Глава 1.

Я стою в полуразрушенном туалете и напряженно курю, выдыхая колечки дыма.

Черт, как же так получилось, что мы проиграли? Как вышло так, что старейшая чистокровная семья Малфоев в опале, что отца не спасла вся его казна от Азкабана, что мать вынуждена зарабатывать на жизнь, работая в Сент-Мунго уборщицей? Как вышло так, что на моей палочке появились ограничения, запрещающие мне использовать больше трех заклинаний в день, и накладывающие полное вето на Непростительные? Отец всегда говорил мне, что деньги решают все, что на них можно купить уважение, власть, почет… И вот он в Азкабане, ждет казни среди грязных, потерявших надежду, опущенных людей. Прежний сиятельный Лорд грызет заплесневелую корку и слизывает со стен просачивающуюся сквозь щели дождевую воду – какое унижение!

Правда, у меня деньги еще есть, и довольно много – служащие Министерства, конфисковавшие наше имущество, не знали, что я держу крупную сумму галеонов за границей, в шотландском маленьком банке, который был обязан Малфоям существованием. На эти деньги выйти было невозможно, поэтому я не волнуюсь. Унижает меня лишь одно – я вынужден по приказу Министерства вернуться в Хогвартс и окончить восьмой курс вместе с этими «победителями», которые совсем стыд потеряли – уже не опускают глаз, дерзко глядя на меня и чуть ли не усмехаясь в лицо.

Деньги Малфоев пошли на восстановление школы, как и имущество остальных Упивающихся, арестованных сразу же после смерти Волдеморта. Довольно быстро полуразрушенный замок обрел свое прежнее величие, разве что Выручай-комнату так и не удалось восстановить после Адского Пламени, вызванного идиотом-Крэббом.

Поттер теперь ходит у всей школы в любимчиках – даже бывшие неприятели заискивают перед ним, про преподавателей молчу – хоть соревнования между факультетами и аннулированы, вздумай МакГонагалл вернуть часы, они за один день наполнились бы рубинами. Гриффиндор то, Поттер се… Уизли смотрит на меня волком – ему нравится смотреть, как бывший Снежный Принц Слизерина чертыхается, пытаясь обойти глупые министерские образования, не позволяющие мне даже свечку зажечь без их ведома. Грязнокровка подняла лохматую голову – теперь она уравнена в правах с чистокровными специальным декретом, черт бы ее побрал. Чертова Грэйнджер, все из-за нее! Не будь этой всезнающей твари, сдох бы Поттер еще на первом курсе, а я сейчас ходил бы в фаворе…

Но кого волнуют размышления обиженного жизнью сынка Упивающегося? Все пришло в норму, только я теперь вынужден по вечерам выкуривать целую пачку маггловских, отвратительных сигарет, чтобы успокоить растрепанные нервы.

Фильтр обжигает мне губы, и я раздраженно сплевываю, применяя заклинание Очищения воздуха – одно из немногих разрешенных мне. Только я собираюсь выйти из своей кабинки и отправиться в гостиную, как слышу, что дверь приоткрывается, и кто-то проникает в мое святилище. Осторожно выглядываю: не хватало еще, чтобы МакГонагалл спалила меня на курении – считай, мгновенное исключение. Ей сейчас только волю дай, выгонит. Снейп мертв, защищать меня некому, а деньги эту старую облезлую кошку не интересуют.

— Рон, может, не здесь? – знакомый шепот заставляет меня выронить вынутую сигарету.

— Милая, ну, где еще? В гостиной куча народу, Выручай-комната сгорела, а я уже не могу ждать! – сочный звук поцелуя. – Люблю, хочу, не могу больше так!

Осторожно скашиваю глаза к раковинам. Оп-па! Да это же Грэйнджер со своим рыжим, явно не по нужде сюда пришли. Вид неумело ерзающего руками Уизли неимоверно веселит меня – идиот, даже девку трахнуть не в силах нормально. Совсем опустился, в туалете трахаться!..

И, не успеваю я вдоволь насладиться покрасневшим лицом грязнокровки, как ко мне приходит отличная мысль: похоже, я знаю, как отомстить этим ублюдкам!

— Сомнум, — тихо шепчу я, впервые благодаря Министерство за набор заклинаний, которых мне с лихвой хватит для того, что я только что задумал.

* * *

Глядя на активно вырывающихся Уизли и Грэйнджер, начинаю чувствовать себя чуть ли не наследным принцем: хочу — казню, хочу — милую. Уизли попался на простейший Петрификус, а вот гордая грязнокровка мне, за неимением отобранной палочки, пол-лица ногтями располосовала, ведьма. Ничего, сейчас ты начнешь меня о пощаде просто умолять…

— Какого черта тебе надо, Малфой? – Грэйнджер активно отбивается, пока я старательно обездвиживаю ее, пользуясь не палочкой, а беспалочковым заклинанием, которому меня учил Яксли когда-то.

— Самой не противно? – хмыкаю я, задирая грязнокровке юбку. – Пришла трахаться в туалет… А тебе не казалось, что ты достойна шелковых простыней, разговоров о чистом и вечном, розовых лепестков, наконец?

