Глава 27. Декабрь, 1996 год. Хогвартс. Рождественский бал (окончание).

ГАРРИ ПОТТЕР
Рон наконец-то уснул, уютно свернувшись на кровати калачиком. Я поправил на нем одеяло, заткнул углы под подушку и тихонько вышел.
Хвала Мерлину – все позади. Спасибо Гермионе, если бы не она, сегодняшний вечер мог бы сложиться не столь удачно. А так Рон отделался лишь легким испугом – гневными рыданиями Лаванды, месячной отработкой у Филча и пропущенным рождественским балом.
Я медленно спускался по лестнице вниз. Если бы не оглушительно громкая музыка, достигавшая, казалось, всех укромных уголков замка, то можно было бы подумать, что Хогвартс вымер. На верхних этажах мне не встретилось ни души. Все были в Большом зале. Все веселились на полную катушку.
Под ложечкой сосало - я не успел сходить на ужин, и теперь живот предательски урчал.
Впереди, за поворотом в следующий коридор, сквозь сумасшедшую музыку мне удалось различить чьи-то возбужденные голоса. Кто-то спорил или ссорился – я не понял.
Осторожно заглянул за угол. Передо мной стояли две знакомые фигуры – те, кого вместе я так и не смог представить.
Пара секунд – и мантия-невидимка выскользнула из кармана мантии и очутилась на голове. Я шагнул за поворот. Лишь бы не подвел голодный живот, и мои шаги на гулком каменном полу. Хотя, вряд ли, бояться нечего - громкая музыка скроет следы моего пребывания.
Подслушивать нехорошо, но… Бог с ними, с этими моральными устоями, когда дело касается благополучия Гермионы Грейнджер.
Я приблизился к ним и замер.
- Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, Малфой? – сердито спросила Гермиона.
- Один вопрос, Грейнджер, и ты абсолютно свободна. Почему ты спасла меня?
Наступила пауза, девушка молчала, опустив глаза в пол.
- Зачем тебе это? – нетерпеливо повторил Малфой.
Она посмотрела на него:
- Теперь мы квиты.
- В смысле? – не понял слизеринец.
- В том смысле, что теперь никто никому ничего не должен, - сказала Гермиона так тихо, что я едва узнал ее голос.
- Объясни, что это значит, - потребовал парень.
Снова тишина.
- Ты дважды спас мне жизнь за это лето, - то ли спрашивала, то ли утверждала она.
Малфой молчал.
- Теперь и я тебя спасла дважды. Между нами полный расчет.
Малфой задумчиво потер переносицу:
- Я, наверное, что-то пропустил в этой жизни. Что значит «дважды»? А когда был первый раз?
- А ты вспомни, - выдохнула Гермиона.
Значит, у слизеринца на самом деле амнезия? И он, правда, ничего не помнит и не знает?
Я тяжело выдохнул и замер – Малфой внезапно оглянулся и посмотрел в мою сторону. Неужели он что-то услышал? Нужно быть осторожней.
- Но я ничего подобного не помню.
- Ни чем не могу тебе помочь. Извини, но ты должен вспомнить сам.
- Намекни хотя бы, о чем идет речь…
- Сентябрь, практика, мой день рождения.
Но Малфой не понимал, о чем она говорила. Он пристально смотрел на собеседницу, словно ожидая от нее продолжения истории. Но та молчала.
- Если у тебя все, то я пошла…
В голосе девушки скользило горькое разочарование, но она держалась спокойно. Медленным шагом Гермиона направилась в сторону Большого зала.
- Грейнджер, постой! – окликнул ее слизеринец. – Можно еще один вопрос?
- Спрашивай, - остановилась она, но не повернулась к нему. – Я слушаю тебя.
Теперь молчал и тянул время Малфой.
- Ну?
Гермиона, наконец, оглянулась и посмотрела на собирающегося с мыслями парня.
- Ты бы согласилась со мной потанцевать?
Я стоял, почти не дыша, замер в ожидании ее ответа. Но Гермиона удивляла меня снова и снова:
- Я отвечу тебе, Драко, но не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос.
- Спрашивай!
- Зачем ты сегодня на зельях устроил ловушку Рону?
Лицо слизеринца застыло, словно восковая маска. Вряд ли он скажет правду. Ему это не выгодно. Но я вновь ошибся в своих прогнозах. Эти двое вели странную игру. Их связывала какая-то незримая и непонятная даже им самим нить.
- Я ненавижу Уизли!
- А Гарри?
- Я ненавижу Поттера!
- А меня? Я же с ними, и я грязнокровка! Так ты меня называешь.
- Я презираю грязнокровок, - честно признался Малфой, хотя неприязни в его голосе не почувствовалось.
- Тогда зачем ты приглашаешь меня танцевать? – усмехнулась Гермиона.
Он промолчал, видимо, и сам не знал ответа на этот вопрос.
