Принципы и алгоритмы консультирования 24 страница

Необходимо помнить, что эти и другие вопросы, которые задает психолог, не имеют цели уличить клиента в неискренности. Они зада­ются, чтобы прояснить экзистенциальные позиции клиента, для ис­следования его представлений и взглядов на существующую ситуацию.

Чтобы они не воспринимались клиентами как провокативные и что­бы не утратить доверие клиента, консультанту следует пояснять цель своих вопросов.

Клиент не всегда готов ответить на них. Он может проявлять при­знаки сопротивления: переводить разговор в другую плоскость, отве­чать односложно, совсем уходить от ответа, раздражаться и т. д. Вряд ли будет уместным давление. Просто в процессе бесед психолог вновь и вновь возвращается к перечисленным вопросам при обсуждении са­мых разных аспектов жизни клиента. Сам смысл подобных диалогов постепенно будет делать свою работу в душе клиента. Может быть, не сразу, может быть, сначала только самому себе, а не психологу, но кли­ент вынужден будет признаться в истинном смысле происходящего, увидеть истинные цели созависимых отношений и истинную причи­ну избегания ответственности. В конечном итоге, клиент поймет, что он на самом деле хочет, для чего он совершает те или иные поступки, и как он добивается реализации своих потребностей, а также что именно ему мешает чувствовать удовлетворение от жизни.

«Одна из задач терапевта — увеличить у пациента ощущение опре­деленности и контроля. Способность объяснить, упорядочить собы­тия своей жизни в соответствии с неким связанным и предсказуемым паттерном отнюдь не маловажна. Назвать нечто определенным име­нем, определить его место в цепочке причинно-следственных связей — значит начать чувствовать его контролируемым. Наше внутреннее пе­реживание или поведение уже не представляется пугающим, чуждым, неуправляемым: мы ведем себя определенным образом (или испыты­ваем определенное внутреннее переживание) вследствие чего-то, что можем назвать и идентифицировать»98.

Аффективный полюс

Человек, создающий созависимые отношения, переживает самые разные негативные состояния: от острой душевной боли до подавлен­ности, угнетенности. Часто на длительные периоды устанавливается состояние апатии, депрессии. Истинные чувства хронически подав­ляются, а некоторые из них, например, гнев, находятся под запретом и вытесняются. В других случаях гнев не является запретным, но у че­ловека отсутствуют навыки регуляции собственного эмоционального состояния. Первичный, неконтролируемый импульс является началом для дальнейших неконтролируемых аффективных состояний. Неэф­фективные копинг-стратегии в поведении, связанном с выражением эмоций, часто ведут к страху перед ними и блокированию чувств. В свою очередь, подобные блокировки ведут к развитию апатии, бес­смысленности и безрадостности существования. Безрадостность — основная характеристика созависимых людей.

Задачи терапии в аффективном полюсе перечислены ниже.

1. Разблокировать «законсервированные» чувства и разрядить не­гативное напряжение с помощью телесно-ориентированной терапии, арт-терапии, ре-переживания старых травм и невыраженной боли.

2. Обучить клиента навыкам изменения своего эмоционального со­стояния с помощью визуализации, техник НЛП, эмоционально-об­разной терапии, релаксации.

3. Сформировать у клиента навыки дифференциации чувств. Для этого психолог просвещает клиента, объясняя ему название и сущность некоторых эмоций. Например, часто путают стыд и вину, агрессию с гневом и насилием, с трудом идентифицируют сущность ревности и т. д. Кроме того, каждая эмоция имеет свою локализацию в теле, и уме­ние ошущать эмоциональное состояние помогает найти способ соот­ветствующей разрядки негативного напряжения.

4. Обучить выражению и разрядке эмоций, а также сдерживанию и отсрочиванию выражения эмоциональных реакций с помощью пове­денческой психотерапии.

5. Исследовать происхождение сильных эмоций: поиск провоци­рующих установок, ожиданий, требований и изменение их (здесь про­является связь аффективного полюса с рациональным).

Особый аспект работы в аффективном полюсе — это работа со страхами. В данном случае речь идет не только о страхе потери близ­кого человека, но и о многочисленных страхах, касающихся собствен­ной жизни, собственной самореализации, а также страхах, стимули­рующих стремление к сверхконтролю за окружающими, сверхответ­ственности и / или желание переложить ответственность за свою судьбу.

