Историко-экономическое направление

С 70-х годов XIX в. в немецкой буржуазной историографии начинает усиливаться историко-экономическое направление, в центре внимания которого оказались процессы, происходившие в базисе общества. Его формирование было обусловлено ростом классовой борьбы пролетариата и влиянием марксизма, которому представители этого направления пытались противопоставить собственную концепцию социально-экономического развития общества. Она была призвана доказать извечность частной собственности и обосновать такое понимание исторического процесса, по которому капитализм представал как завершение истории человечества.

Представители этого направления выступали как сторонники реформ для смягчения обострив-шихся социальных противоречий. Во имя сохранения капитализма они пропагандировали актив-ную социальную политику и усиление прямого государственного вмешательства в экономическую сферу деятельности. Для распространения своих взглядов они создали в 1872 г. Союз социальной политики, просуществовавший до первых лет фашизма. От своих противников, идеологов фритредерства в Германии, представители этого направления получили укоренившееся за ними ироническое название «катедер-социалисты» (т. е. кафедральные социалисты, от немецкого слова Katheder — кафедра).

В методологическом плане историко-экономическое направление отрицало какие-либо общие законы и заменяло экономическую теорию сбором и описанием фактов хозяйственной деятель-ности в различные эпохи. Во многом оно было близко к позитивизму, но вместе с тем находилось и под заметным влиянием традиционной для немецкой историографии идеи органического развития общества, почерпнутой из арсенала исторической школы права.

Это направление имело своим предшественником «историческую школу в политэкономии», которая возникла в Германии в 40-е годы XIX в. и выступила с критикой классической буржуазной политической экономии А. Смита и Д. Рикардо, прежде всего ее абстрактно-логического и внеисторического характера. Абстрактной политэкономии представители «исторической школы» пытались противопоставить иной подход, при котором были бы установлены законы не экономического развития вообще, а только такие, которые специфичны для определенных исторических периодов.

Старая «историческая школа» выступала за ликвидацию феодальных пережитков путем буржуазных реформ, проводимых государством, и боролась против различных течений утопического социализма.

Развитие капиталистических отношений, рано проявившиеся в Германии тенденции к монополизации, быстрое распространение в пролетарской среде марксизма привели к возникновению новой «исторической школы», которая видела свою главную задачу в предотвращении порожденной антагонизмом имущих и неимущих классов «пока еще далекой, но в достаточной степени грозной опасности социальной революции»15. Ведущими лидерами новой школы и руководителями Союза социальной политики были Г. Шмоллер и Л. Брентано.

Густав Шмоллер (1838—1917) был профессором Страсбургского, а затем Берлинского университета, членом Прусской академии наук, официальным придворным историографом Бранденбурга, инициатором и руководителем издания знаменитой серии исследований и документов по административной и социально-экономической истории Пруссии — «Прусские акты»,. Он создал также «Ежегодник по вопросам законодательства, управления и народного хозяйства», или т.н. «Ежегодником Шмоллера».

В многочисленных трудах, посвященных генезису капиталистических отношений в Германии и различным проблемам социально-экономической политики прусских королей, Шмоллер подробно разработал легенду о «социальной миссии» Гогенцоллернов. Легенда сводилась к тому, что главной причиной перехода от феодального застоя XVI в. к ускоренному развитию капитализма с начала XIX в. была социально-экономическая и торговая политика прусских правителей, которую Шмоллер именовал социальной и служившей интересам страны и народных масс.

Для новой школы экономическая история являлась закономерным эволюционным процессом, который можно познать средствами и методами науки. Экономика неразрывно связывалась с прочими сферами жизни общества: языком, религией, искусством, государством, правом — но не признавалась их основой, поскольку сама интерпретировалась как взаимодействие психологических и природных факторов. Такое дуалистическое толкование свидетельствовало о влиянии позитивизма на представителей «исторической школы».

В некоторых отношениях принципы этой школы были плодотворны и представляли определен-ный прогресс в развитии буржуазной исторической науки. В исследованиях принадлежавших к ней ученых подчеркивалось особо важное значение экономики как специального предмета научного изучения. Они впервые попытались дать периодизацию истории по экономическому критерию. Сделал это еще представитель старой школы Б. Хильдебранд, разделивший всю историю на три периода: натуральное, денежное и кредитное хозяйство. Воспринявший его периодизацию Шмоллер дополнительно разделил период денежного хозяйства на три фазы: городское, территориальное и народное хозяйство. Нетрудно увидеть, что в такой периодизации своеобразно отражались действительно существовавшие типы экономики, хотя сам принцип классификации базировался не на характере производства, а на характере обмена.

