Часть первая 59 страница

Секрет «нетранзитивных» игральных костей заключался в том, что одна кость всегда могла быть побеждена другой. Это напоминало игру «Камень-ножницы-бумага», но отличие было в том, что игроки делали свой ход один за другим, а не одновременно⁴. Тот, кто бросал первым, автоматически проигрывал, потому что второй игрок мог выбрать себе подходящую кость, которая делала его победителем. Секрет игры раскрыли Билл Гейтс и философ Сол Крипке, но никто другой об этом пока не догадывался⁴⁴.

Потом Баффет пригласил Осберг на ужин в свой любимый стейк-хаус Gorats. Он припарковал машину напротив здания, оформленного в стиле ранчо 50-х годов. Большой голубой глобус с нарисованными черным цветом континентами подчеркивал надпись «Лучшие в мире стейки от Гората». Сидя в зале, набитом семьями, поглощавшими еду за пластиковыми столами, Осберг решила подстраховаться и сказала: «Я закажу то же самое, что и вы». Через несколько минут перед ней стояла тарелка, на которой лежал «кусок сырого мяса размером с бейсбольную перчатку». Боясь обидеть живую легенду, она съела его без остатка. Через окно машины в наступившей темноте ей показали парковку Nebraska Furniture Mart, дом, где Баффет вырос, и Borheims. Потом Баффет отвез

—

Осберг в гостиницу — обоим надо было уезжать на следующее утро.

На следующий день, когда Осберг покидала гостиницу, клерк передал ей пакет, который оставил для нее Баффет. Он заехал в гостиницу в половине пятого утра и передал ей компиляцию его ежегодных отчетов для

акционеров, которую распечатал и сброшюровал. Она только что стала членом его команды.

Вскоре после этого, когда Осберг приехала в командировку в Вашингтон, он организовал ее встречу с Кей Грэхем. Она присоединилась к партии в бридж, в которой участвовали друзья Грэхем: Тиш Эслоп, вдова Стюарта Эслопа, Синтия Хелмс, жена бывшего директора ЦРУ Ричарда Хелмса, и Тинни Циммерманн, жена посла Уоррена Циммермана, который недавно был отозван из неожиданно ставшей «бывшей» Югославии. Вскоре Осберг уже останавливалась не в гостинице, а у Грэхем и регулярно играла в Вашингтоне в бридж с такими людьми, как Сандра Дэй

О’Коннор. Как-то раз она позвонила Баффету из своей гостевой спальни. «О боже, тут в ванной висит подлинник Пикассо».

«Надо же, я останавливался там лет тридцать, но никогда этого не замечал, — сказал позже Баффет про этот рисунок Пикассо. — Все, что я знаю, это что она забывает закрывать шампунь»²⁸.

Баффет начал планировать свои поездки в Нью-Йорк одновременно с приездами Осберг. Они играли в бридж в квартире Грэхем вместе с Кэрол Лумис и Джорджем Гиллеспи. «Мы нравились друг другу, — рассказывает Баффет. — Хотя она никогда в этом не признавалась. Она была поражена, насколько плохо играли все остальные». Осберг умела настолько мягко поправить Баффета, что его это не злило, а ведь он обычно избегал критиковавших его людей или до минимума сокращал общение с ними. После пары ходов она спрашивала, почему он сыграл именно этой картой. «Сейчас у нас есть возможность поучиться», — говорила она и объясняла, что ему следовало делать.

Очень быстро они стали добрыми друзьями. Осберг считала неправильным, что у Баффета есть возможность играть только тогда, когда имелись партнеры. Ему нужен был компьютер. Они несколько раз обсуждали эту тему. «Ты знаешь, я думаю, тебе действительно стоит попробовать». — «He-а, не стоит!» — «Но ты сможешь играть в бридж!»

— «Вряд ли». Наконец Осберг сказала: «Но ты должен хотя бы попробовать». — «Окей, о’кей, — сказал Баффет. — Хорошо, ты приедешь в Омаху, остановишься у меня и наладишь компьютер».

