Мазаччо и Джотто

Темой цикла фресок была жизнь св. Петра, целью которой было спасение человечества (historia salutis). Петр стал первым папой, провозгласившим функцию Церкви как посредницы между Богом и людьми. Его интерпретация истории человека, построенная на идее Божественного спасения, начинается грехопадением и изгна­нием Адама и Евы из рая, то есть преступлением божественного закона, после чего возникла необходимость примирения Бога и человека. Оба сюжета изображены на столбах входной арки ка­пеллы, - это Грехопадение Мазолино (справа) и Изгнание из рая Мазаччо — слева от входа (с. 242).

С. 241

То обстоятельство, что обе фрески расположены друг против друга и развивают единую сюжетную линию, невольно подталки­вает зрителя к их сравнению, в результате которого, в свою очередь, и проявляются различия трактовок библейской истории позднеготического и раннеренессансного искусства. Отличитель­ными особенностями Грехопадения Мазолино являются точная и изящная придворная манера исполнения, что видно в отчетливо­сти контуров, в декоративной разработке деталей, в мягкой моде­лировке форм и удлиненных пропорциях тел. Этому противоречат как бы взятые из жизни фигуры Мазаччо, чьи тела выглядят в выс­шей степени реалистично.

Если у Мазолино чувства главных персонажей скрыты от по­стороннего наблюдателя, то Мазаччо показывает неподдельную человеческую драму — отчаяние, стыд, сожаление, грусть и слезы составляют эмоциональное содержание образа. Адам и Ева изго­няются ангелом на грешную землю через очень узкие врата, чем подчеркивается невозможность их возвращения в Эдем. Голова Евы поднята в отчаянном движении, ее рот открыт для слов моль­бы, а неустойчивая поза унижения соответствует чувству сжигаю­щей ее вины. Адам, полный стыда и сожаления, закрыл глаза рука­ми и утирает горькие слезы. Весь спектр человеческого страдания выразил здесь Мазаччо.

Другая композиция Мазаччо Крещение новообращенных (с. 246) также глубоко реалистична. Стоя на берегу реки, Петр льет воду из сосуда на голову новообращенного, который склонил перед ним колени, омываемый водами реки. Его волосы свисают мокрыми прядями. Особенно интересна фигура следующего нео­фита, ожидающего своей очереди; он уже раздет и дрожит от холода, согревая себя характерным жестом, или фигура стоящего за ним юноши, который раздевается, готовясь к обряду крещения.

Реализм, с которым изображены библейские характеры Ма­заччо, их выразительная эмоциональность свидетельствуют о том, что свое вдохновение художник целиком черпал из окружающей действительности. Пространственные и временные абстракции поздней готики были преодолены. События Божественной исто­рии очеловечивались и осовременивались, помогая тем самым луч­шему их осмыслению.

Корни этого реализма можно найти в искусстве Джотто и мас­теров начала кватроченто, продолживших и последовательно до­работавших его искания. Джордже Вазари (1511-1574), один из первых историков искусства, называл Джотто сделавшим первый шаг, а художников кватроченто — второй шаг в направлении воз­рождения (rinascita) такого искусства, которое бы тяготело к жиз­ненной правде. Таким образом, понятие rinascita имело отношение не только к возрождению античных форм, но в большей степени затрагивало проблемы изображения человека таким, каков он есть, со всеми недостатками, что было немыслимо со времен клас­сической античности.