Санкт-Петербург 2003 2 страница

См.: Бабаджанов Б., Гуламов С, Зиядов Ш., Камилов М., Каримов Г., Муминов А., Тошев Н., Тошева Ш. Каталог суфийских произведений XVIII-XX вв. из собраний Института Востоковедения им. Абу Райхана ал-Бируни Академии Наук Республики Узбекистан. - Stuttgart, 2002. Труд является прямым продолжением работы над «Кратким каталогом», опубликованным в Берлине в 2000 г.

²⁶ См.: Собрание восточных рукописей Академии Наук Узбекской ССР / Под ред. и при участии Семенова А. А. - Ташкент, 1960. - V. -№№3868-3918.

стали ходить в чью-либо лавку (№ 3871). Здесь же записки (№ 3878) о способах гадания (как узнать, кто победит, а кто будет побежден - «спо­соб Искандара» (Александра Македонского) и о гадании с помощью шестигранной игральной кости, наставление о том, как магическим об­разом узнать час и день рождения человека²⁷, таблицы для загадывания о том, исполнится желание или нет (№ 3911), заклинание против укуса скорпиона (№3872), сочинение о семи ангелах, управляющих семью днями недели (№ 3869), труд об исчислении людей «скрытого мира» (рукопись содержит таблицу и текст заклинания, служащие для вызова так называемых риджал ал-гайб, т. е. «мужей скрытого мира», с их пе­речислением (№ 3876).

Отдельную группу составляют сочинения, посвященные гаданию на песке {'тім ар-рамл) (№№3884-3891), гаданию по бараньей лопатке (№ 3908), описания целительных и магических свойств разного рода минералов, воды, животных, птиц (например, о пользе «главной корани-ческой птицы»- удода) (№3875, см. также: №№3874, 3914-3916), со-чинення, содержащие правила составления талисманов (№ 3913, 3917-3918), трактаты о магических кругах, квадратах, числовых фигурах (№№ 3900-3902, 3909), сонники (№№ 3903-3905), в том числе «Сонник Иусуфа» (№ 3904), главного " коранического истолкователя снов, труды по физиогномике (№№ 3906-3907). Значительная часть сочинений по­священа гаданию по буквам, их числовому значению, соответствиям в мире горнем²⁹ (№№ 3892-3898³⁰).

Хотя коранический материал в той или иной степени присутствует в каждом из этих сочинений, для нас наибольший интерес представляют труды, связанные с наукой о гадании, опирающемся на текст Корана.

²⁷ Надо написать имя человека и его матери, расположить буквы в порядке абдэюада, и затем, отделяя по семь букв, определить, сколько будет в остатке. Полученные результаты соответствуют часам и дням недели.

Книга «талисманов Аристотеля», известная как «Книга тайн».

²⁹ Считалось, например, что каждой из двадцати восьми букв арабского
алфавита соответствует ангел.

³⁰ Последнее имеет ссылку на некую «Книгу Адама» («Сифр Адам»).

Здесь можно упомянуть привезенную из Индии копию «Книги о гада­нии» («Фал-нама») (№3879, см. также №3894), приписываемую Джа'фару б. Мухаммаду ас-Садику (80-148/699-765), шестому шиит­скому имаму, традиционно признаваемому важнейшим авторитетом в области эзотерических и оккультных наук. В основе гадательной сис­темы, изложенной в сочинении, лежат толкования ряда айатов из три­дцати сур Корана, которые приводятся в переводе на персидский язык. Сюда же можно добавить анонимный трактат «'Айн мамдуда ва фатх ал-'азйз» («Удлиненное око и Драгоценное открытие») (№3881), по­священный джафру (в данном случае имеется в виду гадание по число­вому значению букв) и скрытому смыслу некоторых частей Корана.