1 Бридж и Осберг добились того, что было не под силу даже Биллу Гейтсу. Баффет попросил Блюмкина отправить кого-то из Furniture Mart и купить компьютер. Тот сделал остановку в городке на Среднем Западе, где Осберг играла в турнире, и отвез ее в Омаху. Они приехали к Баффету домой, Осберг познакомилась с Астрид, а потом научила Баффета пользоваться Интернетом и управлять мышкой. «Он был просто бесстрашен, — вспоминает Осберг. — Так ему хотелось играть в бридж». И только в бридж. «Просто напиши, что я должен сделать, чтобы играть в бридж, — сказал ей Баффет. Ничего другого я знать не хочу. Не пытайся объяснять мне, как эта штука работает»²⁹. Баффет изучил доступную обезьяне последовательность операций для игры через Интернет,

434 —

придумал себе ник tbone и по четыре-пять вечеров в неделю стал играть с Осберг (ник sharono) и другими партнерами. Перед началом партии Астрид подавала ему ужин.

Вскоре он так увлекся, что уже ничто не могло оторвать его от игры. Однажды в комнату влетела летучая мышь, которая стала хлопать крыльями перед телевизором, врезалась в стену, а потом запуталась в занавесках. «Уоррен, в комнате летучая мышь!» — закричала Астрид. Сидя в халате перед компьютером и обдумывая очередной ход, он, не отрывая глаз от экрана, сказал: «Меня это совершенно не беспокоит»³⁰. Мышь поймали сотрудники службы по борьбе с грызунами-вредителями, которых вызвала Астрид. Баффет же так и не прервал игры.

Баффет считал, что под руководством Осберг сумел улучшить свое мастерство, и теперь ему хотелось принять участие в серьезных соревнованиях. «Почему бы не начать с самого престижного?» — спросила она. Они подали заявку на участие в чемпионате мира по бриджу среди смешанных пар. Зал в Альбукерке, где проводилось соревнование, был заполнен сотнями людей, бродящих между столами для бриджа и наблюдающих за игроками. Когда в зале появились вместе самый богатый человек Америки и двукратная мировая чемпионка по бриджу, пробежал шепот — многие присутствующие сразу узнали Баффета. То, что для любителя, не имевшего рейтинга, первым в жизни официальным турниром стал чемпионат мира, было делом очень необычным. Ну а для самого Баффета — настоящим шоком.

Осберг полагала, что они вылетят из игры достаточно быстро, так что поставила главной целью получить удовольствие от самого процесса и набраться опыта. Но вместо этого Баффет сел за стол и забыл обо всем, кроме карт. Казалось, он не замечает ничего и никого вокруг себя. У него было меньше мастерства, чем у большинства участников, но он играл так спокойно, как будто сидел в своей гостиной. «С Шэрон моя защита была лучше, — рассказывал Баффет. — Ты как будто чувствуешь то, что она делает. И уверен, что все ее действия имеют смысл». Так или иначе, его заряжен-ность помогла преодолеть недочеты в игре. Осберг была поражена тем, что они вышли в финал. «Мы играли просто отлично», — рассказывала она.

Но за полтора дня беспрерывной игры Баффет совершенно обессилел и был выжат как лимон. Во время часовых перерывов ему время от времени удавалось перехватить гамбургер. Он выглядел так, как будто пробежал марафонскую дистанцию. Во время перерыва перед финалом он сказал:

— Я не смогу.

— Что? — воскликнула она.

— Я не смогу, скажи им, что меня срочно вызывают по делам бизнеса,

— сказал он. И Осберг пришлось объясняться с представителями федерации.

