Глава X погоня за призраками

Макс сидел в моих ногах, откинувшись на спинку кровати. Глаза закрыты. Из окна пробивается слабый свет. Тени косо падают на пол. Солнце то ли садится, то ли… Что-то не нравятся мне эти длинные тени.

— Сколько времени? — приподнялась я на локте.

— Скоро час, — произнес Макс, не открывая глаз.

— Как час?

Неужели я столько проспала? Это, наверное, от вчерашней усталости. До сих пор чувствую непонятную слабость.

— Что с Драконом?

На меня посмотрели прозрачно-голубые глаза.

— В Архангельске ждет самолета до Москвы. В пять полетит. Дальше пускай сам разбирается.

— Точно улетит? — Я всмотрелась в спокойное лицо любимого. По нему нельзя было прочитать ничего.

— Точно. — Под тяжелым взглядом Макса я отвела глаза, голова упала обратно на подушку.

Дракона больше нет рядом. Можно расслабиться. Но что-то мешает.

— А Маринка?

— В Мезени. Близко к себе не подпускает.

— Все-таки останется?

— Девочка может жить, где захочет. Ее действительно хорошо приняли в той компании. Особенно смешная девушка со странного цвета волосами.

— Таня, — подсказала я.

— Таня, — эхом отозвался Макс. — Марина испытывает потребность кого-то любить и получать в ответ такие же эмоции.

— Ее там полюбят?

— Насколько это умеют эму.

— Эмо, — поправила я и хихикнула. Бедный Макс, и готы на его голову, и эмо. Немудрено запутаться.

— Они ее не боятся?

— Они не знают, что ее нужно бояться. Пока только болтливы. Город маленький, появление Маринки трудно логично оправдать. Как бы про то, что она вампир, не прознали ненужные уши…

— Если Смотрители в Мезени, они ее быстро вычислят,

— Пока она не совершит никаких действий против людей, на нее не обратят внимания.

Я никак не могла собраться с мыслями. Странная слабость мешала сосредоточиться.

— Про Эдгара что-нибудь слышно?

— Во Франции его нет. Так сказал Лео. Несмотря на то что в замке на Луаре действительно собралась толпа желающих увидеть смерть колосса.

— Нет во Франции. Значит, он здесь?

— Здесь его пока тоже нет.

Макс замолчал на полуслове. Так и просилось продолжение — Эдгара нет, но кто-то есть. Я вопросительно посмотрела на любимого. Предоставлю ему возможность в очередной раз угадать мои мысли.

— Думаю, что Смотрители оживились не из-за Маринки и не из-за меня. В городе мы действовали очень осторожно, чтобы обратить на себя внимание. Сюда идет какая-то другая опасность, и они о ней узнали. Не представляю, откуда. Из Москвы, из другого источника. Но они к чему-то готовятся. В воздухе чувствуется напряжение.

Свет из окна шел тусклый. Стекло было мутным, с радужными водяными разводами.

Словно мы находились в батискафе, а там, за окном, плескалась вода.

— И опасность эта грозит Маринке?

— Опасность может грозить кому угодно. Нам предлагали отсюда уехать разными способами — намеками, иносказаниями, прямыми угрозами. Все хотели, чтобы мы приняли участие в разворачивающихся событиях. Но сейчас Ирина неизвестно где, и нас не имеет смысла гнать сначала в Москву, а оттуда на Луару. Все можно сделать и здесь. И для основного действия понадобятся Смотрители. Местные. Злые. У которых от одного слова «вампир» сжимается

челюсть.

— Но все же вампиры во Франции. — Я отказывалась верить в то, что слышала…

— Там все ненужные вампиры. Полезные фигуры уже стоят на шахматной доске.

Я представила Маринку, и ничего тревожного в ответ в голову не пришло. Да, волнения за Маринку не было. Как не было и самой Маринки. У меня не получалось на нее настроиться. Я безрезультатно бродила мысленно по бесконечным снежным просторам. Где же она? Девочка как-то ухитрилась от меня закрыться.

