Принципы и алгоритмы консультирования 21 страница

Тогда клиентка развила целую цепочку фантазийных ситуаций о том, как она могла бы жить. Хотя это заняло много времени, консуль­тант внимательно выслушала ее, оценила яркость и оригиналь­ность рассказа и предложила клиентке поработать с ними. Они совместно проанализировали основной смысл этих фантазий, на­шли их соответствие с реалиями и с их помощью выстроили план решения проблем клиентки.

Консультант научила клиентку анализировать свои фантазии и исполь­зовать их в конструктивных целях. В дальнейшем клиентка пере­стала осуждать себя за фантазирование, у нее повысилась само­оценка, она по своей инициативе начала учиться сдерживать не­уместные выплески фантазий, вместо этого подвергая их анализу и находя в них конструктивные зерна.

Тестирование со сменой пассивной позиции на активную

При смене пассивной позиции на активную клиент принимает на себя роль причиняющего страдания родителя. В такой ситуации кон­сультант может чувствовать заметное неудобство.

Как правило, такое тестирование применяют клиенты, которые в; детстве страдали от плохого обращения родителей. Такой клиент мо­жет бояться, что консультант начнет к нему относиться так же, как его родители, зато он может не чувствовать никаких угрызений совести, 1ринимая роль своих родителей. Поскольку дети всегда оправдывают юведение родителей, то у клиента всегда найдутся оправдания и для себя, повторяющего это отношение к консультанту.

При подобном тестировании клиент бессознательно пытается по­ставить консультанта на свое место, перед трудностями, с которыми он сталкивается сам. Его цель — научиться справляться с такого рода затруднениями. При этом клиент надеется, что консультант не будет поставлен в тупик и сломлен подобным поведением. Данный вид тес­тирования осуществляют клиенты:

• склонные к оскорблениям;

• имеющие тенденцию обижаться и превратно истолковывать самые невинные слова;

• разрешившие свою проблему, но заявляющие, что консуль­тант разрушил их жизнь;

• заставляющие консультанта испытывать чувство, что он со­вершил серьезные ошибки и т. п.

Вообще, такие клиенты — серьезное испытание для консультанта. Они требуют много выдержки, времени и сил для сохранения равно­весия.

«Психотерапевт, который осознает, что беспокойство и неприят­ности, доставляемые ему неудобным клиентом, связаны с его неосоз­наваемым тестированием, находится в лучшем положении, чем кон­сультант, считающий, что клиент совершает разрушительные, неснос­ные, недопустимые действия просто для собственного удовольствия. В первом случае консультанту легче уважать клиента и сочувствовать ему»70.

Часто консультант может понять, как клиент чувствовал себя с ро­дителями, по тому, как он сам чувствует себя с клиентом. Вайсе при­водит характерные примеры71.

П Если консультант при контактах с клиентом испытывает чув­ство беспомощности, поражения, крайней тревоги, ответствен­ности за все происходящее или вины, он может предполагать, что клиент испытывал то же самое при контактах со своими ро­дителями.

□ Если консультант чувствует, что может допустить серьезную ошибку, если не будет крайне осторожно и бережно обходиться с клиентом, он, возможно, имеет дело с тестом клиента, в кото­ром тот проверяет его склонность к напрасному беспокойству. Проводя такой тест, клиент надеется, что консультант не будет беспокоиться понапрасну. Можно предполагать, что проводя­щий этот тест клиент чувствовал ответственность за своего ро­дителя, который заставлял его сильно беспокоиться о себе.

П Клиент, который сильно завидует консультанту и заставляет его испытывать чувство вины за то, что он «лучше», чем клиент, воз­можно, устраивает консультанту тестирование в контексте вины выжившего и надеется, что консультант не будет подавлен ис­пытываемой к нему завистью. Затем клиент может сам стать менее чувствительным к зависти родителей к нему.

□ Клиент, надолго прервавший контакты с консультантом без осо­бой причины, а затем возобновивший их, надеется, что консуль­тант не будет обижен, рассержен или подавлен этим, так как, возможно, хочет разувериться в том, что должен испытывать вину, покидая родителей.