- Странные вы, слизеринцы. Непонятные. Забини брезгует нечистокровными, а приглашает меня. Теперь ты…
- Блейз? – удивился Малфой. – Он тоже приглашал тебя?
- Да, пытался. Но я не пошла с ним, потому что он лицемерный. Фальшивый насквозь. И ты точно такой же, как он. Чистота крови для вас значит больше, чем сам человек.
- Это значит «нет»? – тихо спросил парень, даже не пытаясь оправдываться.
- Это значит «да», - также тихо ответила она.
- Почему? – вновь удивился он.
- Не знаю, - пожала плечами Гермиона. – Просто сегодня Рождество, праздник, когда можно отречься от всех условностей. Ты же пригласил меня, забыв, что я гриффиндорка. Почему бы и мне не притвориться, что ты не со Слизерина.
Они ушли, а я остался стоять у стены, укрытый мантией-невидимкой, оглушенный и потрясенный. Что же происходит между этими двумя? Я поднял голову – над тем местом, где только что стояли эти двое, висела веточка белоснежной омелы – символ мира и любви. В древних легендах говорилось, что если под цветущей омелой встречались два врага, они складывали под ее ветками свое оружие и больше никогда не брали его в руки друг против друга.
Я лихорадочно соображал. Пока еще не поздно вырвать Гермиону из слизеринского омута, пока она окончательно не пропала, нужно действовать. Решительно. Немедленно. Сегодня. Прямо сейчас.

ДЖИННИ УИЗЛИ
Я видела, как они танцевали в центре зала, на виду у всех, как на них удивленно уставилась вся школа, как улыбался в усы Дамблдор, как отливали стальным блеском глаза профессора Снейпа, как переговаривались преподаватели, как перешептывались между собой слизеринцы, как гневно сжимала кулаки Пэнси Паркинсон, и как нервно реагировал на все происходящее Гарри Поттер.
Отзвенела музыка, и Гермиона выскользнула из зала, спеша укрыться от любопытных глаз. Я едва догнала ее.
- Постой же! Не беги так быстро!
- Не ходи за мной, Джинни, мне нужно сейчас побыть одной, подумать обо всем, пережить свои ощущения. А ты иди, танцуй.
Она грустно улыбнулась и ушла. А мне почему-то расхотелось веселиться.

ГАРРИ ПОТТЕР
Я обошел слизеринца сзади, стараясь не привлекать к себе внимания окружающих.
- Малфой, я вызываю тебя на магическую дуэль.
Резко повернувшись, слизеринец выхватил волшебную палочку.
- Не будь идиотом, не здесь же, - прошипел я, глядя ему в глаза.
- Где? – сквозь зубы процедил он.
- В бывшем кабинете Люпина. Там сейчас пусто.
- Отлично, буду через минуту.
Он сдержал слово – не задержался ни на секунду. В пустой аудитории было прохладно и сумрачно. Наши лица казались перекошенными и бледными в переплетениях теней и отблесков от горящих свечей.
- Что, Поттер, желчь кипит после увиденного в зале? – усмехнулся он. – Как я понимаю, ты категорически не согласен с ее решением потанцевать со мной.
- Зачем она тебе, Малфой? Она же «грязнокровка»? Ты таких, как она, терпеть не можешь.
- Тебе не понять, Поттер. Поэтому и объяснять не буду.
- Ты что-то задумал?
- Даже если и так, ты ничего не узнаешь об этом.
- Если с ее головы упадет хоть один волосок, …
- То что?
- Я убью тебя, не задумываясь!
Слизеринец захохотал:
- Ну, это мы еще посмотрим.
Я оттолкнул ближайшую от меня парту в сторону, освобождая место для боя. Малфой сделал тоже самое.
- Давай, без церемоний, - предложил он, – и без всяких правил.
- Согласен, - буркнул я в ответ.
Мы разошлись, каждый приготовил свою волшебную палочку в боевую позицию.
- Остолбеней!
Пробное заклинание Малфоя пролетело в нескольких дюймах от меня.
- Промазал! – крикнул я. – Экспеллиармус!
Но слизеринец уверенно блокировал посланный мной луч и незамедлительно выпалил новое заклятие: Верминкулюс!
Я впервые слышал такое, но был уверен, что это нечто гадкое и неприятное. Малфой спец по таким штучкам.
- Что, хорек, ничего у тебя не вышло?
- Сейчас выйдет! Волате Аскендере!
Я внезапно почувствовал, как какая-то мощная сила подбросила меня вверх и перевернула в воздухе. Но я успел сгруппироваться и приземлился на колени.
- Ну, погоди, хорек! Глиссео!
Твердая поверхность пола под моим соперником стала скользкой, его ноги расползлись в разные стороны, и он, не удержавшись, упал. Я рассмеялся, глядя, как он неуклюже барахтается. Если бы сюда добавить заклятие Обезноживания, то можно было бы считать мою победу полной и безоговорочной. Но я не с факультета Слизерин – лежачего не добиваю!