— Если бы Эдгара можно было просчитать, он бы не был Эдгаром. — Голос любимого в этот раз успокаивал мало. — Просто надо быть готовыми к его визиту.

— У меня какое-то дурацкое предчувствие, — пробормотала, спуская ноги с кровати.

Я поднялась, собираясь пройти к табуретке, где в тазике ждало меня утреннее умывание.

Меня покачивало. Сама виновата. Надо учиться правильно распределять свои силы. Вода в тазу, как всегда, была теплой.

— Я тебе сварил кофе и порезал сыр. Я натужно улыбнулась, пытаясь спрятать свое волнение. Не выдержала и отвернулась.

Нервная в последнее время стала. Чтобы успокоиться, тщательно вытерла лицо, провела шершавым полотенцем по каждому пальчику.

— А что ты делал?

— Смотрел на тебя. Ты очень красиво спишь.

— А еще?

— Охотился. Потом читал.

— Дракон точно не вернется?

— Не переживай. Он нас не догонит.

Я прошла на кухню. Жарко натопленную. Из открытой дверцы печки волнами шло тепло. От чашки поднимался парок, одурманивающе пахло самым лучшим на свете кофе. Сыр лежал на блюдце. Он был не порезан, а поломан, кусочки ноздревато лоснились бело-желтым жирком, рождая воспоминание об арбузе. Я смотрела на них, на мелкую крошку вокруг крупных, и уже больше не могла бороться со своими чувствами.

— Что за Смотрители пришли в Мезень? Олег?

— Московским Смотрителям не до твоих проблем. Им бы свои решить.

Тревога погнала меня на улицу. Было пасмурно. Снег осел и насупился. От неожиданности минус пять показались теплее, чем плюс двадцать. Километры вокруг были безжизненны. Только на границе леса несмело перебирал лапками белый заяц.

— Иди поешь, — напомнил Макс, возвращая меня из мысленного «путешествия» обратно.

Да, проблемы есть у всех. На то они и люди, чтобы эти проблемы сначала создавать, а потом решать.

На кухне все так же не к месту пахло бодростью. Я подхватила чашку и ушла в комнату. Действия всегда спасают от ненужных мыслей. Перестелила постель, подмела пол, поставила на зарядку телефон. Даже пыталась петь — навязчивый мотивчик поселился в голове. Я безжалостно коверкала английские слова, сама не понимая, что ору.

Дверь так и оставалась сломанной. Ее никто не чинил. Специалиста-слесаря отправили в отпуск.

Кофе остыл, но так даже было приятней, Я его пила, заедая солоноватым сыром, крупинки поскрипывали на зубах. Макс в сотый раз перекинул трубку мобильного аппарата из одной руки в другую. Кажется, любимый столкнулся с той же проблемой, что и я, — он не знал, как связаться с Маринкой, телефона у нее не было.

Я кашлянула, напоминая о своем существовании, и покосилась на окно. Сумерки уверенно отгрызали у дня километры снега.

— Завтра заглянем к ней в гости. — Макс незаметно подошел ко мне, обнял за плечи.

На слово «гости» я неприятно поморщилась. Как бы нам самим не дождаться гостей. Еще больше захотелось уехать. Сейчас всего около четырех. Выйди мы сейчас, к шести были бы в Архангельске, а при попутном автобусе и того раньше. В Москве разыщем Олега, он расскажет про Ирину. Может, удастся ее где-нибудь перехватить, поговорить с Антоном.

Макс продолжал стоять на месте, упершись взглядом в одну точку.

Так мы и сидели в напряженной тишине. За окном наступила ночь. Я бесцельно бродила по кухне. Нашла у себя в кармане пучок ниток. Тех самых, что выдернула из свитера Макса. Покрутила их в руках и стала машинально вертеть куколку. Готового уродца с торчащими из головы во все стороны ворсинками спрятала в карман. Взгляд наткнулся на шерстяной носок Дракона, и я усмехнулась: Сторожев страдал маниакальной привязанностью к этой части гардероба, у него был с десяток пар. Не дали, бедненькому, собраться. Надо ему оставленное посылкой отправить… Найденный носок был «зазевавшийся» беспарный бедолага. Свеженький, ни разу не надетый. Я разрезала на нем верхнюю кромку, потянула за освободившуюся нитку.