Еще никогда никто из игроков, дошедших до финала, не отказывался от игры. Представители федерации были возмущены тем, что Уоррен Баффет принял участие в турнире, своей персоной привлек к нему особое внимание, вышел в финал, а теперь отказывается играть. «Так поступать нельзя!» — сказали они. Когда Осберг стала настаивать на своем, они в ответ стали угрожать, что лишат ее рейтинга и прав на участие в чемпионатах. «Но это не я не могу играть!» — ответила Осберг, вновь повторив фразу про срочные дела. В конце концов все согласились, что она лишь представитель Баффета, смягчились и дали паре покинуть чемпионат, не наказывая Осберг.

Естественно, Баффет попытался убедить начать играть более серьезно и Гейтса, немного интересовавшегося бриджем. Он отправил Осберг в Сиэтл, чтобы она установила компьютер в доме Билла Гейтса-старшеш. Так бридж вошел и в эту семью.

До тех пор они с Биллом обычно встречались на футбольных матчах, полях для гольфа и мероприятиях Microsoft. Но их отношения стали более близкими. На пасхальный уик-энд 1993 года Билл и Мелинда обручились. По дороге из Сан-Диего Билл попросил пилота передать фальшивый прогноз погоды из Сиэтла, чтобы Мелинда подумала, что они летят домой. Она была в шоке, когда дверь самолета открылась и она увидела Уоррена и Астрид, ждущих ее на красной ковровой дорожке. Уоррен отвез их в

Borsheim’s, где CEO компании Сьюзан Жак помогла выбрать обручальное кольцо.

Через девять месяцев Баффет прилетел на Гавайи на их свадьбу, организованную 1 января на поле для гольфа Four Seasons Manele Вау на острове Ланаи. Хотя у сестры Баффета Берти был на Гавайях большой дом, сам он никогда прежде не бывал на островах. Он радовался свадьбе Гейтса так, как будто женился один из его сыновей. Он считал, что, решив жениться на Мелинде Френч, Билл Гейтс принял одно из самых умных решений в своей жизни (хотя, конечно же, предпочел бы, чтобы свадьба проходила где-нибудь в Айове). Свадьба Гейтса и Мелинды совпала с семидесятилетием Чарли Мангера. Знаменитый своей верностью, Баффет никогда не бросал друзей, но, чтобы поддерживать с ними хорошие отношения, ему иногда приходилось изворачиваться. Если возникала конфликтная ситуация, он обычно разрешал ее в пользу того из друзей, кто был способен сильнее обидеться — чаще всего это означало ущемление интересов самых близких и преданных друзей, тех, кто не стал бы на него злиться и критиковать. Так отвергнутый им человек получал довольно парадоксальное утешение, потому что он оказывался более близким другом Баффета, чем тот, кому Уоррен пошел навстречу. Люди, любившие его, понимали это и не возражали.

Само собой, давнишний друг Мангер мог стерпеть от Баффета все, даже отсутствие на вечеринке по случаю семидесятилетия. Гейтс был новым другом, поэтому Уоррен выбрал свадьбу Гейтсов и привез с собой Кей Грэхем. Грэхем, которой было 76 лет, уже реже путешествовала, но все равно с удовольствием принимала участие в подобных мероприятиях. Кроме того, Гейтс только что опередил Баффета, ставшего теперь вторым номером в списке богачей Америки. В тот день, 1 января, они на пару сделали крошечный Ланаи самым богатым курортом на земле. А на вечеринку Мангера в Лос-Анджелес Уоррен отправил Сьюзи, где она спела³¹.

Сьюзи — королева на шахматной доске Уоррена — уже привыкла к подобному обхождению. Она имела собственное определение того, что ему нужно в жизни от женщин, распределила его знакомых женщин по вполне утилитарным категориям. Однажды она присутствовала на обеде в Gorat’s вместе с Уорреном, Астрид и Шэрон Осберг, с которой недавно познакомилась. Она оглядела стол и рассмотрела собравшуюся компанию. Из гарема не хватало только Кей и Кэрол Лумис. Она засмеялась: «Каждая для чего-то!» Осберг попала в категорию «женщина для бриджа». Но Сьюзи всегда недооценивала роль других и не понимала, что все друзья- женщины Уоррена относятся к нему с лояльностью Дэйзи Мэй.