По глазам вижу – в самую больную точку попал. Она тяжело дышит, пытаясь свести раздвинутые мною ноги, да вот снять заклинание могу только я. И славно, и хорошо. Потому что я твердо решил изнасиловать Грэйнджер, чтобы ей жизнь медом не казалась.

Простые белые трусики на ней меня даже немного возбуждают – заинтересованный член дергается в штанах, начиная подниматься. Унизительная поза, в которую я уложил грязнокровку, заводит меня даже больше, а ее глаза, полные ужаса, так и вовсе приводят в восторг. На лице Уизли я читаю свой смертный приговор – но предатель крови на то и предатель крови, чтобы не уметь снять без палочки даже самый простенький Петрификус.

-Отпусти, Малфой, — хныкает Грэйнджер, пока я расстегиваю штаны. – Отпусти и мы никому не скажем…

— Говори, не стесняйся, — шиплю я, вытягивая грязнокровку ремнем по коленкам. – Сама-то уверена, что захочешь огласки? «Меня изнасиловал в школьном туалете Драко Малфой, сын Упивающегося». Валяй, сучка. Беги к МакГонагалл, но сначала я…

Сдираю с Грэйнджер юбку и блузку. Вижу, как тяжело вздымается едва прикрытая кокетливым кружевным лифчиком грудь – член встает окончательно и начинает требовать свое. Убедившись, что Уизли все прекрасно видит, по-хозяйски запускаю руку в трусы его подружки.

— Выбрилась? – одобрительно шлепаю я грязнокровку. – Готовилась, небось, меня ждала? А, может, не ждала? У вас с Поттером такой милый тройничок организовался, просто прелесть!

Из шоколадных глаз Грэйнджер текут злые слезы, но она не кричит – я знаю, что такого позора она не вынесет и предпочтет молчать. Отлично. Вздумай я изнасиловать Паркинсон, шлюха бы на пол-школы растрепала, что ее поимел сам Малфой.

Член уже так болит, что я не могу сдерживаться – снимаю с Грэйнджер трусы и лифчик. Она снова начинает дергаться, но мое заклинание держит ее крепко. Отлично. Грубо проникаю рукой между ног – сухая. Трахать насухо ее мне не улыбается – порву уздечку еще из-за этой мерзавки…

Собираю всю слюну, которая есть во рту, и плюю между разведенных ног грязнокровки. От нее сразу начинает вонять табаком и мной – мне нравится этот запах власти!

-Смотри, Уизли, как я буду трахать твою драгоценную девочку! – с этими словами я грубо вхожу, а грязнокровка хнычет от боли.

Черт, она девственница, что ли? Вид текущей по ногам крови еще больше меня заводит, я вбиваюсь в нее так отчаянно, что яйца глухо шлепают о ее маленькую задницу. Уизли дергается и рычит, а по щекам у него текут слезы – шикарно, я довел Уизли до слез! Это того стоило. Хоть мне и придется отмачиваться в ванной от грязной крови сегодня, я убил двух зайцев одним выстрелом – потрахался и унизил врагов.

Грэйнджер очень узкая, я быстро кончаю в нее и переворачиваю на живот. Сразу три пальца проникают в ее задницу – грязнокровка закусывает ладонь, чтобы не заорать от боли, пока я растягиваю узкий проход. Стоит мне ввести свой член наполовину, как моя пленница теряет сознание – тем лучше, не будет ерзать. С удовольствием вколачиваясь в узкую задницу, наблюдаю за Уизли – тот на грани нервного срыва. Отлично.

Моя сперма течет по ногам Грэйнджер, заливая кафельный пол. Вытираю головку о кривящиеся губы и застегиваю брюки. Теперь – главное. Грязнокровка не посмеет вякнуть, а вот Уизли может и в Азкабан меня засадить, так что надо стереть ему часть памяти. Хорошо, что на палочке Грэйнджер нет ограничений…

— Обливиэйт, — и глядя в затуманенные глаза Уизли, четко произношу: — Твою девушку изнасиловали, но ты не знаешь, кто это сделал. Сомнум.

И, когда Уизли засыпает, подхожу к еще разложенной на полу девчонке, и опускаюсь между ее ног, пристраиваясь членом к сладкой узкой дырочке:

— А с тобой, крошка, я еще не закончил. Но сначала сделаю тебе подарок.

Кончиком палочки пишу на внутренней стороне бедра: «Самая покорная шлюха» и закрепляю надпись так, чтобы ее мог стереть только я. Теперь Грэйнджер вряд ли будет с Уизли – у нее совести не хватит лечь к тому в постель. Замечательно.

— Ну как, тебе нравится? – я хриплю, вбиваясь в истекающую кровью и спермой вагину. – Еще бы, по глазам вижу, что нравится.

Грэйнджер прекращает реветь и отворачивается, молча позволяя мне ее насиловать. Беру грязнокровку еще два раза и вытираю ее же трусами, швыряя потом их в лицо:

— Хорошая шлюшка, — снимаю заклинание и спокойно ухожу, напоследок полюбовавшись, как гордая Грэйнджер обнимает свои колени, скорчившись на обляпанном спермой полу, и хнычет.

Я отомщен. Гордый орел расправляет крылья в моей груди.

Глава опубликована: 04.12.2012