Ян Дембовский 2 страница

вает губами ее щеку. При этом его дыхание становится учащенным, шимпанзе дрожит всем телом.

Иони улыбается при каждой удаче: когда удается пролезть в какую-либо дыру, на что потрачено много усилий, когда ест что-то вкусное, когда видит возвращающегося " при­ятеля", когда собирается на прогулку — сло­вом, в тех самых ситуациях, в которых чело­век выразил бы радость.

Чувство облегчения у Гуа выражалось в громких 1 вздохах. Гуа сидит на стульчике, вы­тягивает 1 руки, отчетливо просит взять ее и плачет. Когда да же возьмешь ее на руки, она издает вздох. и успокаивается. Гуа грызет шту­катурку, за что получает замечание. С криком " у-у" животное подбегает к воспитателю, но он отказывается ее взять. После этого слы­шатся громкие стоны и просьбы Гуа, а когда ее наконец возьмут на руки, она приближает свое лицо к лицу воспитателя, прижимает губы к его щеке и громко вздыхает. Поцелуй ее вначале был актом обследования, связан­ным с реакцией сосания, а позднее стал ак­том подражания, символом прощения. Маль­чик Дональд вел себя совершенно аналогично, однако начиная лишь с возраста 18 месяцев. <...>

Своеобразна эмоция общей возбудимос­ти, появляющаяся в результате возникнове­ния нового и неожиданного раздражителя. В своем чистом виде эмоция у шимпанзе вы­ражается в характерных изменениях положе­ния волос, в мимике лица, жестах, общей позе тела, движениях и издаваемых звуках. Волосы на лице обезьяны стоят в подобных случаях почти перпендикулярно к поверхно­сти кожи; такое же положение принимают они по всей голове и даже по всему туловищу и на конечностях; губы вытягиваются вперед, на лице появляются продольные морщины. Этой реакции сопутствуют характерные зву­ки. Н.Н. Ладыгина-Коте очень подробно опи­сывает изменения эмоции общей возбудимо­сти, которая обычно предшествует какой-то иной специфической эмоции.

Особенно исчерпывающе описывает она мимику обезьяны, которую изучила с боль­шой тщательностью, принимая во внимание даже незначительные изменения в положе­нии борозд и морщин ее лица.

Мимика изменяется определенным обра­зом при эмоциях общей возбудимости, огор­чения, радости, злости, страха, отвращения, удивления, а также при разных их комбина­циях. Наблюдения Н.Н. Ладыгиной-Коте име-

Психика молодого шимпанзе 229

ют тем большее значение, что они проводи­лись в плане сравнения мимики шимпанзе и мимики ребенка.

Наблюдения эмоциональной жизни Иони относятся к периоду 1913—1916 годов. В 1925— 1929 годах Н.Н. Ладыгина-Коте проводит точ­но такие же параллельные наблюдения над собственным сыном, с первых дней его жиз­ни до 4 лет. В обоих случаях применялись те же методы и те же критерии оценок. Многие фотографии показывают поразительное сход­ство изменений мимики. Как у шимпанзе, так и у ребенка рот вытягивается трубкообразно в случае неожиданного волнения; в случае пе­чали на лбу появляются вертикальные мор­щины, глаза прикрываются, рот широко от­крывается, и раздается громкий плач; при радости появляются улыбка, безудержные движения конечностей, воспроизводятся раз­ные звуки; при удивлении рот пассивно и широко открывается; при внимании, напри­мер, во время движения, требующего точной координации пальцев рук, рот сжимается и вытягивается вперед и т. п. <...>

Звуки, издаваемые Гуа, были четырех ро­дов:

1. Лай, слегка похожий на собачий. Имеет агрессивное значение, часто соединяется с нападением. Это обычная реакция по отно­шению к посторонним; в более мягком виде лай выражает недовольство.

2. Лай ласковый, часто беззвучный, выра­жает удовольствие или предвосхищение.

