеров, сочувствовавших народнической идеологии. Она была разбита на батальоны, роты, взводы и пятерки. Одна рота была расквартирована в центре Иркутска в доме Огильви, другая – в Рабочем предместье, третья – в Глазково, основные силы находились вблизи Пивоварихи и по Александровскому тракту. Всего в подпольных формированиях насчитывалось свыше тысячи человек. Первую попытку захватить Иркутск калашниковцы предприняли 23 февраля 1918 года, когда в городе проходил Второй съезд Советов Сибири. Большевикам удалось предотвратить попытку переворота, но 14 июня подпольщики снова с боем ворвались в Иркутск.

Все началось с нападения на винный склад у старого моста через реку Ушаковка. В двенадцатом часу ночи в караульное помещение склада неожиданно вошли 50 человек, вооружённых винтовками и револьверами, и обезоружили караульных. Выставив часовых у пирамид с винтовками, повстанцы приступили к розыску оружия. Пока не прозвучало ни одного выстрела. С разных сторон во двор винного склада стали прибывать «бандами» от 10 до 15 человек невооружённые люди. Собралось более 200 человек.

Вооружившись отобранным оружием, члены военной организации, поддержанные немногочисленными фронтовиками и иркутскими казаками, двинулись на губернскую тюрьму. Подошел отряд красноармейцев, в стычке был ранен его начальник. Всего освобождено 157 человек (по другим данным – 129 человек), в том числе и все арестанты, числившиеся за ЧК, и арестованные по подозрению в шпионаже китайцы. Среди освобождённых оказался такой ценный общественный работник, как председатель Иркутской губернской управы П.Д.Яковлев.

Калашниковцы пытались перейти в наступление для захвата наиболее удобных стратегических пунктов. Однако они сразу встретили ожесточённое сопротивление красноармейских частей и отмобилизовавшихся рабочих, созванных гудками обозных мастерских (ныне завод имени Куйбышева).

Но восставшим всё же удалось захватить почти весь город.

На сей раз большевикам помогли казаки. Их эшелон неожиданно подошел из Забайкалья. О его прибытии не знал даже начальник иркутской милиции В.А.Щипачёв, который вместе с милиционерами-подпольщиками ударил в тыл большевикам и нанёс им большой урон. Казаки порубили значительную часть подпольщиков, и оставшимся пришлось отойти за город.

Общее количество выступивших от 350 до 400 человек. Из них взято в плен или арестовано позднее около 150. Количество убитых – не выяснено. Важнейшими руководителями восстания были подполковник Иванов и генерал Тарнопольский. Оба под вымышленными именами служили сторожами в 12 полку.

Утром 14 июня арестованы генерал Тарнопольский и подполковник Иванов. Военно-полевым судом красных оба приговорены к смертной казни. По приговору военно-полевого суда большевиков было расстреляно по 16 июня 12 участников выступления. 16 июня все дела были переданы революционному трибуналу, а деятельность военно-полевого суда прекращена. По данным В.С.Познанского, среди расстрелянных находились член Сибирской областной думы Беляков и штабс-капитан Телятьев. Главные же руководители подполья – полковник А.В.Эллерц-Усов, лидер эсеров Калашников и «пробравшийся на пост комиссара Советской милиции» подпоручик В.А.Щипачёв успели скрыться.

В конце июня в Читу большевики эвакуировали 108 заключенных, в том числе подполковника Иванова. Во время переворота 23 августа в Чите он был выпущен, сформировал военный отряд и помогал свергнуть Советскую власть.

А 10 июля калашниковцы вновь ворвались в Иркутск, захватили вокзал и железнодорожный мост, обеспечив подход авангарда Сибирского корпуса Пепеляева.