Еще одна «Книга о гадании» (№ 3882), переведенная с арабского неким человеком по имени Хабйб Аллах и составленная, якобы, по ини­циативе самого Харуна ар-Рашйда (149-193/766-809), потребовавшего от лучших ученых написать труд, по которому можно было бы узнать о всем хорошем и дурном, что ожидает человека. По мнению автора для получения ответа на этот вопрос надо произвести определенную мани­пуляцию над точками, нанесенными вверху и внизу проведенной линии, и по числу оставшихся точек следует искать ответ в соответствующей главе, на определенной странице и строке книги, разделенной на 144 главы³¹.

Особый интерес представляет еще одна «гадательная книга», имеющая, в отличие от упомянутого выше сочинения № 3870, заведомо «мужские корни». Она представляет собой анонимный труд без назва­ния, содержащий, якобы, текст, составленный Абу 'Алй ибн Сйной (370-428/980-1037). В предисловии рассказывается как Ибн Сйна, при­бывший в Кашмир с сестрой, строго предупредил ее, чтобы, она не вы­глядывала на улицу, так как в городе много очень опасных магов (по­пытка отучить гаремных затворниц флиртовать через открытое окно).

³¹ Собрание восточных рукописей Академии Наук Узбекской ССР. -С. 245-256.

Сестра не послушалась и высунула голову. Немедленно под чарами ме­стного волшебника у девушки появились два настолько больших рога, что она не в состоянии была убрать голову из окна. Ибн Сйна составил план мести всем волшебникам Кашмира, и они были истреблены. По просьбе «кашмирского царя» Ибн Сйна написал книгу, заключающую способ гадания при помощи проведения черт; она состоит из ста четыр­надцати глав (что ассоциируется у мусульманина с соответствующим числом сур Корана).

Как видно, имеющиеся сочинения этого типа отражают круг еже­дневных забот и тревог: здесь любовь и ревность, конкуренция и бо­лезни, страх за завтрашний день и интерес к неизведанному. Авторитет­ность сочинений часто обосновывается ссылкой на мифического «вели­кого автора» (Адам, Йусуф, Искандар, Данийал³², Ибн Сйна, Аристо­тель, Джа'фар ас-Садик).

Магические практики, распространенные в русском Туркестане, не раз привлекали внимание отечественных исследователей и путешест­венников.

Выборка по узбекскому академическому собранию наиболее ре­презентативна, однако подобный набор сочинений, происходящих из Средней Азии, легко обнаружить практически во всех значительных со­браниях мусульманских рукописей на территории бывшего СССР. При­мер тому- Санкт-Петербургское академическое собрание восточных рукописей³⁴. Необходимо также отметить, что огромное влияние

В мусульманской традиции под этим именем соединяются два библейских персонажа- мудрец (Иез. 14: 14, 20; 28: 3) и автор «Книги Пророка Даниила», характер которой определил отношение к Данийалу, как к носителю знания о будущем и эсхатологических таинствах. См., например: Лыкошин. Op. cit.-C. 178.

См. прим. 5. ³⁴ См., например, рукописи В 2246, В 4281, С 1550. См.: Арабские рукописи. -1. - С. 470-476.

среднеазиатских религиозных школ на мусульман Поволжья проявилось и в распространении здесь соответствующих магических практик ⁵.

Научно-теоретическая значимость работы определяется не только важностью обращения к Священной книге ислама, роль которой в жизни конкретного мусульманина и исламского сообщества в целом трудно переоценить. Прочтение и осмысление существовавших и суще­ствующих там магических практик, приемов и процедур невозможно без понимания общемусульманских концепций в этой сфере, восходящих на всем гигантском пространстве мусульманского мира к одному главному источнику - тексту Корана. Только поняв роль коранических текстов в мусульманской магии в целом, можно попытаться выявить специфику соответствующей собственно среднеазиатской традиции. Такая попытка в этнографии народов Центральной Азии прежде не предпринималась, и мы рассматриваем нашу работу как этап в решении этой интересной за­дачи. Следует отметить, например, что при наличии упомянутых выше важных работ, посвященных среднеазиатским амулетам, их тексты до сих пор систематически не читались и не интерпретировались. Такая за­дача может быть решена лишь при их соотнесении с соответствующими кораническими айатши с учетом всей палитры их магического исполь­зования. Это замечание касается не только амулетов.