Малфой поднялся на ноги, его палочка вновь была направлена в мою сторону, а лицо искажено гримасой ненависти:
- Круцио!
Запрещенное заклинание пролетело в опасной близости от моего уха, ударилось в стену, отлетело и разбило вдребезги деревянную крышку парты за спиной. Я почувствовал, как несколько мелких заноз вонзились в мою спину. Похоже, шутки кончились.
- Ах, так! Сектумсемпра!
На это заклинание я наткнулся в учебнике принца-полукровки. К нему была приписка «От врагов». Я не знал, как оно действует, но еще тогда ощутил жгучее желание испытать его, вот только подходящего момента все как-то не наступало. Похоже, сейчас как раз тот самый случай.
Золотой луч рассек воздух и резко полоснул по щеке успевшего отскочить в сторону Малфоя. Везучий, гад.
Заклятие задело его лишь краем, вскользь, но и этого оказалось вполне достаточно. Парень с грохотом рухнул на колени, уронил палочку и схватился руками за лицо. Сквозь белые пальцы тонкими струйками засочилась кровь.
У меня пересохло в горле от недоброго предчувствия – я вовсе не хотел становиться убийцей. Пусть даже и своего врага.
Но Малфой, с трудом нащупав на полу упавшую палочку, вновь медленно поднялся на ноги, попытался вытереть красную липкую жидкость рукавом своей дорогой шелковой рубашки, но только лишь размазал кровь по щеке. Он был бледен и выглядел ужасно.
- Не-е-ет! – истошный крик разорвал затхлый воздух разгромленного кабинета. - Не смейте!
Растрепанная и лохматая Гермиона разгневанной фурией ворвалась на импровизированное поле боя. Ее звонкий голос разнесся по полупустой аудитории и отозвался громким пронзительным эхом:
- Стойте, противные мальчишки! Что вы творите?!
Она кинулась в центр развороченного, усыпанного деревянным крошевом зала, встав между нами.
- Уберите оружие! Немедленно!
Девушка с гневом посмотрела на меня, и мне даже на миг не пришло в голову ослушаться ее - я опустил палочку вниз. Гермиона перевела рассерженный и требовательный взгляд на слизеринца. Странно, но и он послушался ее, медленно засунув волшебную палочку в карман.
- Эпискеи! Тергео! – прошептала она в сторону Малфоя, и кровь на его лице начала униматься и пропадать прямо на глазах.
- Экскуро! – взмах в сторону школьной мебели, и в считанные секунды деревянные осколки исчезли, в аудитории воцарился более или менее устойчивый мир и порядок.
- Как ты узнала? – тихо спросил я.
- Добби сказал, он неожиданно возник в моей спальне, когда я уже собиралась спать! – так же тихо ответила Гермиона.
- Добби? – удивился Малфой.
- Добби, - кивнула она. – Он испытал смертельный страх за вас обоих. Зачем вы затеяли все это?
Я поднял голову на слизеринца. Тот, криво усмехаясь, посмотрел на меня.
- Поттер, кажется, приревновал тебя ко мне.
Вот сволочь! Я вновь крепко схватился за палочку.
- Гарри? – вопросительный взгляд карих глаз сверлил меня насквозь.
- Шла бы ты спать, Гермиона. А мы уж сами разберемся.
Я не узнавал свой голос. Он был холодным и грубым.
- Точно, Грейнджер. Иди спать. Здесь чисто мужские разговоры.
Малфой продолжал ухмыляться своей мерзкой улыбочкой. Похоже, он чувствовал себя хозяином положения.
- Я никуда не уйду, пока не разойдетесь вы!
- Отлично, - засмеялся слизеринец. – Кажется, Поттер, у нас появились зрители. Ну что, продолжим?
Он вынул палочку из кармана и стоял, нетерпеливо постукивая ею по ноге.
- Отойди же, Гермиона, - воскликнул я. – Нам нужно довести разговор до конца.
- Вы хотите убить друг друга? Гарри, - она подбежала ко мне и вцепилась в мантию дрожащими пальцами, - послушай меня, ты же не убийца!
Я оттолкнул ее в сторону.
Малфой успел воспользоваться ситуацией:
- Конфундус!
Слизеринец попытался дезориентировать меня, стремясь показать девушке, что он играет со мной, словно кошка с мышкой. Но и мои упорные тренировки не прошли даром – я увернулся. Наши силы были равны.
- Драко, - закричала вновь Гермиона и бросилась к слизеринцу, - зачем…
Но она не успела договорить, как вдруг медленно покачнулась в сторону, обмякла, ее колени подогнулись, и она упала на холодный каменный пол. Палочка выскользнула из ослабевших девичьих рук и откатилась в сторону.