Все, что в последнее время здесь происходит, не случайно. И носок здесь оказался именно для того, чтобы я распустила его и сделала куколку. И не ту нелепицу, что вчера сотворил Дракон, не страшилище из порванного вороньими (моими) когтями свитера, а настоящую, заговоренную.

«Это называется залом», — вспомнила я слова московского Смотрителя Бориса. Так он определил мои неумелые изделия из травы. То, что я сейчас сотворила, называется «оберег». Что-то подсказывает мне, он нам пригодится.

Макс сидел за столом, между его тонкими пальцами мелькала черная планка телефона. От себя я его не отпускала. Мне не хотелось самого дурного развития событий — когда все по одному уходят и не возвращаются.

Ночь прошла в тревожном ожидании. Заснула я совсем под утро, а проснулась, не соображая, который теперь час, от того, что стало холодно. Что-то морозило щеку, будило мозг.

— Маша! — качнулся воздух.

Я сразу открыла глаза, спустила ноги с кровати, готовая бежать.

— От Маринки нет вестей? — был мой первый вопрос.

Торящая свеча. Тишина. Макс стоит около меня.

— Пойду в город, попытаюсь ее разыскать. Ждал твоего пробуждения, хотел, чтобы ты знала, где я, и не волновалась.

— В город? Ночью?

— Уже девять утра, через час рассвет. Тебе лучше побыть дома, — ответил любимый. — Маринка может вернуться. Будет лучше, если первыми об этом узнаем либо ты, либо я.

Он почти встал, но я перехватила его за руку.

— Марина здесь ни при чем. Макс, ты обещал мне не врать. Что на самом деле произошло?

Полумрак за окнами налит тяжестью, не дает ничего рассмотреть. Но я и без этого отлично знала, каким взглядом на меня смотрит Макс. Сердце толкнулось — нет, не отпущу.

— Эдгар рядом с Мезенью. Надо найти Маринку до того, как он открутит ей голову за неповиновение.

Он мягко снял мою руку, хотя я изо всех сил цеплялась за холодное запястье.

— Закройся и будь осторожна. Я мелко кивала, с трудом соображая. Как можно закрыться от вампира? И сама себе отвечала — можно. Надо только сходить в лес, посоветоваться.

Макс застыл в дверном проеме, озаренный со спины дрожащим отблеском нескольких свечей, отчего казалось, что любимый сам светится.

— Бензина в снегоходе достаточно, на сотовом телефоне деньги есть, — сообщил он ровным голосом. — Тебе всего хватит, чтобы дождаться моего возвращения. И вот еще… — Макс протянул смартфон, нажал на кнопку, заставляя его ожить. — Здесь много игрушек. Если выиграешь хотя бы в одной из них, считай: телефон твой. Если будет звонить Лео, поговори с ним.

Я зажала в руке черную коробочку. Свет смелее проник в комнату. Больше его никто не загораживал — Макс ушел.

— Хорошо, — произнесла я свету на кухне. За окном проскрипели шаги. К стеклу с той стороны приложилась пятерня. И все исчезло.

Заметила «умирающий» экран смартфона. Макс дал мне свой телефон!

Побежала на кухню, чуть не споткнувшись об упавшее на пол одеяло. Остановилась. Куда я спешу? Темно. Холодно. Я в носках и футболке. Окажусь в таком виде на улице, мгновенно замерзну. И, конечно же, ни одного следа не найду. А пока буду копаться с одеждой, Макс успеет вернуться.

Я попятилась от двери, прислушиваясь к колотящемуся сердцу.

Зачем любимый оставил трубку? Чтобы я не смогла ему позвонить? Чтобы не отвлекала?