Преодоление страха перед осознанием и выражением своих эмоций возможно только через обучение конструктивным способам выраже­ния негативных эмоций. Истерики, скандалы, даже насилие — неред­кое поведение среди созависимых. С другой стороны, также встреча­ется блокирование гнева как неприемлемой, «плохой» эмоции».

Принятие любых эмоций как естественной жизнедеятельности пси­хики — составляющая часть принятия себя истинного, отказ от «ма­сок».

Однако пугающие «взрывы» эмоций можно научиться предотвра­щать, если своевременно выражать свои чувства приемлемым спосо­бом. Если такие способы клиенту неизвестны, им необходимо обучить.

Непременной темой в психотерапии созависимости является тема вины. Но здесь мы переходим на когнитивный уровень, хотя речь и идет о переживании вины. Когнитивный, рационально-эмотивный подходы строятся на рассмотрении и анализе иррациональных уста­новок, что в данном случае наиболее подходит, так как вина созависимого человека часто имеет нерациональный характер.

Работа значительно усложняется, когда чувство вины появляется в связи с тем, что созависимый принимает решение заботиться о себе в то время, когда сын или дочь или другой член семьи погибает от нар­котиков. Это кажется немыслимым. Однако чувство вины, которое не позволяет «бросить больного человека», — всего лишь способ защиты от болезненного чувства утраты, которую созависимый начинает пе­реживать уже в тот момент, когда он внутренне отказывается погибать вместе с наркоманом.

Как известно, первый этап работы горя — это отрицание, непри­нятие самого факта утраты, нежелание признать, что это уже произош­ло или, в данном случае, уже происходит.

Я, опираясь на свой опыт консультирования, убеждена, что в боль­шинстве случаев родители наркоманов только тогда принимают мысль, что они могут начать заботиться о себе, когда они уже приняли мысль, что их ребенок-наркоман неуклонно погибает, и когда они, предвос­хищая утрату, уже прошли стадии гнева и стадии «принятия утраты умом», и, как минимум, находятся на стадии депрессии.

Несомненно, такая мужественная позиция является экзистенци­альным подвигом перед собственной жизнью, и не каждый может его совершить. Но если дело касается жены (мужа) или друга (подруги) наркомана, то развод (расставание) является необходимым услови­ем выздоровления созависимого, как бы ни было тяжело совершить этот шаг. Тем более жестко должен стоять вопрос о разводе в тех слу­чаях, когда в семье есть дети, подвергающиеся всем опасностям со­зависимого человека даже в большей степени, чем взрослые члены семьи.

Обиды и прощение. Человек не может до конца принять себя, если он не принимает других, и наоборот. Простить, освободиться от тяго­стных обид — это важное условие душевного выздоровления. Это не исключает переживания и проявления здорового гнева на определен­ных этапах жизни и терапии. Но обида — это «законсервированный» гнев, обращенный к прошлому, которое, как известно, не изменить.

Простить деструктивное поведение другого, но не попасть в зависи­мость от него — это то, чему важно научиться человеку, который хотел бы обрести внутреннюю свободу.

Межличностные отношения

Как правило, созависимые люди склонны создавать отношения, в которых происходит:

1) «растворение» одного из партнеров, например, при склонности к самоуничижению;

2) «поглощение» партнера (окружение «заботой», ведущей к ощу­щению зависимости и беспомощности, установление тотально­го контроля, лишение человека права на самоопределение, на собственные желания и т. п.), например, при комплексе муче­ничества, склонности к контролю, власти и доминированию, са­дистских наклонностях;

3) использование партнера в качестве «зеркала» для подтвержде­ния мифа о собственной непревзойденности, необычайности и т. п., например, при нарциссизме; использование партнера для подтверждения способности вызывать к себе любовь, обычно при невротической потребности в любви.

Легко просматривается склонность к созданию жизненных сцена­риев (бессознательно!), в которых партнер избирается в соответствии с личностными качествами, позволяющими играть отведенную ему роль (опять же бессознательно!). Поскольку сценарий, в сущности, не зависит от конкретного партнера, а нуждается лишь в соответствую­щем наборе свойств личности, то смена партнеров не ведет к выходу из сценария (без соответствующей проработки).

