Первая мысль — лучшая мысль

Доверяя, мы можем воспринимать подлинно открытым сердцем все, происходящее в тот самый миг, когда оно происходит, когда оно свежо и не омрачено облаками надежды и страха. Дордже Драдул использовал выражение «первая мысль— лучшая мысль», чтобы обратить наше внимание на самый первый миг свежего восприятия, прежде, чем появятся облака суждений и личных толкований. Первая мысль— лучшая мысль, потому что она еще не обросла всеми нашими мнениями и толкованиями, надеждами и страхами, приязнями и неприязнями. Это непосредственное восприятие мира таким, какой он есть.

Миг первой мысли также называют сиюминутностью, потому что он случается только в эту самую минуту. Первую мысль нельзя удержать — можно только прикоснуться к ней и отпустить, и так снова и снова. Сделать это можно только сейчас, сейчас и еще раз сейчас. И так нужно делать снова, снова и снова. Первую, самую лучшую мысль, можно обнаружить очень просто — расслабившись в мгновении настоящего. Предположим, вы сидите в аэропорту и с балкона наблюдаете за толпящимися внизу людьми. Внезапно внутренняя болтовня стихает. На миг вы оказываетесь здесь, вы видите и слышите по-настоящему. Вы улавливаете порядок в движении толпы, слышите гул голосов и двигателей, ощущаете вне-временность и завершенность: «первая мысль, лучшая мысль».

Такой миг можно также обнаружить в момент внезапного потрясения. Наверное, вам случалось поскользнуться на льду. Без единой мысли ваше тело объединяется с умом в попытке избежать падения. В этот миг вы чувствуете полноту жизни и присутствие. Потом может случиться внезапный выброс адреналина, и вы воскликнете: «Ух ты, чуть не шлепнулся!» — но энергия и пробужденность задержатся еще на какое-то время.

Хотя мы и говорим «первая мысль», это не обязательно мысль, выраженная словами. Это самое первое побуждение, однако оно является нам. Это может быть просто «а-ах!» — вырвавшийся у нас вздох, когда мы огибаем горную вершину и видим раскинувшуюся внизу долину. Потом, конечно, нам на ум может прийти вторая мысль, а за ней — третья: «Господи, какая красота» или «Вот дурак, забыл взять камеру».

То же самое справедливо и для менее красивых переживаний — Джули, обучавшаяся по программе Шамбалы, обнаружила это на собственном опыте. «Я ехала на большой скорости по шоссе, а мысли мои опережали меня на несколько миль. Они были с моим сынишкой, который наверняка удивляется, почему мама так долго не забирает его из школы. Вдруг я увидела на обочине машину — фонарный столб буквально перерезал ее полам. Рядом на земле лежала женщина. Трудно было сказать, жива она или погибла. Вокруг толпились пожарные и любопытствующие зеваки. При виде этой ужасной картины все мои мысли: что я опаздываю, что может подумать сынишка, что нужно спешить, как много вокруг машин — растаяли, превратившись в полную пустоту. И хотя я не раздумывала об увиденном, еще некоторое время мое восприятие сохраняло чрезвычайную ясность и остроту».

«Первая мысль» — это перевод санскритского слова прамана, являющегося важным термином как в буддийской психологии восприятия, так и в учениях Шамбалы. Пра переводится как «высший», «лучший» или «первый», а мана значит «ум». Как утверждают учителя практики внимательности, вспышка непосредственного восприятия цвета или звука происходит мгновенно (в течение приблизительно одной шестидесятой доли секунды), после чего следует умственное осознание этого непосредственного впечатления. Прамана имеет отношение к этому самому первому мгновению, когда ум осознает непосредственное впечатление. Эта мысль — непосредственный отклик на воспринимаемое, она чиста, точна и не украшена толкованиями. Поэтому ее и называют лучшей мыслью. Потом она очень быстро усложняется, обрастая множеством умопостроений и толкований, все дальше и дальше уводя сознание от первоначального непосредственного впечатления. Находясь в коконе, мы живем в мире толкований, в полном отрыве от непосредственных впечатлений.