Положила телефон Макса на подушку, рядом пристроила свой. Как бы эти два аппарата друг с другом говорили? «Алло, привет… Как дела?» — «Отлично. А у тебя?» — «Супер! Давно тебя не слышала». — «О! Зато мы часто видимся. А звонить зачем… Вернусь, поболтаем».

Поболтаем… Сложила обе трубки. Либо Макс каждый раз это делает с какой-то целью, либо постоянно «забывает» сотовый, потому что простая человеческая связь ему не нужна. Однажды он уже «забыл» телефон, чтобы Лео побеседовал со мной, понял, что у Макса проблема, и примчался на выручку.

Я прошлась по комнате. Холодные иголочки нехорошего предчувствия забрались под футболку. Воды в тазу оказалось мало. Коснулась пальцами — холодная. Но Макс ведь всегда готовился к моему пробуждению. А сегодня? Вампир не мог этого забыть! Что-то стряслось?

Кофе тоже не было. Но на блюдце лежали белые шарики моцареллы.

Мысль пришла внезапно — надо съездить к лесу, дом какое-то время может побыть и без меня.

Я натянула куртку, с трудом попав в рукава. Долго искала варежки. Сунула в карман сотовые. Сапоги даже не застегнула — так и выбежала, хлопая голенищами. Надо бы научиться волноваться не постоянно, а время от времени. Устроить «приемные часы». С десяти до одиннадцати утра, например. Поворачиваешь рубильник, садишься удобней в кресло — и волнуешься, сколько душе угодно. А уж после одиннадцати — все, прием закончен. Приходите завтра.

Море вдалеке гудело, вздыхало стылым металлом, вздымало свинцовые воды. За вчерашний день вода отступила, оголив обрывистый берег, оставив после себя грязно-серый лед вперемешку с илом. В воздухе сильнее стала чувствоваться вода, сверху что-то капало. Ну да, потеплело.

Несколько раз с силой прогнала воздух через легкие, попыталась представить, где сейчас Макс. Но у меня ничего не получилось, я его не видела. Оставалось только стоять, впитывая в себя вой нескончаемого ветра. Лес на горизонте почернел, готовый принять новую зарю. Вспомнила, каким был Макс, когда уходил: ничего странного, выглядел как обычно. Ладно, сейчас все выясним…

Запахнулась, застегнула все-таки сапоги и пошла вокруг дома к сараю. В кармане ожил телефон Макса.

Вот хитрый лис! Старого разведчика выдают закоренелые привычки и парашют, который он вечно забывает спрятать… Он надеялся, что я поговорю с Лео и тот снова примчится на выручку. Нет уж, на сей раз мне некогда.

Чтобы согреться, прибавила шагу. Снегоход ждал меня, как по заказу повернутый в сторону леса. Конечно, мне как раз туда.

Воздух знакомо дрогнул от раскатов мотора.

Ну, что же… Как там сказал Гагарин? «Поехали!»? Поехали!

Рассвет нехотя пробивался сквозь темноту. Когда я достигла леса, день разобрался в своих правах. На кончиках хвоинок набухала влага — после вчерашнего еще больше потеплело и потекло. Лес подгудывал, принимая резкую смену температуры, деревья недовольно крякали. Я оставила снегоход под елкой, двинулась по проваливающемуся насту. Это был третий раз, когда я пришла к лесу за помощью. В этом был какой-то магический смысл. Третий раз мог стать последним, а мог оказаться началом чего-то нового. Но если я сюда явилась, значит, не зря. Сегодня обязательно что-нибудь произойдет.

Нога вдруг подвернулась, но я уже знала, что делать. Сгруппировалась, чтобы не удариться, крылья шваркнули по мокрому снегу, и я стала забирать вверх, с каждым взмахом чувствуя, как возвращаются уверенность, сила.

Лес наполнял меня своим дыханием, деревья расступались передо мной. Здесь я была как дома. Это было ни с чем не сравнимое удовольствие! Воздух полнился шепотами, вкрадчивыми словами, обрывками фраз. А еще вокруг было очень много человеческого: мысли, желания, боли и тревоги… Все то, от чего мне надо научиться отгораживаться. Но сейчас я искала только одну эмоцию. Ту, что могла исходить от Маринки. Надо было убедиться, что девочка в порядке. Понять, что она в безопасности.