Подобные созависимые отношения никогда не приносят удовлет­ворения и, в то же время, не могут быть прерваны, что приводит к со­стоянию бессилия и беспомощности, и, следовательно, к состоянию хронической подавленности и депрессии.

Основная задача терапии в данном полюсе — отслеживание и осоз-навание паттернов сценарного поведения, связанного с созависимыми отношениями (то есть с отношениями, в которых партнер используется для заполнения нарушенной структуры Я), выбор нового способа взаи­модействия и постепенное освоение навыков автономного поведения. Наиболее подходящим психотерапевтическим направлением для про­работки сценарного поведения является транзактный анализ.

«Специфика транзактного анализа состоит в его направленности на достижение клиентом в ходе терапии конкретных результатов, которые ясно оговариваются и закрепляются контрактом. Это предполагает не­обходимость обучения клиента теории, в особенности в той части, ко­торая касается предпочтительного качества жизни — автономии. Ачто-бы достичь автономии, нужно: 1) освободить или развить три главные способности — к восприимчивости, спонтанности и близости; 2) пере­смотреть и выстроить иерархию целей и ценностей; 3) сформировать эффективную систему координации и коррекции деятельности в соот­ветствии с представлениями об успешности, благополучии и счастье. И затем интегрировать эти три группы ресурсов в единое целое»99.

Изучение моделей родительской семьи помогает понять свое мес­то в семейной системе и свою роль в передаче как деструктивных, так и позитивных моделей отношений. Понимание помогает увидеть пути и способы изменений, необходимых для оздоровления своей семьи, если это возможно, или изменения собственного образа жизни.

Кроме того, задачами консультанта на данном полюсе пентаграм­мы могут быть:

• проанализировать вербальный и невербальный компоненты коммуникации и обучить клиента необходимым навыкам (ак­тивное эмпатическое слушание, уверенное поведение и т. п.);

• исследовать поведение в конфликтных ситуациях и сформи­ровать необходимые навыки (анализ поведения, провоциру­ющего конфликт, критика и отношение к критике, взаимо­действие с агрессивными людьми, влияние и противостояние влиянию, навыки разрешения конфликтов и т. п.).

Социальные навыки и умения лучше всего отрабатывать в тренин-говой группе, например, в тренинге уверенного поведения, тренинге поведения в конфликтных ситуациях, тренинге эмпатического вни­мания, тренинг безоценочного общения и других.

Субличности в структуре Я — Сверх-Я

Для того чтобы вывести на уровень сознания внутренние конфлик­ты и причину амбивалентности чувств и желаний, а также стимулиро­вать развитие позитивного самоотношения и принятия себя, очень эффективной бывает работа с субличностями клиента.

Р. Ассаджиоли100 ввел в психотерапию понятие субличностей для того, чтобы вычленить и охарактеризовать отдельные психические об­разования в психике человека, основанные на его определенных ро­лях или потребностях. Широко известны такие субличности как Внут­ренний Ребенок, Внутренний Родитель (Эрик Берн не называл их суб­личностями, но, по сути, они ими являются), Внутренний Критик, Жертва, Спасатель, Преследователь. Каждый человек может выделить множество других субличностей, которые могут иметь имена, прямо характеризующие сущность какой-то части их личности (например, Ворчун, Заискивающий Трус, Великолепная Дама и т. п.) или метафо­рически передающие какую-либо особенность (например, Увядшая Роза, Каркающая Ворона и т. п.).

Обозначать основные субличности человека удобно для того, чтобы выделить, например, основные паттерны поведения или чув­ства, свойственные клиенту, когда он находится в различных си­туациях.

Особенно эффективной бывает работа с субличностями, когда не­обходимо:

• изменить негативное отношение к себе на принятие себя,

• снизить интенсивность постоянной внутренней самокритики,

• осознать в случае амбивалентных чувств и желаний внутрен­ний конфликт, мешающий принять решение, и следовать ему.

Работа с Внутренним Ребенком — «Воспитание любовью»

Созависимые люди носят в себе нелюбимого, испуганного и печаль­ного Внутреннего Ребенка. Он влияет на их состояние, является источ­ником неуверенности в себе и компенсаторных защит. Осознать его в себе, уделять ему внимание, поддерживать, утешать и успокаивать, все­лять в него уверенность — это то, чему нужно научить клиента.

