Примечания 3 страница. газетной заметке в заключении констатировалось: впервые синхронно с парламентской программой возрождения народов России сделана попытка создать комплексную

-379-

газетной заметке в заключении констатировалось: впервые синхронно с парламентской программой возрождения народов России сделана попытка создать комплексную модель государственной национальной политики².

Что же на деле происходило при обсуждении документа на правительственном уровне? Обратимся к стенограмме заседа ния. Тишков изложил суть подготовленного документа. Инте­ресны оценочные суждения присутствовавших, в первую оче редь, Президента. В начале обсуждения он заметил, что нацио нальная политика представляет собой важный и принципиаль ный вопрос и в любом варианте необходимо сделать так, чтобы не навредить в этой сложнейшей области, не нарушить имею щийся " хрупкий баланс". Сказал Президент и о проблеме рус ского народа, призвав смотреть на нее " открытыми глазами", о необходимости определиться по отношению к этническим рос­сиянам в ближнем зарубежье.

О том, как совместить законы рыночной экономики и традиционный образ жизни малочисленных народов Севера говорил тогда еще вице-премьер В.С.Черномырдин. А.А.Нечаев поднял проблему выделения специальных льгот национальным образованиям. " Если к нам придет Владимирская область и скажет, что у нас масса проблем с экологией, санитарией, то - это один подход, если придет Калмыкия или Коми — Пермяц­кий округ — мы говорим, что у нас другой подход, " — заметил он, выразив несогласие с подобной практикой. П.С.Грачев ре­шительно высказался против идеи о региональных и нацио­нальных воинских подразделениях.

Р.Абдулатипов, хотя и счел необходимым сделать реверан­сы в адрес представленного документа, в то же время упрекнул его составителей в академизме подхода, отрыве от реалий на­циональной жизни, упомянув об " отработанной буквально по всем направлениям" программе национального возрождения народов России, разработанной под его руководством в струк турах Верховного Совета. Министр культуры Е.Сидоров соли-дизировался " по духу" с представленной концепцией, но в то же время заметил, что она в данное время практически неосу ществима. Это — сказал он, — своеобразный многонациональ ный " Город Солнца" в стиле Кампанеллы, который, возможно, будет, когда будет нормальная государственность, а не страна

-380-

кризисов. Сидоров активно поддержал идею культурно-нацио

нальной автономии.

В конце обсуждения Б.Н.Ельцин дал в целом позитивную оценку даже не столько самому документу, сколько попытке выработать концепцию и обсудить ее " на правительстве". " Мы говорим, что вы молодцы, что такую попытку сделали и дали импульсПравительству для того, чтобы думать в этом направ­лении как дальше действовать", — заметил Президент. Одно­временно он порекомендовал свести воедино усилия Госкомнаца и Совета Национальностей Верховного Совета в данном вопросе.

Однако, был принципиальный вопрос, где взгляды •пред­ставителей исполнительной власти и власти законодательной расходились. Речь шла о Федеративном договоре и трактовке той государственной модели устройства, которую предлагали утвердить в России. Выступая 17 февраля 1994 года в МИДе на конференции, организованной совместно с представителями Совета Европы, одна из активных разработчиков Федератив­ного договора и связанного с ним пакета нормативно-правовых документов, Л.Болтенкова с негодованием поведала присутст­вующим, как С.Шахрай не раз говорил, что день подписания Федеративного договора станет самым " черным" днем его жиз­ни. Думается, такая эмоциональная реакция обычно сдержан­ного вице-премьера случайной не была.

Сказать о том, что Федеративный договор, независимо от намерений его разработчиков, несомненно преследовавших гу­манистические цели, был объективно чреват фрагментацией единого государства, еще не сказать всего. Необходимо учиты­вать этап демократической эйфории, в контексте которой рас­сматривался и национальный фактор. Демократические лидеры (типа Г.Старовойтовой, одно время занимавшей пост Советни­ка Президента по вопросам межнациональных отношений) пы­тались экстраполировать методику противостояния с тотали-тарной системой на эту, необычайно чувствительную область общественных отношений. Чрезвычайно популярными стали лозунги о самоопределении наций, национально-освободитель-ном движении, без должных комментариев " вбрасываемые" в сознание взбудораженного социума, вызывавшие определен­ный эффект, не всегда совпадающий с намерениями этничес-ких идеологов. Скажем, когда осенью 1993 года толпа хулиганов крымскотатарской национальности громила здание Верховного

