В. Бруцкус об основных элементах хозяйственной свободы

Суть «свободного хозяйства» и рыночного механизма регулирования блестяще охарактеризовал другой российский л ко ном ист — Б. Бруцкус. Как уже отмеча­лось в предыдущем параграфе, Б. Бруцкусу удалось убедительно показать, что, будучи внедренными в практику, специфические для нового строя идеи центра­лизма не только не дают и не могут дать ему никаких экономических преиму­ществ, по и, более того, неизбежно оказываются обременительными для народного

348 _ Глава 12

хозяйства, тяжелыми гирями на его ногах, поскольку весьма чувствительно де­формируют выработанные всем многовековым опытом человечества общие пра­вила всякой хозяйственной деятельности и прежде всего ее основной, консти туирующий принцип — необходимость соответствия между затратами и

Этот принцип вполне может быть квалифицирован как универсальная соци­альная закономерность, которой неукоснительно подчиняется любая сознатель­ная деятельность человека в любых общественных системах. Ее действие проявляется даже в примитивном натуральном хозяйстве, внутри которого и потребляются все произведенные продукты, а небольшие размеры и полная обозримость всего процесса производства и потребления являются известной I пр.штией необходимого, субъективно определяемого соответствия затрат и ре­зультатов.

Как же устанавливается соответствие между затратами и результатами в рыноч­ном хозяйстве? Как известно, предприниматель вовлекает в процесс производ­ства и обмена различные элементы: здания, машины, оборудование, материалы, являющиеся продуктами предшествовавших производственных процессов; есте­ственные силы природы; наемных работников, «к благополучию коих он может быть вполне равнодушен». Самым существенным здесь является то обстоятель­ство, что м рыночной системе все названные элементы (затраты) уже оценены обществом на рынке, где и приобрел их предприниматель. Точно также буду! оценены на рынке и все продукты, произведенные в организованном им произ­водственном процессе (результаты). Эти оценки осуществляются стихийно, явля­ясь некоей данностью для каждого отдельного предпринимателя. И если цены произведенных продуктов производства не покрывают затрат, то предпринима­тель «получаст свою отставку безжалостно и безоговорочно, ибо и она дается в стихийном процессе. Он не исполнил тех заданий, которые ему как предпринима­телю предъявляет общество, он не сумел так скомбинировать элементы производ­ства, чтобы они оплатились и рыночной цене произведенного с их помощью про­дукта. Зато, — продолжал Б. Бруцкус, — никого капиталистическое общество не осыпает своими щедротами так обильно — ни гения науки, ми гения искусства, -как умелого и искусного предпринимателя, который, удачно комбинируя элементы производства продукта, удовлетворяет хотя бы самим обыденным потребностям общества»*,

В этой пространной цитате изложена суть рыночного механизма осуществления основного хозяйственного принципа. Симпатии Б. Бруцкуса целиком па сто­роне конкурентно-рыночной экономики, вынуждающей предпринимателей пре бывать а постоянном напряжении, работать с максимальной самоотдачею, стремиться этим душевным состоянием «заразить* всех участников произ-<:! > < > ства, широко используя и «киут» (угрозу увольнения, например), и «пря­ник» (повышенное вознаграждение и др.).

Величие и гениальность Адама Смита, как известно, проявились прежде всего в обнаружении «невидимой руки», или, говоря словами М. Фридмана, в понимании того факта, что цены на товары, возникающие в результате сделок между поку-

Идеи экономистов русского зарубежья_______________________________ 349

пателями и продавцами, то есть в результате действия законов свободного рын­ка, могут координировать действия миллионов людей, каждый из которых пре­следует свою собственную выгоду, причем координировать таким образом, что каждый из участвующих в сделке выигрывает. В итоге действий многих людей, каждый из которых заботится лишь о своей личной выгоде, стихийно и незапла­нированно возникает упорядоченная экономическая структура. «Эта идея каза­лась невероятной во времена Адама Смита, и столь же удивительной она остается и поныне»*⁴,

Да, регулирующий механизм цен работает весьма эффективно, — словно бы перекликается с М. Фридманом его исторический и идейный предшественник Б. Бруцкус, сделавший замечательное описание механизма, открытого А. Смитом. Цены чутко реагируют на всякое изменение спроса и предложения, подобно тому, как «стрелка точных весов реагирует на каждое изменение нагрузки их ча-1пек*> ^да. Такие изменения могут происходить как в сфере спроса, так и в сфере предложения, как на рынке предметов потребления, так и на рынке средств производства. Неожиданно подскочили ранние холода — покупатели выше оце­нивают свою потребность в теплой одежде, а их конкуренция повысит цену на теплые вещи при количестве последних, соответствующем обычным климатиче­ским условиям. При неурожае цены на продукты питания растут, при обильном урожае — падают.