Практическая значимость работы определяется возможностью использования ее материалов для спецкурсов, предназначенных для сту­дентов восточных, философских и исторических факультетов по темам, связанным с локальными формами бытования ислама. Материалы дис­сертации легли в основу готовящегося раздела «" Искусство постижения сокровенного" в зеркале рукописной книги» коллективной монографии «Живая старина: традиционное мировоззрение в зеркале ментальносте» Отдела Центральной Азии МАЭ РАН (СПб, 2005).

Ibid., рукописи В 857, В 2867, В 2874, В 2988, В 3554, В 3702, D 473.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, приложений I и II (Приложение II представлено отдельным томом) и списка использованной литературы.

В первой главе сделана попытка описать и систематизировать ос­новные магические элементы (буквы, цифры, слова, имена собствен­ные), связанные с Кораном, а также выяснить каким именно значением наделялся тот или иной знак в магическом контексте. В этой главе нами рассматриваются такие элементы 'илм ал-джафр, «науки о предсказа­нии будущего» и 'илм ал-хуруф, «науки о буквах», а по существу «прак­тической каббалы», как

- мнемотехническая система классификации букв арабского ал­фавита абджад,

- джадвал- геометрические фигуры, наделенные особым маги­ческим значением,

- «таинственные буквы», предваряющие некоторые суры Ко­рана - фаватих ас-сувар,

а также свойства ал-асма' ал-хусна - прекрасных имен Божьих.

Вторая глава посвящена рапсодомантии (араб. — 'илм ал-кур 'а), т. е. обращению к почитаемому тексту (не обязательно кораническому) с целью узнать будущее. Нами рассматриваются два вида бытования этой практики у мусульманских народов: ucmwcdpa, т. е прибегание к Божьей помощи в затруднительной ситуации в надежде получить ответ через текст Корана и ф 'ал, в узком значении представляющий собой извлече­ние предзнаменований из различных текстов. Кроме того, в этой главе анализируется серия трактатов, т. н. «Фал-нама», содержащих инструк­ции по осуществлению гадания по Корану.

Третья глава посвящена мусульманским талисманам, действен­ность которых определялась элементами, описанными в первой главе, и особенностям их использования.

Отдельным томом представлен каталог фонда рукописей Корана в собрании СПб ФИВ РАН (Приложение II).

К i; -k

Европейскому обыденному сознанию свойственно полагать кол­довство и магию знаковыми составляющими исламской цивилизации. Давно замечено, что «образ соседа» действительно аккумулирует суще­ственные элементы его культуры. Такой образ ислама формировался у европейцев под влиянием значительного научного и технологического превосходства мусульманского мира в средние века, определяющего воздействия мусульманской философии и комплекса естественных наук на средневековую европейскую философию и науку. Этот образ значи­тельно окреп в эпоху Просвещения в связи с ошеломляющим успехом опубликованных Антуаном Галляном (1646-1715) сказок «Тысячи и од­ной ночи», которые вызвали обостренный интерес к восточной экзотике. Начало колониальной эпохи, поход Наполеона в Египет, работы евро­пейских ученых-дескриптивистов в Египте, Персии, Северной Африке, Османской Турции³⁶ укрепили представление о магическом начале, иг­рающем существенную роль в культуре ислама. Тем более, что мусуль­манская цивилизация периода упадка снабжала европейцев огромным материалом, связанным с областью оккультных наук. При этом эволю­ция взглядов европейцев на проблему естественным образом следовала изменениям, происходившим в исламской науке и культуре, верованиях и обычаях.