Сложной и своеобразной личностью был представитель левого крыла катедер-социализма Луйо Брентано (1844—1931), который происходил из итальянского аристократического рода. Окончив Гёттингенский университет, Л. Брентано начал свою научную деятельность как классический ли-берал, убежденный в том, что политическая экономия, если она стремится объяснить реальные проблемы общества, должна брать мир таким, каков он есть в действительности, а не таким, ка-ким он должен быть в идеализированном представлении.

От прочих представителей новой «исторической школы» Брентано отличался отсутствием большого интереса к истории и архивным изысканиям, поскольку разделял убеждение в том, что история — это прежде всего наука об индивидуальном. Брентано, однако, подчеркивал, что «наиболее интересным в научном отношении является установление законов, то есть всеобщего в особенном». Не был он и поклонником государства, особенно прусского. Будучи профессором университета в Бреслау (Вроцлав), Брентано писал Шмоллеру: «Политически разница между нами заключается в том, что Вы — абсолютист, а я — либерал. Куда Вы пришли с Вашим абсолютизмом, теперь показывает закон о социалистах... Абсолютизм... есть не что иное, как организованное зверство».

Брентано, в отличие от Шмоллера, не считал, что государство определяет развитие экономики. Для него экономика являлась автономной от государства сферой, всецело управляемой рыноч-ными отношениями, в которые государство не должно вмешиваться.

Позиция Брентано во многом диктовалась его англофильскими настроениями. Во время пребывания в Лондоне он встречался с буржуазными реформаторами и лидерами рабочего движения и вернулся в Германию с идеей о том, что рабочие могут удовлетворить свои требования и в рамках капиталистического общественного строя.

В первом томе книги Брентано проследил историю английского профсоюзного движения и описал ее как процесс, в ходе которого умеренные и разумные британские рабочие отвергли опасный путь чартизма и при дружеской поддержке либеральных реформаторов создали прагматично настроенные и мощные профессиональные организации. Главной заслугой профсоюзов Брентано считал защиту ими интересов рабочих без посягательства на капиталистическую социально-экономическую систему. Он надеялся на повторение такого же процесса и в Германии, но только в том случае, если либеральные реформаторы раскроют пролетариату его истинные потребности и сумеют оторвать его от революционной социал-демократии.

Выводя историческую родословную профсоюзов из средневековых цехов, Брентано выступал в защиту их прав и указывал, что в современном обществе «естественным состоянием и принципом пред-принимателей является конкуренция, естественным принципом рабочих — организация»19. Слабость Брентано как ученого, отразившаяся в этой книге, состояла в том, что он прямолинейно подходил к прошлому лишь с точки зрения его связи с современностью, а его исторические экскурсы были слишком поверхностны и потому малоубедительны.

Видным ученым историко-экономического направления был лейпцигский профессор Карл Бюхер (1847—1930), которому принесла широкую известность работа «Возникновение народного хозяйства» (1893), за несколько лет вышедшая шестью изданиями. Это была теоретическая книга, в которой Бюхер разработал экономическую периодизацию истории, выделив три периода по типу хозяйств: домашнего, городского и народного.

Домашним Бюхер называл полностью обособленное натуральное хозяйство, которым по его периодизации характеризовались первобытное, рабовладельческое общество и средневековье на стадии вотчинного хозяйства. Когда в средние века с развитием городов обмен принимает регулярный, устойчивый характер, наступает, по Бюхеру, период городского хозяйства. С укреплением политической централизации разобщенные городские хозяйства превращаются в единое народное хозяйство, которое охватывает уже всю страну.

Бюхер разработал и периодизацию промышленного производства, в развитии которого различал пять стадий: домашнее производство, ремесленное производство по индивидуальным заказам, ремесло, рассчитанное на рынок, домашняя промышленность и фабричное производство.

