Идеи всемирного потопа и страшного суда

(Исторические корпи мессианской идеи)

Анализируя библейские сказания, в особенности книги пророков, не трудно установить, что идея разрушительного потопа в странах переднего Востока является поэтическим изображением постоянных народных нашествий с севера, ко­торые полагали конец «высокоумию гордых» и «надменности притеснителей», по красивому выражению пророка Исайи.

Вот описание нашествия северных конников пророком Иеремием.

«Кто это поднимается, как река и как потоки волнуются воды его?»

«Выставьте знамя к Сиону, бегите, не останавливайтесь, ибо я приведу от Севера бедствие, великую гибель».

«Так говорит Господь: вот поднимаются воды с севера и сделаются наводняющим потоком, потопят всю землю и все, что наполняет ее, город живущих в нем; тогда возопиют люди и зарыдают все обитатели страны».

Погибал старый мир бычьих владык, но в глазах людей того времени это значило, конечно, гибель всего мира, ибо остальная масса мелкого подневольного люда вряд ли при­числялись к людям? Но продолжим выписки из пророка, сви­детеля прошедших дней.

«От шумного топота копыт сильных коней его, от стука колесниц его, отзвука колес его, отцы не оглянутся на детей своих, потому что руки у них опустятся». «В о т, идет народ с Севера, и народ великий»...

Что речь идет не о гибели всего мира, а лишь его господ­ствующего класса, ясно говорят следующие слова:

«От того дня, который придет истребить всех филистимлян, отнять у Тира и Сидона всех ос­тальных помощников... Ибо от Севера поднялся против него народ, который сделает землю его пусты­нею, и никто не будет жить там, от человека до скота».

«Держат в руках лук и копье; они жестоки и немилосерд­ны; голос их шумен, как море; несутся нако­нях, выстроились как один человек, чтобы сразитьсяс тобою, дочь Вавилона".

«И восторжествует над Вавилоном небо и зем­ля и все, что на них, ибо от Севера придут к нему опустошители, говорит Господь».

(Гл. 46 §7, гл. 4 §6, гл. 47 §2—3, гл. 50 §41, гл. 47 §4, гл. 50 §3, гл. 50 §42, гл. 50 §48).

Маленький еврейский народ, который благодаря случай­ностям истории заполучил «обетованную землю», находящую­ся на самом стыке политических левиофанов древности, дол­жен был издревле испытать гнет и насилие от всех своих сильных соседей, которые поочередно налагали на него ярем державный. Нашествие извне новых неведомых завоевателей, ниспровергая владычество старого господствующего класса, на первых порах неизбежно должно было сопровождаться расторжением всех старых уз и разными освободительными манифестами в интересах успешного окончания обширных за­воевательных операций. Вероятно и пришельцы, почувствовав прочность своего положения, еще потуже накручивали гайки прежнего рабства, но для этого потребовалось бы, во-первых, исчерпание огромных захваченных запасов и развитие аппе­тита, во-вторых, время на изучение и освоение сложной систе­мы традиционного господства. Поэтому передышка для низ­ших классов могла быть и довольно длительной. Вот почему падение старых господ и облегчение участи угнетенных клас­сов и народов постоянно должны были ассоциироваться с по­токами «всемирного» (для восточного городского мира) на­воднения волнами новых народов, захлестывавших все «вави­лонские башни». Частичные схватки местных соперников не могли обеспечивать какой-либо передышки, ибо победа той или другой воюющей стороны в социальном отношении озна­чала бы status quo ante.

Угнетенные классы и народы не имели возможности свои­ми силами разбить цепи постоянного политического и эконо­мического гнета всех сильных мира сего, им не оставалось иного исхода, как терпеливо ожидать того вожделенного часа, когда сам Саваоф пошлет с севера „орудия своего гнева», которые ввергнут в геенну огненную всех грешников и омоют зияющие раны страдающего народа, как это сделал Кир с вавилонскнми пленниками, заслужив исключительную атте­стацию от пророка Исайи: «Так говорит Господь помазаннику своему Киру: я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы, и сниму поясы с чресл царей, чтобы отворялись тебя двери, и ворота не затворялись». (Гл. 45 § 1).

Мудрецы еврейского народа, которым не за что было благодарить своего Саваофа за негодный дар «обетованной земли», ставшей крутящейся осью политических жерновов древности, однако находят в себе достаточно гражданского мужества, чтобы морализовать по поводу естественных вулканических извержений неведомого для них северного кочевого быта.

При экстенсивном пастбищном хозяйстве степи не могут про­кормить и скот и людей свыше определенной нормы. Степня­ки размножались до этой нормы, заливая и заполняя весь на­личный травянистый простор, а дальше с естественной необ­ходимостью между ними начиналась междуусобная распря, выбрасывающая в стороны весь излишний народ, раскален­ный и раздраженный братоубийственной резней за хлеб на­сущный и навостривший за длительную эпоху войн все средства обороны и нападения. Не трудно представить себе те опусто­шения, которые творили эти остервенелые изгои степного бы­та, имея одну свободную дорогу вперед в богатые страны оседлых культур. Для пророков наводняющие потоки север­ных народов суть кара божия, которая грядет, чтобы смирить возгордившихся владык городского быта с их истуканами, ка­менными и медными идолами. Когда в степи начинался нор­мальный период мирного сожительства, который вероятно длился сотнями лет, в городах переднего Востока идолы соби­рали дань со всех мелких народов, вместе с тем росли и «ва­вилонские башни». Но когда в степях начинался краткий пе­риод возмущений и затмевалось солнце мирной жизни, для южных разбогатевших городов начинался страшный суд. Про­рок Иеремия, мысленно обращаясь к северным народам, па­тетически восклицает:

«Доколе будешь посекать, о меч Господень? Доколе ты не успокоишься? Возвратись в ножны твои; перестань и успокойся» (Гл. 47 §6).

