Панорама д. Столовичи

Брестское шоссе, ведущее нас к Барановичам, с правой стороны вплотную подходит землям Новогрудчины с ее неповторимыми пейзажами. И невольно всплывают в памяти слова: «...Если бы я мог умереть тысячекратно, я бы тут хотел умереть. Если бы я мог родиться тысячекратно, я бы тут хотел родиться…»

Кто автор этой исповеди, звучащей, как молитва? Пророк «времен грядущих, когда народы, распри позабыв, в великую семью соединяться». Человек, безумно влюбленный в свою землю и привыкший чувствовать горе родины как свое собственное. Его называли поляком белорусского происхождения. Сам он себя именовал «гражданином мира». Еще при жизни он был увенчан лаврами литературного олимпийца ¾ его величали «великим поэтом». Им восторгались Жорж Санд и Гете. Его друзьями были Виктор Гюго и Джузеппе Мадзини. Его побратимом был Пушкин...

Адам Мицкевич… На первой странице его жизни написано: Заосье, 24 декабря 1798 года [13]. Хутор Заосье, расположенный на территории Барановичского района Брестской области, находится всего в нескольких километрах справа от дороги. Ориентиром нам может послужить деревня Столовичи, которая представлена справа на панораме звонницей костела Наисвятейшего Сердца Иисуса и мощным белым объемом бывшего костела во имя Предтечи Иоанна, а ныне церкви Св. Александра Невского. От Столовичей рукой подать до Заосья…

Там поэт родился, там над колыбелью мать пела ему песни, там встречал он рассветы, сюда приезжал на каникулы:

Край детства, с нами неразрывно слитый,

Как первая любовь непозабытый.

<...>

Тот край, счастливый, небогатый, скромный,

Был только наш, как Божий мир огромный,

Все в том краю лишь нам принадлежало,

Все помню, что тогда нас окружало.

В творчество Мицкевича органично вошла эта земля. Жертвенная любовь к ней и сделала его поэтом. Фольклор, быт и обычаи народа, среди которого он вырос, взрастили поэтический гений А. Мицкевича, дали ему материал для творчества. Белорусы дали ему песни и сказки, но, к сожалению, не могли дать разработанного в полном смысле литературного языка; они дали ему родину, однако не могли дать того, что воплощает ее, ¾ ту национальную, политическую, экономическую независимость, которая позволяет гению чувствовать себя частью великого целого и дает силы работать для возвеличения своего народа, одновременно обогащаясь и поднимаясь вместе с ним.

Впрочем, лучше всего он сказал об этом сам: «...Из всех славянских народов русины, т.е. крестьяне Пинской, частично Минской и Гродненской губерний, сохранили наибольшее число общеславянских черт. В их сказках и песнях есть все. Письменных памятников у них мало, только Литовский Статут написан их языком, самым гармоничным и из всех славянских языков наименее измененным. <...> На белорусском языке, который называют русинским или литовско-русинским... говорит около 10 миллионов человек; это самая богатая и самая чистая речь».

Это ¾ из лекций, читанных Мицкевичем в парижском университете Коллеж де Франс на кафедре славянских литератур. Лекции эти производили фурор и собирали толпы слушателей. А их автор через всю жизнь пронес трепетное чувство к Новогрудчине, на которой родился и вырос, с красотой которой в его представлении не могли сравниться пленительные пейзажи Крыма и Альп, Италии и Франции.

Я маю край, радзiму дум сваiх;

Мiлейшы ён, чым гэтая краiна,

Што зараз у вачах стаiць маiх, ¾

То майго сэрца любая айчына, ¾

запишет Мицкевич в швейцарской Лозанне. А живя в блистательном, но чужом ему Париже, посадит рядом с домом рябину и, обращаясь с мольбой к небу, воскликнет:

О Матерь Божия...

Позволь душе моей перелететь отсюда

К лесам задумчивым, к зеленым луговинам,

Бегущим к Неману по склонам и долинам.

К полям расцвеченным, как будто бы расшитым

Пшеницей золотой и серебристым житом,

Где желтый курослеп в гречихе снежно-белой,

Где клевер покраснел, как юноша несмелый,

Все обвела межа своим простым узором,

И груши тихие кой-где стоят дозором.