Замечательно в этой системе свободной конкуренции то, что, передавая необходи­мую информацию о состоянии рынка тех или иных товаров и услуг, цены одно­временно обеспечивают и стимулы их репродукции, побуждающие производите­лей и искать наиболее экономичные производственные технологии, и улучшать качество и дизайн своих изделий, и просто увеличивать или уменьшать предложе­ние в случае изменения спроса.

Таким образом, резюмировал Б. Бруцкус, устанавливается известное подвижное равновесие между потребительными запросами и производственной организацией общества, равновесие, точка которого «постоянно передвигается в зависимости от толчков, получаемых то из сферы спроса, то из сферы предложения — производ­ства»^п'.

И такой механизм регулирования экономики, повторял Б. Бруцкус, действует весь­ма совершенно, удовлетворяя потребности капиталистического общества «с вели­чайшей регулярностью*, мало того, «рынок спешит удовлетворить даже самым изысканным потребностям, самым капризным пожеланиям потребителей» " *.

Давая высокую оценку этому механизму, Б. Бруцкус вместе с тем ясно ви­дел и его органические дефекты. К их числу следует отнести периодическое возникновение явлений перепроизводства товаров, или промышленных кризисов, приобретающих мировой характер, разоряющих предпринимателей и влекущих за собой бедствия массовой безработицы. Однако, в отличие от К. Маркса и его многочисленных последователей, обнаруживших в кризисах весьма грозную тен­денцию, ведущую к постоянному обострению противоречий капитализма и его неизбежному, окончательному крушению (в «мировом масштабе»), Б. Бруцкус не

350___________________________________________________________ Глава 12

был столь пессимистичен. «Пульсирующие темны» движения экономики всех развитых стран не дают достаточных оснований для того, чтобы решительно отвергать рыночный механизм регулирования производства.

«Мы не бросим социализму упрека за то, что он не в состоянии осуществить обетовании Маркса о безгосударстиенном бытии, — великодушно заявлял Б. Бруц-кус. -- Но зато мы не можем просто положиться и на обещание научного социализма осуществить царство свободы: мы должны рассмотреть, имеются ли для этого в социализме соответствующие экономические предпосылки»¹¹¹. Не поверил Б. Бруцкус на слово обещанию большевиков и, как истинный ученый, провел собственную, весьма придирчивую экспертизу этого соблазнительного обещания. Результаты экспертизы оказались ошеломляющими для строителей нового общества: социализм и свобода несовместимы. Естественно, подобный вывод, развеявший еще одну легенду марксизма — о «царстве свободы», не мог встретить понимания у правящего режима, и крамольный автор вскоре был изгнан и:) России.

Рассмотрим систему доказательств, приведенных в анализе Б. Бруцкуса. Автор выделял три основных элемента хозяйственной свободы:

1) свободу хозяйственной инициативы;

2) свободу организации потребления;

3) свободу труда^У4.

Свобода хозяйственной инициативы, по Б. Бруцкусу, — абсолютно необходимое условие всестороннего, гармоничного развития личности, творческого проявле­ния всех ее потенций. Но едва ли не еще большим благом оборачивается свобода хозяйственной инициативы для всего общества в целом. Именно ей прежде всего мы обязаны прогрессом производительных сил, достигнутым во всех без исклю­чения развитых индустриальных державах с конкурентно-рыночной экономикой. Дух состязательности, стремление каждой хозяйственной структуры выполнять ту пли иную производственно-коммерческую функцию лучше, качественнее и дешевле других обеспечивают высокий динамизм всего народного хозяйства.

Нетрудно видеть, говорил Б. Бруцкус, что условия для проявления свободы хо­зяйственной инициативы в социалистическом обществе гораздо менее благопри­ятны. Главную причину этого печального явления ученый усматривал в том, что социализм убивает значительную часть тех стимулов, которые в капиталистиче­ском мире создают атмосферу предприимчивости.

11 иже если гипотетически допустить, что во главе структурных ячеек экономики будут поставлены компетентные, талантливые, небезразличные к научно-техничес­ким достижениям организаторы, их предприимчивость неизбежно будет погашена, а то и вовсе парализована всеобщей, тотальной бюрократизацией хозяйственной жизни. Ведь и при самом удачном замещении высших постов любое новшество, например, должно быть оценено только в определенном месте, что начисто исклю­чено в конкурентно-рыночном хозяйстве, где состязающиеся друг с другом орга-! П1 юторы с величайшим вниманием относятся ко всем новинкам, с жадностью х катаются за каждую из них и где наличие ценностного учета существенно упро­щает оценку всех предлагаемых новаций.