Вскоре Баффет уже звонил Осберг по нескольку раз на дню, брал с собой в командировки и посвящал ее в самые секретные дела. Но, как и Астрид, она оставалась в стороне, чтобы не нарушать привычный порядок его отношений с другими женщинами, которых он всегда старался отделять друг от друга. К середине 1990-х годов мнение публики о том, как он проводит время, и то, как он проводил его в действительности, уже давно сильно разнились. Ему по-прежнему приходилось выкручиваться,

как при игре в Twister”, чтобы никого не обидеть. Но, как и всегда, все улаживалось привычным способом — он шел навстречу тому, кто мог обидеться сильнее остальных. Скрипучее колесо получало смазку.

Шэрон, как и Астрид, была не из тех, кто «скрипел». Ее приглашали на обеды в День благодарения у Сьюзи-младшей, ее включили в состав игроков в бридж в партиях с Биллом Гейтсом. Через год, 1 января 1995 года, Билл и Мелинда отмечали первую годовщину свадьбы в своем доме в Сан-Диего. Баффет пригласил Билла, Чарли Мангера и Шэрон поиграть в бридж. Пока Сьюзи, уже привыкшая к тому, что Уоррен срывается куда-то посреди семейных мероприятий, проводила время с родными и друзьями, Гейтс, Осберг и Баффет уселись за столом для бриджа и стали ждать Мангера. Баффет, любивший все делать вовремя, заметил, что пора начинать, и не стал обращать внимания на отсутствие Мангера, видя, что других оно не особенно волнует.

Гейтс был в хорошем настроении, но, пока они болтали, Баффет стал все больше и больше раздражаться из-за того, что приходится ждать. Когда через несколько минут Мангер так и не появился, Осберг между делом предложила сыграть втроем, чтобы не скучать.

После 45 минут игры втроем Баффет, изображавший вежливого хозяина, шутивший и поддерживавший светские беседы, стал на глазах становиться беспокойнее и беспокойнее. Неожиданно он вскочил со своего кресла. «Я знаю, где он», — сказал Баффет. Он схватил телефонную трубку и позвонил в Los Angeles Country Club.

Ответивший на другом конце провода отправился на поиски и вскоре обнаружил Мангера сидящим у гриля с приятелями, как он всегда делал в выходные дни. Он собирался съесть сэндвич.

— Чем ты занимаешься, Чарли? — спросил Баффет. — Ты ведь должен играть с нами в бридж!

— Я буду буквально через несколько минут, — ответил Мангер.

Извинившись, он повесил трубку, отложил сэндвич и пошел к своей

машине.

Примерно через полчаса Мангер прибыл в дом Баффетов в Эмеральд- Бей, сел

за стол, как будто ничего не случилось и он не заставил ждать Билла Гейтса полтора часа в день первой годовщины его свадьбы. Он сказал:

— С Новым годом! Давайте играть!

На несколько мгновений повисла тишина.

Потом Гейтс сказал:

— О’кей, давайте.

И они стали играть.

, 436 436

* --------

Участницей проводившегося два раза в год ритуала была еще одна группа близких друзей. В сентябре 1995 года Buffet Group провела свою встречу в клубе Kildare в Дублине. Из-за присутствия Билла Гейтса (Гейтс хотел слушать каждое слово Баффета, а Баффет — стать «сиамским близнецом» Гейтса) правительство Ирландии устроило им поистине императорский прием: в аэропорту их встречали официальные лица, их охрану обеспечивали секретные агенты на вертолетах. Они обедали с президентом компании Guinness, Taoiseach и его женой, а также послом

США, прошлись до Тринити-колледжа и полюбовались на Book of Kells, восхищенно аплодировали скакунам на Национальном стадионе Ирландии в графстве Килдэр. Никогда, даже на приемах Кей Грэхем, их не окружала такая роскошь. В клубе Kildare, украшенном потрясающими произведениями искусства, им подавали еду, приготовленную лучшими поварами Европы.

