Глава 25. Декабрь, 1996 год. Хогвартс.

ДЖИННИ УИЗЛИ
Осень окончательно отступила, давая дорогу долгожданной белой гостье. Последние дни ноября были щедры на обильные снегопады, которые накрыли школьный двор легкой пушистой периной и доставили много радости первокурсникам. Ребята с удовольствием катались на коньках по замерзшему озеру, ездили на санках, устраивали бои из заколдованных снежков.
Но сразу после Дня святого Андрея ровная теплая погода изменилась. Зима с первых же дней постаралась показать свой суровый характер – ворвалась в нашу размеренную школьную жизнь ледяным, обжигающим горло воздухом и замерзшими, покрытыми замысловатыми узорами окнами.
В Хогвартсе стало заметно холоднее. По утрам студенты спускались на завтрак, закутавшись в меховые мантии поверх теплых свитеров и обмотавшись шарфами. Но и это не помогало.
Стены огромных аудиторий покрылись легким инеем, мерзли руки, замерзшие пальцы отказывались держать перья, а уши просто «сворачивались в трубочку». Директору не оставалось ничего другого, как согласиться на просьбу деканов сократить количество и длительность учебных занятий. Обрадованные студенты искали спасение от морозов в хорошо натопленных гостиных и спальнях.
В гриффиндорской гостиной теперь всегда было полно народу, студенты всех возрастов и мастей собирались поближе к камину, чтобы посплетничать, сыграть партию-другую в волшебные шахматы, поспорить, обсуждая очередные новости или статьи из «Ежедневного пророка», принесенного совами-почтальонами из большого мира, а может и просто посидеть у открытого огня с интересной книгой. Но если бы кто-то попытался отыскать среди этого неугомонного муравейника каштановую гриву Гермионы, его ждала неудача. Старосты Гриффиндора здесь не было. Как, кстати, и Гарри с Роном.
Мой старший братец все чаще уединялся с Лавандой Браун, их не пугали ни холодные аудитории, ни слабо отапливаемые коридоры Хогвартса, поскольку горячие поцелуи и жаркие объятия согревали эту сладкую парочку лучше всякой печки.
Гарри отсиживался в мальчишеской спальне, прячась не только от меня, но и от всего мира. Возможно, ему было стыдно за свои необдуманные слова и поступки. Может быть, он искал выход из сложившейся ситуации, но не находил его. Не знаю. Мы больше не общались.
Гермиона наотрез отказывалась выходить в общую гостиную, она почти все время проводила в библиотеке, объясняя свои длительные сидения над книгами желанием как можно быстрее закончить работу над курсовой. Подруга, видимо, знала отличное согревающее заклинание, отчего ее ладони оставались горячими, щеки горели румянцем, а ноги никогда не мерзли.
Но меня не обманешь - курсовая была лишь отговоркой. Гермиона тоже пряталась от чужих глаз.
После той откровенной беседы с Гарри она стала неразговорчивой, скрытной, погруженной в свои мысли и ощущения. Нет, она не выглядела одинокой, так же, как и прежде ровно общалась с преподавателями и студентами, усердно выполняла обязанности старосты, помогала первокурсникам с домашним заданием, патрулировала замок, мило улыбалась всем вокруг.
Все было как всегда с одним лишь исключением – после разрыва с друзьями она закрыла от всех свое сердце, а ключик потеряла. И больше не собиралась впускать кого-либо в свой маленький мирок, порой избегая даже меня. У нее появилась тайна под сердцем, и мир вокруг перестал существовать, в одночасье став чужим и враждебным. Наверное, и я в ее положении чувствовала бы себя точно также. И все равно – было обидно. Капельку. Совсем чуть-чуть. Но обидно.
Одно неверное слово – и Гарри легко разрушил годами сложившуюся дружбу. Хотя я и продолжала надеяться на лучшее, но дни проходили за днями, а все оставалось по-прежнему. Неразлучная прежде троица распалась, разлетелась по сторонам, словно осколки треснувшего стекла. Каждый жил теперь только своей жизнью, каждый старался не попадаться на глаза своим бывшим друзьям.