Далее Вайсе добавляет: «Чтобы пройти тесты со сменой позиции на активную, консультанту следует продемонстрировать лучший спо­соб реагирования на поведение клиента, чем способ, которым сам кли­ент реагировал на поведение своих родителей...

...Консультант должен интерпретировать беспокоящее поведение кли­ента сразу же, «не отходя от кассы». Однако до интерпретации консуль­тант должен попытаться продемонстрировать, что он способен справиться с поведением клиента. Если консультант даст интерпретацию поведения клиента до того, как покажет, что в состоянии справиться с ним, клиент может подумать, что консультант обвиняет его, чтобы защититься. Тогда консультанту не удастся показать клиенту хороший пример того, как кли­ент может справляться сам с подобным поведением близких.

Если консультант вовремя понимает и отражает опасность, связан­ные с ней временные огорчения, проявившиеся у консультанта, могут оказаться даже полезными: клиент видит, что консультант может спра­виться со своими огорчениями и достойно себя вести. Так клиент обу­чается справляться со своими огорчениями.

Клиент может получить значительное облегчение, если консуль­тант показывает понимание его поведения, говоря ему, например, что тот имитирует поведение родителей из уважения к их авторитету, или что проигрывает свой травматический опыт с родителями и принима­ет при этом на себя роль родителей, или неосознанно старается пока­зать консультанту, что он чувствовал, когда был ребенком. Возможно, клиента успокоят слова о том, что не просто для своего удовольствия он ведет себя фривольно, безответственно или саморазрушительно — в действительности его поведение имеет своим источником отожде­ствление себя в детстве с родителем и в ходе консультирования он пытается понять свой детский травматический опыт и найти новый, более конструктивный способ реагирования.

При общении с клиентом, склонным к оскорблениям и обвинениям, от консультанта может потребоваться продемонстрировать очень разные реакции. Например, иногда консультант должен давать отпор очевидно не­честным, нелепым или просто глупым обвинениям, чтобы продемонстри­ровать, что разумный человек может и должен уметь постоять за себя. Од­нако если консультант делает это слишком охотно в отношении мелких, несущественных обвинений, он будет производить впечатление человека слабого, напуганного и опасающегося критики со стороны клиента.

Кроме того, если консультант реагирует на тесты клиента стерео­типно, клиент может сделать вывод, что консультант вкладывает в ра­боту мало усердия и действует в соответствии с заранее избранными правилами вместо живого общения»72.

Если консультант не проходит тесты клиента

Поскольку консультант не всегда знает, какое именно тестирова­ние осуществляет клиент, и не всегда сам достаточно уверен и свобо­ден от защит (хотя, безусловно, должен постоянно стремиться к это­му), то бывают случаи, когда он не проходит тесты клиента. Ошибки случаются и у начинающих, и у опытных консультантов. Главное — вовремя заметить их. Маленькую ошибку можно исправить. Если же ошибка велика, исправить ее невозможно.

«О провале теста психотерапевт может узнать по реакции клиента. Клиент может:

• стать подавленным;

• сменить тему беседы;

• отказаться от решения проблемы;

• перестать активно работать и начать ждать прямых указаний консультанта.

Если такое происходит, консультант должен обсудить это с клиен­том, спросить его, каким образом это началось. Консультант может спросить у клиента: «Я неправильно вас понял?»

Как только психотерапевт поймет, как именно он провалил тест, он может объяснить свою ошибку клиенту. Например, он может ска­зать: «Когда вы жаловались, то хотели, чтобы я помог вам осознать, что у вас есть право жаловаться. Поэтому вы были разочарованы, ког­да я попытался вселить в вас бодрость. Вы поняли это так, будто я не хочу выслушивать ваши жалобы...»

Иногда после провала незначительного теста консультант может по­дождать, пока не представится еще один случай...

Чтобы уменьшить вероятность серьезной ошибки, консультант дол­жен держать в памяти гипотезы, которые он принял о неосознаваемых целях и деструктивных убеждениях клиента»73.