В своей работе с клиентами я выстраиваю отдельную программу по работе с Внутренним Ребенком. Это своеобразный индивидуальный психологический тренинг, состоящий из нескольких упражнений, ко­торые сначала выполняются клиентом прямо на сессиях, а затем — са­мостоятельно дома.

Вначале клиент представляет себя в утробе матери абсолютно за­щищенным и любимым. Для этого он ложится в позу эмбриона, а я постепенно ввожу его в состояние легкого транса («Сейчас ты лежишь в утробе матери... Тебе удобно, тепло и уютно... Звуки доносятся до тебя как будто издалека... Ровный, спокойный золотистый свет оку­тывает тебя... И ты чувствуешь, как все пространство вокруг любит тебя... И ты наполняешься этой любовью... Ты чувствуешь, как она пропитывает каждую клеточку твоего тела...» и т. д.).

Следующее упражнение, которое проводится не раньше, чем че­рез неделю, в течение которой клиент ежедневно самостоятельно выполняет этап «Ожидание рождения» — погружение в состояние новорожденного ребенка, которого мать держит на руках. Пережи­вая вновь в состоянии легкого транса ощущения новорожденного ребенка, клиенту важно представить и почувствовать, как от мате­ри исходит любовь. Иногда это вызывает трудности у клиента. Тог­да я заменяю слово «любовь» на «нежность», «теплота». Клиент, ощущая себя в объятиях матери, должен чувствовать себя прини­маемым и желанным.

Затем следуют упражнения «Годовалый малыш», «Двухлетний ма­лыш» и так далее до школьного возраста. На этом этапе мы переходим к большим временным шагам: младший школьник, средняя школа, старшеклассник, затем юноша (девушка) и т. д.

Каждый раз основная цель — это почувствовать любовь. Не всегда это получается сразу, что, однако, не должно обескураживать. Можно задержаться на определенном этапе и повторять соответствующий ему опыт до тех пор, пока не возникнет ощущение любви и тепла.

Блокирование чувства любви, пусть и на разных этапах, но обя­зательно происходит у каждого созависимого клиента! И я поэто­му уверена, что эти упражнения — еще и диагностический мате­риал.

Одна клиентка, выполняя эти упражнения, говорила, что прекрас­но чувствует себя в утробе матери, но никак не хочет рождаться. По моей просьбе она поговорила с матерью и выяснила, что мать после ее рождения сразу заболела, и девочка долго находилась на попечении дальних родственников (и даже не ее матери, а отца, отсутствующего в тот момент), которым она была не в радость.

Другая женщина перестала чувствовать наполнение любовью на этапе «Двухлетний малыш». Выяснилось, что в этом возрасте между родителями происходили серьезные конфликты, в результате которых они развелись.

Еще одна женщина не могла наладить контакта со своей Внутрен­ней Девочкой на этапе «Пятилетний малыш». Ее Внутренняя Девочка отворачивалась, женщина никак не могла почувствовать себя ребенком и, тем более, любимым. Выяснилось, что в это время в семье ро­дился новый ребенок, которому доставалось все тепло и внимание матери.

Особенно трудно бывает почувствовать себя любимым в подрост­ковом возрасте. Но зато в этом возрасте удается почувствовать себя источником, излучающим любовь.

Во время выполнения таких упражнений клиенты часто плачут, осо­бенно первое время. Но одновременно их выполнение доставляет боль­шое удовольствие. Я наблюдала, какими посветлевшими становятся их лица, каким мягким становится взгляд. Пережитые ощущения и эмоциональное состояние лучше всяких слов показывает им, что ис­точник любви лежит внутри них самих. А ведь именно это необходи­мо, чтобы восстановить больное, раненое Я.

Работа с Внутренним Критиком — «Советчик вместо тирана»

Одновременно мы работаем с Внутренним Родителем клиента. У созависимых людей он, как правило, слишком критичен, слишком грозен и слишком требователен.

