Зинкевич-Евстигнеева Т. Д. 8 страница

Поговорим о Вызовах архетипа Купца. Сказочный сю­жет поворачивается так, что герой оказывается в сложном положении, вплоть до угрозы жизни (собственной или близкого человека). Ему нельзя испугаться или поддаться волнению, у него нет времени, чтобы долго обдумывать со­здавшееся положение. Действовать надо быстро, прояв­ляя нестандартное мышление, чувство юмора, изобрета­тельность.

Например, преграждают путь герою разбойники, тре­буют отдать им все имущество, смертью грозят. Вместо того чтобы испугаться, наш герой с улыбкой предлагает атаману помериться силою. Главный разбойник соглаша­ется и демонстрирует свою силу, измельчая камень в ку­лаке. Герой наш, хоть и восхищен силой атамана, но виду не подает и страху не поддается. «Эка невидаль, — гово­рит он, — камень в пыль растереть! Так камень из пыли и состоит! А ты попробуй сок из камня выжать!» Разбойни­ки заинтригованы, атаман пробует из камня сок выжи­мать, но ничего у него не получается. Герой же незаметно подменяет камень мешочком с творогом и легко выжима­ет из него сыворотку. Разбойники в изумлении и страхе отпускают героя.

Другой пример. Враги поймали героя-хитреца, посади­ли его в клетку, из которой выбраться невозможно. «По­смотрим, — смеются они, - как ты выпутаешься на этот раз!» Они уходят, полностью уверенные в том, что герой не справится с задачей и погибнет. Действительно, наше­му герою впору впасть в уныние... Но краем глаза он за­мечает нечто, совершенно не связанное с избавлением. Забытый врагами предмет, некое незначительное обстоя­тельство. И на первый, и на второй, и даже на третий взгляд то, что примечает герой, никак не относится к его избавлению. Но его творческая мысль начинает работу и вскоре рождает гениальную комбинацию решения про­блемы. Он побеждает умом и изобретательностью.

Урок архетипа Купца может происходить по двум ос­новным сценариям:

1) преодоление скуки, однообразия и бессмысленно­сти жизни или пресыщенности жизнью;

2) постижение оборотной стороны игры.

Самый большой страх, записанный в матрице архети­па Купца, — это страх скуки, стабильности и однообразия жизни. Если ничего не происходит или все происходящее предсказуемо, его душу начинают разъедать тоска и ску­ка. Дело осложняется еще и принятыми на себя обяза­тельствами перед другими (здесь работают архетипы Мо­нарха и Крестьянина). В этом случае урок заключается в постижении идеи вечной изменчивости мира. Мир постоянно меняется, и если научиться замечать даже мельчайшие его изменения, ощущение вечного приклю­чения будет пребывать в душе всегда.

На тему первого сценария Урока архетипа Купца по­звольте рассказать такую сказку²²...

²² Сказка принадлежит перу автора этой книги.

Говорят, ни один легкий счастливый миг не пропадает да­ром, ни в человеческой жизни, ни в Гистории народов. Ра­достные мгновения смывают душевные огорчения и не­сут нам легкое дыхание жизни. Многие люди ждут этих мгновений и уверены, будто те должны явиться к ним как гости, но обязательно с предварительным докладом о себе. Большую часть времени этих людей поглощает скука ожидания. Она покрывает па­утиной окна и двери, да и их самих. Забивается к ним в уши, из-за чего пропадает чуткость слуха. Поэтому когда радостные мгнове­ния стучатся в дверь, люди не могут этого расслышать и открыть им. Приходится радостным мгновениям жизни скитаться по свету в на­дежде на то, что повстречается на пути человек, сам спешащий им навстречу...

...Так вот, друзья, жил на свете один король. Конечно, он был и мудрым, и справедливым, и даже добрым и дальновидным. Безу­словно, его любили подданные и уважали соседи. И семья у него была чудесная. Словом, все хорошо. Казалось бы, если все так прекрасно, зачем вообще что-либо рассказывать о таком благопо­лучном короле и государстве? Ведь гораздо интереснее слушать истории о тех, у кого сначала было все плохо, а потом все стало хорошо.

Не торопитесь, друзья. Была у короля одна печаль. О ней долгое время не знал никто, даже королева. Дело в том, что король был на редкость улыбчивым человеком. Никто никогда не видел его в мрач­ном расположении духа. С улыбкой и легкостью он решал сложней­шие государственные вопросы, у него всегда было множество идей по обустройству жизни в государстве. Все были уверены, что нет на свете такой задачи, которую бы не решил их король.