У пророка Иезекииля северные народы поднимаются от краев земли, как бы повинуясь воле бога. Он, изрекая проро­чество на Гога, говорит:

«Так говорит Господь бог: вот Я— на тебя, Гог, князь Ро­ша, Мешеха и Тубала». (Тубал— кузнец)...

«И поверну тебя, и выведу тебя от краев севера и приведу тебя на горы Израилевы... И явлю славу мою между народами, и все народы увидят суд мой, который я произведу, и руку мою, которую я наложу... И по­верну тебя и вложу удила в челюсти твои и выведу тебя и все твое войско, коней, всадников всех в полном вооружении... Гомера со всеми отрядами его, дом Фогарма от пределов севера со всеми отрядами его, многие народы с тобою... И пойдешь с места твоего, от пределов севера, ты и многие народы с тобою, все сидящие на конях сбори­ще великое и войско многочисленное... Это будетв пос­ледние дни... Я приведу тебя на землю мою, чтобы наро­ды узнали меня, когда над тобою Гог, явлю святость мою пред глазами их».

(Пророка Иезекииля из глав 15, 16, 38 и 39).

Периодичность и постоянство нашествия северных народов вселяет в пророках полную уверенность в их новом приходе. Предрекая близость страшного суда над оседлыми народами Востока, пророк Иеремия ссылается на то, что случалось в древние дни, о чем говорилось и его предшественниками:

«Так говорит Господь бог: «Не ты ли тот самый, о котором я говорил в древние дни через рабов моих, пророков Израилевых, которые про­рочествовали в те времена, что я приведу тебя на них». (Глава 38 § 17).

Эти слова делают ясным до полной прозрачности и сущ­ность, так называемых мессианских чаяний древне-европейского народа.

Библейская религиозная поэзия, пророчествующая о страшном суде божием, проводимом через северные конные народы, достигает своего апогея и этического оформления в пророчествах Исайи, самого красноречивого из пророков. Пламенные речи Исайи до сих пор по необыкновенной экс­прессии и выразительности, по силе и красоте употребленных художественных образов могут состязаться с лучшими образ­цами поэтического слова. Вот «пророчество о Вави­лоне, которое изрек Исайя, сын Амосов»:

«Я дал повеление избранным Моим и призвал для совер­шения гнева Моего сильных Моих, торжествующих в величии Моем... Идут из отдаленной страны, от края неба, Господь и орудия гнева Его, чтобы сокру­шить всю землю. Рыдайте, ибо день Господа близок; идет, как разрушительная сила от Всемогу­щего... От того руки у всех опустились, и сердце у каждого растаяло... Ужаснулись, судороги и боли схватили их; мучатся, как рождающая, с изумлением смотрят друг на друга, лица у них разгорелись... Вот, приходит день Господа лютый, с гневом пылающей яростью, чтобы сде­лать землю пустынею и истребить с нея грешников ея... Звезды небесные и светила не дают от себя света; солн­це меркнет при восходе своем, и луна не сият светом своим... Я накажу мир за зло и нечестивых за безза­коние их, и положу конец высокоумию гордых и уничижу надменность притеснителей... Для сего потрясу небо и земля сдвинется с места своего от ярости Саваофа, в день пылающаго гнева Его». (Прор. Исайи, гл. 13, §§ 3—11).

Древне-еврейские пророки почти не нуждаются в наших комментариях. Они достаточно красноречиво вскрывают самую тесную и ближайшую связь религиозной идеологии с экономикой и техникой. Не только идея всемирного потопа, не только идея страшного суда над грешниками, но и идея, так называемого второго пришествия избавителя, сына божьего, творящего суд и расправу над согрешившим миром целиком вытекают из экономики и техники. Победоносное на­шествие конников из северных беспредельных степей, мало­численных, но воинственных, и их короткая расправа с бычьи­ми господами, временное расторжение цепей порабощенных мелких народов древнего Востока дали основание и материальный базис для всех важнейших религиозно-этических представлений, целиком усвоенных и христианским миром. В самом центре мессианских чаяний древних евреев, вероятно, и других мелких угнетаемых народов, должен быть поставлен степной конь, поражающий господство бычьей аристократии. Там, где господствующие классы упорно держались за своего бога быка — египетского аписа, библейского тельца, месопо­тамских керубов, симпатиями и любовью народных масс дол­жен был владеть степной конь, редкие появления которого в ихнем быту возвещали зарю их освобождения, а на господ вселяли уныние и животный страх. Читая пророков, не труд­но понять, что желанный освободитель когда-то представлял­ся в образе коня: «И поверну тебя и вложу удила в челюсти твои...». Мы можем от себя добавить: «И сокрушишь ты не­навистного быка и освободишь им угнетенный народ», «и по­знают они, кто истинный бог — ты или бык». Дальше из про­рока: «Не ты ли тот самый, о котором Я говорил в древние дни»...

Библейские пророчества, как и всякие другие образцы на­родной поэзии, составлены по одному трафарету, выработан­ному веками и тысячелетиями страдальческой жизни народ­ных масс древнего Востока. Постоянное повторение одних и тех же оборотов речи, поэтических уподоблений и образов-— характерная черта народной мудрости, ибо историческая жизнь циклична и тоже повторяется.