Рынок Риальто

Когда почти вся Венеция была покрыта водой, здесь находился большой остров Ривоальто (" высокий берег"). В 810 году, вскоре после того как Пипин захватил тогдашнюю столицу островной конфедерации Маламокко, столичные функции были перенесены как раз сюда. Дворец построили на Сан-Марко, а у Риальто, где у моста сходились корабли, возник торговый и банковский мир. Поскольку в Венеции бизнесом занимались все (и аристократы, записанные в Золотую книгу, и буржуазия, имевшая статус граждан), это был подлинный центр города.
Мост Риальто (Ponte di Rialto) красивый с воды, при телесном знакомстве напоминает сарай в Крыму, где из жажды наживы сдан в аренду каждый сантиметр. Людям нервным имеет смысл переходить по самому правому (от Сан-Марко) пролету, где народу почти нет. Той же линии надо держаться и дальше. Мост продолжает ряд лотков с сувенирной мертвечиной, но сдвиньтесь правее - и там будет настоящий рынок, где все просто лопается от жизни: бранчливые хозяйки, жирные окорока, сыры, помидоры и, чуть подальше, рыба.
Зимой 1514 года все, кроме церкви Сан-Джакомо, здесь было уничтожено пожаром, в ходе которого граждане ревностно спасали свое добро, но никто не догадался начать тушить пламя. По проекту главных архитектурных чиновников (Скарпаньино, затем Сансовино) рынок быстро построили заново на деньги дожа. Ничего прекрасного принципиально сооружать не стали, оставив эти глупости Сан-Марко. Все тут по-домашнему: в палаццо Камерленги (Palazzo dei Camerlenghi, 1525-1528) у самого моста справа разместились дирекция рынка, лоджия для переговоров купцов, а заодно и долговая тюрьма; в продолжение моста встали две линии рядов, которые потом назвали Старыми торговыми рядами (Fabbriche Vecchie, 1520-1522) в отличие от аналогичной линии Новых (Fabbriche Nuove, 1550-е) вдоль Большого канала. В правой части Старых рядов и в Новых сейчас находятся отличные бары, где можно стоя пропустить стаканчик, а у воды - более современные рестораны. Топонимы ароматные: Naranzaria - Апельсиновая улица, Erbaria - Зеленая, Cordaria - Пеньковая. Следует, конечно, внимательно изучить и Рыбный рынок (Pescheria, вт-сб 7.00-12.00) на берегу Большого канала. Торговля рыбой cчиталась выгодной и почетной профессией: лицензию выдавали только пожилым рыбакам, проработавшим в море не меньше двадцати лет; это была своего рода пенсия. Нынешнее здание 1907 года - реплика, почти шутка на тему венецианской готики. По вечерам это одно из самых пустынных мест в городе - странный провал во времени и пространстве, находящийся в двух толпах от толпы.

В Венеции - городе-государстве, построенном на свободном предпринимательстве, - отношение к рынку было самое серьезное: над ним надзирали начальники земные (в верхних этажах торговых рядов были судебные конторы) и небесные. Штаб-квартирой последних была и остается маленькая церковь Сан-Джакомо-ди-Риальто (San Giacomo di Rialto), затерянная на рынке. У торговцев каждым видом товара тут были особые алтари, и своим святым они клялись не обсчитывать, а когда случалось, замаливали грех. Сегодня здесь происходит все то же: чувствуется, что это церковь для своих, любителю чистого искусства здесь делать нечего. Моральными устоями веет и от архитектуры: здание XI века перестраивалось много раз, но всегда сохраняло план в форме греческого креста с куполом - в Венеции, как и в России, он отчетливо выражает дух доброго старого времени. Именно доброе, старое, но довольно бесполезное в практическом отношении время показывают и часы на фасаде, чей циферблат поделен на 24 части. Напротив входа в церковь установлен постамент, откуда оглашались законы (одновременно те же законы зачитывались и на Сан-Марко). Его держит скульптура XVI века, известная под именем " Горбун" (Gobbo di Rialto). Гримаса Горбуна заставляет думать о " жестоких, но справедливых" законах Средневековья. Перед церковью по периметру площади располагались прилавки ростовщиков и менял, а потом и настоящих банкиров. Здесь же в XV веке открылся первый государственный банк.
На рынке была и есть еще одна церковь, о существовании которой знают даже не все венецианцы, - Сан-Джованни-Элемозинарио (San Giovanni Elemosinario, то есть Святого Иоанна Нищенствующего, пн-сб 10.00-17.00, вс 13.00-17.00, июль-август пн-сб 10.00-17.00, вход €2, церковь входит в систему Chorus). Примыкающая к Старым торговым рядам, она построена вместе с ними, по проекту Скарпаньино (пожар всех так напугал, что на колокольне Сан-Джованни каждый вечер между девятью и десятью стали бить в колокол, напоминая о необходимости загасить огонь). Вход в церковь- с Ruga Vecchia San Giovanni, но его надо еще найти среди лотков со скатертями. В сводчатом вестибюле была читальня, где купцы могли свериться со сводом коммерческих договоров между Венецией и другими странами, а также с бестселлером того времени - книгой Марко Поло. Интерьер - скромный ренессанс; алтарь принадлежит Тициану, боковой алтарь (со святыми Екатериной, Себастьяном и Рохом) и купол - его завистливому сопернику Порденоне. У последнего святые так отлично заламывают руки, а ангелы так лихо, подобно гроздьям сосисок, свисают с неба, что он, безусловно, выигрывает