3. Вой. Высокий пронзительный крик, по­хожий на крик попугая, означает страх, иног­да — боль.

4. Крик " у-у", издаваемый во всех реги­страх — от контральто до высокого сопрано. Означает неприятность, беспокойство, тре­вогу, неуверенность или страх. Гуа издает этот звук в том случае, если на нее кричат, если она остается одна или когда намочит одежду и т. п.

Кроме того, Гуа кашляет, смеется, а но­чью храпит.

Интересно, что со временем смысл этой вокализации значительно изменился. Ласко­вый лай стал символом одобрения, " у-у" ста­ло означать " нет". Изменение значения про­изошло, вероятно, под влиянием человека. Ежедневно давая животному апельсин, к нему обращались с вопросом: " Хочешь ли апель­син? " Сначала Гуа звучно реагировала толь­ко на вид апельсина, но после 30 повторений она лаяла уже на само слышимое ею слово " апельсин". Лай стал восклицанием радости,

реакцией на слова " апельсин", " яблоко", " молоко", " гулянье". " У-у", наоборот, при­соединилось ко всем нежелательным ситуа­циям. Как и у человека, у шимпанзе суще­ствует ряд природных звуков, которым в процессе воспитания придается то или иное значение.

Все попытки научить Гуа произнести сло­во " папа" приводили самое большее к тому, что она слабо повторяла движение рта. На­блюдение подтверждает наш предыдущий вывод, что шимпанзе не способен к подра­жанию звукам.

В течение первых месяцев совместного вос­питания Гуа лучше Дональда понимала слова. После двух месяцев Гуа правильно реагиро­вала на 7 выражений, Дональд — на 2; после четырех месяцев Гуа — на 14, Дональд — на 8. Позже Дональд начал догонять шимпанзе и в конце шестого месяца реагировал на 32 сло­ва, Гуа — на 28, а в конце всего срока обуче­ния, или после 9 месяцев, Дональд овладел 68 выражениями, Гуа — 58. Дальнейший про­гресс Дональда был очень быстрым. Когда выученные выражения становятся средством в понимании и использовании других выра­жений, когда начинают создаваться языко­вые связи и сочетания, шимпанзе остается далеко позади.

Все вопросы, обращенные к Гуа, были типа " хочешь ли? ". Остается выяснить, на какой компонент раздражителя реагирует животное: на все предложение, на слово или на интонацию. На вопрос: " Хочешь ли апель­син? " — Гуа ответила утвердительно, но точ­но так же она реагировала и на слово " апель­син". Это слово выговаривали с троякой интонацией: повышая голос, более низким голосом или обычным голосом. Во всех слу­чаях реакция была одинакова. На бессмыслен­ные выражения, сказанные с разной инто­нацией, ответа не последовало. На выражения " целовать" и " думает ли маленькая девочка, что ей хотелось бы меня поцеловать" реак­ция Гуа идентичная. Наконец, Гуа и Дональд хорошо реагируют на шепот, — сомнитель­но, чтобы интонация играла при этом боль­шую роль. Нет никаких доказательств, что шимпанзе Гуа реагировала на предложения и на связи между словами. Она всегда реагиро­вала лишь на простые звуковые раздражите­ли, что согласуется с речью сигналов или возгласов как единственным средством зву­кового общения с обезьяной.

Обоим показывали картон, на котором были нарисованы чашка, собака, дом и бо-

230 Ян Дембовский

тинок. 17-месячный Дональд на просьбу: " По­кажи мне " гау-гау" — указывает пальцем на собаку, но не знает названий ни одного из остальных предметов, 15-месячная Гуа пра­вильно указывает на собаку и на ботинок, то есть лучше распознает картинки.

Подобное поведение наблюдалось и у Иони. В ответ на приказание: " Иди в клетку! " — Иони становится грустным и, плача, вытя­гивает руки. На просьбу: " Иди ко мне" — сры­вается с места и прижимается всем телом к воспитательнице. На приказание: " Уходи от меня! " — отходит со стоном. На предложе­ние: " Идем на прогулку" — вытягивает руку и приготовляется к выходу. На выражение:

" Горячо! " — берет предмет очень осторожно и нерешительно.