Бессознательная зависимость клиента

Клиент часто бессознательно, но с удовольствием подчиняется кон­сультанту. Это происходит в результате переноса, когда клиент пере­дает консультанту функции своих родителей, которые несли за него ответственность, поддерживали его, опекали, утешали и т. п. Причем совершенно не обязательно, что клиент действительно имел таких ро­дителей. Вполне достаточно, чтобы он просто хотел их иметь, и видел в консультанте соответствующий образ.

Такие клиенты способны на многое, чтобы заслужить и оправдать «любовь» и внимание консультанта. Они могут даже «испытывать» те чувства, которые ожидает от них консультант, или, наоборот, не испы­тывать те, которые, по их мнению, не понравились бы консультанту. Если консультант ожидает прогресса, они могут его продемонстриро­вать. Если консультант интерпретирует какие-то реакции клиента, они могут согласиться с ним, даже если не вполне разделяют умозаключе­ния консультанта. Мало того, они могут доверять консультанту боль­ше, чем себе, и поэтому, если их мнения расходятся, спешат согла­ситься с «более знающим человеком». Согласие этих клиентов с мне­нием консультанта не должно восприниматься как подтверждение правильности выбранного консультантом пути.

«Терапевту следует попытаться понять природу убеждения, лежа­щего за стремлением подчиняться... Такие пациенты могут бояться высказать свое мнение из-за боязни обидеть терапевта и риска нака­зания и отвержения. Возможно, такие клиенты воспринимали своих родителей как очень ранимых людей, держались с ними крайне зави­симо, чтобы защитить их чувство собственной авторитетности. А воз­можно, их родители были крайне нетерпимы ко всякому несогласию.

Терапевт не должен думать, что клиент легко расстанется с такой зависимостью. Однако консультант должен стараться помешать по­пыткам принятия клиентом важных решений только из желания уго­дить ему».

Не только консультанту, но и клиенту постепенно необходимо на­учиться понимать особенности своих взаимоотношений с консультан­том. Последний же обязательно должен уметь расшифровывать скры­тые переносные послания и объяснять их самому клиенту. М. Кан ука­зывает на три функции объяснения.

1. Объяснение помогает клиентам понять корни своих поступков и расширить понимание себя.

2. Объяснение углубляет взаимопонимание консультанта и кли­ента, способствует развитию доверия, так как клиент видит, что консультант объясняет проблемы не его внутренней испорчен­ностью, а опытом его жизни, начиная с раннего детства.

3. Объяснения консультанта и новое понимание клиента делают их коллегами, клиент получает знания и опыт и в дальнейшем способен сам проинтерпретировать свои реакции и поступки. Таким образом, клиент получает опыт зрелых отношений.

Однако для того чтобы грамотно объяснить клиенту сущность его переносов, консультант должен быть достаточно чувствительным, что­бы понимать эти проявления из различных сообщений клиента.

М. Кан приводит несколько примеров.

1. «Часто перенос зашифровывается так, как будто речь идет об от­ношениях с другой личностью. «Мне кажется, я начал доверять своей любовнице немного больше». Терапевт подтверждает, что это важная перемена в жизни клиента, и уделяет этой теме столько времени и вни­мания, сколько считает полезным. Позже в подходящее время тера­певт найдет удобную возможность добавить: «Мне кажется, у нас была хорошая сессия на прошлой неделе. Интересно, не являлось ли до­полнительным значением ваших слов о своей любовнице то, что вы стали больше доверять мне?»

2. Иногда перенос шифруется, приобретая вид другой ситуации: «Вчера вечером я пошел на вечеринку, там была тяжелая и гнетущая атмосфера». Терапевт выражает сочувственное понимание того, как это должно быть неприятно, а затем, когда это представляется уместным, говорит: «Ваш рассказ о вчерашней вечеринке поднимает другой воп­рос. В последнее время наши встречи проходили с трудом, скажите, вы не находите нынешнюю атмосферу здесь тоже несколько тяжело­ватой?»

3. Перенос может быть также зашифрован в форме выражения беспокойства по поводу того, как другая личность относится к кли­енту: «Я действительно хочу знать, как мой начальник относится ко мне». Терапевт признает, как тяжело и мучительно это должно быть, и после обсуждения начальника может сказать: «Нет ли у вас каких-то вопросов о том, какие чувства я испытываю по отноше­нию к вам?»