Не нужно достигать больших высот в практике внимательности, чтобы увидеть процесс истолкования в действии. Он происходит непрерывно. Нужно только обратить осознанное внимание на то, как наша внутренняя болтовня откликается на все, что мы видим, слышим, пробуем на вкус, обоняем, осязаем, и как она истолковывает мир, чтобы он укладывался в ее версию. Избавившись от этих толкований, мы переживаем первую мысль и воспринимаем мир непосредственно, минуя языковый фильтр. Первая мысль — это то открытое состояние ума, которое дзенский учитель Судзуки Роши называет «умом новичка».

Первый миг утреннего пробуждения может дать нам возможность заметить «первую мысль», потому что ум еще не увяз в повседневной суете. Мы редко улавливаем истинный миг пробуждения от сна, но иногда можно ощутить какой-то провал, когда даже не помнишь, где ты или кто ты. Этот миг может быть пугающим или радостным, но у нас возникает яркое восприятие комнаты, в которой мы находимся, момента первой мысли. За ним быстро возникают следующие мысли: мы начинаем ощущать свое «я», думать «Кто я? Что делаю?» — и вот мы уже здесь. На память приходят имя, фамилия, профессия, долги и все остальное.

У меня, например, мгновения свежего восприятия случались, когда я фотографировал. Фотография может уловить первый яркий миг восприятия, но сначала вы, фотограф, должны открыть свой ум и увидеть: вечернее солнце, освещающее поросший ярким желтовато-зеленым мхом камень, что лежит посреди просеки в сосновом лесу; длинное горизонтальное облако, темное, набухшее дождем и в то же время ярко освещенное снизу закатным солнцем, белый туман над заливом, сквозь который вырисовываются неясные, призрачные очертания острова, лодки, одинокой чайки; куча дымящегося коровьего навоза в хороводе желтых одуванчиков. Чтобы уловить эти мгновения, вы смотрите в видоискатель не только на сами предметы, но и на свет, сияющий в них и вокруг них. Потом, когда вы опускаете камеру и смотрите на обычный мир, он вдруг тоже начинает казаться ярким, пульсирующим жизнью.

Когда вы делаете снимок, перед тем, как щелкнет затвор, ум бывает пуст и открыт, он видит без слов. Когда вы стоите перед чистым листом бумаги, собираясь заняться живописью или каллиграфией, вы понятия не имеете, что получится в итоге. Может быть, у вас есть какое-то представление о картине или о том, какой знак вы хотите изобразить, но вы не знаете, что именно появится, когда вы прикоснетесь к листу кистью. Все, что вы делаете, доверяя открытому уму, бывает свежим и спонтанным. Открыться первой мысли — вот правильное начало каждого действия.

Тот же самый процесс, очень быстрый, происходит в каждое мгновение нашей жизни. Неважно, художники мы или нет, все равно мы можем ощутить любой миг как первую мысль. Нужно снова и снова прикасаться к первой мысли. Практика воинского искусства не обещает, что вы достигнете какой-то конечной цели, где уже больше не нужно быть внимательным. В тот миг, когда вы готовитесь совершить любое действие, прежде чем к нему приступить, можно довериться и открыться «первой мысли, лучшей мысли». Как вы ведете себя, собираясь выпить стакан воды? Тянетесь к нему, хватаете и залпом проглатываете? Можете ли вы выполнить практику первой мысли, чистого восприятия, когда тянетесь за стаканом, и еще раз, когда прикасаетесь к нему, и еще раз, когда поднимаете его, и еще, когда подносите к губам, и еще, когда ощущаете вкус воды на языке? Когда кто-то говорят с вами резко, отвечаете ли вы сразу резкостью или, прежде чем ответить, можете прикоснуться к мгновению первой мысли? Точно так же, если вы откроетесь первой мысли, занимаясь повседневными делами — варя кофе, добираясь до работы, пользуясь ксероксом, сидя на собрании, шагая по улице, обедая, ссорясь со своей половиной или занимаясь любовью — каждое из этих событий может стать свежим и непосредственным. Мы слишком часто не обращаем внимания на первую мысль — считаем ее слишком глупой или дикой. Нужно иметь смелость уловить первую мысль и последовать за ней. Если мы доверимся первой мысли, она сможет направлять нашу жизнь.