Иони пользуется жестами для выражения своих желаний; постепенно вырабатывается взаимная символика и обоюдное взаимопо­нимание. Когда он голоден или хочет пить, то присасывается губами к руке воспитатель­ницы или сосет ее палец. В его возрасте на свободе Иони был бы еще сосунком. Вытяги­вание рук означает просьбу, причем вытяги­вание обеих рук — усиленную просьбу; ука­зание рукой на предмет — желание обладать им, покачивание головой и отворачивание — отказ принимать пищу и т. п. Постоянное об­щение шимпанзе с человеком и вниматель­ное наблюдение малейших подробностей его поведения ведут к тому, что шимпанзе на­учается понимать много слов и жестов чело­века, а человек во многих случаях подражает звукам и движениям шимпанзе. Примерно то же наблюдается и при воспитании ребенка. Каждая мать не только учит ребенка говорить, но и сама охотно подражает детскому лепету, а такие выражения, как " бо-бо", " папу", " ню-ню" и т. п., являются неотделимым сла­гаемым детской комнаты, вероятно, всех на­родов.

Воспитание шимпанзе сводится преиму­щественно к выработке у него различных на­выков и образованию условных рефлексов. После отлучения Гуа от матери роль матери принял воспитатель.

Проходило это довольно трудно; на ласку Гуа отвечала обычно покусыванием, впрочем все более ласковым. Постепенно она освои­лась с окружающими ее людьми. Тогда присту­пили к систематическому воспитанию обезь­яны. Сначала ее приучили надевать рубашку и завязывать салфетку на шею. Если Гуа про­тивилась чему-либо, никогда не настаивали, но возвращались к этому занятию спустя не­

которое время, что дало хорошие результаты. Через неделю Гуа носила одежду и ботинки, кормили ее ложкой из чашки, когда она си­дела на высоком детском стульчике. В конце второй недели она позволила остричь себе ногти, на четвертой неделе ежедневно упот­ребляла зубную щетку. После б недель Гуа умела хорошо открывать дверь, отодвигая щеколду. В возрасте 12 месяцев она усвоила связь между выключателем и электрической лампочкой; когда воспитатель касался вык­лючателя, Гуа обращала взор к лампе. Ее это­му не учили — такой навык явился результа­том ее собственных наблюдений. Через 2 месяца Гуа сама включала свет, пальцем пе­редвигая кнопку, что тоже делала без всяких указаний. Дональд также пробовал сделать это, однако без успеха.<...>

С обоими испытуемыми провели несколь­ко опытов. К палочке привязывали шнур с петлей на конце. В петлю вкладывалась рука испытуемого, при этом, если потянуть за ко­нец шнура около петли, рука освобождается. Первый раз Дональд освободился после 30 сек., но это произошло случайно, так как в последующих 8 попытках он не оправдал на­дежд. Гуа не справилась с задачей в первый раз, но вторично уже после 35 сек. развязала зубами узел. В 28 последовательных повторных испытаниях Дональд ошибся 10 раз, Гуа -только 2. Как видим, Гуа стоит в этом случае гораздо выше Дональда.

Серия экспериментов по притягиванию плода с помощью палки: поперек двери на высоте нескольких сантиметров над полом прикрепляли железную решетку (пунктирная линия на рис. 1). На полу клали Т-образную палку, длинное плечо которой проходит под решеткой; у конца палки — кусок яблока. В этом положении Дональд и Гуа сразу тянут за палку и приближают яблоко к себе. Дональд интересуется только палкой, которой играет, не обращая внимания на яблоко. Гуа, наобо­рот, считает палку единственным средством для достижения цели, добывает яблоко, от­ходит и съедает его. Решение задачи не соста­вило для них никакой трудности.