Многое изменилось в родном краю поэта с тех пор, как были написаны эти строки. Сейчас Новогрудок ¾ город с населением в 30 тысяч жителей. Новогрудчане бережно относятся к историческим, архитектурным и литературным памятникам прошлого. Здесь долгие годы работает литературный музей Мицкевича с богатой экспозицией. К 200-летию со дня рождения А. Мицкевича, которое торжественно отмечалось в 1998 году, неузнаваемо преобразился исторический центр города.

Остается позади этот древний город, который стоит на пороге своего тысячелетнего юбилея, первая столица Великого княжества Литовского, где в 1253 году состоялась коронация великого князя Миндовга и где, по преданию, находится его могила. О славной истории Новогрудка, которая будила воображение А. Мицкевича и прочно вошла в его творчество, не скажешь скороговоркой. Сюда проложены многочисленные маршруты — историко-краеведческие, литературные, архитектурные, в которых оживает прошлое города и — шире — страны. Тут воистину «бьет крылом История сама», если воспользоваться метафорой Дж. Байрона.

Ну а мы, продолжая путь по Брестскому шоссе, будем видеть сейчас слева панораму одного из молодых городов Беларуси ¾ Барановичей.

БАРАНОВИЧИ

Первое упоминание о деревне Барановичи встречается в 1667 году. Отмечено ее имя и в книге, вышедшей в 1744 году в Амстердаме, ¾ «История Карла ХІІ», в которой описывается ход военных действий Северной войны. Тогда здесь происходило сражение между войсками магнатов Огинских и Сапег, которые в этой военной кампании поддержали противоборствующие стороны: Августа II с его союзником Петра I (на их стороне были Огинские) и Карла ХII, к которому благоволили Сапеги.

После окончания этой войны, унесшей жизни трети населения Беларуси, деревня Барановичи продолжила свое малоприметное существование вплоть до конца ХIХ века, когда здесь была проложена железная дорога Брест — Москва. Примерно в версте от деревни в 1871 году появилась станция Барановичи-Центральные, а в 1884 году начала действовать станция Барановичи-Полесские на железнодородной линии Вильня ¾ Ровно. А два года спустя к Барановичам подошла железная дорога из Белостока. Возник весьма значительный транспортный узел, оживленный перекресток дорог, связывавший важнейшие, столичного блеска города империи.

Вблизи станций стали плодиться поселения. В 1884 году минский генерал-губернатор Петров утверждает план застройки местечка на землях графини Л.А. Разводовской ― оно и было названо Разводово. А рядом с ним у станции Барановичи-Полесские появился поселок Новые Барановичи. В 1890-х годах эти поселения слились и образовали Барановичи на месте бесследно исчезнувшей одноименной деревни. Уже в 1912 году тут насчитывалось тридцать тысяч жителей! Так на рубеже веков местечко Барановичи стремительно обошло и свой поветовый центр Новогрудок, и многие другие города Беларуси.

Правда, строилось местечко хоть и невероятно быстро, но совершенно хаотично. «Инфраструктуры» никакой: ни мощеных улиц, ни освещения, ни больниц, ни школ, ни даже церквей... Местечковцы били челом перед губернатором о преобразовании местечка, давно выросшего из пеленок, в город, да так и не были услышаны. А между тем подоспела Первая мировая война. В Барановичах разместилась Ставка Верховного главнокомандующего, куда неоднократно приезжал император Николай II. Впоследствии, в августе 1915 года, Ставка была перенесена в Могилев, а линия фронта российско-германских войск с октября того же года прошла у Барановичей и оставалась неизменной на протяжении двух лет.

Местечко было оккупировано кайзеровскими войсками ― начались затяжные позиционные бои. В июле 1916 года решено было провести Барановичскую операцию ― с целью отвлечь силы врага для наступления на Юго-Западном фронте («Брусиловский прорыв»). Операция имела печальный для российских войск исход: из-за нехватки военного снаряжения и бездарного командования потери России в три раза превзошли германские.

В краткий, двухмесячный промежуток между двумя оккупациями ― германской и польской ― Барановичи стали-таки городом. Это случилось 6 февраля 1919 года при вступивших сюда красноармейцах. После заключения в 1921 году Рижского мирного договора Барановичи отошли к Польше и находились в составе Новогрудского воеводства. В те годы город по-прежнему быстро развивался, здесь строились многочисленные административные и жилые здания, а также храмы.

