![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Познание
1. ПОНЯТИЕ И СИМВОЛ.
«.. почти вся историю философии познающий оставался верен убеждению, что познание есть чисто интеллектуальный акт, что существует универсальный разум, что разум всегда один и тот же и верен своей природе. Но в действительности познание носит эмоционально-страстный характер, познание есть духовная борьба за смысл и таково оно не у того или другого направления и школы, а у всякого подлинного философа, хотя бы он не сознавался в этом. Познание не есть бесстрастное дублирование действительности. Значительность философии определяется страстной напряженностью философа- человека, присутствующего за познанием, напряженностью воли в истине и смыслу. Познает целостный человек» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.183.) «Решающее значение в познании имеет не логический процесс мысли, который носит инструментальный характер и господствует лишь в середине пути, а эмоциональная и волевая напряженность, связанная * с целостным духом. Познание есть творчество, а не пассивное отражение предметов, и всякое творчество заключает в себе познание. Интуиция есть не только узрение предмета, но и творческое проникновение в смысл» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.С.183-184)
«Не автономию интеллекта нужно утверждать, а автономию духа, автономию познающего, как целостного существа. Мышление не может быть отделено от мыслящего, мыслящий не может быть отделен от соборного опыта своих братьев по духу… Человек больше познает эмоционально, чем интеллектуально, и совершенно ошибочен тот взгляд, что эмоциональное познание «субъективно» в дурном смысле, а интеллектуальное познание «объективно» в хорошем смысле… Вживание в предмет познания, во всяком случае, носит более эмоциональный, чем интеллектуальный характер» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.183.)
«Величайшей истиной теории познания должно быть признано, что познающий сам есть существующий, сам есть «бытие», и что признание смысла мира возможно лишь в субъекте, а не в объекте, т.е. в человеческом существовании. В этом и заключается истина экзистенциальной философии» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.С.184)
«Так как познание есть часть жизни, разум есть функция жизни, то самое явление, объект познания (объективация) обусловливается целокупностью жизни, чувством, страстями, болезнями духа. Первожизнь, глубина существования (нуменальная) определяет структуру сознания, от которого зависит то, каким нам предстоит мир. Для изменившегося сознания мир предстал бы иным. Но это изменение предполагает изменение в характере существования, в самой первожизни. Самая же первожизнь (нумен) не характеризуется как интеллект по преимуществу, что есть греческая точка зрения, она есть в большей степени страсть, нуменальная страсть, предшествующая самому различению между добром и злом. Буддийское сострадание, христианская любовь, шопенгауэрская воля к жизни, ницшевская воля к могуществу – нуменальны» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.199.)
«Познание в понятиях, подчиненных ограничительным законам логики, пригодно лишь для бытия, которое есть вторичная объективированная сфера, и не пригодно для внебытийственной или сверхбытийственной сферы духа» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.214)
«Можно сказать, что весь материальный, весь природный мир есть символика мира духовного, есть знаки событий, происходящих в духовном мире, событий раздвоения, отчуждения, выброшенности в состояние, при котором происходит причинная определяемость извне» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.197.)
«Объективация не есть настоящая реализация, а лишь символизация, она дает знаки, а не реальности. И это сказывается на всем человеческом творчестве, на всех творческих продуктах. Мир нуменов, который есть мир творческих существ, а не мир идей, может выразить себя в ином мире, чем мир феноменов, но ошибочно представлять себе мир нуменальный и мир феноменальный совершенно изолированными и отрешенными друг от друга, таких непроходимых8 границ нет, как нет непереходимых границ человеческого сознания. Возможен прорыв нуменов в феномены, мира невидимого в мир видимый, мира свободы в мир необходимости, и с этим связано все самое значительное в истории. В жизни мира являются не только «явления», но и нумены, и их явление не может быть названо только «явлением». Пророки, творческие гении приходят в этот мир из мира нуменального, это – посланники Духа. Но нет непрерывного эволюционного процесса, а прерывный творческий процесс» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.197-198.)