Начинаем мы с того, что клиент создает в фантазии его образ. За­тем я предлагаю ему вступить с ним в контакт. Мы не критикуем этого Внутреннего Тирана. Мы учимся общаться с ним, принимая его. Для этого мы проводим диалог с этой субличностью на тему: «Я знаю, что ты заботишься о моей пользе. Что заставляет тебя делать мне больно?» Это бывают потрясающие диалоги, которые приводят клиента к осоз-наванию собственных страхов, к пониманию происхождения своих «недостатков» и принятию их. Внутренние критикующие монологи уже перестают вызывать вину или тревогу. Их воспринимают осознанно. Теперь человек в состоянии решить, надо ли к ним прислушиваться, и если надо, то в какой степени. Клиенты обучаются благодарить Внут­реннего Критика за заботу, даже если не соглашаются с ним. Но самое главное, они обучаются с ним не соглашаться.

Результатом становится более спокойное отношение к своему не­совершенству и принятие себя. И еще один, на мой взгляд, замеча­тельный побочный результат: клиенты начинают видеть, что они ве­дут себя по отношению к своим близким, партнеру, а особенно к де­тям, точно так же, как их Внутренний Критик ведет себя по отношению к ним. И по мере установления диалога с ним они меняют и свое отно­шение к близким.

Работа с амбивалентными состояниями как с субличностным конфликтом

Когда клиент научается выделять пары или даже тройки сублично­стей с противоположными потребностями, он становится посредни­ком в конфликте между ними. Я объясняю ему алгоритм работы по­средника при разрешении конфликтной ситуации и предлагаю пооче­редно высказываться за каждую субличность и за объективного посредника. При этом мы обращаем внимание на позу, голос, манеру говорить, которая приписывается каждой субличности в соответствии с тем, как ее чувствует клиент.

Иногда я предлагаю вылепить каждую враждующую субличность из пластилина. Это помогает вести «переговоры».

Не скрою, не каждый клиент готов к работе с субличностями. Иногда сопротивление бывает слишком велико, и я не настаиваю. Кстати, по моим наблюдениям, больше всего сопротивляются имен­но те клиенты, чей Внутренний Ребенок особенно жестоко подав­лен, или те, кто вообще с трудом выходят на уровень чувств. Они стре­мятся вести разговор только на рациональном уровне, с трудом иден­тифицируют свои переживания. В поступках они тоже опираются больше на разум, чем на чувства. Таким людям больше подходит ра­бота на когнитивном уровне с их многочисленными иррациональ­ными установками.

Тренинг удовольствия '

Созависимые клиенты почти никогда не умеют получать удоволь­ствие без чьей-либо помощи и доставлять удовольствие самим себе. Им это не интересно. Им важно, чтобы оно было доставлено именно извне. Список удовольствий, которые они могли бы получать в оди­ночестве, всегда чрезвычайно скуден.

Научиться доставлять самому себе удовольствие — это означает на­учиться заботиться о себе и своем Внутреннем Ребенке. Это удиви­тельно, как трудно бывает составить список больше, чем из пяти-шести самых простых, но приятных действий (например, почитать книж­ку перед сном). Но даже из этого созависимые клиенты умудряются сделать для себя работу.

Однажды с одним мужчиной в самом начале терапии мы договори­лись, что он каждое утро, перед работой, будет прочитывать по несколь­ко страниц детективного романа, выпивая при этом чашку кофе с бутербродами. Он сказал, что для него это большое удовольствие. Через некоторое время я спросила его, делает ли он это. Он ответил, что каж­дое утро начинает именно с этого. «Получаете ли вы удовольствие?» — спросила я. Он пожал плечами: «Не всегда. Иногда читать совсем не хочется». «Так зачем же вы это делаете?!» — воскликнула я. «Ну, мы же договорились, что надо читать». Вот так! Он даже забыл, что мы догова­ривались об удовольствии. И не для «надо», а по желанию.

Иногда клиентам приходят в голову только недоступные для них удо­вольствия. И это тоже характерно для созависимых клиентов: или все, или ничего.

Мы устраиваем настоящий мозговой штурм, чтобы изобрести как можно больше доступных удовольствий, которые можно предоставить самому себе. Иногда помогает метафорический разговор: «Доставьте удо­вольствие вашему Внутреннему Ребенку. Позаботьтесь о нем так, как вы позаботились бы о своем настоящем ребенке».