С 1939 года, уже в советской Беларуси, город стал центром области, просуществовавшей до 1954 года, а после ее ликвидации ― районным центром. Вместе с тем Барановичи давно претендуют на роль крупного регионального центра, фактически им являясь. Сейчас это железнодорожный узел 6 направлений, крупный промышленный центр республики с населением более чем 173 тысячи человек.

Интересной исторической достопримечательностью Барановичей являются памятники изобразительного искусства в Покровском соборе города, построенном в 1924 ¾ 1931 годах в стиле неоклассицизма. Фронтоны его северного и южного фасадов, а также интерьер украшены композициями, выполненными в начале ХХ века в классическом стиле. Техника исполнения ¾ наборная шлифованная мозаика; материал ее изготовлен в петербургской мастерской В. Фролова в 1902 ¾ 1911 годах.

Первоначально эти мозаики украшали собор Александра Невского в Варшаве, построенный царским правительством по проекту Леонтия Бенуа. После восстановления самостоятельности Польского государства (1918) храм, который в глазах варшавян стал олицетворением ненавистного царского режима, был разрушен (1923), а композиции перенесены в Барановичи. В настоящее время в Покровском соборе находятся 7 из прежних 16 мозаичных композиций.

Мозаики выполнены по эскизам В. Васнецова, Н. Бруни, Н. Кошелева, В. Думитрашко. В ряду перечисленных художников первым стоит имя Виктора Васнецова. Еще со школьных лет знакомимся мы с его «Аленушкой», «Богатырями», «Иваном-царевичем на сером волке», и эти впечатления детства остаются с нами на всю жизнь. Художник богатого дарования, Васнецов воссоздал в красках поэтический образ русского народа, мир его грез и чаяний. Произведения художника на сказочно-былинные темы составили новую, своеобразную область в русском изобразительном искусстве. Начиная с 80-х годов ХІХ века Васнецов занялся религиозной живописью. Ему принадлежат, например, росписи Владимирского собора в Киеве. Иконографические схемы художник стремился одухотворить выражением живого человеческого чувства. В изображения святых он вводит русские народные типы, благодаря чему эти образы приобретают несвойственную канонической иконописи живость и выразительность.

По эскизу Виктора Васнецова изготовлена композиция «Богоматерь с ребенком», помещенная в конце апсиды собора. Образы Богоматери в темно-вишневом и голубом и Иисуса в светло-охристом одеянии силуэтно выделяются на фоне золотых нимбов и оставляют сильное впечатление. Так что случится вам оказаться в Барановичах ¾ непременно загляните в Покровский собор, который размещается в старой части города, неподалеку от железнодорожного вокзала Барановичи-Центральные.

Мы же, миновав Барановичи, одновременно завершаем и наше недолгое путешествие по Брестской области. Через несколько минут автобус пересечет границу Гродненской области и вплотную приблизит нас к городу Слониму, а также к расположенным неподалеку от него Жировичскому монастырю и Сынковичской церкви.

Дорога Барановичи ¾ Слоним, указатель «Лесная ¾ Миловиды»

Покинув за Барановичами скоростную автостраду М1/Е30 и свернув на дорогу к Слониму, мы проезжаем слева указатель на Лесную ¾ Миловиды. С названиями этих населенных пунктов, расположенных в нескольких километрах отсюда, связаны драматические и знаменательные события в нашей давней и сравнительно близкой истории.

Так, у деревни Лесной в сентябре 1941 года немецко-фашистскими оккупантами был создан лагерь смерти под номером 337. В нем постоянно находилось около 55 тысяч человек ¾ советских военнопленных и мирных граждан. Заключенные содержались в ужасающих условиях, сознательно рассчитанных на массовую гибель людей. Большинство из них даже в сильные морозы находилось под открытым небом. Ежедневно от голода, инфекционных и простудных заболеваний гибло по нескольку десятков человек. Фашисты проводили массовые расстрелы, публичные повешения, сжигали заключенных. В лагере погибло около 90 тысяч человек, на братской могиле которых в 1958 году был установлен памятник.