«Так как познание есть часть жизни, разум есть функция жизни, то самое явление, объект познания (объективация) обусловливается целокупностью жизни, чувством, страстями, болезнями духа. Первожизнь, глубина существования (нуменальная) определяет структуру сознания, от которого зависит то, каким нам предстоит мир. Для изменившегося сознания мир предстал бы иным» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.С.199)
«Разум должен прекратить свое изолированное, отсеченное существование и органически воссоединиться с цельной жизнь духа, тогда только возможно в высшем смысле разумное познание. Бытие дано лишь в опыте, но оно никогда не бывает дано в опыте рационализированном, рассудочном. Бытие дано до рационалистического рассечения духа и до раздвоения на субъект и объект. До раздвоения на субъект и объект бытие дано лишь в религиозном, мистическом опыте» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.29).
«Кантианство есть один из роковых и внутренне неизбежных моментов развития протестантизма. Положение это совершенно неоспоримо для истории умственной и духовнойкультуры Запада, особенно Германии. Кант был продолжателем Лютера, творцом философского протестантизма, но протестантизма уже далеко зашедшего» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.32).
«Знание само есть бытие, живая функция бытия, ценность развития бытия. Знание есть акт самосознания и самоопределения универсального бытия, к которому и мы приобщаемся, - функция универсального развития. Знание не есть отражение бытия и не есть конструирование бытия, а есть самораскрытие бытия, его расчленение и оформление» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.77).
«Сознание и познание проходят через раздвоение субъекта и объекта, но первичная реальность от этого не перестает существовать и не теряется окончательно возможность возврата к единству и родственности. В человеке остается возможность интуитивного познания. Шеллинг думает, что в интеллектуальной интуиции субъект и объект тожественны. Но интуиция не может быть лишь интеллектуальной. Она была бы пассивным отражением предмета и, значит, не преодолевала бы раздвоение объективации. Интуиция есть также эмоциональная и волевая, она есть напряжение и активность целостного духа» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.С.198)
«Высшей судебной инстанцией в делах познания не может и не должна быть инстанция рационалистическая, и интеллектуалистическая, а лишь полная и целостная жизнь духа» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.26-27).
«Гносеология требует жизненного оправдания, т.е оправдания перед полной и цельной жизнью духа, а не перед какой-нибудь дисциплиной знания вроде психологии или метафизики. Полная и цельная жизнь духа и есть жизнь религиозная, и потому гносеология требует религиозного оправдания – не теологического, как и не метафизического, а религиозного, т.е. жизненного» (Бердяев Н.А. Философия свободы \\ Сочинения. М. 1994. С.27).
Как подчеркивал Н. Бердяев «..самое важное понять, что в процессе объективации, которой подвергается историческая и социальная жизнь человека, Дух символизируется, а не реализуется. Источник символизации в том, что даются лишь прообразы грядущей реализации, знаки иного мира. Но символизация заковывает, когда ее считают уже реализацией. В глубоком смысле слова и культ, и культура символичны. Но в них дан путь к реализации, если этот символизм не рассматривается статически, как окончательная завершенность. Подлинная эпоха Духа будет уже не символической, а реалистической. И к ней всегда прорывались люди Духа. Очень важно понять различие между символизацией и объективацией. Символизация всегда дает знание иного, она не остается в замкнутости этого мира. Но символизация не есть настоящая реализация, и огромное значение имеет понять, что она не есть реализация, что в ней есть отсветы иного мира, есть прообразы преображения этого мира. Ничего этого нет в объективации, в ней нет знаков иного. Она вовлекает * в тяжесть и необходимость этого, феноменального мира, который сам есть продукт объективации. Объективация есть приспособление к состоянию этого мира, есть уступка свободы духа необходимости мира, есть отчуждение и охлаждение. Это происходит с религиозной жизнью вообще и с христианством» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996. С.148-149)
«Ошибочно думать, что объективация происходит лишь в сфере познания, она прежде всего происходит в «бытии», в самой действительности. Её производит субъект не только как познающий, но и как существующий. Падение в объектный мир произошло в самой * первожизни. Но это привело к тому, что действительностью признают лишь вторичное рационализированное, объективированное, и сомневаются в реальности первичного, не объективированного, не рационализированного» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.203-204.)
