Как устроен православный храм

— Владыка, в редакцию приходит много писем, в которых наши читатели просят рассказать о внутреннем устройстве храма, о том, что есть храм?

— Храм – это дом Божий, это небо на земле. В Ветхом Завете есть история о том, как праотец Иаков «пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовием, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот Ангелы Божий восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака; [не бойся]» (Быт. 28. 11—13). И дальше Бог разговаривает с Иаковом. Пробудившись ото сна, потрясенный Иаков говорит: «...истинно Господь присутст­вует на месте сем; а я не знал! И убоялся и ска­зал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные. И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек [Иаков] имя место тому: Вефиль» (Быт. 28. 16—19), что значит Дом Божий. Кстати, и сейчас при освящении закладного камня при строительстве храма используется елей.

— Владыка, расскажите, пожалуйста, о внутреннем устройстве храма: ведь даже тот, кто бы­вает в церкви от случая к случаю, понимает, что все здесь и не случайно, и глубоко символично.

— Вветхозаветной книге «Исход» рассказы­вается о том, как Бог повелел Моисею устроить скинию, то есть святилище в виде шатра, где, как Бог сообщил Моисею, «буду откры­ваться вам, чтобы говорить с тобою» (Исх. 29. 42). То есть устройство храма было определено Богом Отцом, это был дом Божий, и все внутри было по замыслу Божьему. Скиния Моисея состояла из трех частей, отделенных друг от друга завесами: внешняя часть, предназначен­ная для народа; за ней часть, в которую входи­ли священники для приношения жертвы, она называлась «святая»; и затем третья часть, «святая святых», куда первосвященники мог­ли входить только раз в год. Скиния Моисея была прообразом современного храма, кото­рый также состоит из трех частей. Алтаря — «святая святых», где приносится бескровная жертва. Во время Евхаристии происходит пре­существление вина в Кровь Христову, а хлеба — в Тело Христово. Далее, за иконостасом, следует вторая, средняя часть храма, которую называют еще «трапезной». В память о том, что у первохристиан был обычай сразу после богослужения совершать совместную трапезу. И входная часть, называемая притвором, — это то, что притворяет храм.

Храмы часто сравнивают с кораблем: сто­ящие обособленно, на возвышенности, увенчанные крестом и устремленные в небо, они действительно напоминают корабль, корабль спасения, который идет среди бушующего моря жизни. Все внутри храма, в его архитектуре не случайно и подчинено одной цели — встрече с Богом.

— Владыка, в Евангелии от Иоанна есть эпизод изгнания Христом торгующих из храма. В нем, как мне кажется, удивительно ярко проявляется человеческая природа Христа. «...Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сиде­ли меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец, и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул» (Ин. 2. 13—15). Эта сцена такая яс­ная, зримая, а вот дальше идет момент не очень понятный. Христа спрашивают: «Каким знаме­нием докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать» (Ин. 2.18). И Иисус отвечает: «разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего. Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это» (Ин. 2. 19—22).

—Тут дело вот в чем. Слово «церковь» в греческом языке обозначено как «ekklesia», то есть собрание верующих, от слова «соби­рать». И церковь — это люди, верующие, на­полняющие храм. А сам храм — это здание. Просто в обыденной речи мы часто путаем эти понятия. Но люди, составляющие цер­ковь, — это не просто собрание людей, это не какая-то социальная группа и т.д. Вот что сказано апостолом Павлом в Послании к Коринфянам: «...все мы одним Духом крес­тились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Ду­хом» (IKop. 12. 13). И дальше он говорит о церкви как о теле Христове, где каждый ве­рующий — член, частица этого тела, а глава ее Христос. «И вы — тело Христово, а по­рознь — члены» (IKop. 12. 27). В этом смыс­ле каждый приходящий в храм — часть тех, кто составляет Церковь единую, то есть часть Тела Христова. И молясь вместе, творя общую молитву, а особенно сильно это ощу­щается во время Великих праздников, веру­ющие молитвенно воздвигают стены другого Храма, Храма невидимого. Когда все мы едины и составляем единый богочеловеческий организм, глава которого — Бог.

— То есть важно понять, что в храм мы при­ходим не просто молиться, а молиться вместе.

—Христос говорит: «...где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18. 20). Но в храме мы не только мо­лимся, там совершаются Таинства, и в первую очередь Таинство Евхаристии, которое происходит в алтаре.