Вы спрашиваете, так в чем же состояла печаль короля? Надо же, как вам не терпится узнать о его трудностях! Думаете, король тайно был влюблен в пастушку и мечтал на ней жениться? Ошибаетесь, друзья. Печаль короля была намного серьезней. Что только он не пытался с ней сделать! Но никак не мог ее прогнать.

В глубине души король был невероятно несчастен оттого, что скучал. Скука, серая и липкая, уже давно владела всем его суще­ством. Вы мне не верите? Спрашиваете, по кому он скучал? Он не по кому и не по чему не скучал. Он просто скучал. Все, что его окружа­ло, казалось ему невероятно скучным, предсказуемым, понятным, серым.

По выражению лиц близких, придворных и послов он легко пре­дугадывал, что они ему скажут, о чем попросят. И он находил реше­ние даже еще до того, как некто произносил первую фразу приветствия. Словом, не было для короля ни одной государственной или личной проблемы, разрешая которую он бы порадовался трудности задачи. Так бедный король страдал от скуки.

Вы спрашиваете, как же у него получалось при этом удерживать на своем лице неизменную улыбку? Ах, друзья, это требует отдель­ной истории.

Дело в том, что, когда король был еще не королем, а совсем юным принцем, а точнее, на его пятый день рождения, прибыл из­вестный волшебник. Король-отец решил воспользоваться удачей и попросить для сына волшебный подарок.

Волшебник долго смотрел на короля, а потом сказал:

— Ваше Величество, сколько я живу на свете, но еще ни разу не видел, чтобы с помощью волшебства люди надолго становились счастливыми! Только счастье, добытое собственным трудом, оста­ется с человеком на всю жизнь.

— Ну что вы такое говорите, мудрейший, — рассмеялся ко­роль, — вы сегодня как-то мрачно настроены! А у нас ведь празд­ник! Улыбнитесь! Улыбка ведь и мудрецам, и монархам к лицу!

— Вы говорите — улыбка и монархам к лицу? — переспросил волшебник. — Так вот вам мой волшебный подарок! Я дарю вашему августейшему сыну улыбку, которая никогда не сойдет с его лица!

— Как вы добры, мудрейший! Какой прелестный подарок! — захлопала в ладоши королева-мать. — Ваше Высочество, подойди­те скорее к вашей матушке! Я хочу получше рассмотреть подарен­ную вам волшебную улыбку!

Маленький принц подбежал к матери. Его волшебная улыбка была такой лучезарной, что королева даже прослезилась и, забыв про эти­кет, немедленно расцеловала сына.

Так-то, друзья. С тех пор улыбка не сходила с его лица. Вот вы уже и сочувствуете ему, говорите, что у него, должно быть, болели мышцы лица. Нет, друзья, у короля ничего не болело, ведь улыбка эта была волшебной. Но если бы вы знали, как проклинал он ее. Ведь она не соответствовала его внутреннему состоянию, не отра­жала движений его чувств и мыслей. Для всех окружающих волшеб­ная улыбка была приятной и желанной. Кроме того, она не давала королю произносить грубых слов и делать резкие движения. Сло­вом, для всех он был чудо-королем. А вот для себя...

Король мечтал, что когда-нибудь волшебник вновь посетит его замок. И тогда он вернет тому постылый подарок. Но... волшебник не появлялся, и никто не знал, где его искать.

Наконец скука стала такой невыносимой, что королю пришлось передать страну своему старшему сыну, распрощаться со всеми и отправиться в путь. «Может, дорога рассеет скуку, а может, она при­ведет меня к волшебнику?» — думал король.

Дорога немного помогла королю, хотя и не баловала его боль­шим разнообразием. Действительно, что нового он мог увидеть? Солнце все так же вставало и садилось, люди все так же имели по одной голове, паре рук и ног. Летом трава неизменно зеленела, а зи­мой выпадал снег. Люди решали одни и те же проблемы, посвящая этому все свое свободное время. Скука...

И все же, друзья, не будем недооценивать магию дороги! Она обязательно подарит нечто удивительное!

— Эй, скучный человек с улыбкой на лице! — услышал как-то король, огляделся, но никого не увидел.