Тем не менее он не отрицает роль понятийных структур в познании: «Понятия ориентируют нас в окружающей темной бесконечности объектного мира. Понятие есть интеллектуальная защита и вместе с тем ограничение, не допускающее опрокинутости запутанностью мира. Оно рационализирует предмет познания, и эта рационализация есть применение разума к миру феноменов. Такая рационализация не годна для мира нуменов. Понятие вместе с тем генерализирует, возводит к всеобщему, никогда не схватывает индивидуальной действительности. Но его задача иная, его задача прагматически- инструментальная. Логос действует в понятии, но он действует в применении, в нисхождении к отчужденному, объектному миру. Понятие не познает индивидуального, не познает свободы, и потому не познает нуменов, не познает тайны существования» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.203.)
«Иррациональное не может быть окончательно побеждено * рациональным, оно может быть побеждено лишь сверхрациональным. В этом объяснение бессилия рационального гуманизма в борьбе с бесчеловечностью эпохи, с отрицанием человека. Отсюда бессилие защиты рациональных прав и рациональной свободы перед угрозой их истребления рационализованным иррациональным. Отсюда и бессилие христианства, которое стало слишком рационализованным, слишком социализированным в результате приспособления к разлагающемуся социальному строю» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.86-87)
«Истина не есть падающая на человека предметная реальность. Истина есть просветление мира» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.35)
«Истина не может быть только делом познания, она есть также дело жизни, она неотделима от полноты жизни. И это нужно понимать совсем не так, что Истина должна быть слугой жизни. Истина есть смысл жизни, и жизнь должна служить своему смыслу» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.37)
О критерии истины Бердяев говорит в поэтических словах. Но суть одна, что критерий он находит в самом субьекте. «Где же искать критерий истины? Слишком часто ищут этот критерий в том, что ниже истины, ищут в объективированном мире с его общеобязательностью, ищут критерий для духа в материальном мире. И попадают в порочный круг. Дискурсивная мысль никаких критериев не может дать для конечной истины, она вся находится в середине пути, она не знает начального и конечного. Всякое доказательство упирается в недоказуемое, в постулируемое, в узреваемое, в творимое. Есть риск, нет гарантий. Самое искание гарантий есть ложное искание, означает подчинение высшего низшему. свобода духа не знает границ. Единственный критерий истины есть самая Истина, излучение ее солнечного света. Все остальные критерии существуют лишь для обыденного объективированного мира, для социальных сообщений» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.188) «Критерий истины в духе, в духовности, в субъекте, сознавшем себя духом, а не в объекте. Истина не получается извне, она получается изнутри» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.188)
«Истина познается не отвлеченным, частичным человеком, который именуется разумом, сознанием вообще или универсальным духом, а целостным человеком, образом Божества, который может быть совсем не раскрыт в данном эмпирическим человеком, иногда более напоминающем образ зверя» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.17)
«Разум, логика в человеке человечны в смысле трансцендентального человека, а не внечеловечны и противочеловечны, как хотели бы отвлеченные идеалисты, Гуссерль и многие другие. Рационализм есть не что иное, как отвлечение разума от целостного человека, от человечности, и потому он античеловечен, хотя иногда хотел бороться за освобождение человека. Задача экзистенциальной философии заключается в том, чтобы самый разум, интеллект вернуть к человечности» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.18)
Об истине
«Истина не стоит перед извне готовой реальностью. Она есть творческое преображение реальности. Мир чисто интеллектуальный, мир чисто интеллектуального познания есть в сущности отвлеченный, в значительной степени фиктивный мир. Истина есть изменение, преображение данной реальности. То, что называют фактом и чему приписывают особенную реальность, есть уже теория..» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.21)
«Истина предполагает движение, устремленность в бесконечность. Истину нельзя понять догматически, катехизически. Истина динамична, а не статична. Истина есть полнота, которая не дается завершенной» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГЦ, 1996.с.20)
