Или почему страдают лучшие?

— Владыка, к нам при­шло большое письмо от Елены Сергеевны Л. из Воронежа. Она с болью рассказывает о том, что ее сын, Дима, верующий мальчик, в 9-м классе перешел из обычной школы в гимназию и столкнулся с насмешками, агрессией одно­классников над ним и его верой. Диме пришлось вернуться в обычный класс, это обидно, потому что у него явные способности к физике, но иначе конфликт не решался. Мальчик за­мкнулся в себе и стал реже ходить в храм.

— Ядумаю, что автор письма, мама Димы, была права, когда забрала его из гимназии, где окружение было агрессивно к нему. Я по­нимаю, что легче посоветовать, чем сде­лать, но, наверное, стоит помочь Диме сформировать круг общения из ребят также верующих. Что касается того, что Дима пе­рестал читать духовную литературу, то не надо настаивать. Дайте ему книгу Генрика Сенкевича «Камо грядеши?» Там есть эпи­зод, описывающий, как навстречу апостолу Петру, бегущему из Рима, где начались го­нения христиан, идет Христос. «Куда ты?»

(Камо грядеши?) — спрашивает Его Петр. «В Рим, ведь там страдает Мой народ...», -отвечает Он.

В Евангельских заповедях блаженства, то есть высшего счастья, высшей моральной ценности, есть удивительная заповедь. В пе­реводе с церковнославянского она звучит так: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф. 5. 11—12). Почему блаженны будете, и кто такие бла­женные? Блаженный — это человек, угодный Богу, имеющий внутреннюю радость и свет вне зависимости от внешних обстоятельств. Почему Христос возводит на такую высокую ступень духовности («велика ваша награда на небесах») того, кто подвергся гонению за веру? Ведь с обыденной точки зрения гоне­ние, поношение — это или наказание за что-то, или несправедливость. А верующие, вот парадокс, относятся к гонениям как к мило­сти Божьей. Христос Сам был гоним. Он, безгрешный, претерпел страдания за чужие грехи и принял крестную смерть. И когда люди, подобно Христу, претерпевают гоне­ния за веру, они становятся ближе к Нему.

Противостояние верующим было всегда, оно неизбежно, как неизбежно противосто­яние добру зла, и уже в первые века христи­анства возник такой феномен, как мученичество. Появляются мученики — люди, кото­рые ценой своей жизни свидетельствуют о своей вере. Впоследствии мученики канони­зировались Церковью, то есть причислялись к лику святых, но тут есть очень важный мо­мент. В те же первые века христианства по­является много людей, желающих страдать и даже принять смерть из подражания Христу. И Церковь в таких случаях объясняла, что если человек сам вызвался на гонение, пре­следование и пострадал, то это не признает­ся мученичеством ни Богом, ни Церковью.

— Очень интересно, а почему?

—Мученичество — это ни в коем случае не проявление фанатизма, когда человек живет в крайностях и ищет их, это и не акт экзаль­тации, и не результат «самости», когда чело­век, пусть даже и из лучших побуждений, вызывается на подвиг. Нет, это другое. Муче­ники никогда не искали смерти, они не ис­кали зла, наоборот, зло их находило. И тут очень важно, что мученики именно прини­мали страдания и смерть, подобно тому, как принял страдания и смерть за чужие грехи Иисус. Этим они спасали свою душу. Ведь гонения — это вопрос ценностей человека и его выбора. Поясню. Верующий человек жи­вет в постоянном богообщении, и когда он ставится перед выбором — отречься от Хрис­та и остаться живым или, пусть и погибнуть, но не предать своей веры, то верующий выбирает жизнь со Христом. Пусть даже ценою мучений и смерти, ведь жизнь со Христом -это жизнь вечная. Человек ставится перед выбором, но, собственно говоря, для истин­но верующего этот выбор заведомо сделан. Он определен словами Христа, сказанными Спасителем, когда Он посылал своих две­надцать учеников на проповедь: «И не бой­тесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и ду­шу и тело погубить в геенне» (Мф. 10. 28). Безусловно, для любого человека момент этого выбора очень драматичен, тут нет и не может быть никакого автоматизма, автоматического решения. Но именно в такие мо­менты происходит возвышение человечес­кой души, она как бы отделяет от себя все наносное, временное, земное. И это возвы­шает человека — именно в этом смысле мы говорим об уподоблении Христу и о прибли­жении к Нему. И это мы имеем в виду, когда говорим о том, что гонения очищают чело­века.

— И тут, наверное, принципиально важно отношение верующего к гонителю?