-381-

Совета Крыма, то в качестве " идейных знамен" над ней витали плакаты со словами Г. Старовойтовой о крымскотатарском народе как " воюющей нации". Скорее всего, сама автор этих слов имела ввиду нечто иное, но этнолог, ставшая политиком, должна была, наверное, строже относиться к своим высказываниям

" Команда" Г. Старовойтовой пыталась проводить в жизнь свои установки " демоэтнократического" толка. Так, например в начале октября 1992 г. из аппарата Советника Президента РФ по вопросам межнациональных отношений в Госкомнац по ступила бумага, в которой имелись установки типа: (речь шла об отзыве на аналитический материал, подготовленный Гос комнацем) — вызывает тревогу, что во всех разделах документа любые национальные движения рассматриваются почти исключительно как негативный фактор, дестабилизирующий общественно-политическую ситуацию (при этом совершенно игнорируется противостояние между этими движениями и консервативными, дискредитировавшими себя местными властными структурами); неуклонно отрицательно расцениваются и требования о восстановлении Шапсугского национального района, и карачаевское движение за восстановление своей автономии (кстати, в полном соответствии с российским Законом о реабилитации репрессированных народов), и стремление балкарцев к созданию собственной государственности*.

Создалась почти нелепая ситуация — демократическое движение при политизированном отношении к сфере межна циональных отношений, фактически " работало" на этническую дестабилизацию страны. Подумаем сами, что могло случиться, если бы 6% шапсугов явились бы субъектом территориального самоопределения и помогли бы в этом случае ссылки на " историческую справедливость"? А фактически предлагавшийся Старовойтовой и ее приверженцами демонтаж Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, иные варианты " собственных государственностей"? Здесь этнодемократы шли рука об руку с этнократами " чистыми". Кто наблюдал Верховный Совет, работу его комиссий, персональный состав лоббистов по нацио нальным проблемам, за которыми часто стояли вполне реальные интересы, тот не мог не заметить, как этнократическая компания " вплеталась" в общем-то благородное дело " нацио

* Такие " рекомендации" были реализованы осенью 1996 г., когда от имени съезда народа Балкарии было провозглашено незаконное государственное образование.

-382-

нального возрождения". Это проявилось и при подготовке Закона ореабилитации репрессированных народов, в частности, в появлении печально известной 6-й статьи, предполагающей передел территорий, во имя все той же " исторической справедливости". Осетино-Ингушский конфликт, унесший сотни человеческих жизней и разрушивших тысячи людских судеб показал на практике, что это такое.

Поэтому неудивительно настороженное отношение про фессионалов к Федеративному Договору, той напористости, с которой его инициаторы вели пропагандистскую кампанию по превращению России в конститутационно-договорную федера цию. Нельзя было не видеть, что за демократической ритори кой маячат контуры конфедерации-союза государств, то есть разрушение целостности России.

В, по существу, установочной, статье Л. Болтенковой " Федеративный договор: проблемы реализации", проводилась мысль, что подписание этого документа обязывает пересмотреть ряд аспектов национальной политики. Федеративный договор рас сматривался автором как концепция этой политики. Ранее, комментируя содержание Федеративного договора, она, обос новывая " трехтипность" субъектов Российской Федерации; на ционально-государственные (республики), национально-терри ториальные (автономная область, автономные округа); админи стративно-территориальные (края, области), утверждала, что разнотипность не означала неравноправность субъектов. Отли чие двух последних субъектов заключалось лишь, по мнению Л. Болтенковой, в том, что первые (республики), обладая таки ми же правами, как и края, области, автономии, в социально экономическом, культурном развитии, имеют признаки государ ства: Верховный Совет республики, Верховный Суд, Президента (по усмотрению республик), государственную символику⁴.

В этом " лишь" проявилось, как минимум, лукавство руко водителя экспертной группы Совета Национальностей Верхов ного Совета Российской Федерации. Разница в статусе субъектов была очевидной. Обратим внимание лишь на некоторые моменты. Республики в договоре назывались " суверенными", остальные субъекты - нет. В договоре о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской власти и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации констатировалось " целостность составляющих ее республик и тер

— 383 —

риторий", целостность краев областей и автономий не оговари валась. Разительная " разностатусность" наблюдалась в статье. Для республик там имелись следующие формулировки:

1. Республики (государства) в составе Российской Федерации обладают всей полнотой государственной (закондательной, исполнительной, судебной) власти на своей территории, кроме тех полномочий, которые переданы (отнесены) в ведение федеральных органов государственной власти Российской Федерации в соответствии с настоящим Договором. Территория и статус республики в составе Российской Федерации не могут быть изменены без ее согласия.