ГРЕЙНДЖЕР
С приближением рождества обязанности старосты стали обременительнее. Кроме постоянных дел появились новые - нужно было помогать Хагриду украшать замок к рождественскому балу, надзирать за тем, чтобы первокурсники не выбегали раздетыми на мороз, отслеживать заболевших, следить, чтобы они непременно отправлялись в больничное крыло и попадали в заботливые руки мадам Помфри, патрулировать по вечерам хогвартские коридоры, разгонять по факультетским гостиным влюбленные парочки, количество которых увеличивалось так же быстро, как и количество развешенных по замку к предстоящему балу пучков омелы. Но я не жаловалась. Совсем наоборот, отсутствие свободного времени не оставляло шансов тревожным мыслям. А они так и норовили опрокинуть мое и без того шаткое душевное равновесие.
Отдохнуть не удавалось даже в выходные – народ не спешил покидать натопленные спальни, и в гриффиндорской башне всегда было шумно и тесно. От этого у меня начинала болеть голова, становилось душно, кровь приливала к лицу, я находилась в постоянном ощущении приближающегося обморока. И тогда сбегала от всех в приятную прохладу библиотеки – место, где я всегда чувствовала себя как дома.
В ближайшую субботу был день похода в Хогсмид.
В то утро я встала довольно рано - за замерзшими окнами не было ни намека на рассвет. Девчонки крепко спали, тихонько посапывая в подушку. Наскоро позавтракав, я впервые за все годы обучения в школе в гордом одиночестве, без Гарри и Рона, спустилась к выходу, где, как и всегда, стоял вечный страж школы мистер Филч и сверял по одному ему понятному длинному списку, кому из студентов разрешено выйти за пределы замка. Но сегодня проверять было некого.
- Одна? – недоверчиво заглянул он за мою спину, словно там могла укрыться толпа учеников.
- Как видите, - ответила я и оглянулась: позади меня не было ни души. Вряд ли кто-нибудь решится сегодня повторить мой подвиг – температура воздуха на улице минус двадцать пять, не меньше. Что-то не припомню я на своем веку такой холодной зимы.
Я вышла из замка, подставив лицо обжигающему морозу. Сегодня я проведу день в тишине и покое, с интересной книжкой, меня никто не будет отвлекать, надоедая глупыми вопросами. И пусть Джинни обижается на меня, сколько ей вздумается, но я не хочу больше вести с ней душещипательных бесед. Я устала от повседневной суеты, мне просто хотелось побыть немного одной.
Я забежала в «Сладкое королевство», накупила разных вкусностей для Джинни, чтобы она не сердилась на меня. Следующая остановка - «Три метлы».
Мадам Розмерта несказанно обрадовалась мне – из-за холодов у нее почти не было посетителей. Она налила мне горячего сладкого чаю, угостила свежеиспеченной булочкой. Здесь было тепло и уютно, но даже вкусные запахи и горящий камин не смогли изменить мое решение отправиться в «Кабанью голову». Там меня никто не заметит, а сюда в любую минуту могут ворваться шумные студенты. Такая перспектива меня не устраивала - мне хотелось покоя.
В трактире, как я и предполагала, не было ни души, я уселась за стол в дальнем углу зала, не забыв накинуть на голову капюшон мантии. Так, на всякий непредвиденный случай - береженого Бог бережет. Любопытных глаз мне хватало и в школе.
Углубившись в чтение, я забыла обо всем.

МАЛФОЙ
Филч недовольно окинул меня взглядом и проворчал:
- И куда вас нелегкая несет в такую погоду? Чего вам в гостиных не сидится?
Вас? Значит, не я один…Кто-то еще набрался смелости выбраться из теплой норы.
Я брел по пустынным улицам деревни, стараясь ни о чем не думать.
В «Кабаньей голове» было пусто, человек, назначивший мне встречу еще не появился, только маленькая женская фигурка в дальнем углу трактира склонилась над раскрытой книгой. Похоже, какая-то сумасшедшая колдунья прибыла в Хогсмид еще до наступления холодов, а теперь коротала время, стараясь переждать затянувшиеся морозы.
Не представляю, как можно решиться провести в этой грязной дыре хотя бы одну ночь. Говорят, что здесь даже водятся клопы.
Я сел за стол и задумался.
- Малфой?
Голос над самым ухом заставил вздрогнуть от неожиданности. Петтигрю стоял возле моего стола, пристально всматриваясь в меня своими противными маленькими водянистыми глазками. Как назвал его Снейп – «Хвост»? Точнее не скажешь, все повадки этого человека напоминали мелкого грызуна.