А в десятке километров от Лесной у деревни Миловиды, что приютилась у некогда шумного Московско-Варшавского тракта, прошлое напоминает о себе памятником повстанцам 1863 года.

Огнем и бурей пронеслось это восстание. «Стоячие воды зашумели, вздулись и начали выбрасывать вверх кипящие каскады; в мертвом воздухе завыли ветры, разнося по земле золотистые туманы и образуя на небе ярко горящие зори и радуги. Дух демократизма всеуравнивающим плугом распахивал общественную целину» ¾ так вдохновенно и метафорично писала об этом времени Элиза Ожешко.

Да, 1863 год вошел в историю нашего края как год особый, как год, за который национальное самосознание белорусского народа шагнуло в своем развитии на десятки лет вперед. Боевым дивизом, программой восстания стал пароль повстанцев ¾ три крылатые фразы:

¾ Кого любишь?

¾ Люблю Беларусь!

¾ Так взаимно.

Тогда на лесных полянах тут горели костры, вокруг которых толпились повстанцы. Около 800 человек собралось в миловидском повстанческом лагере в мае 1863 года. Почти со всей Западной Белоруссии стекались в Миловиды, к стратегически важной дороге на Брест и Бобруйск, отряды из Слонима, Волковыска, Гродно, Новогрудка, Пружан. Повстанцы установили контроль над значительным районом, знакомили местных крестьян с целями восстания, выступали за наделение их землей и приостановление феодальных повинностей.

20 мая миловидский лагерь инспектировал Викентий Константин Калиновский, которого историки и публицисты нарекут уже после его смерти Кастусем Калиновским. Находившийся в ту пору на посту революционного комиссара Гродненской губернии, он выступал перед повстанцами, советовался с командирами. Таким его и изобразил художник П. Сергиевич на картине «К. Калиновский среди повстанцев». По описаниям очевидцев, роста он был выше среднего, широкоплеч, сутуловат; крупные волевые черты лица, обрамленного небольшой бородкой, пристальный взгляд сразу же приковывали к себе внимание.

Общее командование лагерем осуществлял полковник Александр Ленкевич, или Ляндер, как дружески именовали его повстанцы. Царская полиция и жандармерия знали о существовании и размещении лагеря, знали, что сюда каждый день прибывает пополнение. Лагерь представлял все большую угрозу. Поэтому в срочном порядке снаряжалась карательная экспедиция, подтягивались силы, разрабатывались планы внезапного нападения и уничтожения лагеря. Но сведения о секретных планах нападения карателей просачивались и к повстанцам. Они готовились к бою.

И вот 22 мая против слабо вооруженных и наспех обученных повстанцев царизм бросил три роты вымуштрованных и отлично экипированных солдат Староингерманландского полка, казаков и артиллерию. Завязался бой. Густой туман, трудно проходимые болота, лесные чащи делали повстанцев почти неуязвимыми. Осыпая врага ружейным огнем, они умело меняли позиции, увлекая карателей в глубь леса. Казаки так и не смогли использовать свое преимущество в быстроте передвижения, так как преследовать было некого, а в лесной чаще конница уступала пехоте, молчала и артиллерия.

Убедившись, что разбить повстанческий лагерь с ходу не удается, каратели, ослабевшие и деморализованные, отступили. После передышки бой возобновился с новой силой. Заговорила и артиллерия. В лесу повстанцы чувствовали себя уверенней, но затяжной бой требовал значительных запасов снаряжения, а их явно не хватало. Вдруг артиллерия перенесла огонь на свои позиции. В панике каратели начали отступать, покидая на поле боя убитых и раненых.

Как сообщал в своем рапорте царский подполковник Булгарин, было захвачено 2 повстанца, потери ¾ 9 убитых и 41 раненый. Адъютант же Валерия Врублевского Арамович свидетельствовал потом, что карательный отряд потерял под Миловидами 240 человек.

У дороги вырыли могилу, в которой наспех и были похоронены убитые каратели. Экспедиция провалилась. Воодушевленные победой, повстанцы с песнями собирались в путь. Преследовать врага было бессмысленно, а оставаться на этом же месте ¾ опасно. Их ждали новые бои, новые трудности и победы.

