Эмоции и чувства. Как правило, взрослые помнили болезни дошколь­ного и младшего школьного возраста

Как правило, взрослые помнили болезни дошколь­ного и младшего школьного возраста. При прямом опро­се нам не удалось выявить ни одного воспоминания, ко­торое относилось бы к возрасту до 3-х лет. Самыми час­тыми (37%) были рассказы о травмах разной степени выраженности и локализации (от занозы в пальце до че­репно-мозговой травмы с гематомой головного мозга). Примерно с одинаковой частотой (11-14%) были пред­ставлены воспоминания о пребывании в больнице для обследования, лечения и операции, об острых приступах боли, детских инфекционных болезнях и простудах. Ре­же всего встречались вспоминания об ожогах (горячим супом, кипятком, горящей соляркой) и высокой темпе­ратуре (6-7%). И только один раз нам рассказали о ду­шевной боли, которая возникла в ситуации унижения ре­бенка взрослым.

Травмы и болезни сочетались в памяти взрослых со всеми фундаментальными эмоциями, главными из кото­рых оказались страх (47%), страдание (30%) и радость (19%). Эмоциональные реакции оказались несколько больше выраженными у женщин, чем у мужчин. В рас­сказах последних чаще, чем у женщин, встречались ин­терес и отвращение к болезни. (Заметим также, что у мужчин ни разу не было отмечено чувство вины.) Обычно описывалась не одна какая-то эмоция, а их комплексы, самыми характерными из которых оказались сочетания страха: со страданием, интересом, радостью, чувством ви­ны. Приведем примеры рассказов, в которых присутст­вуют такие эмоции и чувства.

Пример 1. Страх по поводу травмы и пребывания в больнице. «Мне было 7 лет. Я споткнулась и упала, при этом подвернула под себя руку. Рука вначале немного болела, потом она начала опухать, краснеть, и боль уси­лилась. Я сильно испугалась, пошла домой и сказала ба­бушке... Я боялась ехать в больницу и говорила, что ру­ка уже не болит... Врач сказал, что мне наложат гипс и оставят в больнице. Я начала плакать и просить, чтобы меня не оставляли, я очень боялась больниц... После наложения гипса меня отвезли в палату... сказа­ли, чтобы я уснула. Всю ночь мне снились ужасные кошмары...»

Пример 2. Страдание при головной боли. «Мне 5лет. Полутемная комната. Я лежу. Мягкая подушка, пери­на, но я не могу лежать спокойно — страшно болит голова, я даже кричу от боли. На кухне мама что-то делает, она очень волнуется, хочет мне помочь. Скло­няется надо мной, ощущение прохладной руки на моем лбу. Тишина, покой и страшная головная боль».

Пример 3. Радость в связи с простудой. «В детст­ве я часто болела простудными заболеваниями и таки­ми типичными, как корь, скарлатина, свинка. Все бо­лезни протекали в легкой форме, и мне болеть даже нравилось. Мама окружала меня заботой и вниманием, всегда стремилась купить что-то вкусненькое, читала мне сказки. В обычном состоянии на все это времени не хватало. И поэтому у меня с болезнями связаны поло­жительные и даже приятные воспоминания».

Пример 4. Сочетание страха и вины при мнимой болезни. «Болела я по-разному. Иногда просто для того, чтобы не идти в садик или позднее — в школу. Тогда основным чувством, которое я испытывала, было чув­ство страха, что родители или доктор поймут, что я специально заболела, и чувство вины перед ними за то, что обманываю. Но так хотелось остаться дома, по­спать подольше, заняться своими делами».

Исследование связи между эмоциональными процес­сами и конкретными заболеваниями показало, что страх и страдание чаще всего связаны с травмами, пребывани­ем в больнице и высокой температурой. Доминирование страха при травмах объясняется, безусловно, тем, что они неожиданны, опасны и могут иметь нежелательные и не­предсказуемые последствия.

Пример 5. Стрех при травме лица. «Мне было 4 го­да. Я только начинал осваивать велосипед... Не спра­вился с управлением, кувырнулся через руль и —мордаш­кой в асфальт. Я орал так, что не чувствовал боли. " Ну, — думаю, — приплыл, вот и покатался". Физионо­мия — вся в крови, ослепший от слез сижу на кухне, и меня промывают перекисью. Вот тут начались " боли ", в моем тогдашнем понимании. " Все, амба, пришла за мной костлявая. Не купаться в торе, не гонять на вели-ке, не флиртовать с девчонками по песочницам ". А по­том порошком присыпали, и все прошло. Но ощущение одеревеневшей физиономии, привкуса крови и конца све­та у меня осталось четко».