И я ее нащупала. Да, Марина в городе. Одна. Смотрители там тоже были, но отдельно от

нее.

Внезапная тревога заставила меня развернуться и полететь в другую сторону. Что-то смутное и еще толком не сформировавшееся…

Лес с легкостью принял мое появление, но стоило мне выбраться из его колючих объятий, как дела пошли хуже. Я начала сбиваться, тянуло вернуться. И тут внизу показалось что-то знакомое. Когда-то я видела такое. Дом, чуть накренившийся на один бок. Тяжелыми ошметками с крыши сползает подтаявший снег. В сторону леса тянется тяжелый запах машинного выхлопа.

Стучать когтями по железу крыши было неприятно, и я уже собралась сорваться с жесткого насеста. Как вдруг…

Через поле кто-то шел… «Кому здесь ходить?» — удивилась я, спрыгивая с конька. Полетела навстречу. А через пару минут увидела лыжников. Трое. Впереди парень. За ним девчонка. И, заметно отставая от них, еще одна. С фиолетовой челкой.

Крылья подломились, я спикировала вниз. К незваным гостям. Им тут делать нечего!

— Эй, пошла вон! — замахала рукой девчонка. — Лешка, Лешка, прогони ее!

Идущий впереди остановился.

— Не трогай. Вообще никого здесь не трогай, — тяжело перевел он дыхание.

«Убирайтесь, иначе будет беда!» Но меня не понимали. Парень перехватил палки удобней, устало оттолкнулся, заставляя лыжи ехать. Идти ему было тяжело, приходилось прокладывать лыжню. Подтаявший снег держал хорошо, но постоянно цеплялся за лыжи, нагружая их пудовыми гирями сугробиков.

Я попрыгала на снегу, примеряясь, чтобы было удобней взлететь. Надо торопиться. Эти трое не должны дойти до скособоченного дома!

Взлетела, устремляясь к далеким деревьям. Сегодня был странный день. Невидимые линии судеб и желаний перекрещивались на этом месте. Кто-то еще шел к домику. С противоположной стороны. Не шел, возвращался. И был некто третий, кто собирался туда заглянуть.

«Не пущу!» — каркнула, срываясь с ветки дерева. Поджала лапки, набирая скорость.

Лес придвинулся, я нырнула в него, как в мягкую постель, — все здесь знакомо, все безопасно.

Но я поспешила. Снег шершавой коркой проскреб по лицу, набрался в рукава. Сапог снова расстегнулся. «Березка» медленно таяла передо мной в воздухе — опушенные глаза, безвольно повисшие руки. Кажется, я не оправдывала их надежд. Мельник поторопился с выбором. У меня были свои задачи.

От превращения в голове осталась звенящая легкость. Мое с крылатым двойником мировосприятие было настолько разным, что от «птичьих» мыслей ничего не осталось.

Во мне засела тревога. Там, за лесом, идут трое — Леха, Мерзликина и Таня. Наверняка Маринка «купила» расположение компании рассказом, что знакома с клевой колдуньей. Вампирша могла поведать пару веселых историй из моей жизни. И вот теперь они идут ко мне. Почему? Да потому, что Морковка наконец прозрела. И та же Маринка популярно объяснила, кто им помог. А сейчас им нужно новое чудо.

Ведь блондинка Соня уже второй день валяется в жару и бреду, а врачи в этом захолустье только разводят руками да кормят ее антибиотиками. Но диагноз поставить не могут. А тут под боком живет приезжая колдунья… И милый мальчик Леша решает совершить подвиг: уговорить колдунью на очередное чудо, хочет преподнести своей любимой подарок на блюдечке. Мерзликина за ним увязалась из любви. Таня из сострадания к блондинке и любопытства.