Расшифровка переноса

Чтобы произвести расшифровку переноса, необходимо выполнить ряд шагов в следующей последовательности:

1) упомянуть ситуацию в консультативном процессе, которая зас­тавила консультанта предположить реакцию переноса;

2) описать отношения вне консультирования, о которых упомянул клиент, чье содержание навело консультанта на мысль о реак­ции переноса;

3) предложить клиенту догадку самого консультанта;

4) задать вопрос о том, насколько эта догадка верна.

Например: «Сегодня, в самом начале сессии, вы сказали (1), что вы каждый раз чувствуете раздражение по отношению к вашей сестре, когда она просит вас о чем-то и заставляет изменить свои планы (2). (Пауза). Я подумала, что вполне возможно, речь шла не только о сест­ре, но и обо мне, когда я назначаю нашу встречу не в то время, когда вы хотели (3). Что вы по этому поводу думаете (4)?»

Почему так важно не только знать о явлении переноса, но и ис­пользовать его в работе с клиентом?

М. Кан дает по этому поводу подробные разъяснения, ссылаясь на М. Гилла — одного из наиболее выдающихся представителей психо­аналитического направления в психотерапии: «...терапевты считают, что клиент должен иметь возможность эмоционально пережить вле­чения, тревоги и конфликты своего прошлого и пережить их при оп­ределенных, строго обозначенных условиях... Согласно Гиллу, для того чтобы ре-переживание77 было терапевтическим, влечения и чувства необходимо испытать при следующих условиях.

1. Они должны быть испытаны в присутствии лица, на которого эти влечения и чувства теперь направлены.

2. Переживаемые заново чувства должны быть выражены тому лицу, на которое они направлены. Клиенту недостаточно толь­ко молча испытывать эти чувства.

3. Новый объект старых чувств — личность, на которую они на­правлены, должна быть готова, даже настроена обсуждать чув­ства и влечения клиента с интересом, объективно и без защит. Согласно Гиллу, это абсолютно неотъемлемое условие терапев­тического процесса. Учитывая низкую вероятность встречи по­добной реакции в нашей обычной повседневной жизни, нетруд­но понять, почему Гилл рассматривал возможность терапевти­ческой ситуации как уникальную.

4. Клиенту необходимо помочь обнаружить прошлый глубинный источник переживаемых им заново импульсов. Таким образом, воспоминание и новое переживание становятся органически смешанными.

... Если терапевт:

• помогает клиенту соприкасаться с этими чувствами,

• делает безопасным для клиента их выражение,

• обсуждает эти чувства с клиентом в неосуждающей, незащи-щающейся, заинтересованной манере,

• и, в конечном счете, когда терапия продвинулась достаточно далеко, помогает клиенту обнаружить прошлые корни этих чувств,

• тогда выдвинутые Гиллом условия для терапевтического ре-переживания удовлетворяются... Каждая школа при этом име­ет свой собственный способ для осуществления подобного ре-переживания»78.

Например, в гештальт-терапии клиенту предлагают пережить дав­нюю ситуацию «здесь и сейчас» — вероятно, большинство психологов хорошо знакомо с техникой «горячий стул». Представители психосин­теза предпочитают работать с субличностями, которые являются носи­телями инкорпорации, убеждений и обладают свойствами различных сторон внугриличностного конфликта. Воспроизводя в консультативной ситуации диалог субличностей, они добиваются непосредственного пе­реживания давнего негативного опыта, повлиявшего на деструктивные установки.

Тем же целям служит и работа с переносом, делая диалог с клиен­том не очередным «эбаутизмом», а проживанием «здесь и сейчас».

Контрпереносные реакции консультанта

Контрперенос — это перенос консультанта по отношению к кли­енту. Контрперенос может вызываться:

• самой личностью клиента,

• его поведением,

• его проблемами, а также

• переносом клиента на консультанта.

