Действие второе. Звучит «She Bangs The Drum» в исполнении «Stone Roses».

Звучит «She Bangs The Drum» в исполнении «Stone Roses».

Март 1990 года. Вечер. Столовая-гостиная в типовом доме на окраине городка Ридинг. Недорогая обстановка, царит порядок. Посередине большой стол. На стенах семейные фотографии. Телевизор работает с выключенным звуком.

Передают новости о беспорядках в Лондоне, на экране идет хроника. Музыка доносится из стереоколонок, висящих на стене.

Джеми, четырнадцатилетний подросток, влетает в комнату, выделывая немыслимые пируэты под собственный аккомпанемент, прыгает на стол, продолжая петь и танцевать в точном соответствии с песней. Он знает все слова

и интонации — явно талантлив.

Слышен поворот ключа в дверном замке, затем голос Кеннета.

Кеннет. Джеми?

Джеми едва не скатывается со стола; ему удается спрыгнуть, опрокинув вазу с цветами и с грохотом задев книжную полку.

Ну и разгром.

Сандра (голос). Да ладно.

Кеннет (голос). Надо же, он не взорвал дом, не сжег, не разнес его на куски, все в полном порядке.

Джеми пытается навести порядок; входит Кеннет. Ему сорок два года, выглядит очень моложаво.

(Снимает пальто.) Что ты делаешь?

Джеми. Ничего.

Кеннет. А это что?

Джеми. “Стоун Роузес”!

Кеннет (слушает). Он петь не умеет.

Джеми. Умеет.

Кеннет. Ты послушай.

Джеми. Послушай ты.

Кеннет. Неблагодарный.

Джеми. Неправда.

Кеннет. Я дал тебе все. А ты плюешь на меня.

Джеми. Не понял.

Кеннет. Выключи немедленно. (Берет пальто и выходит.)

Джеми выключает проигрыватель, вынимает кассету.

Кеннет (из передней). Она просто не могла играть — никто не пришел. Она была вся в слезах.

Роза (голос). Да.

Кеннет. Искала вас взглядом, я видел, она расстроилась.

Джеми осторожно кладет кассету в футляр, садится на подлокотник дивана.

Возвращается Кеннет. За ним идет Роза.

Ей шестнадцать лет, она в школьной форме, несет скрипку в футляре.

Кеннет (кивая на телевизор). Это тоже выключи.

Джеми. Там показывают беспорядки.

Кеннет. Не сегодня вечером... это смотреть.

Роза. Папа...

Кеннет. Она расстроена.

Джеми. В Лондоне беспорядки, конная полиция, скинхеды.

Роза. Это не имеет значения.

Джеми. Папа, ты заплатил за обучение в школе?

Кеннет. Сандра, ты знаешь, раз в году, в день рождения, она играет концерт, и это для нее много значит.

Роза садится на стул.

(Оглядывается — Сандры нет.) Где она?

Роза. На кухне.

Кеннет. Я думал, она придет.

Роза. Она сказала, что ей надо что-то приготовить.

Кеннет. Ох. (Садится.) Джеми, ты мог бы прийти. Она играла блестяще, как Жаклин дю Пре.

Джеми. Жаклин дю Пре — виолончелистка.

Кеннет. Соло и все прочее, мало, но исполнила блестяще.

Роза. Ты понял, про что он. (Кеннету.) Я не играла соло.

Кеннет. От нее глаз не отрывали, все спрашивали, кто эта девочка, которая играет на виолончели.

Роза. На скрипке.

Кеннет. Она изумительна.

Джеми. Ты не любишь классической музыки.

Кеннет. Дорогая, я сидел в первом ряду.

Роза. Я видела.

Кеннет. Я все время держал место для мамы.

Джеми. Можно я пойду наверх?

Кеннет. Нет. Мы будем есть торт.

Джеми. С какой стати?

Роза. Торт.

Кеннет. Да.

Роза. Мама говорила, что у тебя сюрприз.

Кеннет. Да. Сюрприз. Торт.

Джеми. С чего вдруг?