Коран, собрание текстов, которые были произнесены Мухаммадом между 610 и 632 гг., главным образом, в Мекке и Медине, являющийся самым ранним и наиболее достоверным прозаическим памятником важ­нейшей в истории Аравии эпохи, сохранил нам безусловные доказатель-

ном, например, Лэйн. Op. cit. - С. 198-234; DoutteE. - Op. cit.; Hayes Op. cit.; Westermarck E. Op. cit.; Donaldson. - Op. cit.

ства влияния на до- и раннеисламскую Аравию оккультных наук древ­них цивилизаций Ближнего и Среднего Востока.

Исторические события и процессы VII-VIII вв. обозначили резкие и глубокие перемены в судьбах народов и стран ближневосточного ре­гиона. Благодаря наступательному порыву мусульманских армий завое­вания выплеснулись далеко за границы Передней Азии. На обломках го­сударственных образований поздней античности возникали государства мусульманского средневековья, включившие в свои границы огромные пространства и миллионы людей. Ислам становится идеологией обще­ства, находящегося на ином уровне развития, и должен был отвечать на его потребности и запросы, соответствовать базовой системе взглядов и социальных представлений. Важно, однако, отметить, что столь впечат­ляющий успех ислама как идеологии был бы невозможен без глубинной связи культуры, религиозных и социальных представлений народов Ближнего и Среднего Востока с культурой и историческим опытом ара­витян. Происходивший синтез был основан не только на общих базовых ценностях, но и на целом комплексе частных представлений, в число которых входили представления и о сверхъестественном мире, и о воз­можных путях взаимодействия с ним.

На огромных пространствах от Пиренеев до Памира формирова­лась система религиозных предписаний и социальных установлений, этико-культурных норм и стандартов общения, возникала новая обще­значимая знаковая система, центром которой стал Коран. Сакрализация его языка сыграла важную роль в сложении на покоренных территориях новой социально-коммуникативной системы. При этом текст Корана, отдельные суры, айаты, слова и буквы, являясь частью сакральной сис­темы, приобретают собственную сакральность, и в этом качестве стано­вятся объектом магических действий различного рода.

Среди принявших ислам оказалось много выходцев из неарабской и иноконфессиональной среды. Осевшие на покоренных территориях арабы невероятно быстро освоились с новыми культурными горизон­тами. Началась общая и необычайно интенсивная культурная работа, в том числе переводческая. На арабский с греческого, пехлевийского, си­рийского, других языков были переведены сотни сочинений по естест­венным и точным наукам, философии, алхимии, медицине, науке о звез­дах, музыке. К X в. на арабский язык был переведен целый ряд связан­ных с магией сочинений, возникших в Византии, Персии, Индии. В ходе сложения классической арабо-мусульманской культуры эти знания были органично включены в ее ткань. Возникла новая синкретическая куль­тура, сыгравшая роль своеобразного «моста» между Эллинизмом и ев­ропейским Возрождением. По меткому выражению Франца Роузенталя то была эпоха «торжества знания». С каждым годом пытливые умы за­ставляли мироздание отдавать людям все новые и новые тайны. Мысль становилась необычайно смелой, ее горизонты - бесконечными. Атмо­сфера того времени была в чем-то сродни духу «победы над природой», царившему в Европе в конце XIX - начале XX века. В этом контексте оккультные знания представлялись многим «черным ящиком», законы которого не познаны лишь до поры до времени.

Магия в средневековом сознании выполняла функцию, фактиче­ски идентичную роли науки, - она, как и наука, служила познанию и была призвана помогать человеку управлять различными силами окру­жающей его среды, предсказывая их возможные проявления. Но суще­ствовала и запретная область знания, проникновение в которую челове­ческого разума противоречило Божественным законам, однако обладало для него особой притягательностью. Именно такое, совсем неоднознач­ное, представление о мусульманской магии и ее мощи проникало в средневековую Европу вместе с переводами арабских научных трудов.