Кроме того, контрперенос может означать проецирование кон­сультантом своих проблем на ситуацию клиента. Последнее, скорее, свойственно консультанту, который не отсоединяет личностное реа­гирование от профессиональной рефлексии. Например, в этом слу­чае консультант, которому свойственно ревновать свою жену, любой семейный конфликт клиента будет рассматривать как косвенное про­явление ревности. А консультант-женщина, которая имеет негатив­ный опыт взаимоотношений с мужчинами, при консультировании мужчин будет воспринимать их как виновников семейных неурядиц, идентифицируясь с их женами и в разговоре с ними неосознанно применяя те же защиты, что и в своих семейных отношениях.

Разумеется, подобный контрперенос не совместим с профессиона­лизмом консультанта. Однако само по себе явление контрпереноса мо­жет быть столь же полезным, как и перенос клиента. Все зависит от того, насколько консультант способен отличить реакции, обусловленные внутренними конфликтами или предшествующим жизненным опытом, не имеющим отношения к консультативной ситуации, от контрпере­носа, вызванного «чистым» восприятием личности клиента и его реак­ций. В связи с этим контрперенос может быть полезным или препятству­ющим.

Чувствами и отношениями полезного контрпереноса являются те, ко­торые консультанты успешно применяют с пользой для клиента. На­пример, печаль, вызванная рассказом клиента о его потере любимой женщины.

Между контрпереносом и эмпатией существует тесная связь, ведь контрперенос — это, по существу, все реакции-ответы клиенту, что и составляет суть эмпатии. Тогда получается, что и сама эмпатия рожда­ется реакциями контрпереноса.

М. Кан указывает на два основных условия полезного контрпереноса.

1. Полезный контрперенос — это контрперенос, вызванный самим клиентом, а не тот, который исходит из внутренних конфликтов кон­сультанта.

2. Контрпереносное чувство может стать психотерапевтичным толь­ко в том случае, когда терапевт способен поддерживать или сохранять оптимальную дистанцию в чувстве. Это чувство не подавляется, впол­не осознается консультантом, но при этом он не погружен в него це­ликом. Переживая чувство, связанное с клиентом или его переносом, консультант, в то же время, наблюдает за ним как бы со стороны.

Далее М. Кан приводит весьма выразительный пример: «Клиент говорит о женщинах в манере, кажущейся консультанту-женщине уни­жающей. После нескольких подобных случаев ее объективность раз­рушается, и она ловит себя на том, что сердится на него. Она понима­ет, что клиент не может не осознавать того, какой эффект при подоб­ных замечаниях оказывают на консультанта-женщину, или, если на то пошло, на любую женщину. Гнев консультанта уменьшается с появле­нием интересующего ее вопроса, почему он хочет оскорбить и оттолк­нуть ее от себя. Теперь у консультанта есть информация для исследо­вания аспектов взаимоотношений, ранее скрытых от нее.

По мере того как клиент красноречиво и театрально долго расска­зывает свою историю, консультант осознает, что начинает чувствовать себя зрителем трагического, романтического представления. У кон­сультанта создается отчетливое впечатление, что клиенту ничего не нужно от него, кроме присутствия в качестве восхищенной публики. Сначала консультант получает удовольствие от своей роли. История клиента действительно замечательная. Затем постепенно приходит понимание состояния одиночества и бесполезности своего присут­ствия. Клиент выражает полное удовлетворение, ему действительно необходимо было, чтобы его историю выслушали. Чувство одиноче­ства консультанта усугубляется и становится довольно сильным. В ка­кой-то момент его осеняет удивительное подозрение: возможно, кли­ент демонстрирует ему ситуацию из детства, когда один из родителей или оба настолько склонны к нарциссическим проявлениям, что един­ственной возможной ролью для ребенка является роль восхищенного и ужасно одинокого зрителя. Консультанту открылся новый смысл понимания и исследования страдания клиента».

Препятствующим контрпереносом является любой контрперенос, ставший причиной затруднений.

Р. Кочюнас обращает внимание на то, что контрперенос, мешающий консультированию, может обусловливаться следующими причинами81:

1) стремлением консультанта нравиться клиенту;

2) боязнью консультанта, что клиенты могут о нем плохо подумать;

3) эротическими чувствами консультанта по отношению к клиен­ту, наличием сексуальных фантазий, связанных с клиентами;

4) чрезмерной эмоциональной реакцией на клиентов, провоциру­ющих у консультанта чувства, обусловленные его внутренними конфликтами;

5) стремлением занимать пророческую позицию и давать клиен­там советы, как им следует жить.