Кеннет. У твоей сестры день рождения.

Джеми. Когда?

Кеннет. В полночь.

Джеми. Сколько ей стукнет?

Кеннет. Ну, Джеми, ты даешь.

Джеми. Я не знаю. Сколько ей исполнится?

Кеннет....

Джеми. Папа!

Кеннет. Пятнадцать.

Роза. Шестнадцать.

Кеннет. Я думал, пятнадцать.

Роза. Не имеет значения.

Молчание.

Кеннет. Твои друзья были на концерте?

Роза. Папа, это вечер уикенда.

Кеннет. Но вы вместе?

Роза. Папа...

Кеннет. Что?

Роза. Можно это не обсуждать?

Кеннет. Почему?

Роза. Это личное.

Кеннет. Здесь только твой брат.

Джеми. Я никому не скажу. А что случилось?

Роза. Заткнись.

Кеннет. Как зовут твоего педагога по музыке?

Роза. Мистер Парсонс.

Кеннет. Ты знаешь, что он заканчивал Оксфорд?

Роза. Я видела, как вы с ним говорили.

Кеннет. Он учился в то же время, что и мы с мамой, очевидно, он был стипендиат, я его не помню, стипендиаты держались обособленно.

Роза. Он и сейчас так держится.

Кеннет. Мы вращались в разных кругах.

Роза. Он подлизывается к родителям, а в классе настоящий Гитлер.

Кеннет. Ты уверена?

Роза. Да.

Джеми. Ко мне он относится нормально.

Роза. К тебе — нормально.

Джеми. Да. Мне он нравится.

Роза. Еще бы.

Джеми. Возможно, он к тебе так относится, потому что ты дура, а ему нравятся умные люди.

Роза. Я тебя ненавижу.

Молчание.

Кеннет. Если он тебе, девочка моя, доставляет неприятности, скажи мне.

Роза. Что? Ты собираешься его бить?

Кеннет. Нет, я позвоню ему и кое-что скажу. Риторика, ныне забытая, — сила.

Роза. Не могу представить, как ты кого-нибудь бьешь, папа.

Кеннет. Нет, конечно.

Роза. Ты хочешь показать себя настоящим отцом?

Кеннет. То есть?

Роза. Отцы заботятся о дочерях.

Джеми. Я могу поколотить. У меня отличный удар.

Кеннет. Роза, не болтай ерунду, о тебе заботятся, и у тебя есть все, что ты хочешь.

Роза. Нет.

Кеннет. Куда она запропастилась? Мы хотим торт. (Встает и выходит.)

Роза (себе). Никогда не слушает...

Джеми. На прошлой неделе я кое-кому поддал.

Роза. Заткнись.

Джеми. После математического клуба мы соревновались, кто лучше делает “мертвую руку”.

Роза. “Математический клуб”.

Джеми. Пол орал благим матом, когда я ему сделал “мертвую руку”.

Роза. Не верю, что ты ходишь в математический клуб.

Джеми. Что?

Роза. Такой дегенерат, как ты...

Джеми. Я тебе сейчас вдарю.

Роза. Ты уже вышел из возраста, когда бьют девочек.

Джеми. Сестра — другое дело.

Роза. Ничего подобного. Я теперь взрослая и могу говорить что хочу, а ты не можешь делать что хочешь.

Джеми (смотрит на нее). Брат Дэниэля сказал, что на вечеринке в прошлую субботу он вбежал в спальню и увидел, как Сара Фрэнкс кое-чем занимается с Марком Эдвардсом.

Роза.

Джеми. А ведь Марк Эдвардс твой бойфренд, ты не станешь отрицать?

Роза молчит.

Вот так. И бить тебя не потребовалось. С днем рождения. Смотри не растолстей от торта. (Уходит.)

Роза садится.

Она очень расстроена и растеряна. Возвращается Кеннет.

Кеннет. Я бы хотел на чем-нибудь играть, но в наши дни не было факультативов, не то что сейчас, и кроме того, мы все хотели играть на гитаре или барабане, ты видела фото. Классическая музыка была задвинута. Видела фото?