Работа с субличностью «Жертва»

Работая с Внутренним Ребенком, Внутренним Критиком, внутрен­ними конфликтами, обучая клиента предоставлять удовольствие са­мому себе, важно одновременно обращать внимание на то, чтобы от образа Я отсоединить образ Жертвы.

Жертва как субличность может быть исследована отдельно. Мыс­ленно посадив свою Жертву перед собой, клиент может провести диа­лог на тему: «Жертва, для чего ты хочешь оставаться обиженной? Что это дает тебе?» Пересев затем на место Жертвы и приняв ее вообража­емую позу, клиент может говорить от имени Жертвы. Консультант по­могает ему формулировать вопросы для данной субличности. Важно при этом вести себя по отношению к ней не враждебно и не осуждаю­ще, а принимая ее. Нужно понять, какую пользу она хочет принести своему «хозяину», чего она добивается таким путем и в чем ее ошибка, то есть чего она не достигает своими методами.

Переходя от работы с субличностями к обстоятельствам реальной жизни, важно:

1) рассмотреть особенности проявления позиции Жертвы в конк­ретных ситуациях;

2) очертить поведенческие паттерны так, чтобы они стали легко узнаваемы;

3) поработать над тем, как можно их заменить более конструктив­ным поведением.

Часть 2. Индивидуальная консультативная работа с созависимыми клиентами

Актуализация собственного позитивного опыта, возвращение заброшенных интересов и целей

Осознание клиентом имеющегося у него позитивного опыта — очень важная часть работы. Положительное отношение к себе, вера в себя, самоуважение тесно связаны с самореализацией. Кроме того, именно движение к собственным целям помогает выйти из «беспро­светной» погруженности в проблемы близких и начать жить полно­ценной жизнью.

Глава 8.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ УПРАЖНЕНИЙ В ИНДИВИДУАЛЬНОМ КОНСУЛЬТАТИВНОМ СОПРОВОЖДЕНИИ СОЗАВИСИМЫХ КЛИЕНТОВ

ТЕРАПИЯ — УПРАЖНЕНИЯ — ТРЕНИНГ

На протяжении нескольких лет работы, всякий раз, когда мне при­ходилось сталкиваться с необходимостью психотерапевтического про­цесса с созависимыми клиентами, я убеждалась, что и те клиенты, ко­торые добились успеха, и те, которые бросили начатое, не достигнув намеченных результатов, а в особенности те, кто сразу отказался от целенаправленной работы — все они не могли спокойно восприни­мать само слово «психотерапия». Именно тогда возникла потребность заменить его на термин «консультативное сопровождение».

В то же время, я заметила, что многие из клиентов, которые выража­ли сомнение или затруднения, связанные с прохождением психотера­пии (или консультативного сопровождения), с готовностью отзывались на предложение сделать психологическое упражнение. Это вызывало интерес, пережитое в результате его выполнения активно обсуждалось, даже спустя время эти люди обращались вновь, чтобы поделиться ре­зультатами своих размышлении, обсудить возникшие вопросы.

Все это не называлось психотерапией, хотя, по сути, ею являлось, и не пугало клиентов, несмотря на то, что осознавание иногда прино­сило болезненные переживания. Некоторые из них таким образом проходили целый комплекс упражнений, связанных между собой еди­ным целеполаганием.

Я отметила, что такая форма работы снимает значительную долю тревожности, и предполагаю, что это — результат видимой структуры того, что происходит и будет происходить при общении с психологом. Такая структуризация процесса, по-видимому, создает ощущение не­которого контроля, стремление к которому, как мы выяснили ранее, весьма выражено у созависимых.

Тем не менее поскольку я до сих пор не встречала в литературе никаких упоминаний о данном виде психотерапевтической помощи, то для меня было важно получить хотя бы косвенную поддержку со стороны коллег.