Двигаясь по Руга-Веккья-Сан-Джованни, вы остаетесь в мире торговцев с их скромными рюмочными (в переулках напротив церкви Сан-Джованни) и небогатыми церквями. И в тех и в других вещи простые и чистосердечные почти всегда лучше, чем сложные и именитые. В этих местах смех - правильная реакция на искусство (пока вы не пришли к Фрари и Сан-Рокко, где искусство потребует большего).
К церкви Сан-Сильвестро (San Silvestro) от Руга-Веккья - пара шагов по калле Галицци. Здание - правильный и скучный неоклассицизм XIX века; внутри справа - " Крещение Христа" Тинторетто (1580), тоже довольно правильное. Так что вам может больше понравиться прелестный " Святой Томас Беккет" некоего Джироламо да Санта-Кроче, который для своего времени (XVI век) был ужасно отсталым художником. Вернувшись на главную улицу, вы обнаружите на ней кампо Сант-Апонал (Campo Sant Aponal) с церковью Святого Аполлинария 1550 года: у нее готические башенки, сохранившийся с XVI века рельеф, над входом и испорченный врезанными позже окнами фасад. Кампанила - византийская (XI век). Когда Наполеон закрыл церковь, ее выставили на аукцион, и теперь в здании архив местного загса (Anagrafe). Слева над входом в калле Мадонна - деревянный рельеф с рассказом о папе Александре III, который, спасаясь от армии Барбароссы в 1177 году, якобы укрылся в этой церкви и даровал спасение всем, кто произнесет " Отче наш" на этом самом месте.
Дальше следует двигаться через кампьелло Мелони и калле Мадонета, пока справа неожиданно не разверзнется огромное кампо Сан-Поло (Campo San Polo). Поток занятых граждан теребит только его край - гладь остается неразорванной, кампо спокойно занимается своими делами, среди которых питье пива, подкрепление бутербродами, а летом - популярное кино на свежем воздухе. Восточную линию площади образуют палаццо, которые, как почему-то кажется, остановились как вкопанные. Так оно и есть: канал перед ними засыпан, именно поэтому парадные фасады, вопреки венецианским правилам, выходят не на воду. Владелец одного из них, двойного палаццо Соранцо (Palazzo Soranzo, N2170-2171), восхищенный талантом 20-летнего Казановы-скрипача, усыновил его, что принесло Казанове первые в его жизни деньги