Первую мысль иногда называют «внезапным озарением». На пути воина испытать «внезапное озарение» — значит уловить проблеск глубинного изначального добра, своей истинной природы, пробужденного состояния ума. Пробудиться к своему подлинному состоянию не значит оказаться в некоем постоянном состоянии «мудрости» или «блаженства», в котором мы прекрасно себя чувствуем и больше не должны прилагать никаких усилий. Скорее, пробудиться — значит постоянно прилагать усилия, стараясь уловить первую мысль, снова и снова уловить проблеск того, кто мы такие на самом деле. Это похоже на попытку увидеть в ночном небе комету — ее можно уловить только краем глаза. Стараясь смотреть сосредоточенно, как мы это делаем обычно, мы снова теряем ее из вида. Если вы подумали, что уловили первую мысль, это значит, что вы ее уже потеряли, — вот почему можно уловить только ее внезапный проблеск.

Практика воина состоит в том, чтобы во внезапном озарении снова и снова коснуться первой мысли, осознать, как быстро она сменяется следующими мыслями, потом избавиться от них и снова прикоснуться к первой. Дордже Драдул, бывало, называл это «физическим трудом». Для воина не бывает коротких путей или быстрых побед. Если вы будете продолжать эту практику, то постепенно познакомитесь с первой мыслью поближе. Тогда вам будет легче узнавать ее. Как

воспоминание о далеком друге, первая мысль будет являться, едва вы вспомните о ней, и ее аромат окрасит вашу жизнь.

Угьен Тулку так описывает практику внезапного озарения:

Единственный способ по-настоящему обрести все великие качества просветления — это раз за разом повторять краткий миг узнавания природы ума. Другого метода нет. Почему такие мгновения бывают краткими? Потому что, нравится нам это или нет, но пока у нас нет постоянной устойчивости, узнавание осознанности продолжается не более чем мимолетный миг. Выполняя практику много раз, человек привыкает к ней. И дело не в том, что он выполняет какое-то упражнение для ума, вроде медитации на объекте или удержания чего-то в уме. Просто нужно узнать обнаженную осознанность, на мгновение допустить пробужденное состояние ума. При этом ничего не нужно создавать.

Вот стихотворение во славу первой мысли:

Первая мысль вызывает смех, Потому что она так удивительна, Может, даже ошеломляюща. Первая мысль вцепляется в тебя зубами

и не отпускает, Пока ты не выкрикнешь вторую мысль. Первая мысль ясна — Доверься этой ясности. Не нужно второй мысли: ПРЕРВИ! ОСТАНОВИ!

Первая мысль всегда бывает дикой,

Ты хочешь от нее отказаться.

«Неужели она моя?»

«Я здесь ни при чем».

Но вторая мысль говорит: «Это все ты.

Может, теперь тебя посадят».

А может быть, первая мысль не такая уж дикая,

Тогда ты чувствуешь себя гением.

Может быть, ты получишь награду.

«Какой я молодец,

Я поймал первую мысль».

Настоящая первая мысль— гром по голове,

Стальной удар мощи драл.

Слушая тишину, ты можешь услышать ее

громко и отчетливо,

Но только не ушами.

Первая мысль — дитя, первая слабая связь,

которую ты можешь установить со своим миром.

Это первая детская мысль,

прежде чем мы перейдем к мыслям побольше.

Мы называем ее «озарением»,

только это так глупо —

Ведь можно назвать ее любовью.

Первая мысль — единственная мысль. Это дождь в тропическом лесу, Это небо во вселенной, Это сердце дикой любви, в которой Ты не можешь признаться даже себе.