— А вот я сейчас тебя дубиной огрею! Ты тоже улыбаться бу­дешь?

— Да кто тут? — рассердился король, естественно, не переста­вая улыбаться.

— Ты вырос, твое величество, ну, здравствуй. — Из чащи леса выходил к королю волшебник, опираясь на посох. — Не признал? Вот как, дарителя забыл, а подарочком пользуешься!

— Так это ты подарил мне волшебную улыбку? — Король хотел бы добавить «будь она неладна», но не смог. — За что ж ты меня так наказал? Я вроде тебе ничего дурного не сделал!

— Почему же — «наказал»?! Разве улыбкой, да еще волшебной, наказывают?

— Может, других и нет, но для меня улыбка — наказание, — сокрушался король. — Все дела легко решаю, с людьми лажу, ни­кто даже обидеть по-настоящему меня не может — улыбка мешает, всего вдоволь в государстве, и пожалеть нечего.

— Бедный, бедный король! — покачал головой волшебник. — Вот ты мне сейчас о счастье рассказываешь, а несчастьем его называешь.

— Забери ты свой подарок, будь добр! — взмолился король.

— Да как же я могу подарок свой обратно забрать?! Ведь подар­ки — не отдарки! — развел руками волшебник.

— Что же мне делать теперь?!

— Батюшку своего поблагодари, это он для тебя волшебного счастья попросил. Хотел, чтобы все у тебя в жизни хорошо было.

— Да в жизни у меня все действительно хорошо, только внутри пусто — скука там поселилась.

— Как же пусто, когда там скука живет? — рассмеялся волшеб­ник. — Не пусто, а занято. Пора бы уже тебе выгнать эту квартирант­ку с постоя.

— Я бы рад, но как — не знаю, — грустно улыбаясь, сказал ко­роль.

— В наслаждении красотой найдешь ты исцеление, — тихо про­изнес волшебник. — Прогони скуку и посели внутри себя радость, тогда волшебная улыбка будет отражать истину.

— Скажи только, как это сделать! Научи меня!

— Я не смогу тебя этому научить. Я ведь вообще не учитель, — сказал волшебник.

— Что же мне делать?

— Учись у облаков, — посоветовал волшебник и растаял.

И что, скажите, делать бедному королю? Вы слышали когда-ни­будь, чтобы кто-то учился у облаков?

Король посмотрел на небо. Был ясный солнечный день, и лишь парочка маленьких облачков неторопливо дрейфовала по небу. «Ну и что? Что в них особенного? Чему я могу у них научиться?» — думал король. Между тем на небе решительно ничего интересного не про­исходило. От одного облачка отделился небольшой хвост, а другое чуточку поменяло форму. «Может, облаков маловато? — догадался король. — Поеду-ка я туда, где большая облачность». И направил он своего коня на север. Теперь король ехал, постоянно поднимая голо­ву к небу. Ему не хотелось пропустить скопление облаков.

Постепенно он научился наблюдать за облаками. Он отметил, что они находятся в постоянном движении, вечно меняются их образ, очертания и настроение. Каждое мгновение обновляет их, и всего лишь за несколько минут они становятся неузнаваемыми.

Наконец король понял, что ему не нужно куда-то специально ехать, чтобы найти особенные облака. Он часто спешивался и подо­лгу лежал на спине, наблюдая за игрой облаков. Над ним проплава­ли воздушные корабли, секунда — и он уже видел горную гряду, а через мгновение становился свидетелем битвы драконов. «Нет на земле прекрасней театра, чем театр облаков!» — думал король, за­вороженно созерцая очередное представление.

Восходы, закаты, сумерки, грозовые тучи и великолепные раду­ги создавали великолепные декорации; игра света и тени, формы и величины разогревала воображение. Король отмечал, что не может предугадать ни единого поворота сюжета в спектакле небесного те­атра. Каждый блик, всякий переход формы был непредсказуем и ни разу не повторялся.

И вот король ощутил, что скука ушла. Просто так, без боя, без боли, без сотрясания воздуха. Там, где есть созерцание красоты, места скуке не остается. Сердце короля наполнилось искренней ти­хой радостью. Он вдруг ощутил, как динамично все вокруг. То, что прежде казалось неизменным, вдруг запульсировало особенным ритмом, наполнилось тайным движением. «Весь мир как облака, он постоянно меняется, только я этого прежде не замечал, видел лишь внешнюю статику, но не внутреннее движение», — догадался ко­роль. И волна радости захлестнула его, и он, впервые в жизни за­лился веселым, беззаботным, детским смехом.