Обо всем этом я подумала, пробираясь к снегоходу. Непрогретый мотор фырчал и подергивался. Сначала я проехала вдоль кромки леса, потом стала забирать все дальше и дальше в поле. Скоро на горизонте должны появиться лыжники. Идут от города, наверное, часа два, не меньше. Ворона летает быстрее. Значит, я успею их перехватить до того, как они окажутся у нашего дома.

Делать им там нечего. Это место наполнено моими чувствами и переживаниями, чужие могут разрушить хрупкую защиту. Пускать посторонних в свои владения не хотелось. Территория моя, и делить ее я ни с кем не собиралась. Пустых совпадений не бывает. Повесть «Олеся» я читала недавно не просто так — это было предупреждение не связываться с чужими.

Как хорошо, что я решила прогуляться. Сиди я дома, через пару часов Леха бы уже стучался в мою дверь.

Забралась на взгорок и сразу увидела их. Лыжники тоже меня заметили. Или услышали звук мотора.

Цепочка остановилась. Сильно отставшая Таня стала догонять остальных.

Я подъехала ближе. Во взглядах плескалась знакомая настороженность. Интересно, кто первый из них крикнет: «Ату!»…

— Маша! — обрадованно закричала Таня, которая вряд ли бы дошла до дома. Увидев меня, девушка повалилась наземь, бессильно раскинув руки. — Знаешь, мы тут шли…

— Зачем вы ее взяли? — Я смотрела, как она барахтается в снегу.

— Сама увязалась. — Соколов тоже с трудом переводил дыхание.

— Это не повод ее угробить.

Я помогла Тане подняться, отстегнуть лыжи, посадила ее на заднее сиденье снегохода. Девушка блаженно улыбнулась.

— Думала, не дойду, — прошептала она, приваливаясь мне на плечо.

— У нас к тебе дело, — не стал размениваться на такие мелочи, как приветствие, Леша.

— Когда просишь за одну девушку, не надо брать с собой другую, — осадила я его, имея в виду Мерзликину. Сегодня я была настроена морализировать.

— Она сама…

Я поморщилась, перебивая уже слышанную формулу.

— А ты-то что сделал? Разрешил им обеим идти за тобой?

Соколов мотнул головой, как бы сбрасывая с себя мой злой настрой.

— Помоги. Что тебе стоит?

— Что стоит? — Вопрос удивил меня.

— Я привез деньги, — заторопился Алеша, сдергивая варежку.

Что же мне это будет стоить? Жизнь Маринки. Потому что если бы не Соколов со своей любовью к блондинке Соне, Маринка им бы не понадобилась, никто бы не стал говорить про вампиров, не появились бы Смотрители, не пришел бы Эдгар наводить долгожданную тишину.

— Таня, как там Марина? — обернулась я к девушке. Синеволосая встрепенулась, устало

улыбнулась.

— Ой, здорово! Она пока у меня живет. Ну, знаешь…

— Знаю: от въезда в город налево, третий дом. — Адрес сам пришел на ум. И снова я не удивилась. Устала я удивляться.

— Помоги! — Леша с трудом вытащил из кармана кулак с зажатыми в нем купюрами.

— Нечему там помогать, — оттолкнула я от себя протянутую руку. — Берите машину и везите Соню в Архангельск, пускай делают УЗИ почек. Уже несколько дней идет воспаление.

— Врача вызывали, говорит, что простуда. Дает лекарства, а Соньке только хуже.

— Пиелонефрит у нее, а не простуда. Вирусный. Везите, пока не поздно. У тебя в кармане пять рублей есть. Дай мне.

Я безошибочно ткнула пальцем в его куртку. Соколов спешно сунул деньги обратно, отщелкнул клапан нагрудного кармана, достал монету. Он тоже не торопился с удивлениями и вопросами.

Я действовала, просто зная, что надо делать.

Без сомнений. Эти трое должны были прийти. У блондинки Сони все будет хорошо. Мерзликина, когда вырастет, уедет из города. Далеко уедет. Точнее я сейчас не могла сказать, в другую страну. А Таня…

Я отвернулась от сонно улыбающейся девушки. Ее будущее я знать не хотела.