К моменту восстания чехословацкого корпуса обстановка в сибирском подполье сложилась не в пользу эсеров. Если в Иркутской организации между эсерами и офицерами не было разногласий, то в других городах руководство организациями захватили реакционеры-монархисты, которые еще с семнадцатого года ненавидели эсеров, считая их виновниками прихода к власти большевиков. При поддержке эмиссаров Антанты реакционные офицеры оттеснили эсеров от руководства подпольем, что привело к формированию эсеровской антиантантовской оппозиции. Эсеро-офицерские организации вместе с белочехами свергли большевиков, а плодами их трудов воспользовались монархисты. Уже осенью 1918 года в Западно-Сибирском корпусе Пепеляева, дислоцировавшемся в Екатеринбурге, прошли митинги протеста против преследования эсеров. В этом корпусе была создана тайная организация, которую возглавил Калашников, ставший к тому времени заместителем Пепеляева и начальником его контрразведки. Калашников стал вести агентурную работу против нового сибирского правительства, а с приходом к власти ставленника Антанты адмирала Колчака все усилия Калашникова были направлены на выяснение политики Верховного правителя по отношению к эсерам и их воинским частям.

Колчак вначале не стал препятствовать деятельности земских управлений, городских дум, крестьянских и рабочих союзов, руководимых эсерами. В ряде городов эсеры оставались губернскими комиссарами. К примеру, в Иркутске фактическим губернатором был один из вождей сибирских эсеров П.Д.Яковлев. Но союз между монархистами и социалистами-революционерами был недолгим. Сибирский корпус Анатолия Пепеляева вырос в Сибирскую армию, очистил от большевиков всю Сибирь и стал ударной силой армии Колчака. Адмирал знал об антиколчаковских настроениях в Сибирской армии, но трогать Пепеляева боялся. Когда Сибирская армия взяла Пермь и дорога на Москву была открыта, Колчак неожиданно приказал остановить наступление. Он отправил Пепеляева брать Казань, но когда до неё оставалось полторы сотни километров, Западная армия Колчака пошла наперерез сибирякам и преградила им путь. Колчак боялся, что сибиряки сами пойдут на Москву, или даже заключат союз с Красной Армией. Поводом для этих опасений послужило решение ЦК РКП(б) об изменении отношения большевиков к эсерам и готовности пойти с ними на военное сотрудничество. В это же время по всей Сибири начались антиколчаковские восстания крестьян, рушился тыл, парализованный коррупцией чиновников военных ведомств. Генерал Пепеляев прямо обвинил Колчака в неспособности руководить армией, потребовал от него ухода с поста главкома. Пепеляев и Калашников хотели начать новый этап борьбы с большевизмом под эсеро-областническими знаменами, популярными в Сибири. Они даже угрожали адмиралу, что повернут свою армию на Омск. 21 июня 1919 года Анатолий Пепеляев обратился к армии с протестом против Колчака, подробно описав, как адмирал постоянно сдерживал наступление Сибирской армии, как оставлял её без резервов, как героически сражались и гибли на фронте сибиряки, а колчаковское офицерство отсиживалось в тылу. Вслед за своим командармом выступил с рапортом и Калашников, раскрывший причины антиколчаковских восстаний в армии и в тылу. Он открыто провозгласил идею создания свободной Сибири без Ленина и Колчака, главной вооружённой силой которой должна стать прославленная армия Пепеляева. Вскоре Калашников в чешском эшелоне генерала Гайды покинул фронт и отправился во Владивосток для организации вооружённой борьбы против колчаковского режима. С ним ехали многие офицеры-пепеляевцы, в дороге присоединились лидеры сибирских эсеров Краковецкий и член ЦК партии эсеров Колосов.