— Алтарь действительно «святая святых», и большая часть богослужения происходит там. Владыка, расскажите, пожалуйста, об алтаре подробнее.

— Храм всегда ориентируется алтарем на восток, то есть навстречу Христу. Ведь Христос, как Солнце правды, пришел с востока. Это символика прихода Христа в наш мир. А то, где находится восток, определяется по солнцу. Причем определение востока происходит следующим образом: в тот день, на ко­торый приходится праздник храма, то есть в день его святого или в день праздника, смо­трят, откуда восходит солнце, и туда ориентируют алтарь.

Сам алтарь всегда находится выше цент­ральной части храма, и та часть возвышения, которая выдвинута к народу, называется со­лея. Завершается солея круглым выступом — амвоном. И на солею и амвон могут вступать только священнослужители.

— Владыка, а почему в алтарь нельзя вхо­дить женщинам?

—Существует правило, определяющее, кто может входить в алтарь. Женщины могут вхо­дить туда, только если они пострижены в ан­гельский чин, то есть инокини (младший мо­нашеский чин), или же монахини, причем по­сле достижения ими определенного возраста. Это связано с тем, что физиологически у жен­щины бывают периоды, когда ей нельзя ка­саться святынь. В алтарь также нельзя входить некрещеным и тем, кто был трижды женат.

В северной части алтаря находится жерт­венник — стол, покрытый со всех сторон одеянием, на котором предуготовляется агнец — то есть та самая четырехугольная частичка хлеба, которая во время проскомидии выни­мается из просфоры и потом во время Евха­ристического канона пресуществляется в Те­ло Христово. Само предуготовление агнца происходит на жертвеннике, и потом, во вре­мя пения Херувимской песни, агнец уже пе­реносится на святой престол с тем, чтобы там уже произошло само Таинство Евхаристии.

Сам святой престол находится в центре алтаря, это четырехугольный стол, сделанный из дерева, все крепления которого — это дере­вянные распорки и шипы. И только во время освящения святого престола в него вбивается четыре гвоздя, которые символизируют те че­тыре гвоздя, которые были вбиты при распятии Иисуса Христа. В престоле, в перекрестии перекладин, находятся частицы мощей муче­ников, пострадавших за веру. Такие же частицы мощей вшиты в антиминс - шелковый плат, освященный архиереем, на котором изо­бражено погребение Христа и четырех евангелистов. Традиция совершения Таинства на мощах мучеников идет с древнехристианских времен, когда богослужение совершали на мощах мучеников, в катакомбах.

Кроме антиминса на престоле находятся Евангелие, крест и дарохранительница, ина­че ковчег, в котором хранятся запасные Свя­тые Дары.

— Что это такое?

— В Великий Четверг, перед Пасхой, предутотавливают запасные Дары, то есть освя­щается Агнец, который потом высушивается и дробится, и, например, в случае, если че­ловеку внезапно угрожает опасность и его надо причастить, их вынимают из дарохра­нительницы и используют для Причастия. Запасные Святые Дары хранятся на святом престоле в дарохранительнице, под стеклян­ным колпаком.

— Владыка, а что такое «ризница»? Это сло­во известно нам из литературы.

—Это место в алтаре, где хранятся ризы, или священные одежды, а также церковные сосуды и книги.

— Владыка, расскажите, пожалуйста, про иконостас. Его часто называют «ликом», «лицом» храма. Это то, на что смотрят верующие, молясь, и по-моему, в католических храмах иконостаса нет.

— Да, иконостас, отделяющий алтарь от трапезной части, — особенность православ­ного храма. Во-первых, иконостас является преградой между основной частью храма и алтарем, сохраняя в тайне то, что происхо­дит в святая святых. Во-вторых, иконы, на­ходящиеся на нем, располагают верующих к молитве. Для посвященных иконостас мо­жет многое рассказать о храме.

В центре иконостаса находятся Царские врата, они называются так потому, что во время богослужения в них незримо входит Господь Царь Славы, Царь Небесный. Он входит, подобно тому, как Он входил в Иерусалим, «грядя на вольную страсть». Обычно над Царскими вратами расположена икона Тайной Вечери, ведь именно в память о ней в алтаре совершается Таинство Евхаристии.

Кроме Царских врат, в алтаре есть так называемые боковые, или диаконские двери, в ко­торые входят диаконы, служители, помогаю­щие священнику совершать богослужение. На диаконских дверях обычно изображены либо Архангел Гавриил или Архангел Михаил, либо первые диаконы, пострадавшие за веру.

