Раскрыв сердце, мы постигаем подробности мира

Искренним сердцем, полным радости и печали, мы видим, слышим, обоняем, пробуем на вкус и осознаем подробности окружающего нас мира, не попадаясь на их приманку: они не способны ни очаровать, ни оттолкнуть нас. Мы обнаруживаем, что живем в ярком, богатом мире, который, скорее всего, никогда раньше не видели по-настоящему. Д. Х. Лоренс в своем стихотворении «Бегство» прекрасно рисует этот прыжок из кокона в окружающий мир:

Выбираясь из стеклянной бутылки своего «я» и спасаясь бегством,

как белки, заключенные в клетку своей личности,

мы снова попадаем в лес и дрожим

от холода и страха.

Но с нами что-то случится,

так что мы не узнаем себя.

Ворвется прохладная жизнь без обмана,

и страсти заставят наши тела

напружиниться силой.

Мы засмеемся, и

учреждения съежатся,

как горелая бумага.

Такое ощущение новизны можно сравнить с тем, как в солнечный, но прохладный день мы выходим на воздух, неделю провалявшись в постели с гриппом, или с тем, как рано утром мы подплываем на корабле к величавому норвежскому фиорду — солнце золотит вершины гор и отражается в глубокой синей воде — после того, как вчера вечером отчалили от туманных и закопченых лондонских доков. Об этой благодати и радости нам могут напомнить прогулка на лодке по озеру или отдых в горах, вдали от городского шума и грязи, или просто прогулка по парку рано утром, прежде чем начнется уличный грохот и суета.

Когда мы с открытым сердцем ощущаем мир в его подробностях, то чувствуем, что погружаемся в живой, просторный мир, а не в неподвижный, пугающий своей теснотой мертвый мир наших пугливых умов. В своей повседневной жизни мы становимся художниками. Дордже Драдул говорил: «Видение художника- это ясность, позволяющая влюбиться в то, что видишь». Каждая мелочь обретает свое собственное место и смысл. Можно увидеть в камне, что лежит на дорожке в окружении подросших от ночного дождя папоротников, досадную помеху, которую нужно отшвырнуть в сторону, а в папоротниках — сорняки, которые нужно вырвать. А можно залюбоваться изяществом обступивших камень папоротников — каждый на своем месте, нежностью и гармоничностью всей группы.

Глядя на пион, вы сначала видите весь цветок, его окраску и форму. Задерживая взгляд, вы замечаете лепестки и прожилки, пестик и тычинки. Вглядываясь еще пристальнее, вы видите доли лепестков, их оттенки, пока, наконец, не начинаете чувствовать в этих деталях бесконечность. Увидеть бесконечность, глядя на один предмет в его подробностях, — значит увидеть его священную связь с пространством и всеми остальными предметами. Пространство, присутствующее в нем и вокруг него, освещает сам предмет. Если вы зайдете к старьевщику и обнаружите на полке ценную антикварную вазу в тесном соседстве с сотнями других предметов — они везде: спереди, сзади, со всех сторон, — то, скорее всего, не разглядите ее очень отчетливо. Если же вы подниметесь с этой вазой по лестнице, водрузите ее на подставку в просторной комнате со специальным светом, священная красота этой вазы станет очевидна. Окружающее вазу пространство наполняет ее светом, и вы можете ощутить ее прелесть.

Когда вы видите предмет, освещенный пространством, когда вы видите его сердцем, этот предмет по-настоящему откликается вам. Когда вы что-то любите, оно начинает светиться. Вы видите предмет так ясно, что он говорит вам, какова его принадлежность и как вам его подать. И тогда, следуя его магическим наставлениям, вы создаете произведение искусства. Это и есть творческое начало, искусство в повседневной жизни, вдохновение, рождаемое искренним сердцем, полным радости и печали.