Роза. Да.

Кеннет. Куда подевался твой брат?

Роза. Сказал, что не хочет торта.

Кеннет. Это не дело.

Роза. Какое это имеет значение.

Кеннет. Джеми, немедленно иди сюда!

Роза. Папа...

Кеннет. Если ты не спустишься через две минуты, я пошлю за тобой маму! Будешь знать. (Подмигивает Розе.) Твой дядя любит классику. Мы как-нибудь его пригласим послушать тебя. Но в любом случае теперь ведь нет разницы между классикой и неклассикой, так? Маккартни считает, что все эти разделения на жанры не имеют смысла, и вообще-то между Моцартом и “Прокол Харум” никакой разницы, в сущности, это одно и то же.

Роза. Что такое “Прокол Харум”’?

Кеннет. Что-о-о?

Роза. Что такое “Прокол Харум”?

Кеннет. Не что, а кто.

Роза. Какая-то группа?

Кеннет. Ты не знаешь “Прокол Харум”?

Роза. А что в этом такого?

Кеннет. Рози, в этот уикенд мы будем слушать их записи.

Роза. Папа, но...

Кеннет. Будем слушать вместе, ты и я.

Роза. Я не буду.

Кеннет. Да. Если ты никогда не слышала “Прокол Харум”, ты ничего не слышала.

Роза. Расскажи.

Кеннет. Это невозможно.

Роза. Папа.

Кеннет. Нет. Их нужно слушать. Чтобы получить удовольствие.

Роза....

Кеннет. Джеми! Давай спускайся! Мы будем слушать их. Будем сравнивать.

Роза. Знаешь, разница все же есть.

Кеннет. Что?

Входит Сандра с бутылкой вина и бокалом.

Сандра. Я абсолютно высохла. В горле, как в Эфиопии, или не знаю где. Я умру, если не глотну бокал вина или даже пару бокалов. Что это за любовь, если ты смотришь на меня, как будто ты разбил машину.

Кеннет. Роза говорила о любви.

Сандра. В самом деле? Продолжай. Не буду мешать. Продолжай. Рассказывай.

Роза. Я только сказала о...

Кеннет. Ты рассказала мне, так уж вышло, да?

Сандра. Так уж вышло?

Кеннет. Да.

Сандра. Бокал вина, Кеннет?

Кеннет. Да.

Сандра. Бокал?

Кеннет. Не думаешь ли ты. что я собираюсь пить из бутылки?

Сандра. Я как-то не раздумывала на эту тему.

Кеннет. Ну разумеется, однако некоторые соблюдают приличия.

Сандра. Тебе известно, где кухня.

Кеннет (встает). Выпьешь, Роза?

Сандра. Ты отличный отец, Кеннет.

Кеннет. Разве у нас не праздник?

Роза. Спасибо, я не буду.

Сандра. Вероятно, ей требуется сигарета.

Роза. Нет, спасибо.

Сандра. Ирония любви.

Кеннет. Ей пятнадцать.

Роза. Шестнадцать.

Кеннет. Да, конечно, шестнадцать. В этом возрасте мы пили за Англию, оба пили... ты мне рассказывала все про себя, все что вытворяла.

Сандра. Но не с родителями же мы пили, мы пили тайно, и держу пари, что она поступает так же, она...

Роза. Вообще-то нет.

Сандра. Что ей пить с нами, мы скучные.

Кеннет. Да, правда, мы скучные.

Сандра. Для нее мы динозавры.

Кеннет. Джеми! Последний шанс!

Сандра. Ты мамонт, а я... я... знаешь, из тех, что летают.

Кеннет. Кто это?

Сандра. Летающие такие... (Изображает мимикой и звуками.)

Кеннет. Ты уверена, что не хочешь глотнуть вина за любовь?

Роза. Абсолютно.

Сандра. Как же они называются? (Снова изображает.)

Кеннет. Принести торт?

Сандра. Кен! Нет. Дождемся полночи. Это...

Роза. Я устала.