У меня мгновенно пересохло в горле от страха за нее. А ведь ей же нельзя волноваться!
- Нет! – я бросился к бездыханной девушке.
- Нет! – выдохнул слизеринец и склонился над ее неподвижным телом.
Мы едва не стукнулись лбами:
- Гермиона!
И посмотрели друг на друга.
- Не прикасайся к ней, Малфой!
- Что случилось, Поттер?
- Похоже, она в глубоком обмороке.
- Нервное потрясение?
- Возможно, - пожал я плечами.
Я наклонился над лежащей без движения девушкой и нащупал едва ощутимый пульс на ее шее.
- Ослабь воротник, - предложил слизеринец, - так к легким будет поступать больше воздуха.
- Сам знаю, - огрызнулся я и расстегнул верхнюю пуговку на блузке. Но это не помогло. Она так и не пришла в себя.
Я приподнял легкое тело с пола, ее голова безвольно опустилась на мое плечо. Лицо было мертвецки бледным, без единой кровинки.
- Поттер, - яростно прошептал слизеринец, - делай же что-нибудь, пикси тебе в зад!
- Например?!
- Я всегда знал, что ты идиот, но не до такой же степени!
- Сам-то кто? – недовольно пробурчал я. – И вообще, я не посещал спецкурс по колдомедицине.
Малфой повертел в руках свою волшебную палочку, словно размышляя, чем он сможет помочь Гермионе, потом протянул ее мне:
- На, наколдуй воду!
Я с удивлением уставился на него. Он отдал мне свою собственность? С ума можно сойти от этого! Но он был прав, свою бы я достать не смог – она лежала глубоко в кармане.
Я аккуратно переложил Гермиону с одного плеча на другое, освобождая правую руку, взял палочку из рук своего врага, достаточно гибкую и легкую, и прошептал:
- Акваменти!
Малфой подставил сложенные горстью ладони под поток чистой питьевой воды и брызнул ею в лицо девушки. И еще раз, и еще. Кончики ее ресниц слегка дрогнули.
- Эй, Грейнджер, ты что, умирать тут собралась? – требовательно позвал слизеринец. - Попробуй только. Хватить нас пугать! Давай, приходи быстрее в себя.
Парень осторожно коснулся пальцем ее шеи, оставив на ней каплю своей вновь засочившейся из щеки крови.
- Дышит, вроде бы, - сказал он и посмотрел на меня.
В его глазах я увидел что-то абсолютно мне непонятное, непостижимое, странное – беспокойство за упавшую в обморок Гермиону. И истина открылась передо мной во всем своем безумстве: кареглазая гриффиндорка была нужна не только мне, Рону или Джинни, но и Малфою тоже, похоже, он был к ней небезразличен. А то, что и он был нужен ей – это я знал достоверно точно из ее собственных уст, он был отцом ее будущего ребенка. Но он сам даже и не догадывался об этом. Черт побери, как все запуталось!
Если бы не дурацкая практика, все было бы по-прежнему: слизеринец – там, по ту сторону линии фронта, а мы с Гермионой и Роном здесь. И все оставалось бы простым и понятным.
- Что здесь происходит? - сухой и строгий голос МакГонагал заставил нас вздрогнуть.
Ее привлек свет в пустой никем не используемой аудитории. Наверное, Гермиона неплотно прикрыла за собой дверь, когда вбежала сюда. Ей в тот момент было явно не до того.
Слизеринец вскочил на ноги, прикрыв собой Гермиону и меня.
- Что Вы здесь делаете, мистер Малфой?
- Ничего.
Минерва подозрительно уставилась на него:
- Вы один здесь?
Я осторожно опустил так и не пришедшую в себя девушку на пол и поднялся вслед за своим противником.
- Нет, мэм, он не один. Но Вы не волнуйтесь, мы просто беседуем.
- Мистер Поттер?! Вы что, устроили тут межфакультетские разборки?
Она осмотрелась, но ничего подозрительного не обнаружила. Разве что сдвинутые со своих мест парты. Но это ни о чем не говорило.
- Все в порядке, профессор, - за нашей спиной раздался слабый голос Гермионы. – Просто мы обсуждаем тут кое-какие проблемы.
Мы с Малфоем оглянулись: она стояла на ногах, слабо, но стояла.
- Вы вместе? – МакГонагал переводила недоуменный взгляд с меня на слизеринца, а с него на свою старосту.
- Профессор, - не выдержал я, - мы ничего предрассудительного не делаем, уверяю Вас, у нас вполне мирный разговор. Малфой, подтверди!
- Конечно, профессор, - скривился слизеринец, - Вы же сами видите, что мы все в синяках, вокруг - море крови, а запрещенные заклинания так и летают по всей аудитории…
Я прикусил язык, чтобы не сказать колкость в адрес этого идиота: нашел время шутить.