Фрари

Монастырь Девы Марии во Славе (Santa Maria Gloriosa dei Frari, пн-сб 9.00-18.00, вс 13.00-18.00. Вход - €2), традиционно называемый просто Фрари, принадлежал францисканцам. Фрари - это, видимо, сокращение от frati minori, малые братья, одной из частей ордена, впервые прибывшего в Венецию в 1220 году (как считается, вместе с самим Франциском Ассизским). Это типично францисканская церковь, какие строились в XIII веке по всей Европе: лаконичная (орден проповедовал опрощение) и огромная, чтобы вместить как можно больше новых прихожан. Монахи получили землеотвод в 1250 году, церковь была завершена в 1433-м. Самая древняя часть - как обычно, кампанила (еще не знающая готики, 1396), а также апсида (вид с Campo San Rocco). Самая лучшая - рельеф XV века на боковом фасаде (Мадонна, отпускающая от себя младенца); его приписывали великим тосканским скульпторам раннего Возрождения, но так и не остановились ни на ком.
Если вас не пленит голый кирпичный фасад Фрари, интерьер должен утолить жажду высоких стрельчатых арок и огромного пространства (правда, храм перегорожен галереей для монахов конца XV века). Но все же не архитектура царит здесь. Уже от входа в алтаре видна ослепительная " Ассунта" Тициана, тянущая за собой вверх и ваш дух. Тициан писал картину именно для этой церкви; он отреагировал на контекст, как это сделал бы современный автор: вертикальное движение отвечает готическому интерьеру, комментирует его и придает смысл. Внутри церковь полна живописи и скульптуры высочайшего класса: духовное решило тут идти чисто художественными каналами. В этом смысле Фрари " женственная" церковь, дополняющая второй готический храм Венеции - " мужественный" Санти-Джованни-э-Паоло, пантеон героев.
Двигайтесь вдоль правой стены, и вы не минуете гигантскую гробницу Тициана (1843-1852), который, правда, к высочайшему классу не относится. Памятник художнику, умершему в 1576 году от чумы, поставлен австрийской администрацией; " Ассунта" вырезана в мраморе взамен настоящей, которая в тот момент находилась в Академии. Жаль, что вместо всей этой нелепой затеи могилу не отмечает, как хотел того сам Тициан, его последнее полотно, душераздирающая " Пьета" (она в Академии так и осталась). Тему Тициана продолжает скульптура Алессандро Витториа " Святой Иероним" (1564), возможно, портрет Тициана. На противоположной стене - полотно самого Тициана < STRONG." МАДОННА strong Пезаро? < > (1519-1526), написанное по заказу Якопо Пезаро, епископа кипрского Пафоса. Мадонну со святыми и заказчиком писали в Венеции и раньше - жанр " святого собеседования", где все участники погружены в молитву, задал Беллини. Тициан совершил революцию: после него такая сцена стала писаться как представление бедных родственников начальству. Святой Франциск любезно рекомендует Марии семью Пезаро, а строгий Петр проверяет по книге, записывался ли епископ на прием; последний в подтверждение заслуг привел с собой персонажа в чалме (Пезаро умудрился быть еще и военачальником и в 1502-м разгромил турок). Еще раз епископа можно увидеть прикорнувшим на собственной гробнице за углом (1524, мастерская братьев Ломбардо).3