Сейчас он смотрел на меня взглядом победителя, хозяина положения, которого я, очевидно, должен был бояться и уважать. Но страха перед ним не было, только все то же чувство омерзения, как и в прошлый раз. И он мгновенно понял это - почувствовал своим крысиным нюхом - и поморщился:
- Вижу, ты до сих пор не осознал своего шаткого положения?
- Мы на «ты»? Не помню, чтобы пили на брудершафт.
Я даже не предложил ему сесть – отвернулся к окну, чтобы не видеть эту мерзкую рожу. Но ему и не требовалось приглашения – он просто плюхнулся на лавку и, не моргая, уставился на меня.
- Строишь тут из себя!.. – проворчал человечек, внимательно изучая мой профиль. – Одно мое слово и…
Я взглянул на него и усмехнулся:
- Разве Темный лорд теперь нуждается в советниках?
Петтигрю нервно подернул плечами.
- Заткнись, - пропищал он. – Если хочешь знать, я не последний человек в его окружении!
- Разумеется, - осклабился я. – Только ближайший сторонник лорда стал бы его мальчиком на побегушках.
- Попридержи язык, Малфой! Тебе пора задуматься о своем положении, а не моем. Не моей семье грозит опасность, или ты забыл судьбу отца?
- Хватит угроз! – я стукнул кулаком по столу. И сразу пожалел об этом – нельзя привлекать к себе внимание. А я совсем забыл об одинокой женской фигуре в углу зала. Невольно покосился на нее, Хвост испуганно повернул голову вслед за мной. Но волшебница была настолько увлечена чтением, что не замечала ничего вокруг. Возможно, она заснула над книгой.
- Итак, меня интересует одно - для чего я притащился в эту дыру? Что просил передать мне твой хозяин?
Петтигрю хищно улыбнулся, заерзал на лавке, словно устраиваясь удобнее, положил правую руку, затянутую в блестящую серебряную перчатку на стол, и, не мигая, уставился на меня:
- Темный лорд удивился твоей детской выходке…
- Какой выходке? – не понял я.
- Спрятать мать. Отсутствие миссис Малфой в поместье насторожило его, но не обеспокоило. При желании он в любой момент легко откроет ее местонахождение. И эта глупость могла бы стоить тебе очень дорого…
Я насторожился.
- … Но господин милостив, он был в хорошем расположении духа, когда услыхал эту новость. Хозяин понимает твои сыновние чувства и прощает тебя.
Я ничего не понял. Нарцисса не в Малфой-мэноре? Но где же тогда?
- И, кроме того, - продолжал Хвост, - тебе удлиняют время выполнения твоего задания, но не позже конца учебного года. Темный лорд понимает, что ты еще совсем зеленый, - Хвост мерзко скривил губы, - желторотый птенчик, так сказать. Но в начале лета от тебя ждут результатов. А чтобы ты не забывался и не забывал, время от времени будешь получать предупреждения.
- Что за предупреждения?
- Я не знаю! – ощетинился он. - Меня это не касается! Но ты поймешь…
Хвост разглядывал меня, надеясь найти на моем лице признаки страха. Видимо, не дождавшись, вскочил на ноги и засеменил к дверям. Но у самого выхода обернулся:
- Надеюсь, больше не увидимся!
- А уж я то как надеюсь!
Человечек оскорблено пискнул и исчез, резко хлопнув дверью.
Клубы холодного воздуха ворвались в трактир и достигли моих разгоряченных щек. На протяжении всего разговора с Петтигрю я старался сохранять ледяное спокойствие, но сейчас внутри меня полыхал огонь.
Итак, Нарцисса, благодаря неизвестным мне обстоятельствам, сбежала из замка и находилась в относительной безопасности. Я не знал, радоваться или огорчаться такой новости: теперь у меня были развязаны руки, но моя жизнь не стоила ни гроша. И эта агония продлится до самого лета.

ГРЕЙНДЖЕР
Они, вероятно, приняли меня за случайную посетительницу, и я слышала все, от первого слова до последнего.
Я сразу узнала Петтигрю, едва увидела его. Тот сумасшедший вечер, когда перед Гарри открылась правда о роли Хвоста в смерти его родителей, не скоро сотрется из моей памяти. Еще бы – и не удавшаяся казнь Клювокрыла, и Люпин, превращающийся в оборотня, и Сириус, едва не погибший от нападения дементоров – такое не скоро забудешь, даже если и захочешь.