М. Кан перечисляет возможные опасности, которые создает препят­ствующий контрперенос.

1. Препятствующий контрперенос делает консультанта нечувстви­тельным ко многим аспектам проблемы и чувствам клиента, не отно­сящимся к области контрпереноса. Или, наоборот, он может заставить консультанта сосредоточиться на том, что является скорее его пробле­мой, нежели проблемой клиента.

Например, консультант-женщина, имеющая неудовлетворительные проблемы со свекровью и не осознающая, что эта проблема «вмешивает­ся» в ее понимание ситуации клиентки, может сосредоточиться на обстоя­тельствах, связанных со свекровью и не обратить внимание на то, что кли­ентка много раз сигнализировала ей, что для нее важнее разобраться в от­ношениях с мужем («ну, это-то я как-нибудь перетерплю», «понятно, что мать защищает сына, но самое главное, что он хочет обмануть меня» и т. п.).

2. Контрперенос может побуждать консультанта использовать кли­ентов для косвенного самоудовлетворения.

Например, консультант, склонный к доминированию, постоянно навязывает свою волю и свое видение проблемы клиенту. Консультант, склонный создавать зависимые отношения, чрезмерно опекает кли­ента, пытаясь решать за него его проблему. Консультант, видящий в своей жизни особую опасность попасть в зависимость, подталкивает клиентку к разводу и т. п.

3. Контрперенос может приводить к тому, что консультант, выра­жая словами то, что «положено» выражать, невербально подает кли­енту сигналы прямо противоположного значения.

Например, если бессознательно консультант нуждается в том, что­бы определенный клиент (или все его клиенты) восхищался им и лю­бил, сколько бы он ни говорил вслух, что приветствует все негативные чувства клиента в свой адрес, клиент, вероятно, воспримет тысячу кро­шечных намеков, которые покажут, как он в действительности отно­сится к гневу и критике.

4. Контрперенос может привести консультанта к вмешательству, противоречащему интересам клиента.

Например, консультант может, пользуясь знанием болевых точек клиента, намеренно делать ему больно, «наказывая» за сопротивле­ние или за вызванное раздражение. Кроме того, если клиент «вклю­чил» наиболее глубокие переживания консультанта, относящиеся к детским взаимоотношениям с родителями, консультант может, напри­мер, проецировать на клиента свои чувства относительно отца или матери, что будет препятствовать эмпатическому восприятию ситуа­ции и чувств клиента.

5. Контрперенос может привести к принятию ролей, навязанных переносом клиента. Клиент может влиять на консультанта с тем, что­бы он принял эти роли. Это называется проективной идентификацией. Если консультант поддается такому влиянию, то это называется про­ективной контридентификацией.

Например, если клиент видит в консультанте своего отца, от кото­рого долго зависел и которого боялся, консультант вскоре может по­чувствовать желание одновременно опекать и властвовать над клиен­том, хотя, возможно, это чувство и не доставит удовольствия консуль­танту. Если, например, клиент начинает вести себя с консультантом так, как он вел себя по отношению к своей матери в подростковом возрасте, консультант вскоре может заметить, что часто раздражается на клиента за «непослушание» и, в то же время, излишне беспокоится за него. Если клиент занимает в жизни роль жертвы, он может вызвать в консультанте чувства жалости и желание «спасти» его или, наоборот, желание наказывать и т. п.

«Самой трудной задачей для консультанта является постоянное осознание контрпереноса. Мы стремимся быть объективными и ней­тральными, хотим, чтобы чувства к клиенту были нашими слугами, а не хозяевами. Мы более, чем хотим — требуем это от себя... Но исти­на состоит в том, что я никогда, ни на одну минуту не бываю свободен

от этого давления»

Консультант не в силах устранить свои контр­переносные реакции, однако он в силах научиться быстро распознавать их и использо­вать (или не использовать, если это препят­ствующий контрперенос) с целью углубления взаимоотношений с клиентом

Теперь мы можем вернуться с контрпереносным реакциям по отно­шению к созависимым клиентам.