Он смеялся, а облака проплывали над ним, ежесекундно изменя­ясь. Он смеялся, а листья тихонько танцевали с ветром. Он смеялся, а ручей торопился на встречу с рекой. Он смеялся, и мир улыбался ему в ответ, не прекращая своего движения.

Круговорот многообразных траекторий движения, существую­щих в мире, открылся ему. И с улыбкой он выбрал свой Путь, повер­нув коня к дому...

Мир, как внешний, так и внутренний, находится в по­стоянном движении. Если не хватает событий внешних, можно изучать события внутренние. Все есть приключе­ние. Безусловно, если человек переживает «кризис архе­типа Купца»²³, ему сложно так сразу, с одной сказки, пе­реориентировать свой взгляд на жизнь. Но... собственно, сказочники никуда и не торопятся. Всему свое время. Если научиться видеть жизнь не поверхностно, а глубоко, постигая спектр многочисленных взаимосвязей явлений, места для скуки не останется. А для обучения глубокому и тонкому восприятию жизни требуется время...

²³ Чаще всего, по нашим наблюдениям, такой «кризис архетипа Куп­ца» случается у подростков и представителей среднего возраста.

Поговорим о втором сценарии Урока архетипа Купца. Как происходит постижение «оборотной стороны» игры? Герой, в характере которого ярко представлены черты этого архетипа, старается не связывать себя обязатель­ствами, глубокими отношениями, чтобы быть легким на подъем. Его зовет дорога, приключение, ему некогда раз­мышлять о тонкостях человеческих чувств. Поэтому он может, сам не желая этого, обидеть близкого, подав лож­ную надежду. Или проигнорировать движение чувств того, кто имеет иной внутренний ритм и характер. Так Буратино смеется над чувствами Пьеро, Остап Бендер не вникает в тонкости внутренних переживаний Паниковского или Козлевича. Карлсон исчезает, когда Малыш по­верил в возможность его знакомства с родителями. Тол­стяк не думает о том, какую боль он причиняет своему маленькому другу, для него это «пустяки, дело житей­ское».

Сюжет Урока может развернуться драматично. Из-за невнимательности, легкомыслия, безответственности ге­роя страдает его друг или возлюбленная. И тут герой понимает, что жизнь — это не просто игра. Он осознает соб­ственную невнимательность и небрежность в отношени­ях, изменяется и употребляет весь свой комбинаторный потенциал, чтобы исправить положение.

А что происходит с характером героя (и человека), если архетип Купца представлен в нем слабо? Этот герой бу­дет «слишком серьезным», «загруженным», угрюмым, ригидным, унылым. Ведь данный мужской архетип фор­мирует внутри нас особенный ритм искрящейся легкости, креативности. Когда человеку не хватает силы архетипа Купца, сказкотерапевт рекомендует ему читать поболь­ше веселых историй, а также сказки Льюиса Кэрролла, Эдуарда Успенского и Евгения Клюева.

Архетип Философа

В этом архетипе заключена удивительная по своей красоте Сила Познания. Она ведет героя по дороге позна­ния истины; помогает ему обобщить, систематизировать собственный опыт приобретения знаний; дает возможно­сти для передачи информации другим людям.

Сила этого архетипа питает мышление, мотивацию к обучению и познанию нового, а также формирует стрем­ление обучать других.

На высоком эволюционном уровне архетип Философа формирует определенный тип героев — это мудрецы, старцы, волшебники, Учителя. Словом те, кто оказывают герою помощь, обучают его, страхуют.

Средний эволюционный уровень этого архетипа откры­вает перед нами героев, задающих вопросы и стремящихся найти ответы. Откуда? Почему? Зачем? Почему имен­но так, а не иначе? Чтобы найти ответы, герой отправля­ется в путь. Он любознателен, открыт к притоку новых знаний; готов добывать новые знания, особенно если это потребует от него подвига. Главное, он активно учится. Он Ученик.

Низкий эволюционный уровень архетипа Философа можно охарактеризовать простой формулой: «Я и так все знаю!» Герою лень учиться, он полагает, что уже приоб­рел необходимый ему минимум знаний о мире, все уже объяснил, все понял и познал. Он склонен больше развле­кать себя, чем познавать. Эдакое состояние сознания «из­балованного ребенка». Когда ему говорят, что нужно учиться, он легко отвечает: «А, да все это ерунда! Зачем вообще нужно это учение?!» Назовем этот тип героя Бол­ваном.