Я сидела, затаив дыхание, боясь выдать себя неловким движением или сорвавшимся с губ вздохом. Их разговор, со стороны казавшийся спокойным, по сути, был маленьким сражением. Драко вел себя достойно, он не выказывал страха, хотя, без сомнения, боялся. И он выиграл этот бой.
Я видела, как выскочил Петтигрю, гневно хлопнув дверями, как Малфой после его ухода долго сидел за столом, уронив голову на руки, как тяжело поднялся и неверным шагом направился к выходу.
Я смогла расслабиться только тогда, когда трактир опустел.
Значит, Дамблдор смог выполнить мою просьбу - Нарцисса была в безопасности. И как бы не храбрился Темный лорд, он вряд ли найдет ее. Директор помог матери, но сможет ли он помочь сыну?
Внезапно защемило сердце – страшное предчувствие накатило на меня огромной горячей волной, какое-то тревожное ощущение, что сегодня со слизеринцем должно произойти что-то ужасное.
Времени на размышления не оставалось. Я кинула ставшую ненужной книгу в школьную сумку и бросилась следом за вышедшим на мороз слизеринцем.
Приготовилась принять на себя обжигающее дыхание декабря, но того пронзительного холода, который встретил меня утром, уже не было. Пока я пряталась в теплых стенах «Кабаньей головы», погода начала меняться. Я побежала по пустым улицам Хогсмида в направлении школы, куда, я была уверена, направился Малфой, но вдруг остановилась - мне прямо на нос упала снежинка.
Я вскинула голову к небу - сверху шел снег! Пушистые хлопья кружились в воздухе, словно огромные белые мухи. И их становилось все больше и больше, они падали на землю, пряча от меня под мягкое пушистое покрывало следы Драко.
Я прибавила шагу - он не мог далеко уйти.
Дома Хогсмида остались далеко позади, но не было и намека на то, что парень шел впереди меня. Я неуверенно остановилась. Куда он мог направиться? Где он?
А снег все летел и летел.
Я свернула с натоптанной тропинки в направлении озера и пошла, увязая по колени в сугробах.
В одно мгновение что-то произошло с окружающим меня миром. Небо в считанные секунды затянулось тяжелыми черными тучами. Словно кто-то произнес «Нокс!» – и не стало ни белоснежного покрывала вокруг, ни укутанных меховыми шапками деревьев, ни замерзшего озера, ни очертаний старинного замка. Только непроницаемая и кромешная мгла, плотно накрывшая землю.
Я испуганно крутила головой, стараясь понять, что же произошло, но зрение не помогало. Абсолютная слепота. Полный мрак.
Теплая мантия перестала согревать. Все тело сковала лютая стужа, казалось, я умерла. Словно в одно мгновенье из меня выкачали всю жизнь и радость, всю надежду и счастье.
Я прислушалась – где-то совсем недалеко от меня раздавались долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи. Однажды я уже слышала подобные звуки.
В воспаленном, отказывающемся служить мозгу, всплыл пронзительный мальчишеский крик: «Гермиона, подумай о самом лучшем в твоей жизни, только самые приятные воспоминания!»
Боже мой! Я вспомнила.
Дементоры?!
Мне стало по-настоящему страшно…
- Люмос! – я с трудом подняла вверх палочку и произнесла заклинание. Замерзшие губы и руки не слушались, но маленький спасительный огонек все-таки рассек непроглядную мглу.
Ах, лучше бы не видеть происходящего – недалеко от меня, плавно паря над землей, скользила длинная фигура, закутанная в плащ до пят, с надвинутым на лицо капюшоном. А рядом еще одна такая же, и еще. Их было трое. А чтобы лишить человека жизни, вполне было бы достаточно и одного.
Дементоры кружили по кругу, словно огромные вороны над своей добычей. И я знала, кто стал сегодняшней жертвой для этих тварей.
Он лежал на снегу, в центре зловещего, медленно сужающегося хоровода.
С трудом передвигаясь, я сделала шаг по направлению к Драко. Непослушные ноги увязали в сугробе, но я заставляла себя продолжать движение. Пока не поздно.
Раздался стон, едва различимый, слабый, и он послужил сигналом для нападения. Кольцо сомкнулось, я увидела, как дементоры склонились над неподвижно лежащим телом. Из-под плащей высунулись костлявые руки, все в слизи и струпьях, словно у долго находившихся в воде утопленников, и потянулись вниз.