Другое революционное полотно Тициана вы видели издали: " Ассунта", или " Вознесение Богоматери" (1518). Первый алтарный образ молодого художника был оглушительно великолепен и дерзок: никто еще не ориентировал алтарный образ вертикально - да так, что екает сердце и у Марии, и у апостолов, и у вас. Вытянутая рука, которая тщится схватить облако, многое здесь объясняет. Бравура предвосхищает барокко, которое научится еще более беззастенчиво (хотя и не так гениально) манипулировать зрителем.
Более раннюю живопись, которую Тициан мгновенно затмил, можно видеть в боковых апсидах. В левой - " Святой Амвросий со святыми" Альвизе Виварини (1503); в капелле Корнер (в левом торце трансепта) - еще один Виварини, Бартоломео (дядя Альвизе), - " Святой Марк на троне" (1474) в золотой готической оправе; в правой апсиде - его же полиптих 1482 года, на сей раз в оправе ренессансной. Живопись, как у всех Виварини, - мужественная и яркая вплоть до бесчувственности; хорошо видно, какое строгое табу (не только эстетическое, но и моральное) нарушил Тициан, позволив себе играть на эмоциях. В одной из правых апсид - " Иоанн Креститель", раскрашенная скульптура Донателло (1438), которая мало отвечает представлениям об авторе надоевшего " Давида". Представления придется пересмотреть: в Возрождении был и натурализм, и гротеск (мысленно приставьте Иоанну утраченный указательный палец).
Величайший предшественник Тициана, Джованни Белллини, представлен в сакристии, в правом торце трансепта. Его " Мадонна со святыми" (1488) не так бравурна, как " Ассунта", но долго не отпустит; правильно было бы немного побегать между двумя шедеврами и сравнить их между собой. Возможно, Мадонна Беллини еще не знает о возможности летать? Или (теологически это, безусловно, так) она уже вознесена в золото: все, чего победоносно добивается Тициан, Беллини дается без напряжения, он уже там, куда Тициан только рвется. Но современная душа видит ценность в движении, а не пребывании, так что Тициан ей куда ближе. Из сакристии открыта дверь в следующее помещение, где находится гробница дожа Франческо Дандоло (1340) с иконоподобной живописью Паоло Венециано.
Вернувшись в алтарную часть храма, вы можете пройти краткий курс венецианской надгробной скульптуры. Левую стену алтаря занимает многоярусная гробница дожа Николо Трона, один из главных памятников скульптуры Возрождения в Венеции (Антонио Риццо, 1476). Дож представлен дважды: в нижнем ярусе и на смертном одре. В эпоху Ренессанса гробница говорит не о смерти и не о воскресении, но о подвиге; при этом амбиции человека всегда дисциплинированы, усмирены. Насколько это непохоже на готику, можно видеть по соседнему (на правой стене алтаря) надгробию Франческо Фоскари (Никколо Фьорентино, 1457), где Христос возносит к небу душу покойного, пока тот лежит себе мертвый. Дож Фоскари был сильной и противоречивой фигурой, и его настиг шекспировский конец: он проиграл войну, в которую вверг Венецию, из-за нее выросли налоги и поползло недовольство, сын его был изгнан как предатель, а потом убит; дож впал в глубокое горе, его вынудили отречься (редчайший в истории республики случай). Через неделю он умер

В правом торце трансепта на стене три очень разные гробницы. Слева едет по своим делам конный монумент Паоло Савелли (1406). Справа - терракотовый гроб блаженного Пачифико, основателя церкви; не ищите его фигуру - гробница делалась в 1437 году для другого человека, который ее просто уступил. В центре - памятник адмиралу Бенедетто Пезаро (1503), человеку вполне ренессансному. Бизнесмен и политик, он стал адмиралом уже в 70 и добился огромных успехов в морских битвах, несмотря на прискорбно низкий моральный облик (Пезаро держал на корабле свою любовницу, а офицерам, не согласным с его решениями, рубил головы). Наискосок от него, на правой стене, три странные фигурки поддерживают гроб другого адмирала, Якопо Марчелло (Пьетро Ломбардо, 1485). За углом, в главном нефе, высоко висит простой черный гроб, который предназначался для кондотьера Карманьолы, но так и не дождался его, поскольку тот был казнен за предательство в 1432 году.
Идея подвешивать гроб может показаться странной, но смысл всех этих гробниц - в том, как спокойно герой ожидает воскресения; мы же должны спиной чувствовать присутствие героев. С героями, однако, у Венеции было с годами все хуже - как и с гробницами. Боковой вход в храм обрамляет гигантский монумент дожу Джованни Пезаро (1669): бритые мавры в рваных тренировочных штанах, недосохшие скелеты и дож, который взирает на все это сверху с ужасом; ответственны за это безобразие скульпторы Мельхиор Бартель из Дрездена и Бернардо Фальконе из Лугано. По правой стене ближе к выходу завершит вашу экскурсию меланхолическая гробница скульптора Антонио Кановы, сооруженная в 1827 году на деньги, собранные по подписке по всей Европе, по проекту самого Кановы (сделанному для гробницы Тициана в 1794 году и позже реализованному в гробнице Марии Австрийской в Вене). Перед вами триумф чистого искусства, к теме героя и гражданина уже не имеющий никакого отношения. Умер не только Канова - умерла Венецианская республика.
После этого наполеоновская администрация открыла в гигантском монастыре Фрари (под боком у церкви) Государственный архив, где сейчас более 700 миллионов документов. Типы документов много говорят о Венеции: довольно мало мемуаров и хроник (жители сочинять не любили), нет газет, зато масса доносов на соседей и бюрократических реляций. Так, в XVI веке коменданта одной крепости обязывали при сдаче дел - через несколько лет - сказать преемнику определенную формальную фразу, а отсебятина хотя бы в одно слово стоила бы ему гигантского штрафа