Когда мы видим, что ребенок не желает учиться, ничем не интересуется, мышление его вяло и лениво, — самое время начать рассказывать ему истории, развивающие силу архетипа Философа. Застревать в состоянии Болва­на никак нельзя! Чтобы вывести Болвана из его достаточ­но крепкой позиции, должна сложиться ситуация, благо­даря которой он на собственном опыте убедится в том, что имеющихся знаний ему недостаточно. Вспомните хотя бы старый мультфильм «В стране невыученных уроков».

Рабочая фабула сказок, предназначенных для эволю­ции Болвана, проста:

1. Описание индивидуальных особенностей Болвана. Здесь важны красочность и достаточная узнавае­мость, допустим и гротеск.

2. Трудности. Герой попадает в ситуацию, где от него требуются знания, от которых он отказывался прежде, не желая учиться. Допустим, он не хотел изучать математику, утверждая, что «для нормаль­ной жизни» и так «считать умеет». Теперь он оказы­вается в ситуации, когда именно знания по матема­тике могут спасти ему жизнь. Например, единствен­ным оружием против неуязвимого дракона может быть лишь уравнение с квадратным корнем. Ре­шишь его — вырвешь у дракона его силу. Тут герой попадает впросак — как решать такие уравнения, он не знает. Главное, эту часть сюжета сказки описать как можно более эмоционально и драматично. Здесь происходит существенное «нагнетание напряже­ния»: ограничивается время выполнения задачи, со­здаются многочисленные помехи.

3. Активное обучение. У героя, наконец, появляется яр­кая мотивация к тому, чтобы учиться, закрыть «про­белы» в собственных знаниях. Ведь из-за них сейчас его жизни угрожает реальная опасность. Он ищет, у кого можно научиться, прилежно выполняет все за­дания, торопится все узнать. Наконец, справляется с заданием, преодолевает трудности.

4. Преображение героя. Испытание не прошло даром для героя. Он изменился: приобрел привычку учить­ся и тягу к знаниям. Он приходит к простым выво­дам о том, что знает очень мало, а в мире много инте­ресного, непонятного, важного.

Основная задача таких историй — перевести героя из позиции Болвана в позицию Ученика. Это сказки для ма­леньких.

Следующий уровень работы с архетипом Философа: раз­витие позиции Ученика. Здесь нам помогут притчи, незави­симо от того, какой культуре они принадлежат. Любая прит­ча — приглашение к изучению определенного жизненного явления, обмену мнениями, тонкими знаниями и опытом. Такую работу важно начинать с подросткового возраста.

Основную конструкцию сюжета «рабочих притч» зада­ют отношения в системе «Учитель—Ученик». Учитель — мудрый, тонкий, провоцирующий представитель высоко­го эволюционного уровня архетипа Философа. Ученик — ищущий, сомневающийся, создающий собственные ин­теллектуальные интерпретации происходящего вокруг. Причем чаще всего выводы Ученика ошибочны. Учитель изящно показывает это Ученику, используя простые и до­ступные его пониманию примеры.

Одну из таких историй позвольте рассказать прямо сейчас²⁴.

²⁴ «Сказка о Божьей Коровке» принадлежит перу автора этой книги.

Рассказывают, будто жил в одном уединенном месте муд­рый старец. Никто, даже местные старожилы, не помни­ли, откуда люди знают о нем и где он живет. Говорили, что путь к нему открыт не во все дни года. Да чего там скрывать, на самом деле, дорога к старцу была попросту неизвест­на. Однако ходили истории о смельчаках, которые якобы находили путь к старцу, но имена этих путников были неизвестны, да и сами они никому не встречались. Словом, слухами земля полнится. Так бы она и полнилась только слухами да вымыслами, если бы однаж­ды не произошла одна правдивая история...

Жил неподалеку от этих мест один крестьянин. И вроде неплохо жил, да не было мира в его душе. Не давал ему покоя один вопрос: есть ли на свете Бог. Действительно, если Он существует, то почему допускает падеж скота, наводнения, пожары, нашествия саранчи? Почему дозволяет свершаться человеческому беззаконию? Отчего не наказывает сразу злобливых, завистливых и корыстолюбцев? По­чему допускает к власти разбойников и предает поруганию смирен­ных сердцем?