ПРОТИВ КОЛЧАКА

Пока Николай Калашников обдумывал в чешском эшелоне планы антиколчаковской борьбы, его командир генерал-лейтенант Пепеляев отвёл Сибирскую армию в Томск – город её зарождения. По пути он арестовал колчаковского генерала К.В.Сахарова, а позже – генерала С.Н.Войцеховского. Пепеляев следовал по железной дороге впереди Колчака, так как чехи быстро пропускали его составы. Большая часть пепеляевцев оседала в своих городах, чтобы готовить восстание против Колчака. Калашников прибыл во Владивосток и начал подготовку вооружённого выступления, но с прибытием в город Краковецкого передал ему бразды правления и срочно выехал в Иркутск, где было намечено создать центр антиколчаковской борьбы.

В Иркутске его восторженно встретили съехавшиеся сюда лидеры сибирских эсеров и пепеляевцы из корпуса генерала Гривина, незадолго до этого лично застреленного Войцеховским за измену Колчаку. Сам Пепеляев с частью Сибирской армии уже находился в Харбине. В конце 1919 года эсеры-пепеляевцы создали коалиционный орган из представителей земства, городской Думы, кооперации – Политцентр, в задачу которого входила подготовка вооружённого восстания. В Политцентр вошли и сибирские меньшевики. Калашников становится командующим войсками Политцентра, и через месяц его отряды начали борьбу против колчаковского гарнизона в Иркутске, создав два фронта – Глазковский и Знаменский. В результате 5 января 1920 года власть в Иркутске перешла к Временному Совету сибирского народного управления, а Калашников стал его военным министром и командующим Народно-революционной армией. Одновременно с этим он руководит работой по выявлению в потоке колчаковцев известных ему карателей, контрразведчиков, генералов-казнокрадов, тыловых чиновников-коррупционеров. Всех задержанных он передает в Чрезвычайную следственную комиссию правительства. 15 января люди Калашникова приняли от чехословаков эшелон с золотым запасом республики и лично «Верховного правителя» адмирала Колчака. Таким образом, конец его кровавой карьере положили эсеры, а вовсе не большевики, которым выпала честь только расстрелять пленного.

Через несколько дней власть в городе перешла к руководимому большевиками Иркутскому военно-революционному комитету, но Калашников остался при своих должностях и даже стал начальником штаба обороны города. Он создал оборонительные рубежи на дальних подступах к городу и начал вести бои против наступавших на Иркутск частей генерала Каппеля. В тот момент эсеровская армия Политцентра и боевые дружины иркутских анархистов не дали каппелевцам ворваться в Иркутск и освободить Колчака. Большевистских отрядов на фронте почти не было.

Вернувшись в Иркутск, Калашников понял, что обстановка изменилась не в лучшую сторону. Опасаясь ареста Иркутской ГубЧК, он быстро реорганизует Народно-революционную армию в дивизию, состоящую из одних эсеров и пепеляевцев, и немедленно уводит её в Забайкалье. Там, в Усть-Кударе, он выступает на митинге, благодарит бойцов за борьбу с колчаковщиной и призывает к дальнейшему отстаиванию «освобожденного труда от гнета эксплуататоров». Очевидно, под эксплуататорами подразумевались не только колчаковцы, но и большевики. Калашников сошел с трибуны под звон церковных колоколов и уже 5 марта 1920 года выбил из Верхнеудинска казаков атамана Семёнова. Он участвовал в создании земских органов управления Дальневосточной республики, но с приходом большевистской Пятой армии и её особого отдела снова поднял свою дивизию, переименованную в Особую Забайкальскую группу войск, и, под предлогом выхода на семёновский фронт, в полном составе увёл её в Манчжурию, чем спас от расправы тысячи людей.

Мечте Николая Калашникова, которой он отдал столько сил, – создание свободной Сибири без красных и белых – не суждено было сбыться. И большевики, и колчаковцы старательно затаптывали очаги народного самоуправления, которые создавали угрозу незыблемости их власти. Революционер, прошедший каторгу, опытный подпольщик и талантливый военачальник Калашников умел проигрывать достойно. Приведя свою дивизию в Харбин, он распрощался с Пепеляевым, сел на пароход и уплыл за океан в Америку. Больше об этом человеке никто ничего не слышал.