Мы можем говорить о мусульманской магии, как о самостоятель­ном явлении, отделяя ее от доисламской, западной и других традиций, благодаря тому факту, что источником силы, к которой она прибегает, является Аллах. Поэтому надписи, придающие действенность талисма­нам, главным образом составлены из коранических цитат, прекрасных Божественных имен, призывов к Аллаху и молитв, утверждающих непо­колебимую веру в Него. К Божественной помощи прибегают в борьбе против враждебных сил - дурного глаза, шайтанов и джиннов, сущест­вование которых подтверждается Кораном. Такой метод находился в со­ответствии с догматом о всемогуществе Аллаха и не вызывал неодобре­ния мусульманских богословов. Однозначно порицалась магия, исполь­зовавшая противоположные, демонические силы.

Однако, нельзя забывать, что собственно мусульманским магиче­ским формулам сопутствовали многочисленные символы доисламского происхождения. Со временем, их исконное значение и происхождение забывалось, однако, они оставались на амулетах с целью усиления их действенности.

Важнейшим стимулом к развитию науки о магических свойствах коранического текста в целом и всех его составляющих стала ожесто­ченная борьба за власть в Халифате, в которой комментарии и толкова­ния к Корану - тафсйры были призваны стать важнейшим идеологиче­ским оружием. Одновременно создавались откровенно суннитские и проалидские комментарии³⁷. Шиитские авторы вменяли в вину своим противникам заведомое искажение (тахрйф) текста Корана и уничто­жение ряда ключевых айатов. С помощью различных методик аллего­рического толкования (та 'вйл) Корана (перестановки огласовок и логи­ческих ударений, особые манипуляции с буквами и т. п.) проалидские

³⁷ Например, тафсйр суннита ал-Маккй (21-100/642-718) и таких проалидских авторов как ал-Дж'уфй (ум. 126-7/746) и ас-Суддй (ум. 127/745).

авторы интерпретировали ряд отрывков в пользу 'Алй и его потомков. Так произошло разделение общины на сторонников буквального пони­мания и толкования коранического текста (ахл аз-захир) и тех, кто искал в Коране «скрытый», «тайный» смысл (ахл ал-батин).

Новый импульс магия слов получила после появления исмаилит-ских толкований к Корану³⁸. Подвергая аллегорическому истолкованию отдельные айаты и понятия (очень часто это термины, обозначающие землю, небо, горы, деревья), исмаилиты использовали коранический текст для доказательства истинности своей эзотерической космогонии и учения о спасении. В сочинениях исмаилитов «оболочка» коранических текстов наполнялись идеями и образами, восходящими к неоплатони­кам. Впервые эти мысли были высказаны в толкованиях, принадлежа­щим авторам из круга «Братьев чистоты» («Ихван ас-сафа'»). Необхо­димо отметить, что в последнем трактате своей энциклопедии «Братья» рассматривают все аспекты магии, которая, по их мнению, обязана своим существованием священным книгам разных народов, трудам ан­тичных философов и астрологии.

Новый этап в развитии мусульманской магии связан с распростра­нением суфизма, включившего оккультные знания в свою «науку» ('илм ат-тасаввуф). Суфийские экзегеты искали обоснование своим далеким от буквального смысла толкованиям в обращении к авторитету шиит­ских имамов и к методикам работы с текстом, разработанным шиит­скими авторами. Сторонники «духовного» та'вила видели четыре

Подробнее об исмаилитском та'вйле см.: Семенов А. А. Взгляд на Коран в восточном исмаилизме//Иран. -1. 1927; Nanji A. Towards aHermeneutic of Qur'anic and Other Narratives in Isma'ili Thought / Islam and the History of Religions: Essays in Methodology / edited by Martin R. С - Berkeley, 1982.