2. Республики в составе Российской Федерации являются
самостоятельными участниками международных и внешнеэко
номических отношений, соглашений с другими республиками,
краями, областями, автономными областями, автономными ок
ругами Российской Федерации, если это не противоречит Кон
ституции и законам Российской Федерации, настоящему Дого
вору. Координация международных и внешнеэкономических
отношений республик в составе Российской Федерации осу
ществляется федеральными органами государственной власти
Российской Федерации совместно с республиками в составе
Российской Федерации.

3. Земля и ее недра, воды, растительный и животный мир
являются достоянием (собственностью) народов, проживающих
на территории соответствующих республик. Вопросы владения,
пользования и распоряжения землей, недрами, водными и
другими природными ресурсами регулируются Основами зако
нодательства Российской Федерации и законодательством рес
публик в составе Российской Федерации. По взаимной догово
ренности федеральных органов государственной власти Рос
сийской Федерации и органов государственной власти респуб
лик в составе Российской Федерации определяется статус фе
деральных природных ресурсов.

А вот что предусматривалось для краев и областей.

1. Все полномочия государственной власти, не отнесенные согласно статьям I и II настоящего Договора к ведению федеральных органов государственной власти Российской Федерации и к совместному ведению федеральных органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга, осуществляются органами государственной власти краев,

-384-

областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга самостоятельно в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

2. Края, области, города Москва и Санкт-Петербург являются самостоятельными участниками международных внешне-экономических связей, соглашений с другими краями, областями, а также республиками, автономными областями, автономными округами в составе Российской Федерации. Коорди­нация международных и внешнеэкономических связей краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга осуществляется федеральными органами государственной власти Российской федерации совместно с органами власти краев, областей, горо­дов Москвы и Санкт-Петербурга.

3. Вопросы владения, пользования и распоряжения зем­лей, недрами, водными, лесными и другими природными ре­сурсами регулируются Основами законодательства Российской Федерации и правовыми актами краев, областей, городов Мо­сквы и Санкт-Петербурга. По взаимной договоренности феде­ральных органов государственной власти Российской Федера­ции и органов государственной власти краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга определяется статус федеральных природных ресурсов.

Не представляло особого труда заметить, насколько права перечисленных субъектов федерации должны были быть не­одинаковыми. У краев и областей не было предусмотрено " всей полноты государственной власти". Они были участниками не " международных отношений", а только " связей", земля и ее недра являлись " достоянием (собственностью) народов, проживающих на территории республик", а для населения других субъектов это не предусматривалось. Все это, естественно, не внушало оптимизма, и, скорее можно было понять мрачные предчувствия С. Шахрая, чем радужные надежды Л. Болтенковой.

Однако, специалисты, критически относившиеся к ожида­ниям по поводу Федеративного договора, продумывали варианты сохранения целостности российского государства и удовлетворения национально-духовных потребностей народов. Посту­пали аналитические записки и в Госкомнац (потом — Госкомфедерацию. Среди них обращала на себя внимание фундаментальностью подхода записка доктора исторических наук А.А.Празаускаса, работавшего в Институте Востоковедения РАН, датиро­ванная декабрем 1992 г. Есть смысл привести ее почти полностью.

-385-

" После распада СССР в средствах массовой информации часто высказывалось мнение, что за дезинтеграцией Союза должен последовать распад России как единого государства. В качестве доказательства этого суждения обычно приводится аргумент, что в обоих случаях наблюдаются идентичные процессы и, следовательно, неизбежен тот же результат.

Пропаганда подобных апокалиптических представлений может оказать воздействие на общественность, в значительной степени деморализованную распадом Союза, крахом социализма и экономическим кризисом, и оказать услугу этнорегио нальным силам, преследующим сепаратистские цели. Поэтому имеет смысл рассмотреть, насколько правомерно сравнение нынешней этнополитической ситуации в Российской Федерации и в СССР в последние несколько лет. Для этой цели необ­ходимо последовательно и максимально объективно рассмот­реть факторы, которые, как показывает сравнительно-сопоста­вительное изучение опыта различных многонациональных стран, определит соотношение центробежных и центростреми­тельных тенденций.

