Сатирическая линия в драматургии Л.Н. Островского (Доходное место. На всякого мудреца довольно простоты. Волки и овцы).

Сатирические пьесы

Доходное место 1857

На всякого мудреца довольно простоты 1868

Волки и овцы 1875

Волки и овцы

2 вида существования людей в социуме: волки и овцы. Те, кто едят, и те, кто позволяет себя есть. Так и среди персонажей. Некоторые волки к концу пьесы становятся овцами - жертвами других, более сильных волков.

Купавина - главная героиня, находящася вне этой системы.

Бледные копии культурных прототипов.

Абсолютный пик личностной невыразительности - Беркутов. Он обводит всех вокруг пальца.

Новым этапом в творчестве драматурга по праву считается коме­дия «Доходное место»; в ней автор подвергает критике чиновничье-бюрократическую систему, основанную на взяточничестве, казнок­радстве, круговой поруке. Здесь деловая среда показана в ее взаимо­отношении с бытом (действие развивается не в присутственных мес­тах, а в «богато меблированной зале» особняка Вышневского, в доме вдовы Кукушкиной, в трактире, в «очень бедной комнате» Василия Жадова), во взаимосцеплении событий, которые раскрывают психо­логическую и мировоззренческую доминанту персонажей. Все сю­жетные линии, необходимые для художественного развертывания кон­фликта, переплетаясь, ведут действие к логическому завершению.

Ситуация крушения идеалов и надежд, переживаемая героем, при­дает комедии черты социальной драмы. Романтические черты, которы­ми наделен Жадов, вполне объясняются условиями 50-х годов: в это время с особой силой зазвучали эстетические и этические принципы в искусстве и литературе, сказываясь на сознании и поступках людей.

Героя-романтика Жадова драматург погружает в антиромантичес­кую атмосферу, где понятия чести, благородства вызывают насмешку и злобу, где любая попытка высказать неудовлетворение заведенными порядками пресекается как посягательство на систему, которая обес­печивает служащих ей чиновников доходными местами. Изображая государственный аппарат, автор показывает чиновников разной вели­чины (Вышневский — Юсов — Белогубов), тем самым выделяя раз­ные ступени иерархической лестницы. В «Доходном месте» главными средствами стали оценочные монологи, диалоги полеми­ческого характера, реплики-откровения. События выстраиваются в крупные, законченные сцены; каждый новый акт пьесы — это новая часть самодвижущейся картины, раскрывающей законы чиновничьей среды. В череде событий и реплик обнажаются основы государствен­ной системы, открывающей простор для разного рода махинаций с целью незаконного обогащения — в строгом соответствии с занимае­мым положением.

Так, чиновник Вышневский, действуя с размахом, выстроил дачу, приобрел для жены, желая купить ее благосклонность, бриллианты и подмосковное имение — для чего «рискнул более, нежели позволяло благоразумие». Опытный и осторожный Юсов, чиновник средней вели­чины, во всех тонкостях постиг науку крючкотворства и благодаря этому «вышел в люди», имеет «три домика» и четверню лошадей. Для процветания бюрократической системы нужны люди не образованные и думающие, а прежде всего преданные, которые никогда не поднимут голову выше, чем позволяет их чин. К таковым относится мелкий чиновник Белогубов, пока еще довольствующийся мелкими подноше­ниями от клиентов — материями, жилетками, шляпками для жены.

Естественно, что со своими понятиями о труде и общественной пользе, поведением и речами Василий Жадов выпадает из общепри­нятой в чиновничьей среде манеры общения и поведения. Он благоро­ден, образован, учился в университете, где и воспринял новые общес­твенные идеалы. В результате Жадов противопоставляет себя всему окружению, которое он спра­ведливо презирает, но которое оказывается сильнее его.

Картина чиновничьей жизни дает представление о нравственном и умственном состоянии общества в целом, когда знания и честность оказываются невостребованными. В этих условиях крайне сложно порядочному человеку отстаивать личную независимость и свои иде­алы. В этом и состоит драматизм ситуации.

Трагизм Жадова в том и состоит, что события развиваются так, как их предсказывали Вышневский и Юсов в начале пьесы. Пожалуй, именно Юсов является главным идейным оппонентом Жадова. Он осторожен и не ссорится ни с начальством, ни с законом, слабые стороны которого хорошо изучил. Он особенно тщательно подбирает людей, назначая чиновников на должности. И даже финал — известие о том, что Вышневский отдан под суд, не оставляет надежд на скорые перемены в бюрократической сфере, по сути, коррумпированной.