Эксперимент повторили в несколько иной постановке (см. рис. 1, 2). Теперь оба одинако­во тянули палку к себе, минуя яблоко. Этот опыт повторяли 10 раз в день. Постепенно они передвигали палку все больше направо. Гуа выполнила задание в первый раз после 99 попыток, Дональд — после 120. Позже оба они часто ошибались, не справляясь с задачей. После 200 последовательных попыток Дональд

Психика молодого шимпанзе 231

имел 7 удач, Гуа — 9. Метод продвижения Дональда кажется более целеустремленным, так как он передвигает палку направо, за яб­локо, а Гуа ставит ее главным образом под углом.

В задании 3 палка находилась на стороне детей, поставленная у решетки. После 10 по­пыток каждый испытуемый сумел просунуть палку под решетку и достать плод.

В задании 4 дети два раза передвинули пал­ку не налево, как следовало бы, а направо, вспоминая, вероятно, задание 2. В третий раз каждый из них уже правильно доставал на­граду.

После 500 опытов, проведенных в тече­ние 3 месяцев, яблоко можно было помес­тить где угодно, например в положении 5, и доставание его для них не составляло труда. Сопоставляя все результаты, эксперимента­торы подтвердили, что с заданием 3, 4 и 5 испытуемые справились одинаково, а в зада­нии 2 преимущество было на стороне Гуа.

В зоопсихологии издавна признается, что внезапное решение задачи после ряда безрезуль­татных попыток есть признак интеллектуального действия, связанного с пониманием ситуации. О человеке в подобных случаях говорят, что " он додумался", как нужно поступить. Яркие при­меры таких внезапных решений приводят суп­руги Келлог. Гуа носила комбинезон, застег­нутый на 3 пуговицы. Во время беготни пуговицы часто расстегивались и штаны свиса­ли фартуком, мешая свободному движению. Однажды Гуа взяла конец этого фартука в зубы и свободно побежала.

Гуа грызет маленький металлический кру­жок. Воспитатель велит ей отдать его. Обезья­на роняет кружок на пол и безрезультатно пробует поднять его пальцами. Затем она на­гибается, хватает кружок губами, оттуда пе­рекладывает его в правую руку и подает вос­питателю. В этом есть известная примитивная находчивость: если один способ не удается, Гуа пробует другой.

Интересным является также следующее наблюдение. Воспитатель сажает Гуа на табу­рете за метр от письменного стола с приказа­нием " сидеть", сам же работает за столом. Обезьяна старается влезть к нему на колени, а если ей отказывают, громко плачет. Затем она начинает медленно спускаться на пол. На каждую ее попытку раздается окрик " сидеть! ", и Гуа возвращается на табурет. Наконец Гуа нашла компромисс. Она сошла с табурета, пододвинула его к письменному столу и сно­ва взобралась на него, издавая вздох облегче­ния. Это, несомненно, верное решение, так как Гуа выполнила приказание и одновремен­но села столь близко от воспитателя, что могла касаться его рукой.

Вместе с тем шимпанзе часто совершает бессмысленные ошибки. Однажды Гуа повис­ла одной рукой на дверной ручке и, желая, по-видимому, переменить уставшую руку, положила на нее руку свободную. Но она не могла освободить занятую руку и начала гром­ко кричать. Дональд совершал аналогичные же ошибки. В 15 месяцев он засунул свою правую руку под левую ногу и, не имея возможности освободить ее, разразился плачем.

®

®

Рис.'1. Схема опытов супругов Келлог:

пунктирная линия обозначает решетку клетки

232 Ян Дембовский

В работе Н.Н. Ладыгиной-Коте мы нахо­дим очень много наблюдений, касающихся разных деталей ежедневной жизни обезьяны. Хотя это и детали, но они ярко характеризу­ют психику молодого шимпанзе.

Иони хватает футляр от часов и грызет его. На окрик " нельзя! " он бросает футляр, хва­тает бумажку и тоже грызет. Через минуту бросает бумажку и снова принимается за фут­ляр. Его опять останавливают. Иони снова бе­рет бумажку в руку, мнет ее, поглядывая на воспитательницу, наконец, прикрывает этой бумажкой футляр и грызет его уже через бу­мажку. Такая детская хитрость повторяется во многих случаях. Часто Иони берет в рот что-либо запрещенное — гвозди, пуговицы, стек­ло. Воспитательница отнимает эту добычу, причем сначала он без протеста отдает все, что у него было во рту. Позже, однако, он отдает только часть добычи, а остальное пря­чет под языком или за щеками. Когда же у Иони действительно ничего не остается во рту, а его все еще просят отдать предметы, он выпускает на вытянутую руку воспитатель­ницы слюну. Впоследствии он научился вы­пускать слюну и тогда, когда предмет был у него во рту, скрытый под языком.

В большинстве случаев приобретение но­вых сведений и навыков происходит путем подражания в процессе научения. В самом деле, Иони подражает многим действиям че­ловека. Когда у воспитательницы болело гор­ло и она полоскала его по нескольку раз в день, Иони целыми днями ходил и все пле­вал на пол. Он научился употреблять тряпку для вытирания рук и всего тела. Не раз он брал щетку и, хотя плохо, пробовал мести пол, переставлял даже мебель, точно подражая движениям уборщицы. Крошки со стола он собирал рукой. Видя лужу на полу, Иони вы­тирал ее тряпкой; подобно этому, он выти­рал пол и тогда, когда сам мочил его, одна­ко делал это очень небрежно, как, впрочем, и все другое. Когда воспитательница ударяла по клавишам фортепьяно, издавая несколько звуков, Иони приближался и также ударял по клавишам — сначала одной рукой, потом все громче барабаня обеими, широко при этом улыбаясь. Очень любил он вбивать мо­лотком гвозди, хотя ему ни разу не удалось сделать это по-настоящему, так как ударял чересчур слабо, не попадая молотком в шляп­ку гвоздя или держа гвоздь косо. Иони посто­янно пробовал вбивать всякие острые пред­меты чем-нибудь тяжелым или ударами кулака. Наконец, уже совсем как человек, он удаля­

ет гвозди клещами, держа их двумя руками и пригибая к себе.

Во многих случаях Иони пользуется ору­дием, что делает совершенно самостоятель­но, без всяких указаний. Он боится чужих людей — машет в их направлении тряпкой и палкой; бросает камнем в свое изображение в зеркале; длинной тяжелой палкой толкает электрическую лампочку на потолке, с по­мощью соломинки выгоняет из щели тарака­нов. Не имея возможности зубами отколоть штукатурку от стены, он пользуется для это­го ножом. Когда же ему захотелось сломать палку, он наступил на нее ногой и потянул за конец вверх, совсем как человек."

Иони научился откидывать щеколду клет­ки, овладев этим навыком после многих хао­тических попыток. В результате долгих усилий он научился открывать замок с помощью клю­ча и при каждом успехе — улыбался. После того, как он овладел этим искусством, Иони пробовал вставлять любой ключ в каждое от­верстие, совершенно не считаясь с размера­ми; например, большой ключ вставлял в ма­ленький замочек чемодана.

Видя воспитательницу пишущей, Иони старается получить карандаш. Карандаш дер­жит в руке, как ребенок, " рисует" на бумаге линии, пока не исчеркает каракулями всю бумагу. Потом он разрисовывает стол, стены клетки, обои. " Рисуя", он улыбается, шеве­лит губами в такт движению руки, вытягива­ет губы, открывает широко рот и вертит язы­ком. Особенно охотно он чертит чернилами, а если нет ручки — макает в чернила палец и мажет им все. Когда нет чернил, Иони сма­чивает палец в молоке или киселе и также чертит; часто он плюет на бумагу и размазы­вает слюни пальцем.

У Иони легко образуется ряд условных рефлексов. Звук отворяющихся дверей он ас­социирует с приходом воспитательницы, сиг­нальный гудок — с выходом рабочих сосед­ней фабрики, что является для него постоянным зрелищем. Когда воспитательница входит в комнату с книгами, это служит для Иони признаком того, что она надолго с ним останется. Складывание же книг, наоборот, служит сигналом ее ухода и незамедлительно вызывает у него приступ плача. Когда Иони видит воспитательницу входящей без книг, то беспокойно следит за каждым ее движени­ем, но достаточно ему заметить спрятанную за спиной книгу, как он сразу становится активным и веселым. Если при уходе воспи­тательница запирает клетку на замок, Иони

Психика молодого шимпанзе 233

плачет и стонет, но он остается совершенно спокоен, когда клетку закрывают только на задвижку, которую он сам может отодвинуть.

Все исследователи, работавшие с молоды­ми шимпанзе, пробуют провести сравнение умственных способностей шимпанзе и чело­века. Карлейль, Якобсен и Иосиока приспо­собили для этой цели известные тесты Гезел-ла, разработанные им для исследования умственного развития детей дошкольного воз­раста. Тестов этих множество, и все они зак­лючаются в исследовании способов передви­жения ребенка, манипулирования разными обычными и необычными предметами, стро­ительства из кубиков башни, вставления кружков в пригнанные для этого отверстия, умения пить и есть, употребляя ложку, чаш­ку, тарелку и т. п.

Уже в раннем возрасте шимпанзе Альфа правильно решила много тестов, но к концу первого года жизни она достигла предела, после которого делала лишь небольшие успе­хи. В хорошо составленных тестах последова­тельность их решения соответствует последо­вательности развития ребенка. В тестах, относящихся к контролю движений и поста­новке тела, шимпанзе значительно опережа­ет ребенка.

Исчерпывающие наблюдения в этом на­правлении приводили супруги Келлог, под­вергая Гуа в разном возрасте обследованию по 90 тестам Гезелла. Одинаково и довольно обстоятельно исследовали также и Дональда. Это было своего рода соревнование, в кото­ром успех оценивали по очкам.

В начале исследований Гуа было 8 меся­цев, Дональду — 10, 5. Дональд превосходил шимпанзе в играх, в купаниях, лучше хватал пальцами маленький предмет и манипулиро­вал им. Гуа превосходила в способности хо­дить на четвереньках и ползать, ходить на двух ногах с чужой помощью, лучше взбиралась в гору, чаще интересовалась своим изображе­нием в зеркале. В результате сравнения Гуа получила 4 очка, Дональд — 3.

Второй месяц " цивилизованной" жизни шимпанзе. Дональд решил 9 новых тестов. Оба испытуемых могли самостоятельно стоять на двух ногах, понимали приказ " нет-нет". До­нальд превосходил в некоторых манипуляци­ях, Гуа — в искусстве ходить и в выражении своей привязанности. Обоим присудили по 6 очков.

Третий месяц. Дональд освобождает завер­нутый в бумагу кубик, вкладывает кружок в круглое отверстие в доске, имеющей еще два

других отверстия иной формы; Гуа не сумела сделать этого. Теперь Дональд имел 9 очков, Гуа - 6.

Четвертый месяц: Дональд решает 5 новых тестов, Гуа — 7. Оба по команде бросают мяч в коробку, нажимают резиновую пищащую куклу, строят небольшую башню из кубиков. На прощание Дональд говорит " ба-ба", Гуа салютует рукой. Дональд предупреждает вос­питателей о своей нужде. Гуа догоняет его в умении развертывать кубик и помещать его под крышку, в способности есть ложкой и указывать рукой на желаемое блюдо. Дональд получает 11 очков, Гуа — 8.

Пятый месяц. По собственной инициативе Дональд чертит карандашом на бумаге, Гуа подражает в этом человеку. Дональд добавляет 2 кубика к уже построенной башне, Гуа делает это же самое только после вторичной демонст­рации. Дональд получает 14 очков, Гуа — 8.

Это занятие приобрело спортивный харак­тер. Не будем продолжать перечисление, ос­тановимся на последнем результате. После 9 месяцев наблюдений Дональду присуждено 23 очка, Гуа — 15. Однако судьи выносят реше­ние о более строгой проверке, так как способ сравнения и оценки довольно примитивен. И, следовательно, если заниматься не выборкой каждый месяц тестов, решенных одним и не решенных другим, а просто сосчитать все ре­шенные тесты каждого, о чем в конце кон­цов речь и идет, то выходит, что в течение 9-месячного наблюдения Дональд правильно решил 46 тестов, Гуа — 42. Это нормальная разница между детьми одного возраста. Мы должны также помнить, что Гуа была почти на три месяца моложе и первые 7, 5 месяца своей жизни провела без " цивилизации", то есть без достаточного влияния людей. Весьма важным является вопрос о различной моти­вировке. Дональд вынимал кубик из-под крышки самостоятельно, Гуа сумела это сде­лать только после многих указаний. Но вывод о разнице умственного развития был бы в этом случае преждевременным, потому что если положить под крышку не кубик, кото­рым Гуа не интересуется, а вкусный плод, то Гуа решает задачу так же ловко, как и До­нальд, но быстрее. Вообще во многих случаях дети не в силах были выполнить то или иное задание, хотя раньше делали это очень хоро­шо. Отсутствие реакции может означать как неспособность к ее выполнению, так и неже­лание это сделать.<...>

Весьма убедительные выводы делает Н.Н. Ладыгина-Коте, указывая как черты сход-

234 Ян Дембовский

ства, так и черты различия между детенышем шимпанзе и ребенком. Сходств много, и ка­саются они важных деталей. У обоих есть об­щие инстинкты: самосохранение, самозащита и агрессия. Оба, в сущности., очень трусливы, боятся всех неожиданных возбуди­телей, новых предметов и посторонних лю­дей, больших животных, шума, темноты, движущихся предметов. Очень сходно у обоих проявление эмоций страха и гнева, возникаю­щих в основном в одинаковых ситуациях, у обоих сильно развит инстинкт собственности.

Оба предпочитают предметы блестящие, прозрачные, яркие, преимущественно крас­ные, голубые, желтые и белые, и опасаются черных; предпочитают предметы мелкие, круглые, мягкие, гладкие, эластичные, теп­лые, приятно пахнущие, сладкие и сладко-кислые. Оба " украшают" себя ленточками, длинными тряпочками и т. п.

Оба любят свободу, неохотно одеваются и заворачиваются, плачут, если их запереть в комнате, и радуются после освобождения.

Свою воспитательницу они выделяют из всех, радуются ее приходу и огорчаются, когда она уходит. Оба выражают свои симпатии очень похожим образом: прижимаются всем телом, обнимают руками, деликатно касают­ся лица руками или губами.

Оба имеют тенденцию к подражанию, повторяют движения человека, но ребенок в этом превосходит детеныша шимпанзе.

Оба метут пол щеткой, вытирают лужи тряпкой, вбивают гвозди при помощи молот­ка, открывают ключом замки, притягивают палкой далеко лежащий предмет, зажигают электрический свет, чертят на бумаге каран­дашом. Оба пользуются такими предметами, как чашка, ложка, нож, носовой платок, сал­фетка, одеяло, палка и т. д. Оба заменяют от­сутствующие орудия чем-либо другим: если нет карандаша — " рисуют" гвоздем, палоч­кой, пальцем, ногтем; нет чернил — макают палец в молоко, кисель, воду, выплюнутую слюну; при отсутствии молотка ударяют кам­нем или кулаком.

Больше всего сходство между молодым шимпанзе и ребенком видно в процессе игры. Оба они одинаково страстно увлекаются вся­кими подвижными играми, особенно любят погоню и отнимание. Оба любят лазать, ка­тить и догонять мяч, открывать и закрывать окна, наблюдать через окно уличное дви­жение.

Найденные камешки, веточки, щепки, бутылки, гвозди, соломины, спички тут же

становятся игрушками. Разрушительные игры характерны для обоих; причем, делая что-либо запрещенное, оба стараются скрыть это или замаскировать. Заинтересованность и любо­пытство у обоих весьма непостоянны. Реак­ция на зеркало почти одинаковая.

Оба очень наблюдательны. Замечают каж­дый новый предмет: новое платье, новую обувь, каждую царапинку или прыщик, чер­нильное пятнышко на руке, самые малые крошки на полу, пятно на обоях, лежащую иглу и т. п.

Оба пользуются сходным языком жестов. У обоих наблюдаются также сходные звуки.

Наряду со всем этим неоспоримым сход­ством, характеризующим шимпанзе как близ­кого родственника человека, существует мно­жество не менее значительных различий.

Ребенок и обезьяна сидят по-разному. Шимпанзе Иони сидит с поджатыми нога­ми, опираясь на руки, он никогда не садится на корточки, как это делает ребенок. Он мо­жет стоять и на двух ногах, но расставляет их довольно широко и стоит неустойчиво, гото­вый в каждое мгновение опереться на руки. В вертикальном положении шимпанзе может пройти лишь несколько шагов, да и то ба­лансируя руками. Даже ведомый кем-либо, он охотно опирается на свободную руку. По лес­тнице ходит только на четвереньках. Зато ла­зает намного лучше ребенка, владеет боль­шей физической силой; у шимпанзе лучше развито чувство равновесия.

Ребенок ест, пьет, одевается, моется, при­чесывается очень небрежно и второпях. Шим­панзе Иони, наоборот, с большим внимани­ем занимается едой или исследованием и чисткой своей особы. Он обнюхивает даже привычную пищу, пробует несколько раз ма­ленькие кусочки, ест медленно и никогда не глотает косточек, что часто делает ребенок. Шимпанзе не переносит масла и мяса, но жадно съедает некоторых насекомых (Гуа, впрочем, этого никогда не делала). Оба ску­пы, однако ребенок иногда отдает часть еды своим близким, Иони же — никогда.

Иони сам лечится, зализывает ранки, вы­нимает занозы, расцарапывает порезы и вы­сасывает их, охотно поддается всякому лече­нию и со стоицизмом переносит боль. Ребенок же боится всяких ранок, не любит, чтоб их касались, и к боли очень чувствителен.

Ребенок никогда не проявляет неукроти­мого бешенства и не относится злобно к ма­леньким животным, что характеризует

.Однако это тоже индивидуальный признак,

Психика молодого шимпанзе 235

присущий Иони; Гуа, например, была доб­рожелательной по отношению к маленьким животным, что могло быть результатом более рационального воспитания.

Уже трехлетний ребенок проявляет зачат­ки чувства справедливости (защита слабых), морали и альтруизма, что совсем чуждо шим­панзе. Ребенок охотно подчиняется инициа­тиве взрослых.

У Иони эмоции очень часто выражаются в мимике. Ребенок плачет без слез до полутора­месячного возраста, у шимпанзе вообще слез не бывает. В жизни шимпанзе большую роль играет эмоция общей возбудимости, как пер­вая фаза иных аффектов; у ребенка же она проявляется редко. Карикатурную выразитель­ность эмоции шимпанзе можно сравнить с поведением психически больного человека. Получение апельсина может привести шимпан­зе в состояние экстаза. На отнимание игрушки ребенок реагирует плачем, шимпанзе — безгра­ничным отчаянием; он катается по полу, гры­зет собственные руки и дико визжит. Подоб­ное нарушение деятельности тормозных центров наблюдается у человека только в состоянии бо­лезни. У шимпанзе шире шкала эмоций волне­ния, страха и гнева, у ребенка — огорчения, любопытства и удивления.