—Конечно, верующие молятся за гоните­ля. Подобно тому, как молился распятый на кресте Христос. «Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23. 34). Сам факт того, что христианин про­щает и молится за обидчика, может быть не понятным неверующему. Ведь общество жи­вет по другим стандартам — когда «око за око» и, если тебя обидели, то на это надо от­ветить. Но христианство учит другому: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твое­го и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте про­клинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесно­го, ибо Он повелевает солнцу Своему восхо­дить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5. 43—45). И у нас очень много примеров того, как мученики и новомученики прощали и благословляли. Митрополит Владимир Ки­евский — первый мученик среди архиереев, расстрелянный в январе 1918 года, благо­словляя стрелявших, произнес: «Господь вас да простит», и не успел он опустить рук, как был, по свидетельствам очевидцев, «сражен тремя пулями».

— Владыка, здесь, наверное, уместен «дет­ский вопрос» нашего четырнадцатилетнего чи­тателя Олега из Нижнего Новгорода: «А поче­му страдают лучшие? Как и для чего Бог попу­скает это?»

—Для вразумления многих, как ни стран­но. Видя праведников, мы можем сравнить себя с ними, человек может познать себя, со­измерив себя со святым.

А вот почему страдают праведники — это другой вопрос. Когда человек, наделенный от Господа свободным выбором, выбирает зло и начинает его творить, то он уходит от Бога — творящий зло вне Господа. А в верую­щем, живущем высокой христианской жиз­нью, отображается Сам Христос. И мотив зла простой — зло выбирает самую светлую жертву, подобно тому, как гонители Христа требуют распять не Варавву, посаженного в темницу за убийство, а безвинного Иисуса. Зло, как правило, выбирает самую светлую жертву.

— Власть тьмы, когда охотнее простят грех, чем праведность. Когда смирение жертвы вос­принимается как слабость и только подстрека­ет на еще большее зло и насилие.

—То, что для мира слабость, для верующего величие подвига. В такие моменты, подобно тому, как Христос, приняв страдания, Своей смертью умертвил грех гонителей, так и муче­ники своей смертью умерщвляют грех гоните­лей, они как бы принимают его на себя.

И не случайно всё, что происходит в Церкви, связано с мученичеством: все алта­ри утверждаются, то есть ставятся, на мощах мучеников, потому что частицы этих не­тленных мощей вкладываются в престол. Частицы нетленных мощей зашиты в анти­минсы — шелковые платы, которые лежат на престоле и на которых совершается Литургия (то есть предуготовление Даров для Та­инства Причащения).

— Кстати, нетленность мощей — вопрос, ко­торый смущает неверующих, им это трудно объяснить.

—Неверующему такие вещи невозможно объяснить, это ведь явление личного духов­ного опыта человека. Образно говоря, свя­тые мощи — это окна из нашего земного, грешного мира в мир Горний, подобно тому, как сам подвиг святых, мучеников — это прорыв из жизни нашей, грешной, в Царст­вие Небесное. Поклонение нетленным мо­щам известно человечеству давно. Еще в Ветхом Завете есть эпизод, рассказывающий о том, что когда мимо гробницы пророка Елисея проходила похоронная процессия и на погребавших напали, они были вынужде­ны спрятать своего мертвеца в гробницу к пророку. Но как только тот коснулся мощей Елисея, он немедленно ожил.

— Когда умирает какой-либо въедающийся деятель науки или культуры, после него оста­ются его ученики, труды, и он живет в нашей памяти. Но о мучениках мы не просто знаем и помним. Они участвуют в нашей жизни, это живое участие.

—Они становятся ходатаями за нас перед Господом Богом. Откройте молитвослов, и вы найдете там молитвы святым угодникам, имеющим особую благодать помощи в раз личных болезнях, нуждах и скорбях. Даже те, кто никогда не читал жития святителя Нико­лая, архиепископа Мир Ликийского, чудо­творца, знают, что ему молятся о путешест­вующих. Святому великомученику и целите­лю Пантелеймону в случаях тяжелых болез­ней, а святой мученице Параскеве Пятнице, если хотят испросить благополучия в семье... И везде в тексте этих молитв мы обращаемся к святым с просьбой, чтобы они «умолили Господа за нас» или были ходатаями о нас, недостойных, перед Богом, или «испросить для нас у Господа благодати» — то есть мы просим их предстоять за нас перед Господом. И, конечно, это живое участие святых муче­ников в нашей жизни. И на основе их опыта Церковью накапливается духовный опыт, который в дальнейшем дает ей силы созидать и свидетельствовать о Христе.