Странно, но его уловка сработала.
- Никогда бы не подумала, – подозрительно проворчала преподавательница, – что у вас могут быть общие дела.
Она удалилась, продолжая что-то бурчать себе под нос..
- И я тоже, - хмыкнул ей вслед Малфой.
Мы остались втроем.
- Как ты себя чувствуешь? – повернулся я к подруге.
Но она словно не слышала меня:
- Думаю, что желание поразбивать друг другу головы у вас пропало?
Гермиона смотрела на нас, переводя взгляд с одного на другого.
Малфой промолчал, поджав губы и отвернувшись к окну. Я пожал плечами.
- Когда вы, наконец, повзрослеете? – не унималась она.
- Хватит, Гермиона, - попросил я ее. – Все уже закончилось. Нам пора.
- Хорошо, - согласилась девушка.
- Ты не против? – повернулась она к слизеринцу.
- Отнюдь, - усмехнулся он, - катите, куда хотите, хоть к черту лысому.
Я вновь напрягся, но Гермиона схватила меня за рукав и уже тянула к выходу.
- Эй, Поттер!
Окрик слизеринца не был ни злым, ни ядовитым.
- Ну?
- Палочку верни, - невежливо попросил он. – Зачем тебе две?
Действительно, его палочка до сих пор оставалась у меня в руке.
- На! – я кинул кусочек дерева Малфою.
Он ловко поймал ее. Дверь за моей спиной закрылась.

МАЛФОЙ
Она вытолкнула Поттера в коридор, но на пороге оглянулась. Я стоял, разглядывая зажатую в руке заветную палочку, словно видел ее в первый раз в своей жизни. Странное ощущение – она побывала в руках моего врага.
Я поднял на Грейнджер глаза, но ничего не сказал. Она кивнула мне, прощаясь. Я не ответил. Дверь за гриффиндоркой закрылась, и я остался наедине со своими мыслями и взбудораженными чувствами. Нужно прийти в себя, прежде, чем найду в себе силы вернуться в Большой зал.
Но мысли путались, и ясности не наступало. Она права, пора взрослеть. И пора прекратить эти детские игры с Поттером. Детство осталось далеко в прошлом. Я посмотрел на задравшийся рукав испачканной кровью рубахи: оттуда виднелся темный рубец Черной метки.
И тогда я решил напиться, в стельку, в зю-зю, до полной отключки, так, чтобы ничего не помнить, а то, что нечаянно всплывет в памяти – забыть.
- Где ты был? – встретил меня удивленный возглас Паркинсон. – Мы думали, что ты ушел спать.
Хотя по ее глазам я видел, что думала она совсем не об этом.
- Бил морду Поттеру, - признался я. – А потом сходил, переоделся – было много крови.
Пэнси внимательно посмотрела на меня – шучу или нет, но по моему непроницаемому лицу невозможно было что-нибудь прочитать. Она обвела взглядом зал – Поттера, и правда, нигде не было.
- Все шутишь?
- Да нет, не шучу.
Я повернулся к Забини:
- Блейз, есть небольшой разговор.
Мы отошли в сторону, подальше от посторонних ушей.
- Ты приглашал ее на танец? Да?
Он даже не переспросил, прекрасно понимая, кого я имел в виду.
- Ну и что из этого? – равнодушно пожал плечами темнокожий. – Тебе-то какое дело? В чем ты обвиняешь меня?
- Но ты же сказал…
- Мало ли что я говорил! – вспылил он. – Ну, солгал, и что?
Я удивленно посмотрел на приятеля.
Тот отвел глаза:
- Знаешь, мне всегда хотелось сделать нечто подобное. Почему чистокровный аристократ, прославленный на весь магический мир чемпион Виктор Крам может открыто общаться с маглорожденными, а мы нет? Почему ему дозволено это, а мы лишь жмемся друг другу, стыдясь выйти за рамки своего круга?
- И давно ты так думаешь? – поразился я.
- Давно, с лета. С того времени, когда в моем доме побывала полукровка Чжоу Чанг. Она классная. И я понял, Драко, что и она, и все они – гриффиндорцы, пуффендуйцы, когтевранцы – не зависимо от факультета - точно такие же, как мы, абсолютно ничем не отличаются от нас. Я не знаю, кто и когда придумал это противостояние, но я не хочу следовать ему. Мне надоело носить маску. Вот только без маски я и жить-то уже разучился. Не зря Грейнджер так ловко меня отшила.
- Осторожно, Блейз, с такими мыслями.
- Ты выдашь меня? – прищурился он.
- Я? Нет! – я покачал головой. – Но другие могут быть не такими понятливыми.
Заметив, что Паркинсон внимательно прислушивается к нашему разговору, я хлопнул приятеля по плечу и, повысив голос, громко спросил его:
- А что, Блейз, дружище, не завалялась ли у тебя где-нибудь в запасе бутылочка огневиски, контрабандист ты наш доморощенный?