За всем этим лоском и гламуром трудно было заметить, что члены Buffet Group, многие из которых невероятно разбогатели, практически не изменились в душе. Некоторых из них Уоррен видел всего раз в год, но оставался им преданным другом. Билл Руан оставался таким же общительным, как и раньше, рассказывал смешные истории. Уолтер Шлосс по-прежнему жил в малюсенькой квартире и акции выбирал так же, как и прежде. Стэнбеки, одни из самых богатых членов группы, по- прежнему летали только экономклассом. Сэнди Готтесман, как и раньше, ко всему относился скептически и требовал отмены каждой сделки. Том Кнэпп завершил сделку по покупке большого куска побережья острова Мэн и обосновался на Гавайях. Джек Бирн, как всегда, был переполнен энергией. Рой Толлз по-прежнему держал свои мысли при себе, лишь время от времени бросая короткие реплики. Эд Андерсон и Джоан Парсон вовсю финансировали исследования человеческой сексуальности, но Эд по-прежнему подбирал монетки на улице, только если они не были уж очень грязными. Маршалл Вайнберг все еще был неотразимым донжуаном. Jly Симпсон так хорошо умел выбирать акции, что стал одним из суперинвесторов в Доддсвилле. Кэрол Лумис заработала на акциях Berkshire достаточно, чтобы летать на личном самолете, но до сих пор не могла купить банку огурцов без того, чтобы не вспомнить, какой роскошью были огурцы в ее детстве, во время Великой депрессии³². Покончивший со строительством огромных дамб и мостов, Уолтер Скотт строил теперь огромные дома. После похода в театр Джойс Ковин по-прежнему шла (даже в снежную бурю) пешком по Бродвею и через парк к Верхнему Ист- сайду — вместо того, чтобы взять такси. Чтобы сделать Баффету приятное, Аджит Джейн, ставший членом Buffet Group, большую часть времени проводил в кабинете, с невероятной скоростью решая проблемы. Рона Олсона, которого раньше любили почти все, кто знал Баффета (за исключением судьи Брианта), теперь любил весь огромный Лос- Анджелес. Были еще Билл Скотт, Майк Голдберг, Чак Рикерсхаузер, все в той или иной степени отошедшие от дел. Билл Гейтс, во многом непохожий на других, все-таки имел схожие с ними интересы и был так же равнодушен к показухе. Что касается Кей Грэхем, то она была их единственной связью с теми слоями общества, которые приятно возбуждали, но не могли соблазнить их. «Принцесса Диана — прекрасный друг, — говорила Кей. — Она гораздо глубже, чем кажется».

Посреди роскоши клуба Kildare Баффет раздал всем копии книги «Евангелие богатства» известного филантропа и предпринимателя начала века Эндрю Карнеги. Отметив свой шестьдесят пятый день рождения и позаботившись о самых важных в жизни акциях, Баффет решил перечитать Карнеги. Он предложил собравшимся обсудить тезис о том, что «тот, кто умирает богатым, умирает в позоре». Следуя своей философии, Карнеги потратил практически все свое состояние (одно из самых больших для того

времени) на устройство библиотек в городах по всей Америке. Баффет планировал «умереть богатым и в позоре», как выразился Карнеги, чтобы после его смерти можно было раздать еще больше. Он настаивал на том, что правильнее стараться заработать до смерти как можно больше денег, но ему не хотелось лично заниматься работой фонда. Это должен был быть проект Сьюзи. Однако он желал знать, что по этому поводу думают другие.