В ладонь легла пятирублевая монета. Тяжелая. Двуглавый орел ухмыльнулся. Я подбросила кругляш, поймала, вернула Соколову.

— Заставишь Соню взять в ладонь, боль утихнет. Но болезнь не уйдет, все равно надо везти в Архангельск. Скажете, что есть подозрение на пиелонефрит, что она раньше болела. Так быстрее отправят на обследование.

— Спасибо! — глупый Леша переданную ему монету мало что не поцеловал. Повертел туда-сюда в пальцах, сунул в карман.

Я сдержалась, чтобы не пояснить, куда ему следует отправиться со своей благодарностью.

— А ты можешь сделать как-то так, чтобы Соня узнала, что это я сделал? — зашептал Соколов, склонившись ко мне. Надеется, что Мерзликина о его чувствах к блондинке не догадывается?

Я посмотрела на его когда-то понравившееся мне лицо. Да, пожалуй, человеколюбие пора в себе изживать. Набрала побольше воздуха и с наслаждением произнесла:

— Еще джинн в мультфильме «Аладдин» заявил, что не может делать трех вещей: убивать, воскрешать мертвых и влюблять. Мы с ним из одного профсоюза. Извини, остальное — твоя работа.

Мерзликина во время нашего разговора молчала. Я бы на ее месте Соколова прибила.

— Идите обратно, Таню я довезу. И всем скажите, чтобы никто никогда не ходил к нашему дому.

Мерзликина молча стала разворачиваться. Я заметила у нее рюкзак. Им идти километров пятнадцать. За полтора часа доберутся. Передохнут по дороге.

Леша еще топтался на месте. Неужели настало время патетических речей?

— Уезжайте!

После того, что я сделала, ко мне вновь подкрадывалась усталость. А ведь еще мир спасать… Силы надо беречь.

Соколов кивнул. Он очень хотел что-то сказать. Вероятно, что благодарен. Что никогда не забудет. Что если встретит другую колдунью, непременно переведет ее через дорогу. Что отдаст сидящему у дороги старику последнюю краюху хлеба. Ну да, а тот с ответной благодарностью подарит ему если не волшебное огниво, то тоже что-нибудь чудесно-полезное.

Отчаливали бы они скорее, а то ведь я могу и разозлиться.

Ребята развернулись в сторону города, и мне захотелось мысленно закрыть за ними дверь. Чтобы больше никогда не встречать.

Достала куколку. Того самого уродца, что сделала из ниток свитера.

«Защити, сотри наши следы с воздуха, с земли, со снега…»

Не надо им помнить о нашей встрече. Через несколько дней она должна забыться. Просто молодые люди решили покататься. Забрались далеко, устали, а теперь возвращаются.

— Зачем ты так делаешь?

Вот это да! А про Таню-то я и забыла!

— Держи крепче лыжи, — посоветовала я ей. — Домой тебя отвезу.

— А знаешь, ты мне вчера приснилась… — Девушка вдруг запнулась, словно решила, не сказала ли что-то неправильное.

— Я запоминающаяся, — согласилась с ней.

— Правда? — с искренним восхищением переспросила Таня.

М-да, провести ее ничего не стоит…

— Сон с четверга на пятницу вещий? — робко поинтересовалась она.

— Если спала на подушке в горошек, то да, — соврала в ответ. Пора было ехать.

— Не помню подушку, — растерялась Таня. И, спохватившись, снова посмотрела на меня.

Я завела снегоход, устроилась в седле.

— А ты настоящая колдунья? — Девочка привалилась к моей спине.

— Игрушечная, — крикнула я через плечо.

— Шеремет говорит, что вы все вампиры. Как трогательно! А он тогда переодетый гоблин.

— Ничего не теряй! — посоветовала я, трогаясь с места.

И специально выбрала маршрут вдоль леса — чтобы не пересекаться с Соколовым и Мерзликиной.