Воспоминания о простудах (достаточно частых у де­тей и не всегда тяжелых) и некоторых детских инфекци­онных болезнях запечатлеваются, скорее всего, вследст­вие какой-то своей «особости» или приятности. Ведущая роль горя при помещении в больницу для обследования и лечения обусловлена не только самой болезнью, но и тем, что ребенок разлучен с родными и близкими, оди­нок и покинут, испытывает трудности в отношениях с медицинским персоналом и незнакомыми людьми. Еще больше усиливают эти отрицательные переживания ре­бенка сами болезненные изменения функционального состояния, например, вызванные высокой температурой. В результате ее повышения снижаются верхние пороги абсолютной чувствительности, поэтому ранее адекватные раздражители начинают вызывать не слуховые, зритель­ные и тактильные ощущения, а боль. И это еще больше увеличивает страдание.

Пример 6. Страдание и болевые ощущения при зву­ковых раздражителях на фоне высокой температуры.

«В детстве у меня часто были ангины, и я помню, что в те моменты, когда температура сильно повышалась, я очень болезненно реагировала на звуки. Каждый лиш­ний (громкий или нормальный) звук вызывал сильную ре­акцию в голове, поэтому возникало желание быть од­ной, никого не хотелось видеть, даже сочувствие было обузой... Сильное впечатление на меня оказывало то, что повышалась болезненность кожи по всему телу. Больно было вытираться, расчесываться...»¹

________________________________________

¹ Чувство страха при повышении температуры у ребенка может быть связано с появлением неадекватных кинестезических ощу­щений (из-за повышения сократимости мышц), а также галлюци­наторных образов — ложных восприятий, возникающих в отсутст­вие объекта восприятия.

Пример 7. Страх и неадекватные ощущения на фо­не высокой температуры. «Мне сделали повторную при­вивку от оспы. Я это очень тяжело перенесла. У меня была высокая температура. Мышцы в ногах и руках со­кращались, а мне представлялось, будто в ногах и руках ползут змеи. Мне было страшно. Еще мне виделись пау­ки. Тогда папа мне давал два детских пистолета в ру­ки, и я в них стреляла. Так я успокаивалась...»

Во многих случаях, когда взрослые вспоминали про­студы, перенесенные в детстве, в их рассказах преоблада­ла эмоция радости. Это, скорее всего, объясняется как незначительными болевыми ощущениями, так и возмож­ностью побыть дома, оказаться в центре внимания и за­боты окружающих (чего могло и не быть, когда ребенок был здоров). Вкусная еда, подарки, развлечения и просто общение с любимыми взрослыми — это такое счастье! Однако воспоминания о травмах, высокой температуре и пребывании в больнице почти всегда сохраняются в дет­ской памяти как психотравмирующие.

Пример 8. Радость и веселье при заболевании вет­рянкой. «Когда мне было 4 года, я болела ветрянкой. У меня тогда по всему телу была сыпь. Мама мазала мне ее марганцовкой. Это было щекотно и весело. И еще я радовалась, что не надо идти в детский сад. Я думала: " Как хорошо болеть. Можно играть целый день одной. Мама не ходит на работу, не устает и все время гото­вит что-то вкусное ". С сыпью, намазанной марганцов­кой, я получилась вся в красных пятнышках. Мама ска­зала, что я похожа на леопарда. А папа даже взял фотоаппарат и сфотографировал меня так... Мне ка­залось, что и папе с мамой так же весело и хорошо, как и мне».

Следствием психотравмирующих ситуаций (травма, госпитализация, ожог) могут стать закрепившиеся в лич­ности ребенка черты осторожности и боязливости, след­ствием простудных заболеваний — желание еще побо­леть. На основе этого у детей формируются стойкие ти­пы отношения к болезни: тревожный, эгоцентрический, сенситивный и другие [73].

Пример 9. Осторожное отношение к случайно обож­женной руке. «Когда я была маленькая, меня отец дер­жал на руках, а рядом стоял дедушка и курил. И я слу­чайно дотронулась до сигареты, и меня как бы ударило током. Были слезы, было очень больно. И я потом долго берегла руку, чтобы до нее не дотронулись».

Согласно инструкции, испытуемые должны были вспоминать болезни и боль, то есть, по логике, болевые ощущения. Такие ощущения разной длительности и ин­тенсивности, связанные с высокой температурой или с каким-либо местным заболеванием (боль после ушиба, боль в горле, боль в животе) зафиксированы в 74% вос­поминаний.