И надо сказать, так вопрос этот жег нашего героя изнутри, так распирало его от чувства несправедливости, что, несмотря на при­родную осторожность и недоверчивость, стал он прислушиваться к глупым байкам односельчан о мудром старце, якобы живущем где-то в уединенном месте. Не то чтобы он доверял этим историям. И Бо­же упаси, поверил в действительное существование старца. Но зак­ралась к нему в голову мысль, прямо скажем, в крестьянском хозяйстве вредная.

А пришло ему на ум вот что: оставить хозяйство свое, на время, разумеется, да пойти отыскать путь к старцу этому. Пусть мудрец прямо ему скажет, всю правду в лицо выскажет, чтобы не жгли нут­ро вопросы вредные.

Долго собирался он, готовился, распоряжения по хозяйству оставлял. Да только семья, провожая его, такой вой подняла, что не выдержал наш герой торжественности момента и побежал куда гла­за глядят.

Ох и злился же он! И на несправедливость вокруг процветаю­щую, и на домашних глупых, и на кочки неудобные. Пробовал пря­мую дорогу прокладывать, а она, вредная, все равно по-своему петлять умудрялась! Как тут не злиться?!

Может, это и странно, да только полезен был ему этот внутрен­ний жар. Злость, да и азарт (чего тут скрывать?) питали его силы, и потому он шел, не зная усталости. Но старца не находил. И казалось ему, что сама несправедливость мира строит ему козни, запутывает дорогу, испытывает его терпение. Чувствовал наш герой, что обязан сразиться со всеми несовершенствами мира разом, будто именно они бросили ему вызов, пригласили на поединок. Герой наш уве­рился в том, что победит, коли выживет, не будет сломлен тяготами и разочарованиями пути. Он победит, если найдет дорогу к старцу, и другим ее покажет.

— Врешь, живым не возьмешь! — кричал он, грозя кулаками кому-то невидимому и многоликому.

Время шло, злость и азарт его источились. А быть может, и силы иссякли. В отчаянии опустился он на землю, долго смотрел перед собой невидящими глазами. Очнулся он от щекотки — по его руке ползла божья коровка. Она старательно и торопливо перебирала своими крохотными ножками, стремясь вверх, к плечу нашего ге­роя. Он хотел было стряхнуть непрошеную гостью, но передумал. Легкое щекотание божьей коровки вызвало у него улыбку. Он тер­пеливо ожидал момента, когда насекомое доберется до своей цели, расправит крылышки и взлетит. Этот момент ему почему-то непре­менно хотелось не пропустить.

Однако на половине пути божья коровка отчего-то передумала взлетать с его плеча и поползла совсем в другую сторону, пожелав исследовать его спину.

— Эй, ты куда?! Так мы не договаривались! — рассмеялся наш герой, стараясь вывернуть голову так, чтобы увидеть непоследова­тельное насекомое.

— Это с кем ты уже успел договориться? И о чем? — услышал вдруг наш герой чей-то тихий голос.

— Кто здесь?!

— Кто здесь? — переспросил тот же голос. — Вот ты мне и от­веть: кто здесь?

— Ты кто? — поправился наш герой.

— Нет, сначала ответь, кто здесь? — настаивал голос.

— Я и со мной еще Божья Коровка, — растерянно ответил наш герой.

— Ну, здравствуй, Я, и здравствуй, Божья Коровка! — привет­ствовал их голос. — А теперь отвечайте каждый сам за себя: зачем вы здесь?

— Как это — зачем?! — еще больше растерялся наш герой. — Я хожу везде и мудрого старца ищу, что ответы на все вопросы знает.

— Я не спрашивал тебя, что ты делаешь, я спросил: зачем ты здесь? — строго поправил героя голос.

— А пусть тогда сначала Божья Коровка ответит! — нашелся наш герой.

— Так она уже ответила, — сказал голос.

— Ну и зачем она здесь? — перешел в наступление наш герой.

— Ты что же, еще и глухой?! — удивился голос. — Что слепой, это я давно заметил: ходишь, дорогу не видишь, злобу кругом раскидываешь. Я уже несколько дней за тобой хожу да прибираюсь. Ох уж и работы ты мне прибавил! И слезы у твоей семьи утирай, злобу, зависть и гордыню, повсюду раскиданные, убирай! Ну, отве­чай живо: зачем ты здесь?