- Экспектро патронум!
Я не узнала собственный голос, он показался мне тихим, неуверенным и совершенно чужим. Заклинание вышло слабым.
Надо приблизится к ним. Еще шаг. Ближе, ближе.
- Экспектро патронум!
И эта попытка была напрасной. Замерзшие губы не слушались.
«Гермиона, подумай о самом лучшем!»
Тело Драко сотрясла судорога. Один из дементоров откинул назад капюшон и огромной зияющей на месте рта воронкой начал всасывать воздух в нескольких дюймах от парня.
Поцелуй дементора! Я оцепенела от ужаса. Медлить нельзя.
- Экспектро патронум!
Третье по счету заклинание оказалось сильнее предыдущих – серебристый лучик откинул в сторону одного из нападавших. Двое других оглянулись, и, заметив незваную на смертельное пиршество гостью, плавно скользнули в мою сторону.
У меня оставались считанные секунды.
«Гермиона, подумай о самом лучшем!»
Что же было в моей жизни такого, что могло бы помочь?
Воспоминания ярким пламенем вспыхнули в голове:
«…Звонкий мальчишеский голос разбивает ночную мглу: «Вот оно, небо, настоящее небо, смотри!» Над головой всплывает необозримо далекий космос, не затуманенный ничем, мириады ярких таинственных звезд, ощущение бесконечности и глубины. И его рука на моем плече…»
- Экспектро патронум!
«…Мой горячий шепот: «Не уходи… пожалуйста …останься со мной этой ночью». Его осторожный ответ: «Ты сама не понимаешь, о чем просишь». «Понимаю». «Ты потом пожалеешь, если я останусь». «Я пожалею, если ты уйдешь…»
- Экспектро патронум!
«…Звонкий голосок рыжеволосой Джинни: «Ненавидеть собственного ребенка?! Как у тебя язык поворачивается сказать такое?! Он уже есть, он живой! Его маленькое сердечко бьется! Скоро ты почувствуешь его. Дети – это счастье!»
Совсем близко смрадный запах разлагающегося тела. Смерть приблизилась настолько, что можно было заглянуть в ее пустые глазницы.
- Экспектро патрону-у-ум!
Из острия волшебной палочки вырвалось мощное серебряное свечение, настолько яркое, что на миг ослепило меня. Я зажмурилась.
Существо, похожее на огромную светящуюся летучую мышь, набросилось на дементоров и отбросило их по сторонам. Оно наступало снова и снова, бросалось в атаку до тех пор, пока последний из побежденных чудовищ не растворился в промозглом тумане.
Холод начал медленно отступать, мир вокруг становился светлее и наполнялся обычными цветами, запахами и звуками.
Прикрыв воспаленные глаза рукой, я удивленно всматривалась в созданного мной патронуса. Прошлый год на занятиях в ОД моим защитником была маленькая серебристая выдра. Но сегодня сверкающее животное напоминало… дракона?!
Нет, этого не может быть. Я никогда не слышала о подобном. Разве так бывает, чтобы патронусы меняли свою форму?

МАЛФОЙ
Я медленно приходил в себя.
Нарцисса прижимала мою голову к своей груди и что-то шептала мне на ухо. Ее легкое дыхание касалось моей щеки, а мягкие волосы рассыпались по лицу. Они пахли медом и яблоками.
Сил хватило только на то, чтобы прошептать одно-единственное слово:
- Мама!
- Драко, ты меня слышишь?
Волосы щекотали меня, и я невольно чихнул. Потом усилием воли приоткрыл глаза.
Надо мною склонилась маленькая женская фигура. Это была не Нарцисса. Да и откуда ей здесь быть?
- Драко, очнись!
- Не кричи, Грейнджер, от тебя звенит в ушах!
Я попытался сесть. Почему у меня ощущение дежавю?
- Слава Мерлину, ты жив!
Возле моего уха раздался вздох облегчения.
- Серьезно? Только не пытайся делать вид, что ты безумно рада этому. Все равно не поверю.
- Зачем ты так говоришь? Я никогда не хотела твоей смерти.
- Правда?
Я потер руками голову возле висков – где-то там засела тупая боль.