Тот тоже заметил приближающуюся Пэнси и кивнул мне:
- Случайно завалялась.
- Я думала, Драко, мы потанцуем? – пропищала девчонка.
- Не сегодня, Пэнси, - отмахнулся я от нее и вновь обратился к другу. – Блейз, а не мог бы ты мне одолжить ее на сегодня?
- Обязательно, но при одном условии…
- И?...
- Ты разделишь ее со мной.
- И со мной, - вставила обиженная Паркинсон.
- Ладно, договорились.
Мне было все равно, с кем напиваться. Компания, пусть и не самая лучшая, все-таки приличнее, чем пьянство в одиночку.
- Тогда пошли в гостиную, там и отметим Рождество на троих, - Забини кивнул в сторону выхода, и мы отравились в слизеринские подземелья – я, повисшая на моей руке Пэнси и Блейз Забини.

ГРЕЙНДЖЕР
Мы сидели с ним на диване в пустой гостиной.
- Между вами всегда была ненависть, одна только ненависть…
Гарри смотрел на меня из подлобья.
- А ты хотел, чтобы так оставалось всегда? – тихо поинтересовалась я.
- Не…не знаю. Но только… чтобы ты… и он… и ребенок… Это до сих пор не укладывается в моей голове.
- Да, я оказалась слабой. Ты был прав - я всего лишь обычная девчонка, самая что ни на есть обыкновенная. Такая же, как и все. Но у меня в груди бьется сердце, представляешь? И я поняла это нынешним летом.
- Чем же он так задел тебя, Гермиона? – недоумевал парень. – Что в нем есть такого, чего не знаю или не понимаю я?
Вопрос заставил меня задуматься.
- Трудно ответить вот так сразу. Малфой - очень сложная натура, противоречивая. Он то пламя, то лед, то добрый, то агрессивный. Но он самый обычный парень, такой же, как ты или Рон. Только немного запутавшийся в жизни.
- Но это не объясняет твоих чувств к нему.
- А разве чувства поддаются объяснению?
- Должны поддаваться!
- Тогда объясни мне, почему тебе нравилась Чжоу, почему потом вы с ней расстались, и почему сейчас тебя стала привлекать сестра Рона?
- С чего ты взяла про Джинни? – побледнел Гарри.
- Это видно невооруженным взглядом, - я заставила себя улыбнуться. – Только одного не пойму, почему ты никак не решишься подойти к ней. Время-то неумолимо бежит вперед. Завтра может быть поздно.
- Гермиона, мы же с тобой говорили не о моих чувствах, а о твоих. Чжоу, Джинни – они на нашей стороне, они с нами, а Малфой…
- …наш враг, - закончила я его мысль.
Гарри кивнул. А я задумалась:
- Малфой глубоко в душе романтик. Он надежный и смелый, настоящий сорвиголова. Он умный - с ним о многом можно поговорить. И нежный - если бы ты видел, как он относится к своей матери, ты бы многое понял. А еще у него красивая улыбка.
- Ты о ком сейчас говоришь? О Малфое?
- О том, о ком ты спрашивал меня, Гарри. Только ты знаешь его совсем с другой стороны. Нет, я его не оправдываю, не защищаю, но только за этот месяц я очень многое успела узнать и переосмыслить! Не все в мире делится на черное и белое! Есть и другие оттенки!
- Серый, например? Как глаза у этого хорька?
- Да, представь себе, и серый, и голубой, и зеленый. Однажды я прочитала, что обладатели таких зеленых глаз, как у тебя, могут быть жесткими, порой даже жестокими. Я не поверила этому, а вот теперь верю.
- Я?... Я жестокий? Гермиона, о чем ты говоришь?!
- Да, ты жестокий, Гарри, - прошептала я. - Ну, убей меня, швырни в меня непростительным заклятием, уничтожь, растопчи меня… Я и так вся в грязи. Только ничего не могу с собой поделать – я вижу Драко таким, каким он нечаянно открылся передо мной. Даже если он ничего и не помнит.
Я поднялась с места – кажется, мы выяснили все трудные моменты.
- Гермиона!
Требовательный мальчишеский голос заставил меня повернуться.
- Гермиона, подожди! Не уходи!
Он приблизился ко мне, растерянный, растрепанный и немного виноватый, остановился, не зная, что сказать или сделать, потом неловко обнял, уткнувшись носом мне в плечо.
Возле самого уха раздался его взволнованный шепот:
- Гермиона, мне наплевать на Малфоя. Честно. Но ты прости меня… прости… Сегодня, когда ты бездыханная упала к моим ногам, я вдруг ясно понял, как ты дорога мне, как я боюсь тебя потерять.
- Гарри, никто не может меня обидеть, так как ты, и никто не спасает, так как ты.