Критерий для разделения экономической истории на периоды был взят Бюхером из сферы не производства, а обмена. Тем не менее его периодизация имела и положительное значение, так как придавала историческому процессу характер закономерного прогрессивного развития. Но при этом она, как и периодизации Хильдебранда и Шмоллера, была попыткой опровергнуть марксистскую теорию социально-экономических формаций.

По мере развития историко-экономического направления в нем происходила дальнейшая специализация. В особые отрасли исследования выделились история городов (урбанистика) и история аграрных отношений. Видным представителем последней был страсбургский профессор Георг Фридрих Кнапп (1842—1926), чей труд «Освобождение крестьян и происхождение сельских рабочих в старых провинциях Пруссии» (1887) впервые дал четкую классификацию различных типов земельных владений по принципу их хозяйственной организации и стал в буржуазной аграрной литературе классическим.

Работы историков-экономистов ввели в научный оборот огромное количество нового материала и статистических данных. Они способствовали преодолению давней традиции изучать общественные отношения в основном через призму историко-юридических категорий, что содействовало более углубленному познанию исторического прошлого. Но усиление позитивистских элементов в немецкой буржуазной историографии вызвало протест сторонников традиционной политико-дипломатической интерпретации истории, что привело к острой методологической дискуссии середины 90-х годов.

39. Культурно – исторический синтез Е.Лампрехта

В число ведущих немецких историков Лампрехт вошел после опубликования богатейшей по фактическому материалу книги «Хозяйственная жизнь Германии в средние века» (1885—1886). Интерес к социально-экономическим проблемам сочетался у Лампрехта с интересом к изучению истории искусств, что и привело к мысли о единстве процесса развития культуры и о решающем значении истории культуры в целом. В методологическом плане Лампрехт более прочих немецких историков воспринял позитивистские идеи, сделав при этом упор на социально-психологическом истолковании закономерностей исторического развития.

В 1891 г. Лампрехт приступил к созданию своего главного труда — многотомной «Истории Германии» (1891 —1909), где предложенный им метод культурно-исторического синтеза нашел практическое воплощение. Настаивая на том, что объектом исторического изучения должен быть коллектив, а не отдельная личность, Лампрехт движущей силой истории считал при этом развитие социальной психики. Вся история немецкого народа рассматривалась им как последовательная смена культурно-исторических эпох. Изменения социальной психологии обусловливались якобы саморазвитием самой психологии, в результате которого происходило формирование новых социальных и экономических институтов.

Таких культурно-исторических эпох, через которые проходит в своем развитии все человече-ство, в концепции Лампрехта насчитывалось шесть: анимизм, символизм, типизм, конвенцио-нализм, индивидуализм и субъективизм. Для эпохи анимизма характерно существование ро-дов, ведущих происхождение от общего предка, коллективной собственности и примитивного коммунизма. При этом Лампрехт утверждал, что как исторический феномен коммунизм во всех его проявлениях принадлежит прошлому и нет никаких оснований ожидать его наступления в будущем.

Эпоха символизма связана с возникновением племен, разделением труда и зарождением со-циального неравенства.

Типизм — это такая эпоха, когда происходит возникновение государства. Родоплеменные связи теряют свое значение, исчезают коллективная собственность и социальное равенство. Возникает общество индивидуальных собственников, существовавшее у германцев до конца XI в.

С XII в., по Лампрехту, начинается эпоха конвенционализма, или договорного строя. Это период господства крупной феодальной вотчины и преобладания натурального хозяйства. В начале XIV в. происходит зарождение нового социально-психологического склада, возникшего в городах и выражавшегося в борьбе с универсализмом папства и императорской политики.

Пятую эпоху — индивидуализм — Лампрехт ведет с XVI в., когда немецкое национальное со-знание освобождается от духовного засилья церкви. В сфере социальных отношений происходит освобождение от корпораций, развиваются личная инициатива и денежное хозяйство, в сфере политических отношений в Германии складываются отдельные самостоятельные государства.

Наконец в XIX в. начинается последняя эпоха — субъективизма, когда человеческий дух окон-чательно освободился от любых пут сословного и корпоративного деления и получил полную свободу проявления в сфере экономической деятельности. Поскольку эту качественно новую форму жизни может защитить только сильное и единое национальное государство, постольку и родилась Германская империя, которая, таким образом, явилась итогом всей немецкой ис-тории.