Пример 10. Боль после ранения острым предметом. «Двухкомнатная квартира, кухня, скользкий линолеум. Мне нечего делать, и я начинаю с разбега скользить по полу. На другой стороне, возле стены, лежит вилка с костяной ручкой, и я на полном ходу налетаю на зубцы. Вилка втыкается мне в стопу, я тупо смотрю на нее, с трудом выдергиваю и ковыляю прочь. Через несколько минут появляется боль, которая поднимается вверх по ноге. Я не мог ходить 3—4 дня».

В зависимости от ситуации, в которой находится ре­бенок, его боль может сочетаться не только с горем и страхом, как самыми частыми эмоциями, но и с удивле­нием, радостью, интересом. Это связано с тем, что ин­тенсивность и внешние проявления переживания боли нередко обусловлены социально. Внимание и сочувствие другого человека могут помочь с ней справиться. И на­оборот, наедине с собой ребенок способен стойко пере­носить боль, а вот на глазах у других людей, особенно тех, кто может пожалеть, — дает волю страданию и сам начинает себя жалеть.

Пример 11. Сочетание боли, удивления и радости после травмы. «Когда я была маленькая, я жила на да­че. Один раз я съезжала с горки на велосипеде, упала и сломала руку. У меня побелело лицо, я опустила руку в воду. Я не поняла, в чем дело, и была очень удивлена. Потом папа отвез меня в город к хирургу. Он сказал, что у меня сломана рука. Я обрадовалась, потому что было не особенно больно. И еще потому, что в городе под это дело можно было что-нибудь выпросить. Папа купил мне большую немецкую куклу, и на руку я уже внимания не обращала...»

Пример 12. Боль и страдание после травмы. «Шла по асфальту — упала и разбила одно колено. Решила не плакать, а зажала ушибленное колено и пошла дальше, хотя ныло все в груди. Когда увидела бабушку — дала волю слезам».

Довольно часто, вспоминая боль, испытуемые вне­запно обнаруживали, что не сохранили о ней четких вос­поминаний. Это, по-видимому, можно объяснить действием механизмов психологической защиты — мы склон­ны запоминать и хранить то, что приятно, забывая при этом неприятное.

Пример 13. Отсутствие воспоминаний о боли при ожоге. «Когда мне было 3, 5 года, я, спускаясь с табу­ретки на пол, попала левой ногой в кастрюлю со сварив­шимся холодцом, которую только что сняли с огня. Я очень хорошо помню последующие события: как снимали с меня тапочку, шерстяной носочек, чулок, но не помню ни боли, ни страха».

Пример 14. Отсутствие воспоминаний & боли и страдании после травмы. «Я качаюсь на качелях. Их высоко раскачивают. Я чувствую, что лечу. Я упала на острые камни под качелями. Боли, как таковой, не пом­ню. Только полет, все медленно, тишина, другое изме­рение... Скрип качелей. Странно, что так странно все на меня смотрят».

Пример 15. Отсутствие воспоминаний о боли по­сле травмы. «Мне было 3 годика. Мы возвращались с пляжа. Дорога была уложена брусчаткой. Я бежала ря­дом с родителями. Под ноги не смотрела и, конечно, упала, разбив оба колена. Чувства физической боли не помню, но было много крови и очень обидно. До дома меня нес папа на своем плече».

Именно функционирование подсознательных защит­ных механизмов психики помогает человеку подавлять, вытеснять или просто отрицать, не воспринимать не­приятности. Так почему же эти неосознаваемые защит­ные механизмы не позволяют взрослым полностью за­быть травмирующие события детства? Анализ полу­ченного материала показал: переживания, в которых присутствуют неприятные эмоции и болевые ощущения, можно условно разделить на три группы. В первой из них доминируют яркие психические образы, поразив­шие воображение ребенка («жуткая боль», «алая кровь», «темная ночь», «одеревеневшая физиономия»). Во второй — осознание ребенком своих отношений с окру­жающими людьми («...что подумают окружающие?», «женщина-врач была очень ласкова со мной», «мама пла­кала рядом»). В третьей главным является переосмыс­ление ребенком самого себя и своего особого существо­вания в ситуации болезни («мне надоело чувствовать себя больной и беспомощной», «я была очень горда, когда бабушка говорила, что я терпеливая» или «...по­чему именно я попала в такую ситуацию?»). Можно предположить, что благодаря такому комплексному ха­рактеру восприятия эти ситуации и сохранились деталь­но в памяти. В связи с этим мы решили специально рас­смотреть эти три аспекта (взаимодействие ощущений и восприятий разных модальностей, переосмысление сво­их отношений с другими и осознание себя), поскольку они, по нашему мнению, выступили в качестве свое­образных психологических защит, позволивших ребенку в конкретной ситуации легче перенести боль и пережить свою болезнь, справиться с ней или к ней приспосо­биться.