Из трех основных типов реагирования на созависимых клиентов, рассмотренных несколько ранее, наиболее распространенным явля­ется стремление доминировать и вести, навязывая свои представле­ния и систему ценностей. Директивность психолога в такой позиции приводит к давлению и даже может переживаться клиентом как наси­лие. Рано или поздно клиент замечает, что вместо психологических аспектов проблемы обсуждаются социальные, этические, нравствен­ные нормы. Вместо сопровождения клиента при решении проблемы консультант буквально «волочет» его к «правильному» решению.

В такой ситуации у клиента либо растет сопротивление и полностью утрачивается доверие к психологу, либо формируется зависимость от консультанта, развивается ощущение собственного бессилия. Часто клиенты перекладывают на плечи «всемогущего» и «всезнающего» спе­циалиста всю ответственность за решение проблемы. Этому может спо­собствовать одна из форм стремления властвовать и контролировать: оно далеко не всегда проявляется в открытом доминировании и при­казном тоне, а может иметь вид внешне мягкого и доброжелательного «обволакивания» клиента, освобождения его от ответственности за при­нятое решение (поскольку консультант сам знает, «как надо», и сам объяснил это клиенту). Психолог может забывать о цели консультации, соглашаться «повоздействовать» накого-либо по просьбе клиентаи т п., в общем, стать для него и опекуном, и няней, и адвокатом.

По сути дела, консультант чувствует то же самое (только значитель­но слабее), что и созависимый клиент в общении со своим «проблем­ным» членом семьи, от которого он зависит и которого хочет «пере­воспитать». Только теперь сам клиент начинает вести себя так же, как его безответственный близкий: перекладывает на плечи психолога от­ветственность, обещает, но не выполняет договоренности, даже после многократных бесед и, казалось бы, твердо принятого решения об из­менении стереотипов, не может удержаться от прежней модели пове­дения.

Специфические реакции контрпереноса в общении с созависимы­ми вполне объяснимы: «мученичество» и «спасательство» — столь рас­пространенные и всепоглощающие комплексы, что мало кому удает­ся не «подцепить» в раннем детстве хотя бы какие-то из их составляю­щих. Всем хочется чувствовать себя значимыми, самоутверждаться, быть признанными и полезными. Разница только в силе потребности. Консультант выбрал помогающую профессию, суть которой — помо­гать в беде, «врачевать, лечить» душу. И, стало быть, он сильнее в этот момент, он чувствует себя на высоте, а значит, самоутверждается через своих клиентов. Это необходимо признать и принять в себе, чтобы иллюзии о собственной альтруистичности не закрывали от сознания истинные причины наших чувств.

Каждый человек в той или иной степени склонен к созависимым отношениям.

Если консультант не принимает этих качеств в себе, он злится на клиента, почувствовав усиление отвергаемых потребностей. Или он находит родственную душу, которая в роли «неправильно живущего» человека точно вписывается в сценарий его стремления контролиро­вать и управлять чужой судьбой.

Однако, как уже было сказано, ничего не может быть вреднее созависимости, особенно если это созависимость консультанта от клиента.

ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ КОНТЕЙНЕР КАК УСЛОВИЕ БЕЗОПАСНОСТИ КЛИЕНТА

Внимательное наблюдение за своими реакциями, партнерская по­зиция (на равных), зрелая забота, принятие клиента таким, каков он есть, и при этом четкое следование в направлении установленной кли­ентом цели — это основные параметры, описывающие понятие «пси­хотерапевтический контейнер».

В условиях безоценочного принятия и партнерского взаимодей­ствия клиент перестанет бояться отвержения, постороннего давления и постепенно, со свойственной ему скоростью, начинает открываться для изменений. Поведение консультанта в этом процессе становится моделью для построения его отношений уже с близкими на основе принятия, безоценочности и уважительного отношения к психологи­ческим границам.

Построение психотерапевтического контейнера предполагает со­блюдение еще нескольких условий.

1. Клиент должен хотеть принять помощь от консультанта. Если консультант в процессе беседы выясняет, что клиент не заинтересован и не желает общаться с консультантом, он обязан отказаться от кон­сультирования.