Действия в районе Миловид ¾ одна из крупнейших попыток левого крыла повстанцев, возглавляемого Кастусем Калиновским, привлечь широкие народные массы к борьбе, превратить восстание в подлинную революцию. Это был несомненный политический успех, что признавали даже враги.

Власти отметили поражение в битве под Миловидами трауром и молебнами, расследованиями и репрессиями. Позже, в 1930 – 1933 годах, когда Западная Беларусь входила в состав Польши, польские власти в память о погибших повстанцах на месте боя поставили десятиметровой высоты часовню-памятник. Так и стоят у Миловид до сей поры, как несмирившиеся враги, два разных по содержанию и исполнению памятника: мемориальная каплица с ажурным железным крестом на большом куполе ¾ символ непокоренной воли народа, а напротив нее, через дорогу, ¾ массивный чугунный крест на широкой бетонной плите, прикрывшей могилу карателей.

Восстание продолжалось до конца лета 1863 года. Жестокие бои происходили по всей Беларуси, но особенно на западе края. Повстанцы не могли, конечно же, противостоять отборному 120-тысячному российскому войску. Стычек с регулярной армией было около 260.

Участники восстания и те, кто им сочувствовал, были сурово наказаны. Виленский генерал-губернатор Михаил Муравьев (1796 ¾ 1866), во владение которого и был передан Северо-Западный край, не случайно получил в народе прозвище «вешателя» и прославился как неистовый русификатор[14]. По официальным данным, 128 человек власти покарали смертью, более 12 тысяч человек выслали в «отдаленные губернии» России.

В виленской тюрьме, накануне смерти на царской виселице (22 марта 1864 года), Кастусь Калиновский написал свое пламенное обращение к потомкам ¾ «Лiсты з-пад шыбенiцы». Там есть такие слова:

«Прыймi, народзе, па-шчырасцi маё слова прадсмертнае, бо яно як бы з таго свету толькi для дабра твайго напiсана. <...>

Но як дзень з ноччу не ходзiць разам, так не iдзе разам навука праўдзiва з няволяй маскоўскай. Ды пакуль яна ў нас будзе, у нас нiчога не будзе, не будзе праўды, багацтва i нiякай навукi, ¾ адно намi як скацiнай варочаць будуць не для дабра, но на пагiбель нашу. <...>

Бо я табе з-пад шыбенiцы кажу, Народзе, што тагды толькi зажывеш шчаслiва, калi над табою маскаля ўжо не будзе».

История докажет еще, и не раз, правоту этих пророческих слов! С одним из эпизодов этого восстания и познакомила нас дорога, идущая на Слоним. Следуя по ней, мы совсем скоро минуем границу Брестской и Гродненской областей и увидим красочную панораму города на Щаре.

Указатель «Гродненская область»

Гродненская область была образована вскоре после освобождения республики от немецко-фашистской оккупации ¾ 20 сентября 1944 года. Ее площадь 25 тысяч км². Население ¾ более 1200 тысяч человек. Делится область на 17 районов.

Край этот ¾ Верхнее Понеманье ¾ в прошлом именовали Черной Русью. На западноевропейские карты это название попало в ХV веке, им пользовалась в государственной политике и Россия. Так, в титуле царя Алексея Михайловича значилось: «Царь всея Великия, Белыя, Черныя и Червоныя Руси...»

Впоследствии эти географические понятия (Белая, Черная, Червоная Русь) растворились в более ёмких исторических названиях. Черная Русь переняла на себя название родственной ей Белой Руси и стала именоваться Белоруссией, Беларусью. Червоная Русь, известная еще как Галицкая, стала называться Украиной, подобно всем прочим землям Малороссии.

Достоверных объяснений смысла названий Белая и Черная Русь пока нет, хотя попытки дать такие объяснения предпринимались начиная с ХVІІІ века. Причем надо отметить, что названия Беларусь, Белоруссия (как производное от Белая Русь)в приложении к нынешней территории Республики Беларусь сложилось лишь в конце ХIX столетия, а прежде оно относилось только к восточным белорусским землям ¾ Полоцкой, Витебской, Гомельской, Могилевской, Мстиславской и Смоленской.