Но при этом Лампрехт определенно стоял на почве признания объективной закономерности в истории и настаивал на изучении не индивидуальных явлений, и тем более отдельных личностей, а явлении коллективных — нации, сословии и классов. Он открыто заявил о стремлении «заменить одностороннюю, принимающую во внимание исключительно или преимущественно политическую сторону историю всесторонним, охватывающим все стороны жизни историческим рассмотрением и найти для него правильные научные методы»

Лампрехт навлек на себя резкую критику. Причина заключалась в том, что он открыто выступил против стремления немецких историков следовать за давно и безнадежно устаревшим учением Ранке, чья политико-дипломатическая история являлась в глазах Лампрехта не наукой, а областью произвольных интерпретаций или, в лучшем случае, грудой сырого фактического материала. Можно описывать отдельные факты, считал Лампрехт, но раскрыть истинные причины исторических явлений возможно только на основе изучения истории нации, социально-экономических отношений и явлений культуры в комплексе.

Полемические статьи Лампрехта, именуемые его оппонентами материалистическими и даже марксистскими, вызвали возражения почти всех ведущих буржуазных историков Германии. Противники Лампрехта утверждали, что естественно-научные понятия, нельзя прилагать к изучению истории. По своей природе исторические явления индивидуальны и неповторимы, зависят от человека, поэтому не могут дать никаких оснований для выведения общих законов. Лишь в своем Лейпцигском университете, где работал ряд позитивистски настроенных крупных ученых Лампрехт нашел признание и в 1909 г. создал Институт культурной и всеобщей истории.

В исходе дискуссии сыграло свою роль и то, что среди академических историков репутация Лампрехта как ученого оказалась подорванной: в обширной рецензии молодого историка Г. Онкена на пятый том «Истории Германии» были отмечены неточности в изложении хода событий, в датах, именах, а также компилятивный характер труда Лампрехта. Не сумев убедительно опровергнуть рецензию по существу, Лампрехт отвечал личными выпадами против Онкена, что еще больше ухудшило его позиции.

Но главное заключалось в другом. Сам Лампрехт в ходе дискуссии постепенно сдавал свои позиции и все настойчивее доказывал идеалистический характер своих построений. Однако, оставаясь в пределах идеалистической методологии, он не мог доказательно в научно-теоретическом отношении обосновать культурно-исторический синтез, оказавшийся легко уязвимым даже для критики с позиций откровенного субъективного идеализма. С поражением Лампрехта в немецкой буржуазной историографии было сломлено влияние позитивистской методологии, над которой взяли верх чисто идеалистические теории исторического познания.

Противники Лампрехта верно подметили многие обнаружившиеся к концу века слабости позитивизма и выступили за сохранение специфики исторического познания, но с субъективно-идеалистических позиций. Для консервативной историографии идея прогресса, исторической закономерности даже в ее идеалистически-позитивистском и психологизирующем виде становилась политически опасной и неприемлемой. В таком четко обозначенном повороте вправо и заключался подлинный смысл методологической дискуссии.

40. Социал-демократическое направление в немецкой историографии в концеXIX – начале XX вв.

На раннем этапе с-д историография носила популяризаторский характер, стремилась противопоставить буржуазным концепциям понимание истории как борьбы классов и раскрыть роль народных масс.

Карл Маркс (1818-1883), Фридрих Энгельс (1820-1895). Создали материалистическое понимание истории. «Общественное бытие, общественное сознание, производительные силы, базис, надстройка. Исторический процесс объективно обусловлен и подчинен законам общественного развития. Исторический материализм. Маркс видел свою цель не в том, чтобы привести читателя в некоторое общество. А хотел он показать, что историческая дорога ведет только туда, к социализму, несмотря на все ответвления и девиации.