1. Этнодемографическая ситуация, или соотношение числен­ности народов. В бывшем СССР русские, как ядро многонацио­нального советского государства, составляли половину населе­ния страны. Нерусские народы, в основном, населяли геогра­фически периферийные союзные республики, где они состав­ляли от половины (Казахстан, Латвия) до 9/10 (Армения, Лит­ва) населения. Таким образом, как по соотношению численно­сти, так и в силу территориального размещения народов, рус­ское ядро не было настолько превалирующим, чтобы обеспе­чить национально-государственную интеграцию, не прибегая к сверхцетрализованной и жесткой системе управления.

В Российской Федерации русские составляют 4/5 населе­ния, а из остальных народов лишь незначительная часть — менее 1/10 населения страны — относительно компактно расселена на окраинах, где лишь в нескольких республиках (Дагестан, Кабардино-Балкария, Северная Осетия, Чечено-Ингушетия, Тува) титульные народы составляют абсолютное большинство. Таким образом, соотношение потенциалов в диаде " ядро — периферия" в РФ качественно иное, чем оно было в СССР и близко к этнодемографической ситуации в таких странах, как Великобритания, Франция и Испания. При прочих равных условиях, в Российской Федерации сохранение контроля центра

-386-

над периферией не составляет чрезмерной нагрузки, способной повлиять на политическую систему или обстановку во всей стране. Тем более, с учетом этнодемографических параметров, сепаратизм отдельных этнорегионов не в состоянии привести к распаду российского государства. Гипотетически возможно от-деление северокавказских автономий, Тувы, Калмыкии, но, поскольку на эти регионы приходится всего 2% территории и 3, 5%населения страны, эта потеря, сколько бы важно ни было ее политическое значение, имела бы преимущественно симво­лический характер.

2. Характер социокультурной гетерогенности. Одна из глав­ных причин нестабильности многих многонациональных стран и всех империй — цивилизационно-культурные различия меж­ду входящими в их состав народами. Общность или, по край­ней мере, близость культур, является непременной предпосыл­кой формирования гражданского общества, общей политиче­ской культуры, общих социально-политических норм и поли­тических институтов, включая партийно-политическую систе­му. И наоборот, цивилизационно-культурные различия, в осо­бенности конфессиональные (поскольку религия составляет субстрат основных компонентов культуры каждого народа), не­избежно порождают коммуникационные разрывы и тенденции к дивергенции социально-политического развития. В условиях авторитарных режимов эти тенденции внешне не всегда при­метны, но в процессе политической либерализации они быстро приводят к формированию этнорегиональных политических субсистем и к фрагментации политической системы как не­пременного элемента государственного единства.

Между рядом этнорегионов СССР не существовало той

минимальной степени социокультурной близости, без которой

единство может быть обеспечено лишь посредством тотального

контроля над всеми сторонами жизни общества. В процессе

демократизации цивилизационно-культурные различия и, в

особенности, несхожесть этно-региональных политических культур, уже в 1989-1990 гг. проявились в полной мере, и единаясоветская политическая система по существу распалась. С того момента СССР мог сохраниться лишь как содружество, или

конфедерация полунезависимых стран с разнотипными режимами и политическими системами.

По сравнению с СССР Российская Федерация обладает гораздо большей степенью социокультурной гомогенности. За

- 387 -

немногочисленными исключениями, нерусское население под верглось глубокой и всесторонней русской аккультурации и языковой ассимиляции, во многом переняло ценностные ори ентации и поведенческие стандарты, политическую культуру русской нации. Можно утверждать, что в границах Федерации

в основном сформировался российский народ, обладающий общей культурой и языком Но этот вывод нуждается в двух существенных оговорках. Во-первых, ряд небольших, компактно расселенных народов, в первую очередь северокавказских, сохранил многие черты самобытности и их русская аккультурация имеет скорее поверхностный, зачастую чисто внешний ха­рактер. Во-вторых, процесс становления российского народа в условиях всплеска национализма или, пользуясь распростра­ненным эвфемизмом, " бурного роста национального самосоз­нания" в последние годы приостановился и даже был повернут вспять. Эти обстоятельства, усугубляемые пристальным внима­нием средств массовой информации и общественности к ло­кальным очагам межэтнической напряженности и конфликтов, почти полностью заслонили социокультурное единство России и создали не соответствующее действительности представление о фрагментации российского народа, его разбегании по " на­циональным квартирам".