Я не плакала, мои слезы давно уже кончились, высохли, испарились сами собой. Я обнимала сильные мальчишеские плечи и глупо улыбалась. В этот миг я чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Мы вернулись назад, на диван, к горящему камину.
- Гермиона, как мы будем дальше жить?
- Как и раньше…
- Теперь все изменится.
Я покачала головой:
- Нет, все останется по-старому.
- А он? - Гарри не был готов называть вслух ненавистное имя.
Я усмехнулась:
- Он же ничего не помнит. Между нами такая же неприязнь, как и раньше. Как раз то, что ты и хотел.
Гарри недоверчиво поднял на меня глаза:
- Как же так? Я же сам видел, как он переживал за тебя… там, в кабинете Люпина.
- Тебе показалось.
- Но… а как же твой ребенок?
- Ты прав, Гарри. Он только мой. Клянусь тебе, что Малфой никогда ничего не узнает о ребенке. Поклянись, что и ты ничего ему не скажешь!
- Гермиона, - парень усмехнулся. – Ты же знаешь, я никогда не вел с ним душещипательных бесед. Ну, разве только сегодня… самую малость, совсем чуть-чуть.
- Я рожу этого малыша, - продолжила я, удовлетворенно кивнув, - закончу учебу, найду работу. Если будет война – я буду сражаться. Если я погибну – буду знать, что есть на свете люди, которые смогут позаботиться о моем сыне.
Гарри протянул мне руку, я протянула ему свою. Он сжал мои пальцы, и я почувствовала, как через них ко мне перетекает его умиротворяющее тепло и нежность.
- Прости меня, Гермиона!
- И ты меня, Гарри!
- Я чуть было не сделал ошибку. Идиот! Да какая разница, от кого ты ждешь ребенка, главное - ты была и остаешься нашим другом! Ты сама сказала, что мы одна семья, так почему не принять в нее еще одного члена: мальчика или девочку.
- Мальчика.
- Откуда ты знаешь это с такой уверенностью?
- Просто знаю и все. Чувствую – я же волшебница. А хочешь, я назову сына твоим именем?
Гарри сделал большие глаза и усиленно замотал головой:
- Ни в коем разе.
- Почему? – удивилась я.
- Ты представляешь, как дико это будет звучать – Гарри Драко Малфой.
Он впервые произнес имя слизеринца без презрения в голосе.
- Да, звучит глупо, - засмеялась я. Потом добавила совершенно серьезным голосом:
- Мой ребенок не будет Малфоем. Я давно решила, что он будет мой, и только мой. Он будет носить фамилию Грейнджер. Она звучит не хуже, чем Малфой.
- Не хуже, - согласился Гарри. – Но это нечестно, ты и так лишаешь ребенка отца, так оставь ему хотя бы фамилию.
- И это предлагаешь мне ты? Ты, Гарри Поттер?
- Да, Гермиона, предлагаю. Я сам рос без родителей, ты помнишь?
- Спасибо, Гарри.
- За что?
- За дружбу.
- Да всегда пожалуйста.
- И еще один невыясненный вопрос… Хватит делать вид, что тебе не нравится Джинни. Наберись же, наконец, решимости!
- А как же Рон?
- Дурачок, причем здесь Рон?
- Он будет против.
- Поверь мне, он будет только «за». Рон давно мечтает о том, чтобы вы с Джинни встречались. Уж я-то знаю. Кстати, нужно проверить, где он.
Гарри вынул карту Мародеров и ткнул в нее пальцем:
- Вот он, в спальне. Спит и видит десятый сон, счастливчик наш.
Но я уже не слышала его, я смотрела на две маленькие точки в подземельях Слизерина. Паркинсон и Малфой, они были вдвоем.
Я заставила себя улыбнуться:
- Он может делать все, что заблагорассудится.
Гарри крепко сжал мой локоть:
- Ты не должна доверять ему, Гермиона.
- Я не доверяю, я просто… хочу его понять.
Парень не сводил с меня пытливого и тревожного взгляда.

МАЛФОЙ
Мне приснился странный сон. Я летал на метле высоко-высоко, под самым небом. И я был не один. Рядом со мной летала девушка с длинными распущенными по ветру волосами. Прекрасная незнакомка без имени и без лица…
Утром я проснулся оттого, что во рту было сухо и погано, словно там нагадили корнуэльские пикси, и дико раскалывалась голова. Вскочил по привычке с постели, но чуть не пал – меня повело, пол под ногами завертелся волчком, я едва успел схватиться за спинку кровати. К горлу подкатил неприятный ком. С трудом добрался до ванной. Меня вывернуло на изнанку, до последней капли желудочного сока. Лучше бы я умер вчера, чем терпеть такое сегодня!
Проклятый Забини, говорил же ему, что хватит одной, так он заладил
- Нет, у меня еще где-то завалялась.