Они уселись вокруг стола. Билл Руан, который никогда особо не заботился о деньгах и был бедным по сравнению с остальными, собирался заняться проектом по реформе государственных школ Нью-Йорка. Потом он хотел вместе со специалистами Колумбийского университета опросить тысячи нью-йоркских школьников, чтобы провести исследование на тему возможных нервных расстройств и факторов, приводящих к

самоубийствам. Фред и Элис Стэнбек были одними из главных в США жертвователей на охрану окружающей среды. Том Мерфи занимал пост председателя организации «Спасите детей». Джейн Олсон, жена Рона, возглавляла совет директоров Human Rights Watch. Перед смертью Дэна Ковина его семья пожертвовала свою богатую коллекцию музею American Folk Art. Мангер жертвовал деньги больнице «Добрый самаритянин» и на образование. В Омахе огромные суммы жертвовали Уолтер и Сьюзан Скотт. Рут Готтесман работала в совете наблюдателей Медицинского колледжа Альберта Эйнштейна. Маршалл Вайнберг почти все свои деньги расходовал на стипендии, программы здравоохранения, исследования в области образования и помощь пострадавшим от ближневосточного конфликта. Свои благотворительные цели были и у других.

Когда настал черед Билла Гейтса, он прежде всего спросил: «Правильно ли измерять свои достижения тем, сколько жизней ты спас, пожертвовав определенное количество денег?» Он согласился с Баффетом в том, что сначала надо заработать деньги, чтобы потом иметь возможность их отдавать. «Но, как только я соберу определенную сумму,

— сказал Гейтс, — я сразу начну использовать ее для спасения жизней и пожертвую на это основную часть своих средств»³³.

Buffett Foundation тратил относительно немного по сравнению с богатством самого Баффета. Для филантропии Баффет выбрал два направления — перенаселенность и нераспространение ядернош оружия. Обе эти проблемы решить было практически невозможно. Ядерное нераспространение было мало связано с нехваткой финансов, хотя на то, чтобы уменьшить риск ядерной войны, Баффет был готов давать столько, сколько мог. Его анализ, как обычно, базировался на статистике.

«Ядерная атака неизбежна. Это главная опасность, которая стоит перед человечеством. Если есть 10-процентная вероятность того, что что- то произойдет в течение года, то вероятность того, что это случится в течение 50 лет, достигает 99, 5 процента. Но если вы сможете снизить эту вероятность до 3 процентов, то вероятность катастрофы в течение 60 лет составит уже 78 процентов. Если годовая вероятность — 1 процент, то полувековая всего 40 процентов. Это вещь стоит того — я могу в буквальном смысле изменить мир».

Другой глобальной проблемой, по мнению Баффета, была напряженность, связанная с перенаселенностью планеты. Не обладая возможностью решить ядерную проблему, с середины 1980-х годов фонд тратил большую часть своих денег на решение вопросов контроля над рождаемостью и планирования семьи. Здесь тоже использовался математический подход. В 1950 году население Земли составляло около 2, 5 миллиарда человек. Через 20 лет, вскоре после выхода книги Поля Эрлиха Population Bomb, оно уже достигало почти 3, 7 миллиарда³⁴. Эрлих предсказал, что в 1970-1980-х годах на Земле начнется массовый голод и умрут сотни миллионов человек. К 1990-м годам число жителей Земли перевалило за 5 миллиардов, массового голода не случилось, и многие эксперты перестали воспринимать идеи Эрлиха всерьез, хотя население планеты продолжало расти с большой скоростью. Споры велись в основном вокруг того, может ли развитие технологий помочь справиться с ростом населения, исчезновением различных видов растений и животных и глобальным потеплением. Баффет взглянул на проблему роста числа жителей Земли и уменьшения ресурсов с позиции «запаса прочности».

«У Земли есть определенная вместимость. Она гораздо, гораздо, гораздо больше, чем представлял себе Томас Мальтус. С другой стороны, можно ошибаться по поводу нижнего предела этой емкости. Если вы собираетесь отправить на Луну огромный космический корабль, в который поместятся 200 человек, и не знаете, сколько времени займет путешествие, вы вряд ли посадите в корабль больше 150 человек. Наша Земля — своего рода такой корабль, и у нас нет точных данных по поводу того, куда мы движемся. Трудно спорить, что жизнь на Земле была бы лучше, если бы на ней смогли жить не шесть, а 12 миллиардов человек³⁵. Есть предел, но когда он точно не известен, то лучше подстраховаться. Это принцип запаса прочности для спасения планеты».