Картину дезинтеграции российского общества дополнила " суверенизация" регионов, последствия которой зачастую из­лишне драматизируются. Многие политики, публицисты и ком­ментаторы странным образом не заметили, что эти сдвиги, за отдельными исключениями (Северный Кавказ, в особенности Чечня), укладываются в рамки изменений, характерны для рус­ских областей и, следовательно, политической системы России. В отличие от Союза последних лет, в пределах России не сло­жились автономные политические системы и режимы и тем самым сохранилась основа общей государственности.

3. Внешняя ориентация народов, обусловленная их историей, геополитическими реалиями, религией и культурой, имеет большое значение для прочности многонационального государства. Одной из важных причин распада СССР была ориентация ряда народов (и соответствующих политических элит) не на российское ядро, а на иные страны и регионы (Европу, Румынию, мусульманские страны). В известной степени, тяготение к внешним " ядрам" характерно и для некоторых, прежде всего мусульманских и тюркоязычных народов России. Но выражено

-388-

оно, за немногочисленными исключениями, значительно слабее. Это обусловлено тем, что большинство народов России находилось в сфере воздействия преимущественно русской культуры в течение более продолжительного времени, чем бывшая западная и южная периферия СССР, что воздействие это было гораздо более интенсивным, а культурно-исторические связи этнических анклавов (в особенности Поволжья) с зарубежными народами из-за значительных расстояний в течение веков почти сошли на нет. Прежде всего, это относится к угро-финским народам (мордва, удмурты, марийцы, коми, коми-пермяки), но в значительной степени касается также тюркских (татар, чува­шей, башкир, якутов). Географическое положение и степень русской аккультурации большинства народов России в сущно­сти исключают возможность их альтернативной интеграции в рамках каких-либо региональных объединений с участием ино­странных государств. Поэтому их реориентация на какие-либо другие страны не имеет реальной почвы, а интерес к культуре родственных зарубежных народов вполне может быть удовле­творен путем расширения культурных связей с соответствую­щими зарубежными странами.

4. Историческая память народов включает комплекс попу­лярных (" народных") представлений о прошлом нации, собы­тиях, связанных с вхождением в состав многонационального государства, ее взаимоотношениях с другими народами. Исто­рическая память во многом определяет восприятие нынешней ситуации: например, позиция армян в карабахском конфликте в немалой степени обусловлена памятью о геноциде армян. Через школу и средства массовой информации народная память поддается манипулированию, но лишь в ограниченных пределах, т.к. любая версия прошлых событий, содержащая проти­воположные оценки, обычно воспринимается медленно и с большим трудом.

Ввиду того, что история каждого народа уникальна, любые обобщения, касающиеся исторической памяти народов бывшего Союза и России, чреваты недопустимыми упрощениями. Все же, за отдельными исключениями, можно отметить некоторые существенные особенности. Большинство титульных наций бывших союзных республик в прошлом имело собствен­ную государственность, которая была утеряна после присоединения к Российской империи, на короткое время восстановлена после Октябрьской революции и, после повторного присое-

-389-

динения сохранена в номинальном виде. Поэтому национал патриотическая пропаганда, с характерными для нее акцентами на былую независимость и традиции " освободительного движе ния" (бандеровцев, басмачей, " лесных братьев" и т. п.), легко воспринимается значительной частью населения.

У большинства народов России собственной государствен ности не было, и в состав России они вошли в отдаленном прошлом (кроме народов Северного Кавказа). Поэтому попытки рассматривать собственную историю в отрыве от истории России, апеллировать к прошлому своей нации едва ли могут найти широкий отклик среди основной массы населения боль шинства этнорегионов России.

Исключение составляют, прежде всего, народы Северного Кавказа, сравнительно поздно присоединенные к России и по­страдавшие в результате депортаций в 40-е годы. Историческая память репрессированных народов явно содержит негативный " заряд", чрезвычайно затрудняющий формирование лояльною отношения к России, и никаких простых и быстрых способов изменения отрицательных установок не существует. Области расселения репрессированных народов занимают в России пе­риферийное и маргинальное положение, но они надолго оста­нутся очагами напряженности.