Наверное, он в бутылку добавил драконьего навоза для большей крепости. Я бы ничуть не удивился, если бы это было действительно так.
Я вернулся в комнату и повалился обратно на кровать, оттуда раздался женский вопль. Я испуганно вскочил, забыв про головную боль. Что за черт!
- Паркинсон?! Что ты здесь делаешь?
Она тоже выглядела не лучшим образом. Волосы скатались в неприятные слипшиеся сосульки, под глазами появились синюшные мешки. Но она сладко потянулась и мурлыкающим тоном пропела, глядя на меня:
- Жду, когда ты сделаешь мне предложение!
- Чего сделаю? – не понял я.
Она села на кровати, свесив вниз ноги, прикрыла голое тело одеялом до самого подбородка и нагло рассмеялась:
- Пред-ло-же-ние! Руки, сердца и твоего кошелька. После вчерашнего беспредела, который мы тут с тобой вытворяли, ты просто обязан на мне жениться. Причем немедленно!
- Ты серьезно? Мы что, с тобой переспали?
- Занимались любовью, милый! Лю-бо-вью.
Я абсолютно ничего не помнил. С трудом осмотрелся – по всей комнате в творческом беспорядке валялась ее и моя одежда. Святой Мерлин! Этого еще не хватало!
- Ты классный любовник, Драко. Мне жутко понравилось. Если ты пьяный та-а-акое вытворяешь, то представляю, какой ты горячий, когда трезвый.
- Пэнси, шла бы ты к себе, а? Голова и так раскалывается! Я сейчас подохну!
- Значит, не хочешь жениться?
- Нет, не хочу, – откровенно признался я. – Я вообще не собираюсь жениться ни на тебе, ни на ком-то другом. А сейчас я мечтаю только об одном, чтобы ты исчезла вместе с моей головной болью. Проваливай, а?
- Какой ты грубый! А вчера шептал мне нежности на ушко.
- Сочиняешь, этого просто не может быть!
Пэнси пожала плечами, откинула одеяло в сторону, и, не стесняясь своей наготы, прошествовала в ванную. Я отвернулся – а то снова напридумывает себе, черт те что!
Раздери меня на части фестрал! Надо же было так набраться! Больше ни капли спиртного! А то и правда, придется жениться на какой-нибудь прилипале, типа Паркинсон.
- Кстати, Драко, - стриженная голова Пэнси высунулась из-за дверей. – У тебя очень буйная фантазия. Ты все время просил меня надеть на себя красное платье! Почти уговорил, буду в Лондоне – подберу в магазине у мадам Малкин что-нибудь достойное тебя! Получше, чем напялила на себя эта грязнокровная дура!
Боже упаси! Я пал на кровать и закрыл глаза. Однажды Паркинсон окончательно доконает меня своими намеками! Или доведет до убийства – так и хочется порой взяться за ее тонкую шейку и крутануть как следует. Чтоб позвонки захрустели!
То, что она сказала, не может быть правдой! Я не мог такого сказать! Или мог? Все, раз и навсегда клянусь – ни одной капли огневиски в школе! Вчера было в последний раз!

ГРЕЙНДЖЕР
Перед отъездом я забежала в библиотеку, чтобы сдать книги, которые не понадобятся мне на каникулах. У входа прохаживалась одетая для дальней дороги Паркинсон, похоже, она ждала здесь именно меня.
- Я знала, что ты придешь сюда.
- И тебе доброе утро, Пэнси! – с улыбкой ответила я.
- Он мой! – почти выкрикнула она.
- Ты о ком?
- Не притворяйся, что не понимаешь меня! – она едва держала себя в руках. - Ты думаешь, что нравишься ему? Да он стыдится тебя.
- Возможно, - согласилась я. - Но и тебя, как не странно, тоже.
Она сжала кулаки:
- Я провела с ним сегодняшнюю ночь.
По моему сердцу словно полоснули ножом, но слизеринка ничего не должна знать об этом.
- Поздравляю, Пэнси, теперь тебе будет, о чем рассказывать внукам. Ты переспала с самим Драко Малфоем. Только сомневаюсь, что ты приобрела над ним власть. Он сам по себе, он ничей. И пока ты не поймешь этого, ты будешь в проигрыше.
- Ты думаешь, что он выберет тебя, грязнокровку?
- Я ничего не думаю, ни-че-го. Прощай, Пэнси, желаю тебе успеха, хотя и сомневаюсь в нем.
Я повернулась к ней спиной и пошла по коридору, так и не сдав книги.
- Ты никогда не получишь его, - крикнула она мне вслед.
Я обернулась:
- И ты, к моей большой радости, тоже. Так что мы квиты.

Я не вернусь обратно в школу после каникул. С меня хватит! Я ненавижу его, ненавижу, ненавижу! Я больше не хочу его видеть!
Он снова все испортил!