- Держи, – Грейнджер достала из кармана маленькую, еще нераспечатанную шоколадную лягушку и протянула мне. – Съешь, это помогает.
- Откуда знаешь?
Она пожала плечами:
- Да так, просто знаю и все.
- Поттеру небось несла, - усмехнулся я, послушно распечатывая обертку и откусывая кусочек. На обратной стороне фантика был изображен Дамблдор, будь он неладен. Директор улыбнулся мне, помахал рукой и исчез.
- Дурак! – беззлобно выругалась она. - Для себя берегла. Когда еще выберусь в Хогсмид. А ты не переживай так за Гарри, у меня и для него остались, и для Рона.
- Ясно, - рассмеялся я, - запаслась на весь Гриффиндор.
Удивительно, но от растаявшего во рту лакомства по жилам заструилось спасительное тепло. Я сунул всю оставшуюся плитку в рот.
- Какая нелегкая вытащила тебя из школы, в такой-то мороз?
- Тот же вопрос могу задать тебе.
- У меня были неотложные дела.
- Я видела твои дела, – она ехидно сощурилась, - очень уж они похожи на маленького человечка со скользкими глазками и лживым языком.
- Не лезь, куда тебя не просят. Ты что, следила за мной?
Ее губы скривились в язвительной улыбке:
- Больно надо, я понятия не имела, что у тебя там свидание с прихвостнем Сам-знаешь-кого. Только хочу тебя предупредить, Малфой, Питер Петтигрю - не лучшая компания для мальчика из хорошей семьи.
- Слушай, Грейнджер, заткнись, а?! Без тебя тошно!
Она задохнулась от негодования:
- Да если бы не я, ты бы уже встретился на небесах со своими чистокровными предками! Но от тебя разве дождешься слов благодарности?
- Размечталась… Тебя никто не просил бросаться мне на помощь, сломя голову. Меня нет смысла убивать. Ты же сама все слышала. Хвост сказал, что я буду время от времени получать предупреждения. Это, вероятно, одно из них. Так что ты зря старалась - моей жизни ничего не угрожало.
- Рада это слышать, – сухо ответила она и раздраженно добавила:
– В следующий раз близко к тебе не подойду. Даже если на коленях будешь молить о помощи.
Я хмыкнул:
- Вряд ли. Лучше умру!
- И вообще, - возвестила она, - хватит сидеть на снегу, расселся тут, поднимайся давай, а то смерть может оказаться гораздо ближе, чем ты думаешь. Тогда тебе точно никакой патронус не поможет!
- Не командуй, я тебе не какой-нибудь сопливый первокурсник, - беззлобно огрызнулся я.
- Конечно, - пробурчала она себе под нос, - ты же у нас слизеринский принц.
После шоколада я чувствовал себя намного лучше, хотя слабость еще не отпустила. Я попробовал подняться, но затекшие ноги не держали.
Грейнджер протянула мне руку, я оттолкнул ее локтем:
- Без тебя обойдусь.
- Я только хотела помочь.
- Не нуждаюсь!
Она пожала плечами:
- Прекрасно, ну, тогда прощай, я пошла. У меня еще много дел в школе.
Гриффиндорка встала и, утопая по колено в снегу, побрела в сторону Хогвартса.
А мне вдруг совсем не захотелось оставаться одному в этом сугробе, но попросить ее остаться я не мог. Или все же мог?
- Эй, Грейнджер!
- Да? – она остановилась и недоуменно оглянулась на меня.
- Где ты научилась этому заклинанию?
Она хмыкнула:
- Ума не приложу, зачем тебе это, Малфой, ведь твоей жизни ничего не угрожает.
- Ох, и язва ты, Грейнджер! Как только Поттер терпит тебя?
Она не ответила. Но и не уходила. Просто стояла и смотрела на меня.
Я через силу заставил себя подняться, сделал несколько неуверенных шагов. Ноги слушались с трудом, дрожали, но шли. Пройдя всего несколько шагов, я чувствовал себя так, как если бы пробежал марафонскую дистанцию.
Она не сделала ни единой попытки помочь мне. Но и не смеялась надо мной.
Девушка подождала, когда я догоню ее, и мы пошли в школу бок о бок.
Она заговорила первой:
- Экспектро патронум – это магическое заклинание высшей категории. Вряд ли в ваших чистокровных семьях видят необходимость обучать ему. Заклинание вызывает патронуса – защитника, который не ведает, что такое отчаяние или страх. Это и помогает ему отгонять мерзких тварей.
- Как его вызвать? - полюбопытствовал я. А про себя подумал, что действительно не мешало бы ему научиться. Возможно, это нападение дементоров – не последнее. Кто знает, что еще может взбрести в голову Темному лорду. Никогда не знаешь, чего от него ждать. А уж с изощренной фантазией у него полный порядок.
- Это и легко и трудно одновременно. Оно бывает не под силу даже самым опытным магам, с первого раза ты не сможешь вызвать его, уверяю тебя.
- Позволь мне самому решать. Так что нужно, чтобы он появился?
Она посмотрела меня и вдруг улыбнулась:
- А ничего не нужно, всего лишь сосредоточиться на одном-единственном воспоминании.
- Всего-то?
- Ага, - кивнула она. - Только это должно быть не какое-нибудь там обычное воспоминание, оно должно быть самым счастливым в твоей жизни. У тебя есть такое?
Она с иронией заглянула мне в глаза.
- А ты думаешь, что в жизни чистокровных не бывает счастливых дней?
- Откуда нам, грязнокровкам, это знать?! Вы же все время играете роли, скрываете свои эмоции, носите чужие маски. Находясь в Малфой-мэноре, я не заметила радости в ваших глазах.
- Да что ты вообще можешь знать о нас? – вспылил я. – И была-то в замке дней десять, а уже сделала столь масштабные выводы. Конечно, только ведь вы, гриффиндорцы, знаете, что такое «счастье»... Для нас оставляете темные стороны жизни. Вы вообще привыкли судить людей по своим собственным понятиям, поделили весь мир на «белое» и «черное». Сами вы, конечно, безгрешные ангелы. А нам отведена роль ваших антиподов. Вот вы, например, решили, что все слизеринцы коварны, аморальны, хитры, что нам присущи только отрицательные черты...
- Разве нет?
- " Разве нет...", - передразнил я.
Ее щеки покрылись легким румянцем смущения.
- Вы поставили на нас штамп моральных уродов, выкрасили нас в темные тона, словно художники – некромалисты.
- Нет такого слова, - пробурчала она.
- Слова может и нет, но ведь ты поняла, о чем я хотел сказать. Мы обычные люди, нам присущи те же эмоции, что и вам. И диагноз надо ставить не нам, а обществу, в котором мы живем. Просто мы лучше, чем все остальные, научились приспосабливаться к новым условиям. За это вы нас и не любите.
- Ага, вы, как хамелеоны, все время меняете свой окрас.
- Ну вот, опять все перевернула! Мы чудовищны, безнравственны и честолюбивы только потому, что вам кажемся такими. На самом деле мы точно такие же, как и все. Мы и плачем, и смеемся, грустим и любим, надеемся и ненавидим. И если мы переступаем через кого-то, то это вовсе не ради нас самих и не потому, что нам этого хочется. Нас к этому вынуждают обстоятельства.
- Интересная теория, - фыркнула Грейнджер. – Так можно оправдать все, что угодно...
- В общем, каждый остался при своем мнении, - подвел я итог нашей беседе.
- При своем, - согласилась она. – Хотя над тем, что ты сказал, стоит задуматься. Может быть, мы и правда судим о вас однобоко?
Она посмотрела на меня оценивающе, наклонив голову сначала вправо, потом влево, и засмеялась:
- Но с какой стороны к вам не подойди, согласись - вы живете только для себя. Вы эгоисты.
- Не все же должны быть готовыми подарить себя миру. Да, я не герой, как твой дружок Поттер...
- Но это и не важно, – перебила она меня, - герой ты или нет. Просто всегда, при любых условиях нужно оставаться человеком.
Какие же мы с ней все-таки разные, словно два полюса. Вроде бы судим об одном и том же, но ответ получается иным, непохожим.
Мы и не заметили, как добрели до школы. Перед воротами Грейнджер остановилась и повернулась ко мне:
- А ты вполне нормальный парень, Драко Малфой, когда не стоишь из себя аристократа. С тобой интересно разговаривать. Хочешь, завтра вечером научу тебя вызывать патронуса?
Я опешил – не ожидал от нее такого поворота. Как она себе это представляет? И где?
- Н-не знаю, - неуверенно ответил я.
Она снова улыбнулась:
- Ну, на нет и суда нет. Прощай!