5. Этническая стратификация, или иерархия этнических групп по тем или иным критериям на определенных этапах ис­торического развития возникает и сохраняется в течение дли­тельного времени в любом многонациональном государстве и ре­гионе. Среди главных типов этнической стратификации — этно-политическая, этнокультурная и этносоциальная стратификация.

В бывших союзных республиках (кроме России) наиболее
характерной особенностью этнической стратификации была
концентрация русскоязычного населения в городах и в про
мышленной сфере, в то время как коренное население преоб
ладало в сельской местности (особенно в Средней Азии и в
Молдавии), а также в госаппарате, сферах культуры и просве
щения. Несовпадение различных видов этнической стратифи
кации и совмещение социальных и национальных различий
было одной из самых важных причин взаимного отчуждения
между коренным и русскоязычным населением в ряде регионов
бывшего Союза.

Отмеченные различия характерны и для России, но по крайней мере в крупнейших этнорегионах выражены они в меньшей степени. Среди татар, башкир, кумыков, мордвы, чу

-390-

вашей, удмуртов, калмыков, коми, осетин от 1/2 до 2/3 состав-ляют городские жители и по социальной структуре эти народы близки к русским (76, 7% горожан). В группу " сельских" наро-дов (с удельным весом горожан от 1/5 до 1/3) входят ненцы, ногайцы, алтайцы, долганы, эвены, ханты, чеченцы, якуты, ту-винцы и некоторые другие, преимущественно малочисленные этносы. Этносоциальные конфликты в принципе в одинаковой степени возможны в обоих случаях, но большой остроты они едва ли достигнут, пока социальные контрасты между различными национальными группами остаются незначительными, Формирование национализма в большей степени стимули­руется этнокультурной стратификацией. Аккультуризация и языковая ассимиляция означают, что на определенном этапе группа оказывается в маргинальном положении: она уже отка­залась от своей культуры и языка (или использует его исклю­чительно в быту), но еще поверхностно усвоила культуру и язык ассимилирующей нации. Именно на этой стадии форми­руется специфический комплекс меньшинства, " национальная чувствительность", нередко принимающая агрессивные формы, особенно среди молодежи и части интеллигенции. Национа­лизм " обрусевших" народов может стать весьма радикальным и крикливым, но у него очень ограниченные возможности для приобретения массовой базы. В таких случаях национализм нередко принимает форму экстремистского движения, способ­ного создать напряженность в конкретном этнорегионе, но не добиться широкой поддержки избирателей, не говоря уже о достижении сепаратистских целей.

6. Идеология. Общая идеология или несколько идеологиче­ских течений надэтнического характера является одной из обя-зательных предпосылок единства многонационального общества. Крах социалистической идеологии, в известной мере объединявшей все народы страны, был одной из важных причин дезинтеграции СССР, т.к. идеологический вакуум заполнили идеи национального и религиозного возрождения, акцентирующие не общее, наднациональное, а национально-особенное. Распад СССР не облегчил решение проблемы идейно-политического единства России. Волна этнического национа­лизма нарастает, продолжает усугубляться локальный партикуляризм. Отчасти это обусловлено демонстрационным эффектом дезинтеграции Союза, но не в меньшей степени также тенденцией становления России как национального государства. Ре-

-391-

интерпретация истории России, возрастание роли православной церкви, возрождение казачества и ряд других, хотя и вполне естественных и закономерных симптомов, не могут не вызывать определенной настороженности и соответствующего преимущественно отрицательного, резонанса среди национальных меньшинств России. Русское возрождение стимулирует " бурный рост национального самосознания", или национализма нерусских народов, точно так же, как всплеск национализма на окраинах послужил толчком для национальной самоидентификации значительной части русских, прежде отождествлявших себя с единым " советским народом". Было бесполезным пытаться " отменить" эту взаимообусловленность какими-либо административными мерами, или строгими законами. Для эффективного противодействия национализму необходима прежде всего концепция многонационального гражданского общества, учитывающая интересы как национального большинства, так и меньшинства.

7. Конституционные и правовые нормы. Несмотря на отсут­ствие традиций правового государства, противоречия, содер­жащиеся в конституции и дополненные в период 1988-1991 г г, сыграли заметную роль в процессе распада СССР. (Прежде всего, это статья 72, предусматривавшая возможность свобод­ного выхода каждой союзной республики из СССР и принятый в 1990 г. закон, ограничивший это право, возведение автоном­ных республик в ранг субъектов советской федерации и др.).