Комедия «На всякого мудреца довольно простоты» (1868) лишена лирической проникновенности. Она открыта прежде всего для сати­рического осмысления примет эпохи и построена на сочетании от­кровенно комедийных, пародийно-патетических, иронически-сатири­ческих сцен. В таком освещении представлены московские дворянс-ко-чиновнические слои, как враги нравственности и прогресса, робко пытающиеся подыгрывать общественно-политическим реформам. Причудливым образом соединились в пьесе приметы сатиры и аван­тюрного жанра.

Сюжетная основа комедии — попытка молодого и небогатого че­ловека Егора Дмитриевича Глумова во что бы то ни стало заполучить у важных людей протекцию для выгодной должности и богатую невес­ту. Глумов — пружина действия и его стержень. Все ос­тальные персонажи так или иначе соизмеряются с ним и соотносятся с его действиями. Ум и изобретательность Глумова подсказывают ему способы контакта с окружающими и определяют характер его пос­тупков. Словно шахматный игрок, он наперед просчитывает свои шаги.

Пьеса насыщена событиями и событийными диалогами. Одна из основных примечательностей произведения состоит в мелькании сцен, событий, лиц. Чтобы добиться цели, Глумов подкупает гадалку Мане-фу, поручает матери писать письма, компрометирующие его удачли­вого соперника Курчаева, ловко подыгрывает (зная их слабые места) Мамаеву и Мамаевой, Крутицкому и Городулину, льстя им, лицемеря, прикидываясь то смиренным, нуждающимся в наставлениях старших, то пылким любовником, то консерватором, то либералом. Его жизнь напоминает бесовскую пляску. Чем ближе к финалу, тем заметнее убыстряется ее темп — кажется, все преграды уже устранены и мож­но, ловко пританцовывая, победно щелкнув каблуками, остановиться под бурные аплодисменты. Но в последний момент, когда невеста была уже в руках, а доходное место, можно сказать, в кармане, все рухнуло, и над Глумовым смогли поглумиться, обнародовав его днев­ник «Записки подлеца, им самим написанные».

За локальной ситуацией, которая в стремительно развивающемся действии передала крушение планов персонажа, стоит более масштаб­ная социально-политическая обстановка кризиса 60-х годов. Консерватор Крутицкий пытается в письменном виде обосновать вред реформ. Городулин, напротив, при­крывается либеральными фразами, заботясь наделе лишь о возможнос­ти устроить жизнь без лишних проблем и забот. Реформы, о которых он много говорит, — это только тема для разговора.

Ощутимые в ряде пьес драматурга сатирические тенденции закре­пили ь и художественно оформились в комедии «Волки и овцы» (1875;. Крайне неприглядно изображено здесь провинциальное дво­рянство, мораль которого допускает уже и уголовные преступления. Источник комедийной ситуации драматург увидел в столкновении интересов людей, принадлежащих к одному кругу, но обладающих разной степенью умения подминать под себя других Моральные проблемы в «Волках и овцах» тесно сплетаются с юридическими.

Основное действие в комедии строится на борьбе, которую ведут персонажи за богатую вдову Купавину.

Сатирический эффект в пьесе достигается изящным гротеском и тонким пародированием. Легкой гротесковостью отмечены сцены, где действует Аполлон Мурзавецкий, у которого с перепою двоится в глазах и который пьянствует в дрянном трактиришке под претенциоз­ным названием «Вот он!», пылко объясняется в любви старухе Анфу-се, принимая ее за Купавину. Пародией на гончаровского Обломова выглядит помещик Лыняев, напоминающий литературного прототипа ленью, стремлением к покою, привычкой спать на диване. Так драматург передает многообразие лиц и человеческих типов, насыщая произведение зло- бодневными вопросами и развивая сложившиеся в литературе тра­диции.

Основную тему драматург проигрывает в разных вариантах и с разными интонациями. В комедийно-фарсовой форме — когда в финале Аполлон Мурзавецкий отчаянно вопит о смерти собаки: «Близ города, среди белого дня, лучшего друга... Тамерлана... волки съели!» В предельно серьезном плане завершается пьеса «подведением ито­гов»: