Покров - 113-й километр

О н вытащил меня в тамбур, повернул меня мордой к

окошку - и растворился в воздухе... Для чего это ему было надо?

Я посмотрел в окно. Действительно, прежней черноты за

окном уже не было. На запотевшем стекле чьим-то пальцем было

написано: "..." - и вот в эти просветы я увидел городские огни,

много огней и уплывающую станционную надпись " Покров".

" Покров! Город петушинского района! Три остановки, а потом

- Петушки! Ты на верном пути, Венедикт Ерофеев". И вот моя

тревога, которая до того со дна души все поднималась, разом

опустилась на дно души и там затихла...

Три или четыре мгновения она, притихшая, так и лежала. А

потом - потом она не то чтобы стала подниматься со дна души,

нет, она со дна души подскочила: одна мысль, одна чудовищная

мысль вобралась в меня, так что даже в коленках у меня ослабло:

Вот - я сейчас отъезжал от станции Покров. Я видел надпись

" Покров" и яркие огни. Все это хорошо - и " Покров", и яркие

огни. Но почему же они оказались справа по ходу поезда?.. Я

допускаю: мой рассудок в некотором затемнении, но ведь я не

мальчик, я же знаю, если станция Покров оказалась справа,

значит - я еду из Петушков в Москву, а не из Москвы в

Петушки!.. О, паршивый сфинкс!

Я онемел и заметался по всему вагону, благо в нем уже не

было ни души. " Постой, Веничка, не торопись. Глупое сердце, не

бейся. Может, просто ты немного перепутал: может, Покров был

все-таки слева, а не справа? Ты выйди опять в тамбур, помотри

получше, с какой стороны по ходу поезда на стекле написано

"...".

Я выскочил в тамбур и поглядел направо: на запотевшеи

стекле отчетливо и красиво было написано "...". Я поглядел

налево: там так же красиво было написано "...". Боже, я

схватился за голову и вернулся в вагон, и снова онемел и

заметался...

" Постой, постой... А ты вспомни, Веничка, весь путь от

Москвы ты сидел слева по ходу поезда, и все черноусые, все

митричи, все декабристы - все сидели слева по ходу поезда. И

значит, если ты едешь правильно, твой чемоданчик должен лежать

слева по ходу поезда. Видишь, как просто!.."

Я забегал по всему вагону в поисках чемоданчика -

чемоданчика нигде не было, ни слева, ни справа.

Где мой чемоданчик?!

" Ну ладно, ладно, Веня, успокойся. Пусть. Чемоданчик -

вздор, чемоданчик потом отыщется. Сначала разреши свою мысль:

куда ты едешь? А уж потом ищи свой чемоданчик. Сначала отточи

свою мысль - а уж потом чемоданчик. Мысль разрешить или

миллион? Конечно, сначала мысль, а уж потом - миллион".

" Ты благороден, Веня. Выпей весь свой остаток кубанской -

за то, что ты благороден".

И вот - я запрокинулся, допивая свой остаток. И сразу

рассеялась тьма, в которую я был погружен, и забрезжил рассвет

из самых глубин души и рассудка; и засверкали зарницы, по

зарнице с каждым глотком и на каждый глоток по зарнице.

" Человек не должен быть одинок - таково мое мнение.

Человек должен отдавать себя людям, даже если его и брать не

хотят. А если он все-таки одинок, он должен пройти по вагонам.

Он должен найти людей и сказать им: " Вот. Я одинок. Я отдаю

себя вам без остатка. (потому что остаток только что допил,

ха-ха!). А вы - отдайте мне себя, и, отдав, скажите: а куда мы

едем? Из Москвы в Петушки или из Петушков в Москву? "

" И по-твоему, именно так должен поступать человек? " -

спросил я сам себя, склонив голову влево.

" Да. Именно так, - склонив голову вправо, ответил я сам

себе. - Не век же рассматривать "..." на запотевших стеклах и

терзаться загадкою!.."

И я пошел по вагонам. В первом не было никого, только

брызгал дождь в открытые окна. Во втором тоже никого; даже

дождь не брызгал...

В третьем - кто-то был...