Он считает познавательную деятельность социально обусловленной:
«.. в познании есть социальная сторона, на которую не обращают достаточного внимания. Познание есть форма сообщения и общения людей. Вместе с тем познание есть прежде всего стояние познающего не перед другими или другими, а перед истиной, перед той первореальностью, которую философы любили называть «бытием». Познание человека, а в особенности философское познание, зависит от духовного состояния людей, от объема их сознания, и формы общности и общения людей играют тут огромную роль» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.184)
«Величайшей истиной теории познания должно быть признано, что познающий сам есть существующий, сам есть «бытие», и что признание смысла мира возможно лишь в субъекте, а не в объекте, т.е. в человеческом существовании» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.С.185)
Истина и откровение
«Иррациональное не может быть окончательно побеждено рациональным, оно может быть побеждено лишь сверхрациональным. В этом объяснение бессилия рационального гуманизма в борьбе с бесчеловечностью эпохи, с отрицанием человека. Отсюда бессилие защиты рациональных прав и рациональной свободы перед угрозой их истребления рационализованным иррациональным. Отсюда и бессилие христианства, которое стало слишком рационализированным, слишком социализированным в результате приспособления к разлагающемуся социальному строю. Мы принуждены по всем видимостям признать, что история есть великая неудача. Эта неудача определяется непреодолимым конфликтом человека и истории. Все большие движения истории, которые совершались во имя человека, кончались тем, что тяжело ударяли по человеку. А сколько было движений, которые совсем не во имя человека совершались» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.86-87)
«.. последовательного безбожия не существует. Человек скорее идолопоклонник, чем атеист, он признает «божественное» и тогда, когда отрицает Бога, у него есть непреодолимая потребность в «божественном».. Существование божественного, священного есть a priori всех человеческих оценок, всех отношений человека к жизни. Безбожники-марксисты очень верующие люди, для них существует божественное и священное, хотя они и не хотят в этом признаться» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.95)
«Религиозные верования, начиная с первобытных времен, проникнуты чувством вины человека и жаждой искупления вины. Человек – очень угрожаемое и очень запуганное существо. Испуг есть один из самых изначальных человеческих аффектов» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб.: РХГУ, 1996 с.115)
Истина и бытие
По Бердяеву существует две точки зрения на философию, это философия бытия и философия свободы. Он, естественно, стоит на точке зрения философии свободы, ибо: «Никаких вечных, объективных, «естественных» начал природы и общества не существует. Это – иллюзия сознания, порожденная объективацией и социальным приспособлением. Самые законы природы не вечны, они соответствуют лишь известному состоянию природного мира и преодолеваются при другом состоянии мира. Существуют лишь вечные духовные начала жизни – свобода, любовь, творчество, ценность личности. Существует вечный образ личности, все же родовое – преходяще. Все преходящее есть лишь символ. Это не значит, что преходящее и относительное лишено всякой реальности, но эта реальность не первичная, а вторичная. Не дух есть эпифеномен материального мира, а материальный мир есть эпифеномен духа» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.239) Бытие для него- это отсутствие свободы, мертвая инертность. Природа все деперсонализирует, угнетает дух. Вот как он определяет дух: «Дух есть свобода, а не природа, дух есть акт, творческий акт, а не застывшее и детерминированное, хотя бы по-иному бытие. Для экзистенциальной философии духа природный материальный мир есть падшесть, обьективация, самоотчуждение внутри существования, но форма тела, выражение глаз принадлежит духовной личности и не противополагаемы духу» (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С.215) «Рационализм есть не что иное, как отвлечение разума от целостного человека, от человечности, и потому он античеловечен, хотя иногда хотел бороться за освобождение человека» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб,: РХГЦ, 1996. С.18) «Мир чисто интеллектуальный, мир чисто интеллектуального познания есть в сущности отвлеченный, в значительной степени фиктивный мир» (Бердяев Н.А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения. Спб,: РХГЦ, 1996. С.21)
|