Частично я получила ее, когда была опубликована статья Е. Михай­ловой «Кроткие встречи», отрывок из которой я привожу: «...Люди, нуж­дающиеся в психотерапевтической помощи, зачастую предпочитают так ее не называть, ищут другого «фрейма» для ее получения... Что же каса­ется психотерапевтической работы с «населением», — как ни ужасно это слово, — и здесь многие клиенты предпочитают изъясняться эвфемиз­мами: «консультация», «занятия», «тренинг». А когда приходят, — если приходят, — запрос зачастую оказывается терапевтическим, и еще ка­ким! «У меня проблемы с самооценкой, не могу ли я получить консуль­тацию?» (найдется ли хотя бы один консультант Телефона Доверия, ко­торый бы не слышал подобного, по крайней мере, раз за дежурство?), — на которой буквально в течение первых же десяти минут вскрывается тяжелейшая история семейного насилия, навязчивости и страхи...

...наш потенциальный клиент — обычный человек с улицы, пред­ставитель среднего класса, в меру успешный и в меру несчастный, по­чему-то очень не хочет называть психотерапию — психотерапией. Не прижилось, в отличие от йогурта и тренажерных залов. Но, оказав­шись в терапевтической ситуации, когда уже есть контакт, случилось нечто живое, всем своим поведение говорит: да! Я пришел за этим, мне все равно, как это называется, давайте работать!

То же и с группами: маловразумительное слово «тренинг» (с отчетли­вым терапевтическим акцентом в аннотации) собирает нормальных тера­певтических клиентов, часто — с довольно ясными запросами. Предложе­ние же пройти групповую психотерапию, по моим наблюдениям, находит довольно слабый отклик. Ссылка на западную традицию — вроде лозунгов времен «группового бума» («Психотерапия слишком хороша, чтобы доста­ваться только больным»), — не работает. Нового слова, понятного и без «отягощенной наследственности», не придумано. Возможно, его и не бу­дет. Ну, что же, «тренинг» так «тренинп», хоть горшком назови...»

Опираясь на мнение авторитетной коллеги по поводу тренинга вмес­то классической психотерапии и на свой собственный опыт, я делаю вы­вод, что оказалась на верном пути. Кстати, я и сама вела и сейчас провожу так называемые «клиентские» групповые тренинги, оказывающие на уча­стников нередко именно психотерапевтическое воздействие.

И вот здесь возникла еще одна трудность в работе с созависимыми: оказалось, их довольно трудно объединить в единую группу. Выражая принципиальное согласие, они всякий раз находили бесчисленное количество причин, почему они именно сейчас не могут посещать за­нятия. Некоторые из них отказывались сразу. Типичных аргументов было два: 1) «Я хочу сохранить в тайне свою проблему. Даже для обще­ния только с вами мне пришлось переступить через себя»; 2) «Мне и своих проблем хватает, я не хочу общаться с такими же, как я, несчас­тными и выслушивать их. Чего мне не хватает, так это светлых впечат­лений».

Итак, несколько попыток собрать группу из созависимых клиен­тов окончились неудачей. Тем не менее опыт применения психологи­ческих упражнений в процессе индивидуального консультативного сопровождения со всей очевидностью показывает, что это эффектив­ный инструмент психологической помощи.

Без всякого сомнения, отдельно взятые упраж­нения, хорошо подобранные к теме обсужде­ния и целям данной конкретной сессии и всей психотерапии, способствуют ускорению про­цессов сознавания и помогают поднимать темы, до того скрытые от сознания и внимания клиента.

И если некоторое количество упражнений объединены единой за­дачей, например, помочь процессу сознавания или развитию каких-либо коммуникативных навыков, необходимых данному конкретно­му клиенту, — это уже по сути своей индивидуальный психологичес­кий тренинг.

Но тогда встает вопрос: одно дело тренинг в группе, а как быть с тре­нингом индивидуальным!

Сразу напрашивается параллель: групповая терапия — индивиду­альная терапия. Групповая, безусловно, наиболее эффективна. Но даже представить себе невозможно отсутствие индивидуальной терапии — настолько необходимым средством онаявляется для многих людей при решении их проблем.

На схеме с помощью математических знаков «больше», «больше или равно» я представила соотношение эффективности воздействия ин­дивидуальной терапии, индивидуального тренинга и группового тре­нинга, из которой видно, что групповой тренинг — наиболее эффек­тивная форма работы.

1. Структура и четкие временные границы снижают тревожность.

2. Психологические упражнения вызывают интерес и кажутся безопасными.

3. Психологические упражнения являются катализатором психических процессов.