Возможно, противоположность этих названий на наших землях вызвана различием в религиозном состоянии их населения: в Белой Руси христианизация затронула весь народ, крещение язычников по восточному обряду началось здесь одновременно с крещением киевлян, и к ХІІІ столетию христианство имело в Белой Руси уже двухвековую историю. В Черной же Руси «поганство», т.е. язычество, или многобожие, держалось дольше и тверже. (Однако не забудем при этом, что уже в ХII столетии первые каменные христианские храмы появились и тут: в Гродно, Новогрудке, Волковыске.) Обилие языческих капищ, множество нехристианизированного ¾ некрещеного, т.е. чужого по верованиям и в этом смысле «черного», населения и дало основание назвать эту часть былой «империи Рюриковичей» Черной Русью.

Впрочем, существует и множество иных версий для объяснения происхождения этого «триколора»: Белой, Черной и Червоной Руси. Разбирать их здесь значило бы лишь углубляться в лес пристрастных предпочтений и шатких доводов.

В то же время отметим, что, еще прежде чем появилось придуманное иностранцами название Черная Русь, земли Верхнего Понеманья именовали Литвой или Русью Литовской. Именно эти земли, по которым проезжаем сейчас мы с вами, и стали тем центром, тем ядром, вокруг которого в ХІІІ веке начала складываться новая европейская держава ¾ Великое княжество Литовское со столицей в городе Новогрудке. Оно стало исторической колыбелью для белорусского, украинского и литовского народов. Просуществовав в течение полутысячелетия, эта держава оставила неизгладимый след в политической истории и культуре Европы.

На первых страницах истории Великого княжества Литовского помянут и город, к которому мы сейчас подъезжаем, ¾ Слоним. Его панорама откроется вскоре с правой стороны от дороги.

СЛОНИМ

Справа открывается панорама Слонима, в которой и доныне доминируют вертикали его архитектурных памятников и прежде всего грациозный силуэт костела Св. Андрея.

В летописях первое упоминание о городе относится к середине ХІІІ века ¾ времени, которое было отмечено борьбой галицко-волынских князей с Новогрудком за обладание землями Верхнего Понеманья. Уже в конце того же века Слоним входит в состав Великого княжества Литовского. С 1413 года он становится центром повета сначала Трокского, а затем Новогрудского воеводств. С 1508 года это королевская экономия, где жил королевский наместник ¾ староста.

ХVІ век ¾ время бурного роста города. Он получает магдебургское право, герб Золотого Льва, разрешение на проведение ярмарок два раза в году. Далеко были известны слонимские кирмаши. Купцы, спешившие вниз по Щаре, через Неман до Крулевца (нынешнего Калининграда), привозили оттуда разнообразный товар. Значение города растет, и в течение почти столетия (с 1597 по 1685 год) здесь созываются генеральные сеймики Великого княжества Литовского.

Хотя опустошительная война с Московией в середине ХVІІ века подрывает благополучие Слонима, как, впрочем, и многих других белорусских городов, тем не менее именно ХVІІ век оставляет в городе многочисленные монументальные культовые постройки, возведенные в устье торговых магистралей, сбегавших к Рыночной площади. Это были форпосты католицизма в древнем городе на Щаре, и поныне определяющие его сложный барочный профиль.

Подлинное оживление Слонима наблюдается лишь в последней четверти ХVІІІ века и связано с именем крупного магната ¾ великого гетмана литовского Михаила Казимира Огинского. Своей реформаторской и меценатской деятельностью он оставил неизгладимый след в истории города.

В 70 ¾ 80-х годах ХVІІІ столетия по инициативе и на средства Огинского строится 54-километровфый канал, который позже получил имя создателя. Канал соединил Балтийское и Черное моря через Щару и Ясельду. Слоним становится важной пристанью на Щаре. Бурно идет каменное строительство в городе: возводится роскошный дворец Огинского, оранжерея, театр, где ставились оперы и балеты, основывается типография, строятся мануфактуры, прокладывается водопровод...

Однако Слоним ¾ это не только богатая история прошлого. Сегодня это третий ¾ после Гродно и Лиды ¾ по численности жителей и промышленному значению город Гродненской области. Он растет и благоустраивается, и каждый год вносит новые черты в его древний облик. С прошлым Слонима, с тем, каков он сейчас, нам еще предстоит познакомиться во время экскурсии по городу. А сейчас, миновав его, мы направляемся к Жировичскому монастырю, расположенному в 10 минутах езды от города.