Сандра. Будет весело. Можешь не спать всю ночь. У тебя день рождения. Шестнадцать лет бывает раз в жизни.

Роза. Да, но...

Кеннет. Несу. (Уходит.)

Молчание.

Сандра. Как называются эти летающие динозавры?

Роза. Птеродактили.

Сандра. Терродактити. Да, именно так! Моя дочь гениальна, она мыслит и играет на скрипке. Смотрите на нее. Вот только одета ты...

Роза. Это форма.

Сандра. Дорогая, ты дуешься, почему у тебя такое дурное настроение?

Роза. Вовсе нет.

Сандра. У тебя кислая физиономия.

Роза. По-твоему, если я не собираюсь напиваться, значит, я несчастна.

Сандра. Дорогая, я не напилась, я, серьезно, не напилась.

Роза. Но ты ворвалась, прервала разговор, это непереносимо.

Сандра. Я устала. Признаюсь, что я просто истощена. День был такой длинный... ну что с тобой?

Роза. Ничего.

Молчание.

Сандра. Ты должна понять, что иногда, иногда жизнь складывается так, что люди опаздывают.

Роза. Я понимаю.Я уже сказала тебе, что это не имеет значения. Я не в обиде.

Сандра. Но, очевидно, сегодня вечером между нами пробежала кошка, я хочу сказать, что мне хотелось бы обнять тебя, но сейчас я боюсь даже приблизиться к тебе, потому что ты подросток. Я вижу, понимаю, ты переживаешь. И я в этом виновата. Но мы с отцом много работаем и иногда работу нельзя бросить. Ты ведь уже не ребенок? Ты должна меня понять. Да?

Роза....

Сандра. Уикенд проводишь с Марком?

Роза. Я переживала до начала концерта. Пришли все родители. До начала.

Сандра. Не надо. Поставим на этом точку.

Роза. Было так неприятно. Все родители пришли. В последнюю минуту влетел папа, а ты...

Сандра. Роза, я ужасно занята.

Роза. Ты современная мать и ты работаешь... я это понимаю, правда понимаю.

Сандра. Некоторые мамаши весь день дома. Я работаю круглые сутки.

Роза. Вообще-то они тоже работают. Большинство.

Сандра. Я жала на все педали на предельной скорости, нарушала ради тебя правила дорожного движения.

Роза. Спасибо, это очень мило с твоей стороны.

Сандра. И я успела к концу. Ты же знаешь?

Роза.

Сандра. Ведь так? Рози? Ты видела меня?

Роза. Нет.

Сандра. Я стояла позади, в самом конце.

Роза. Мама, я тебя не видела.

Сандра (смотрит на нее). Ты представляешь, что тебе исполняется шестнадцать? Отец прав, за это надо выпить.

(Подносит ей бокал.)

Роза. Я не буду.

Сандра. Дорогая, тебе это необходимо. И не делай кислой физиономии.

Роза. А ты?

Сандра. За меня не волнуйся. Я из поколения, которое привыкло импровизировать.

Роза берет бокал. Сандра пьет из бутылки. Входит Кеннет с бокалом.

Кеннет. В эту женщину я влюбится с первого взгляда. И глазом не успел моргнуть.

Сандра. Ты должна продолжать.

Роза. Что?

Сандра. Учиться на скрипке. Какую отметку ты получила?

Роза. А ты не знаешь?

Сандра. Не знаю, поэтому спрашиваю.

Роза. Разве мы не говорили об этом?

Кеннет. Она получила “семь”.

Роза. Шесть.

Кеннет. Я думал, что “семь”.

Роза. Это было в прошлом месяце. Помнишь?

Кеннет. Я думал...

Роза. У нас даже был праздничный обед.

Кеннет. Да, конечно же. Ты...

Роза. Мне тогда поставили с отличием, и мы праздновали.

Кеннет. Тебе поставили “семь”.

Роза. Нет.

Сандра. “Шесть” тоже что-то значит. Ты могла бы продолжать, Рози, и стать профессиональным музыкантом. Ездить с концертами по всему миру.