Маркс стоял на плечах позитивистов, социалистов, английских экономистов, но особое значение имела философия Гегеля. Вот четыре царства - восточное, греческое, римское и германское. В основе всего исторического процесса у Гегеля было развитие духа, противоречие антагонистических идей, которое преодолевается переходом в следующую стадию, а на каждой стадии носителем прогресса является народ, определенный народ. Это немцы, например. Маркс изгнал отсюда дух. Это 4 царства, но не идей, а экономики. Азиатское, феодальное, капиталистическое, социалистическое. Носителем прогресса служит не народ, а один из борющихся классов. И более прогрессивный класс побеждает, осуществляя переход в следующую стадию. И в капиталистической стадии буржуазия создает невиданный расцвет материальной культуры, но одновременно и своего могильщика - пролетариат. Носителем самой прогрессивной фазы становится самый нищий, обездоленный, безграмотный класс. Маркс не только перевернул Гегеля с ног на голову, но и дополнил его идеей. У Гегеля переход осуществляется автоматически, а у Маркса - только через насилие, это " надбавка истории", " революции - локомотивы истории". Подобные идеи имели колоссальные последствия. Антагонизм не идей, а классов не оставлял места для компромисса. Отношения буржуазии и пролетариата - отношения врагов. Или - или.

Август Бабель (1840-1913), труды Крестьянские войны в Германии, Женщина и социализм направлены против малогерманской школы, в них указывается на историческое значение классовой борьбы немецкого крестьянства, дается марксистский анализ экономического развития классов, впервые поднимается проблема привлечения женщин к участию в классовой борьбе пролетариата.

Вильгельм Либкнехт (1826-1900), труд Р.Блюм и его время, где автор разоблачил легенду о Блюде как либерально-буржуазном реформаторе, заявил, что «ни в одной стране преподавание истории не ставилось на службу интересам господствующих классов столь решительно, как в Германии».

Вильгельм Блос (1849-1927) написал первую социал-демократическую историю революции 1848 г. с позиций марксизма и уделял главное внимание народным движениям и выступлениям пролетариата. Вместе с тем он считал исторический опыт революции безнадежно устаревшим и непригодным для современного ему рабочего движения.

Карл Каутский (1854— 1938), труд Томас Мор и его утопия, где учение Мора Каутский рассмотрел в широком историческом контексте разложения феодальных и складывания капиталистических отношений. В серии статей «Классовые противоречия в 1789 г.» Каутский с марксистской позиции осветил некоторые проблемы Великой французской революции. Он детально показал, что к революции привело развитие классовой борьбы, а не просто идеология Просвещения или деятельность отдельных просветителей, как зачастую утверждали немецкие историки. Опроверг Каутский и представление о якобы случайном характере революции как следствии ошибок короля. Он проанализировал социально-экономические предпосылки революции и показал, что она была закономерным результатом объективных процессов, развивающихся во Франции во второй половине XVIII в. Он рассматривал различные средневековые еретические движения как проявление в религиозной форме антифеодальной идеологии и следствие социальной борьбы. Недостатки работ Каутского: он неверно оценил историческое место деклассированных элементов феодального общества, ошибочно включал их уже в понятие пролетариата, в то время как сам Энгельс относил их предпролетариату.

Эдуард Бернштейн (1850—1932) исторический труд «Коммунистические и социалистически-демократические течения в Английской революции XVII века», где он подчеркнул социальный характер революции и дал высокую оценку народным движениям как ее решающей силе. Минусы работы: считал левеллеров выразителями настоящей социалистической идеологии, демократические идеи давались в отрыве от их материальной почвы. В труде «История рабочего движения в Берлине» он приходит к выводу, что мощное немецкое рабочее движение имеет наилучшие шансы достичь политической власти парламентским, а не революционным путем, который якобы в Германии превратился в анахронизм. Эдуард Бернштейн считал, что нужно искать противоречия у классиков, нужно проводить «ревизию» догм – идеолог ревизионизма. Пересмотрел понятие о неизбежности краха капитализма; гос. вмешательство позволит не допустить полного экон. краха; соц. стр-ра не упрощается на богатых и бедных, а наоборот, усложняется, в т.ч. и рабочий класс – у него уже есть что терять, кроме собственных цепей (как в 1848); против диктатуры пролетариата и рабочего класса – для её создания нужно просвещать рабочий класс. К новому общественному порядку – легальным путем, через выборы и избирательное право рабочих. Выступил против главного положения, что капитализм будет уничтожен. При нём появляются новые условия для развития. Выступил против концепции Маркса, что рабочий класс – главный класс и на нём возложена историческая миссия – свержение капитализма и установление рабочей диктатуры социалистического толка. Выступил против насильственной революции. Необходимо бороться за насущные права рабочих. Обратил внимание на сам рабочий класс – достаточно не образован, не культурен, не сможет использовать власть.