Идеи экономистов русского зарубежья ____________________________________ 351

Да, Б. Бруцкус предвосхитил одну из самых сложных проблем социалистиче­ского хозяйствования. Три четверти XX столетии на 1 /6 земного шара основ-пым критерием эффективности труда руководителя являлось выполнение и перевыполнение плана. Число же спускаемых сверху плановых показателей «по мере совершенствования хозяйственного механизма» неуклонно возраста­ло. Так, уже в зените горбачевской перестройки крупнейшие хозяйственники страны продолжали жаловаться на ограничение Центром пх экономической ини­циативы и самостоятельности. А. Бужинский, заместитель генерального директо­ра объединения «Автозил», в 1987 г. буквально поразил общественность, заяшш, что деятельность объединения регламентируют более чем 1500 спущенных сверху показателей ^ю.

Второй компонент хозяйственной свободы — свобода в сфере потребления. Не

со.иаиая условий, способствующих проявлению хозяйственной инициативы, соци­ализм, говорил Б. Бруцкус, в еще меньшей степени в состоянии обеспечить свобо­ду в сфере потребления.

В основе столь категоричного и неутешительного для коммунистов вывода ле­жало достаточно резонное утверждение ученого, согласно которому организация социалистического производства по существу никак не ориентирована на запро­сы потребителя. И действительно, с самого начала социализм стал системой, предполагающей, что единственным адекватным выразителем общенародных ин­тересов (а все иные интересы считались чем-то второстепенным, производным) является вырабатываемый Центром народнохозяйственный план, который произ­водители, «не рассуждая», обязаны выполнять и в зависимости от выполнения которого оценивалась и стимулировалась их деятельность. Основным стремле­нием поэтому все более становилось стремление «выбить» легкий план и ресур­сы и осуществлять производство ради производства, игнорируя реальный спрос, реальные потребности людей. Из столь уродливой направленности централизо-I итого производства неизбежно вытекала и тенденция к авторитарному рас­пределению хозяйственных благ.

Правда, отмечал справедливости ради Б. Брупкус, значительная часть марксистов дистанцируется от сторонников принципа авторитарного распределения хозяй­ственных благ, гак называемых ортодоксальных коммунистов. Однако эти либе­ральные марксисты просто не понимают той внутренней связи, которая существу­ет между различными социалистическими течениями и которая на самом деле гораздо глубже, нежели различающие их концептуальные оттенки. Марксисты, отгораживающие себя от большевиков, полагают, что социалистическое государ-стио должно платить споим гражданам за труд. Но поскольку и при этом подхо­де цены устанавливаются независимо от рыночных запросов, административно, постольку между спросом и предложением практически не может установиться р; ш1нтсспя. «На одни хозяйственные блага цены будут слишком низки, и спрос на них превысит предложение, а на другие хозяйственные блага цены будут слишком высоки, а спрос на них отстанет от предложения. Очевидно, что было бы нелепо первые предоставить тем, кто их случайно раньше захватил, а вторые оставить гнить на складах. И тс, и другие остается авторитарно распределять» ^%.

352__________________________________________________________ Глава 12

Авторитарное распределение хозяйственных благ, таким образом, является имма­нентной закономерностью централизованной; -жономнческой системы, отрицающей рыночное регулирование цен. И семь с половиной истекших десятилетий нагляд­но продемонстрировали справедливость этого вывода Б. Бруцкуса. Было все: и система «фондирования» средств производства, и «пайковое» распределение, и «карточки», и километровые очереди за «дефицитными» товарами, и закрытые «сиецраспределители» разного ранга для номенклатурных партийных, советских п хозяйственных руководителей. Не было лишь одного — подлинного равнове­сия между спросом и предложением, только и способного обеспечить отказ от «командного» распределения.

Вполне логичен и последующий вывод Б. Бруцкуса — распределение из единого Центра отвергает естественное право человека на свободное удовлетворение по­требностей- А это означает, что «я обязан есть то, пусть прекрасно изготовленное блюдо, которое мне предлагает наша коммунистическая столовая; это значит, что я не вправе выбрать ту мебель, которая мне по душе; это значит, что молодая барышня обязана надеть не ту шляпку, которая ей к лицу» -^{> 7}.

Это, далее, означает, что человек не свободен в удовлетворении п своих высших духовных потребностей, ибо предел возможностей социализма — обеспечение лишь свободного удовлетворения элементарных духовных запросов. «Если все печатное дело находится в руках государства, то довольно трудно себе продета-нить, чтобы оно стало печатать интересующие гражданина проп.шедения метафи­зической философии, когда оно их в лучшем случае считает бесполезными, или чтобы оно стало строить церкви, когда государственная власть относится к рели­гии отрицательно»**. Нужны ли здесь комментарии?!

Наконец, третья составляющая хозяйственной свободы — свобода труда. По мнению Б. Бруцкуса, внутренняя связь между социализмом и принудительной организацией труда очевидна. Надо ли в XX столетии доказывать «что принуди­тельным труд является менее производительным, чем свободный труд?» ^

Таким образом, экономисты русского зарубежья определяли как верховную цен­ность, без которой немыслимо рациональное хозяйство, не централизм, а хозяй­ственную свободу и рынок,