С середины 1970-х годов Баффет сконцентрировал свои усилия на предоставлении женщинам возможности пользоваться контрацептивами и делать аборты — обе эти проблемы были очень близки Сьюзи. Таков был его ответ на бесконтрольный рост населения. В то время это была вполне обычная точка зрения гуманитарных организаций³⁶. Мангер и Толлес вовлекли Баффета в рассмотрение очень важного судебного разбирательства в Калифорнии — California, People vs. Belous, которое стало важным шагом к принятию поворотного решения по абортам в деле Roe vs. Wade³⁷. С особым усердием им занимался Мангер, которого очень беспокоило то, как молодые женщины калечатся и умирают из-за нелегальных абортов. Баффет и Мангер спонсировали своего рода «церковь» под названием Ecumenical Fellowship, ставшую частью пути к

разрешению абортов в стране³⁸.

Их обоих очень тронули аргументы, приведенные в опубликованной в 1968 году статье Гаррета Хардина, в которой говорилось о том, как люди, которым не принадлежат доли в общем богатстве — воздухе, морях и океанах, — эксплуатируют и уничтожают их³⁹. Многие аргументы Хардина, лидера движения «контроля над рождаемостью», Баффет взял на вооружение, но предложенные им решения он отверг, так как они предполагали использование авторитарных идей и евгенического подхода.

Хардин писал, что смирение не только будет унаследовано — оно уже унаследовано на Земле, и называл это «генетическим самоубийством». «Посмотрите вокруг. Сколько героев можно насчитать среди ваших соседей? Или коллег? Где герои прошлых лет? Что собой теперь представляет Спарта?»⁴⁰

Баффет считал, что попытка возродить Спарту уже предпринималась. Предпринявшего ее звали Адольф Гитлер. Спартанцы улучшали свою генетику, сбрасывая со скал слабых или «нежелательных» младенцев. Современная евгеника — социальная философия, сформулированная сэром Фрэнсисом Гальтоном, который вывел ее, базируясь на теории своего кузена Чарльза Дарвина. Согласно этой теории, выборочное выращивание представителей человеческой расы помогает улучшить качество населения. Тезис получил очень широкую поддержку в начале XX века. Это продолжалось до тех пор, пока эксперименты нацистов не

доказали весь его ужас. Позиция Хардина вела к смертельно опасному разделению человечества на соперничающие между собой группы⁴¹. Баффет осудил эти взгляды, предложив свою теорию космического корабля «Земля», базирующуюся на соблюдении прав человека.

В 1994 году акцент действий Баффета сместился с «контроля над

рождаемостью» на «репродуктивные права». Это совпало с изменением взглядов активистов движения на контроль над рождаемостью. Женщины «больше не должны рассматриваться как удобное средство контроля над рождаемостью»⁴². Баффет полагал, что все способы контроля, которые предполагали бы принуждение, должны быть полностью исключены⁴³. Теперь он сделал еще один шаг вперед. «Я не собираюсь никак ограничивать право женщины зачать ребенка, даже если мир будет сильно перенаселен, и я не буду ограничивать право выбора, если на Земле останутся всего два человека и от фертильности будет зависеть продолжение человеческого рода. Я считаю, что не цифры должны определять, рожать или не рожать. Даже если бы в каждой семье было по семеро детей, я бы не предложил, как Гаррет Хардин, увязывать право на рождение с цифрами». Поэтому фонд Баффета и выступал в поддержку репродуктивных прав.

Но сложные нюансы переплетения репродуктивных прав, прав гражданских и контроля над рождаемостью — все это было забыто из-за горячих споров вокруг абортов. Пожертвования Баффета базировались на том, что он называл «лотереей яичников»⁴⁴. Эту идею он предложил организации под названием «Ответственное благополучие», и она много значила для Баффета⁴⁵.