— Затем, чтобы тебе помогать, — ответил смущенный Герой.

— Вот, опять все перепутал! Не мне помогать надо, а себе! — посетовал голос.

— Ну, ежели мне помогать надо, тогда расскажи, как мне старца мудрого найти? — осмелел наш герой.

— Вот когда все камни злобы, зависти и гордыни соберешь, в од­ну кучу уложишь, и в песок перемелешь, тогда и путь тебе откроет­ся! — сказал голос.

— Да о каких таких камнях речь-то идет?! Нет же ничего во­круг! — отчаялся наш герой.

— Как это нет?! Ты глаза-то открой — вон, на камнях этих ты сидишь, а Коровка Божья путь из этого каменного царства ищет!

Смотрел-смотрел Герой. Вроде лес кругом: деревья, трава, мох на земле, нет нигде тех камней, о которых голос говорит. Тут Божья Коровка, раз — и на нос к нему перелетела, крылышки свои распра­вила. И увидел он сквозь крылышки эти, что вместо леса вокруг него горы уродливых камней высятся. Да от каждого камня темные струйки дыма вверх поднимаются, к людям тянутся, вокруг них вью­ном увиваются. Люди от этого злобными становятся, и злоба их тем­ный дым умножает, на камни опадает, еще больше и уродливее их делает.

Жутко стало Герою, зажмурил он глаза, головою затряс. А ког­да вновь глаза открыл — все пропало. Нет ни камней, ни дыма, ни людей. Только лес кругом, да перед ним старец стоит и смеется.

— Что за наваждение? — удивился наш герой. — Неужто ты тот, кого я давно разыскивал?

— Уж не знаю, кого ты разыскивал, а я все время с тобою рядом был, — ответил старец знакомым тихим голосом.

— Выходит, я зря дорогу к тебе искал?

— Выходит, зря, — вздохнул старичок.

— Так ведь вопрос у меня к тебе, да такой, что жизни мне не давал, — вспомнил Герой.

— Ну так давай, задавай его! — рассмеялся старец.

— Забыл! — растерялся наш герой.

— Стало быть, не вопрос тебе жить-то не давал...

— А что же?

— Да сам ты себе жизни и не давал. Вон, погляди, что Бог тебе дал: и семью здоровую, и землю плодородную. Только живи, тру­дись и радуйся!

— Так злопыхатели, завистники не дают! — возмутился наш герой.

— Какие злопыхатели, какие завистники?! — удивился ста­рец. — Посмотри-ка на них еще разок!

Тут увидел наш герой, как лес вокруг него растаял и снова он посреди мрачной каменной пустыни оказался. Да не один. Тут все его знакомые: и соседи-злопыхатели, и наместник с мытарем, да и семья его. Все — окутанные кольцами едкого дыма, от камней ис­ходящего. Каждый пытается от дыма заслониться, прикрыться одеждой другого, да только облако еще больше разрастается, и пыльные воронки образуются. Слов не разобрать, лишь какое-то чавканье и хрюканье слышится.

Откашлялся Герой от едкого дыма, глаза протер и на старца смотрит.

— Что смотришь? Увидел, что делается? — строго старец спра­шивает.

— Увидел! Да как же такое Господь допускает?!

— А при чем же тут Господь? — удивился старец. — Это все — человеческое. Сами люди каменные пустыни создают, потом их ед­ким дымом питаются, да друг друга травят.

— Так что же Господь не исправит все то, что люди наделали?!

— Исправит, говоришь? — усмехнулся старец. — Что ж, смотри на исправления эти.

И вновь лес растаял, и в каменной пустыне герой наш очутился. Видит он, будто два изображения накладываются друг на друга. На одном — каменная пустыня, мощным водным потоком и огнем раз­рушаемая. На другом изображении — люди от наводнения, пожара и нашествия саранчи плачут. Стонут, слезы друг другу утирают, по­следним делятся. И видит наш герой, что нет на людях того едкого каменного дыма, все водным потоком да огнем очищено...

Глаза он протер, прийти в себя не может.

— Что это такое? — старца спрашивает.

— Так ты же про «исправления» спрашивал. Вот он, ответ твой. Господь все восстанавливает, что люди натворили, да только лю­дям это не шибко нравится...

— А по-другому нельзя?