Гонения — это еще и очищение, это выяв­ление, что главное, а что второстепенное в духовной жизни. Господь и зло обращает в добро. Вот пример из нашей новейшей исто­рии. 17-й год положил начало таким гонени­ям и преследованиям нашей Церкви, что это просто не может вместить человеческий ра­зум. Но тот же 17-й год, как бы неожиданно на первый взгляд это ни звучало, позволил расцвести нашей Церкви цветом духовным. Он показал Церкви, в чем ее истинные цен­ности. Он освободил ее от всего наносного, несвойственного Церкви, навязанного ей об­ществом. Когда, например, в дореволюцион­ной России существовала обязательность для всех исповеди в Великий пост, и составля­лись списки исповедовавшихся. Пройдя че­рез горнило страданий, Церковь не погибла, она очистилась, в ней возродилась ее духов­ная суть. Уже в 17—18-м годах восстанови­лось Патриаршество, Господом было дано нам много молитвенников, возрождается старчество в истинном понимании этого сло­ва, а Литургии служились даже в лагерях...

И именно этот духовный подвиг Церкви, в том числе духовный подвиг новомучеников, скрытый от посторонних глаз, дал нашей Церкви силы воспрянуть и возродиться, как только запреты пали.

— Это был интересный период, когда по те­левидению стали транслировать богослуже­ния, и на экране, в первых рядах, можно было увидеть тех, кто еще недавно «запрещал и не пускал». В народе их сразу метко прозвали «подсвечниками».

—Да, это была острая проблема для обще­ства. Но обратите внимание, Церковь как раз никого не упрекнула, она не пыталась проводить ни расследований, ни комиссий по геноциду, ни требовать публичных покая­ний. Потому что такой подход чужд христи­анству. Христианство это: «Молитесь за тех, кто гонит вас».

— Значит, надо оставить право быть искрен­ним в вере и тем, кто еще недавно запрещал? То есть Бог может явить Себя и тем, кто был Его гонителем?

—Он и являет! Вспомним сотника, кото­рый стоял при распятии Христа. Сказано: «Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он так... испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий» (Мк. 15. 39). Или Савла, ставшего апостолом Павлом. Как рассказывается в Деяниях апостолов, он, юношей, принимал участие в гонении первомученика Стефана, и как сказано, «сторожил одежды» гонителей, когда те по­бивали Стефана камнями, а Стефан при этом только молился: «Господи, не вмени им греха сего». (Деян. 7. 60). А потом Савл, «дыша угрозами и убийством на учеников Господа» (Деян. 9. 1) мчался в Дамаск, с тем, чтобы там самому преследовать первохристиан. Но когда же он «приближался к Дама­ску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий Ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна (т.е. трудно тебе идти против силы, против Бога. — М.Г.)» (Деян. 9. 3—5). И тогда Савл спрашивает Господа, что ему делать, и Господь отвечает ему. Это история полна драматизма: Савл сначала ослепнет, потом прозреет, а потом прославит себя в че­ловечестве как апостол Павел, станет величайшим проповедником, сам примет гоне­ния и мученическую смерть.

Мы так много внимания сегодня уделили мученичеству, потому что это очень яркие, наглядные примеры того, как мы должны исповедовать нашу веру. Главное в мучени­честве не страдание, главное то, что это об­разец исповедования, то есть свидетельствования веры. Не случайно слово «мученик» идет от греческого «martys» — т.е. свидетель. Это яркий пример исповедования Христа, ведь физические страдания, сама смерть бо­лее зримы, наглядны, понятны людям. Но Церковь канонизирует, то есть причисляет к лику Святых и праведников, и блаженных, и святителей.

— То есть христианин сам не ищет гонения, он ищет узнать волю Божью о себе. Исповедание веры чуждо вызову, демонстрации, оно мо­жет быть тайным, но не перестает от этого быть истинным. Владыка, а в нашей, обыден­ной жизни, есть место такому исповеданию?

—Конечно, хотя когда человек, придя в пост в гости и видя на столе колбасу, начинает кого-то учить или что-то доказывать — это не исповедание, это показ себя, самолюбование.

Но когда известный хирург архиепископ Лука Войно-Ясенецкий в самые глухие годы советской власти приходил на лекции в подряснике, потому что он был монах, — это бы­ла не демонстрация, это было исповедание веры. Да, его ссылали, его преследовали, но никто, ни одна власть на свете не могла помешать ему молиться перед тем, как он присту­пал к операции. Это вопрос внутренней свободы - того, что нельзя у верующего отнять.

— Можно разрушить храмы, можно запре­тить в них ходить, но нельзя запретить тайную ночную молитву женщины за детей и близ­ких...

— Мы уже стали забывать, но еще совсем недавно, в исторически обозримом про­шлом, священникам запрещали ходить в ря­се на улицах. Конечно, это делалось не слу­чайно. И многие не ходили, они ее снимали, чтобы никого не искушать, а то ведь вслед можно было не только хулу и поношение получить... А кто-то все равно своей священнической одежды не снимал, и это не было вызовом, демонстра­цией. Это было молчаливым исповеданием своей веры. И кто знает, может быть, даже просто встреча с таким священником кого-то остановила, кого-то уберегла, а кому-то изменила жизнь.