Роза. Платят мало.

Сандра. Деньги — это еще не все, есть успех, публика. Ты же любишь играть? Я знаю.

Роза. Мы будем сегодня есть торт?

Сандра. Стоит только посмотреть на тебя, когда ты играешь. Ты собрана, чуть улыбаешься. Я это видела. Важно заниматься тем, что любишь.

Роза. Да. Однако мы будем есть торт?

Кеннет. Мы дождемся полночи, мама так хочет.

Сандра. Деньги — это не все.

Кеннет. Ты помнишь маленький оркестрик в Айлоф Уайт?

Сандра. Конечно.

Кеннет. С похмелья он нам казался потрясающим.

Сандра. Я помню, как мы добирались до дома.

Кеннет. Помнишь, я не мог подняться наверх?

Сандра. Двигался рывками. Мы были с похмелья, устали, несло дерьмом, твой папаша в расчет не брал наш возраст любви, прошу тебя не следовать ему в

этом плане. Мы едва не разбились насмерть — этот водитель грузовика все время смотрел на мои ноги, и папаша твой его очень даже поощрял.

Кеннет. У нас не было денег.

Роза. Я тысячу раз слышала эту историю.

Кеннет. Надо было водителю заплатить. Это быта сделка.

Сандра. Ты просто сводник.

Кеннет. Другое было время. Ты тогда вытворяла вещи и почище.

Сандра. Полагаю, у меня красивые ноги.

Кеннет. “Все искусства стремятся уподобиться прекрасной музыке”. Знаешь,

кто это сказал?

Роза. Знаю.

Сандра. Ты могла бы учиться в университете.

Кеннет. Ти Эс Элиот.

Роза. Уолтер Патер.

Сандра. С такими отметками по музыке ты могла бы учиться в Оксфорде, так ведь?

Кеннет. Да. Мы говорили с твоим мистером...

Сандра. С кем?

Кеннет. Это ее педагог музыки, я говорил с мистером...

Сандра. О чем?

Кеннет. Он быт стипендиат в Оксфорде, мистер...

Роза. Парсонс.

Кеннет. Да, Парсонс.

Сандра. Рози, у тебя по музыке “А”?

Роза. Ой! Черт подери все.

Сандра. Что “черт подери все”?

Роза. Ну...

Сандра. Черт подери все. Кен, она говорит “черт подери все”.

Кеннет. Я слышал.

Сандра. Дорогая, почему ты чертыхаешься, ты чем-то расстроена?

Роза. Всю неделю мы только и говорим о моем “А”!

Сандра. Рози, не надо обижаться. У меня своя жизнь. И я не могу помнить все. О чем мы говорили? Что решили? Ты собираешься продолжать заниматься музыкой, ведь так? Да?

Роза. Да.

Сандра. Отлично. Ну так продолжай, получай свою степень, затем играй в оркестре, туры по всему миру, замечательно, все дороги открыты перед тобой. Джеми, немедленно спускайся, я ударе.

Кеннет. Джеми!

Роза. Я пойду наверх.

Сандра. Дорогая, нет, у нас еще торт.

Молчание.

Роза. Я спущусь в полночь, хорошо?

Сандра. Тебе скучно с нами.

Роза. Мне надо позвонить.

Сандра. Половина двенадцатого, уже поздно звонить в такое время, люди спят.

Роза. Мы же не спим.

Сандра. Кому тебе надо звонить?

Роза. Я не обязана перед вами отчитываться.

Сандра. Я тебя обидела, Рози?

Кеннет. Дорогая, иди, мы тебя позовем.

Сандра. Я тебя так воспитывала? Этот взгляд, это презрение?

Кеннет. Оставь ее в покое.

Сандра. Я все понимаю — отвергать все, чему учили родители, непременная часть взросления, и бунт тинейджеров — это важно, но вот что я сегодня тебе скажу, другого времени не будет, ты неблагодарная, мы с отцом приложили много усилий.

Роза. Ты избегаешь конкретики, мама. Когда ты являлась домой поздно, мы это замечали.