У нее красивая улыбка – невольно отметил я. И вспомнил, как на младших курсах надсмехался над ее зубами. Сейчас у нее не было никаких дефектов.
Я смотрел, как она удаляется.
Черт, наверное, она подумала, что я испугался разговоров. Да мне плевать на всех!
Проклятая гриффиндорка, почему ей так легко удается вывести меня из равновесия?
- Эй, Грейнджер!
Она повернулась, с любопытством уставившись на меня.
- Я подумаю над твоим предложением.
- Подумай, конечно, - ее голос прозвучал как-то глухо.- Если у тебя все, то я пошла.
- Нет, есть еще кое-что...
- Да?
- Спасибо!
Она не ответила. Тряхнула каштановыми волосами и продолжила свой путь. В пустом гулком коридоре звонким эхом разнесся стук ее каблуков.
У окна в главном холле, прислонившись к стене, стояла Пэнси Паркинсон, которая проводила гриффиндорку долгим пристальным взглядом. И она, похоже, слышала весь наш разговор.

ГРЕЙНДЖЕР
Джинни по-хозяйски расселась на моей кровати, весело болтая с Парвати. Лаванды в спальне не было. Впрочем, как обычно.
Девчонки очень удивились, увидев меня, дрожащую от проникшего до самых костей холода, в промокшей от снега одежде.
- Гермиона, где ты была?
Джинни вытащила палочку, произвела ею замысловатое круговое движение над моей головой, так что из конца палочки хлынул горячий воздух, потом направила ее на мою мантию, от которой сразу же пошел пар. Одежда и волосы высохли моментально, за считанные секунды.
- Мама научила, - пояснила подруга. – Отличное заклинание для того, кто шастает неизвестно где. Ты же могла заболеть!
Она осуждающе посмотрела на меня, словно напоминая, что я должна была думать не только о себе, но и о ребенке. Как будто я сама этого не знала.
- Девочки, а вы слышали когда-нибудь о том, чтобы патронусы меняли свою форму?
Обе удивленно уставились на меня:
- А разве такое бывает?
- Бывает, - кивнула я. – Я видела это собственными глазами.
- Где?
- Да так, в одном месте.
Изумлению обеих не было предела.
- Ты сумасшедшая, Грейнджер! – засмеялась Парвати. – Вечно в какие-то переделки попадаешь. Где ты их только находишь?
- Они сами меня находят, - объяснила я.
Джинни вновь покосилась на меня, но ничего не сказала. Кажется, сегодня вечером меня ждет хорошая взбучка от рыжеволосой бестии.
- Гермиона, а поехали к нам на рождество, - предложила она, меняя тему неприятного разговора. – У нас нынче много интересного народу собирается. Мама написала, что будут и Джордж с Фредом, и Билл с Флер. Люпин приедет, и «голубушка Тонкс».
Она очень похоже передразнила свою мать - миссис Уизли.
- Нет, не могу. Мне надо к своим, ты же знаешь.
- Но на бал-то ты, надеюсь, пойдешь?
- На бал?
- Только попробуй ответить «нет»! Тогда я тебя силой вытащу, в чем мать родила.
Я растерялась:
- Вот именно, в чем мать родила. Мне не в чем пойти. У меня нет вечернего платья.
- Сейчас найдем что-нибудь подходящее!
Джинни вскочила с кровати и бросилась к платяному шкафу.
- Не смей!
Но она уже широко распахнула створки. Следом за ней кинулась и Парвати:
- Я тоже хочу поучаствовать в этом безумстве!
Они самым бессовестным образом принялись рыться в моих вещах.
Я легла на кровать и отвернулась к стене, чтобы не видеть происходящего. За устроенный беспорядок будет отвечать бессовестная Уизли. Сама все раскидала – самой и убирать!
- Боже мой! – раздалось за моей спиной. – Какая красота! Где ты его взяла, Гермиона?
- Что взяла? – не поняла я.
- Это очень дорогое платье, оно стоит бешеных денег, - выдохнула Парвати Патил. - Какая ткань!
Я догадалась, о чем они говорят – подарок Нарциссы Малфой, кроваво-красное воспоминание о том самом дне, когда я и Драко...
- Я не надену его, Джинни, даже не уговаривай.
- Как миленькая наденешь!
Спорить с рыжей Уизли было бесполезно. С ней боялись спорить все ее братья!