«Мне просто повезло в этом мире. Шанс родиться в Штатах составлял для меня один к пятидесяти. Выйдя из материнского лона в США, а не в любой другой стране, где у меня было бы гораздо меньше возможностей, я выиграл в лотерею».

«Представьте себе, что в матке находятся два близнеца — оба одинаково умные и энергичные. И джинн говорит: один из вас родится в США, а другой — в Бангладеш И если вы родитесь в Бангладеш, то не будете платить налоги. Какую часть своего дохода вы поставите на карту, чтобы родиться в США? Это пример, объясняющий тот факт, что судьба человека зависит не только от его способностей. Люди, которые говорят:

“Я все сделал сам” и думают о себе как о Горацио Элджере, поверьте мне, поставят гораздо больше, чтобы родиться в Соединенных Штатах, а не в Бангладеш. Это и есть “лотерея яичников”».

«Лотерея яичников» объединила все его мысли о политике и филантропии. В идеале, по мнению Баффета, победители должны обладать свободой действий, ограниченной только необходимостью помогать проигравшим. В своей жизни он видел примеры вопиющего неравноправия, в детстве был свидетелем линчевания и избиения борцов за права человека, снова и снова слышал про бунты, когда группы людей, посчитавших, что заслуживают большего, чем другие, собиралась казнить представителей власти. Наверное, если бы Баффет всего этого не знал, то давно отказался бы от свободолюбивых взглядов, унаследованных от отца⁴⁶, и вернулся бы к демократическому идеализму уроженца Небраски Уильяма Дженнингса Брайана, который писал о «среднем классе, на котором базируется все остальное».

Баффет, которого вряд ли можно было упрекнуть в излишней гибкости как в области философии, так и в экономической географии, иногда мог очень резко сменить взгляды — если для этого находилось достаточно оснований. После возвращения из Ирландии он встретился со Сьюзи в Ванкувере, чтобы на две с половиной недели отправиться в Китай.

Путешествие называлось «Через Поднебесную». Главной мотивацией для Баффета было то, что путешествие будет проходить в обществе четы Гейтсов. Биллу и Мелинде пришлось столкнуться с большими трудностями при подготовке этого вояжа. Они заранее отправили Баффету и другим участникам путешествия опросник, в том числе и о предпочтениях в еде. Баффет не хотел повторения своего опыта обеда с Морита. «Я не ем китайскую еду, — ответил он. — Если будет необходимо, подайте мне рис. Я просто его подвигаю по тарелке, а потом поем орешков у себя в комнате. Организуйте мне ежедневную доставку Wall Street Journal. Без газеты мне будет тяжело»⁴⁷.

Сообщив все это, Баффет отправился в Китай.

После заселения в пекинский Palace Hotel группа встретилась с доктором Робертом Окснэмом (президентом Asia Society), вызвавшимся бьггь их гидом⁴⁸. После лекции о современном Китае в Изумрудной комнате отеля был накрыт великолепный обед из блюд сычуаньской кухни. Официанты ставили блюда на крутящиеся диски в центре стола — копченая утка, свинина в остром соусе, цыпленок со специями, тушеная говядина. Но еще до поездки Гейтсы договорились с туристической компанией Abercrombie & Kent, что местные повара должны быть обучены приготовлению гамбургеров и картофеля-фри — специально для Баффета. К радости Уоррена, ему подали столько картофеля-фри, сколько он хотел. Даже на десерт.

На следующее утро была запланирована экскурсия в Запретный город, Пекинский университет и Национальный музей. В ресторане Fangshan и в правительственной резиденции Дяоюйтай, месте, где раньше члены императорской семьи ловили рыбу и отдыхали, Баффету вновь подавали гамбургеры и картофель-фри, пока другие пробовали блюда китайской кухни.