По канонам Русской Православной Церк­ви, если смотреть на иконостас, встав к нему лицом, то слева всегда будет икона Богороди­цы, а справа икона Спасителя. И дальше, с правой стороны, за иконой Спасителя и южными диаконскими дверьми, должна следовать икона, посвященная тому святому или событию, в честь которых освящен храм. В устройстве иконостаса всегда должна быть икона Деисус, или Моление, обычно она начинает ряд, и всегда есть иконы, посвященные дву­надесятым праздникам, пророческий ряд.

В центре трапезной части храма находится икона, которая меняется в зависимости от дня и события, отмечаемого Церковью.

— Владыка, по-моему, сами архитектурные формы храма могут быть достаточно разнооб­разными.

— Несмотря на каноны, тут могут быть вариации. Естественно, что храм всегда бывает увенчан крестом — символом спасения вселен­ной, символом искупительной жертвы Христа. Но вот количество куполов, например, может быть различным. Один, главный купол симво­лизирует Господа нашего Иисуса Христа. Если вокруг него четыре меньших купола, то это символ четырех евангелистов; если двенадцать — напоминание о двенадцати апостолах. В основании храма может быть круг, как символ вечности, не имеющий ни начала, ни конца. Или же крест, или это могут быть различные сочетания креста и круга разных размеров.

Архитектурно тут могут быть разные стили, главное, что это Дом Божий. Ведь мы поклоняемся не зданию, тут важно не впасть в так называемое обрядоверие, когда люди начина­ют обожествлять материальные предметы. Помните разговор, который произошел меж­ду Христом и самарянкой. Самарянка говорит Иисусу: «Отцы наши поклонялись (Богу — М.Г.) на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме» (Ин. 4. 20). А Христос отвечает, что «настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4. 23—24). Вот это главное, Дух Божий. У нас еще говорят: «Бог не в бревнах, а в ребрах».

— Когда входишь в храм, часто возникает ощу­щение, что храм — это что-то живое. Эта пронизанность Светом, Духом бывает не обязательно в пышных, праздничных храмах, но и в скромных, сельских, и даже в разрушенных храмах. И ты понимаешь, что храм — это не просто архитек­турное сооружение, здание — это что-то живое.

—Есть такое явление, как намоленность, в том числе и намоленность храма. Но это, на­верное, тема отдельного разговора. А так, ко­нечно, каждый храм имеет и своего Ангела Хранителя, и свою судьбу. У нас, в России, подчас очень трагическую. Сколько храмов было превращено в склады, сколько было не просто разрушено, а осквернено! Кощунст­венно. В алтаре храма Александра Невского в Новосибирске располагался туалет, в алтаре устраивали квартиры, где люди жили...

— Наверное, даже невоцерковленные и не­верующие люди способны понять, что такое кощунство не может пройти бесследно.

—Конечно, я не случайно говорю, что каждый храм имеет своего Ангела Хранителя. И даже если сам храм будет стерт с лица земли, этот Ангел Хранитель храма никуда не денется, и само место это все равно останется местом особенным, местом, где «Господь присутствует» (Быт. 28. 16). Честно говоря, мне даже неприятно рассуждать на эту тему, тем более, что в литературе описаны истории того, что происходит с теми, кто осмеливается поднять руку на Дом Божий. Чаще всего они плохо кончали, и это происходило публично. По-видимому, оттого, что и творили они все это публично. Не хочу ска­зать, что они грешнее других, не мое дело судить об этом, но, по-видимому, уже в самом народном сознании они проклинались, и это имело потом трагические последствия.

Знаете, мне рассказывали такую историю. В 70-е годы на острове Валаам два священнослужителя должны были служить Литургию в ските. Но там так все было осквернено вокруг, что невозможно было даже положить анти­минс на престол. Но все равно это был Дом Божий — разрушенный, поруганный. И тогда один из священников понял, что он просто может держать антиминс на вытянутых руках. Они так и сделали, и служба началась.

Конечно, история российских храмов полна трагизма, как и вообще история народа, страны. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II называет всю Архангельскую землю «живым антиминсом» — столько мучеников нам дал XX век. Но закончить разговор о храме мне бы хоте­лось другим. Когда мы освящаем храм, то, начиная с момента освящения его и дальше, «во все времена», в молитве, которая будет произноситься в новом храме, будут всегда звучать такие слова: «Господи, спаси и сохрани всех тех, кто с верою и любовью принимал участие в возведении храма сего».