³⁹ Marquet Y. Coran et creation. Traduction et commentaire de deux extraits des Ikhwan al-safa' //Arabica. - 1964. - XI. - P. 279-285; idem. Philosophie des Ikhwan as-safa'. - Algiers, 1975.

смысла каждого айата или буквы. Обычно истолковывали первые два смысла - захир и батин, причем «явный» считался доступным всем му­сульманам (ал- 'амма), а «скрытый» - лишь избранным (ал-хасса). В этом суфийский та 'вйл близок исмаилитскому и шиитскому.

Согласно крупнейшему философу-мистику Ибн ал-'Арабй (560-638/1165-1240), лишь «познавшие» (ал-'арифун, ал-мухаккимун, ахл Аллах) могут постичь глубинные взаимосвязи «внутреннего» и «внешнего» аспектов пророчества. Скрытый смысл постигался суфием в состоянии мистического транса. В его сознании эсхатологические об­разы, легендарные сюжеты или малопонятные слова будили сложную гамму ассоциаций. Магические практики становятся основой суфийской экзегетики.

Позиция различных школ мусульманского богословия по отноше­нию к теоретическим построениям и практическим рекомендациям, свя­занным с коранической магией, в значительной мере формировалась в ходе полемики о святых (аулййа') и чудесах (му'джиза, айа, карама). Например, му'тазилиты, представители первого крупного направления в мусульманской спекулятивной теологии (каламе), рассматривали чудеса как ciixp, однако эта точка зрения не возобладала и постепенно в суннит­ском богословии представление о сихре отделилось от представления о чудесах.

В самом общем смысле термин сщр описывает тот круг понятий, который мы понимаем под магией, включая в себя различные способы гадания, предсказания событий, использование свойств предметов и знаков, лекарственных растений, составление заклинаний, изготовление талисманов, способы взаимодействия с потусторонними силами, а также методы «фальсификации реальности», заставляющие человека верить в

⁴⁰ См.: KnyshA. Ibn 'Arabi in the Later Islamic Tradition: The Making of a Polemical Image in Medieval Islam. -New York, 1999.

явления, противоречащие объективным данным его собственных орга­нов чувств (например, 'илм ал-хафа'- искусство становиться невиди­мым) и т. д. Т. Фахд выделяет три аспекта, составляющих понятие сихр:

- «белая магия», основанная на подчинении воле Аллаха, в свою очередь, подразделяется им на нйрандж (фокусы, созда­ние иллюзий), рукйа (использование магических формул) и сймийа. (гипнотизм, а также использование тайных свойств букв);

- теургия (использование тайных свойств небесных тел и чи­сел при изготовлении талисманов);

- «черная магия» (т. е. совершение магического акта при по­мощи демонических сил, постижение запретного для человека знания).

В основе разделения магии мусульманскими богословами на «одобряемую» и «порицаемую» лежат принцип «непричинения вреда» и вопрос о происхождении силы, с помощью которой совершается то или иное магическое действие (сила божественного происхождения для «бе­лой магии» и земного или демонического для «черной»).

Именно в этом, последнем значении, сихр упоминается в Коране (23 раза). Сихр представляет собой осколки сокровенного небесного знания, переданного людям двумя ангелами Харутом и Марутом (2: 102) в качестве искушения. Для Мухаммада, которого его противники назы­вали колдуном или «очарованным», чрезвычайно важно было показать исключительность пророческой миссии (чудеса {айат), сотворенные Мусой, Ибрахймом, 'Йсой, неоднократно упоминаются в Коране), про-

⁴¹ В американском варианте английского языка сформировалось четкое орфографическое разделение значений термина «магия», восходящее к работам «самого великого чернокнижника нашего века» Алистера Кроули: для обозначения оккультных наук используется написание " magick", а для обозначения действий иллюзионистов и фокусников - традиционное " magic".

тивопоставив ее языческой магии и греховному волшебству (мусуль­манское предание повествует о том, что сам Мухаммад на протяжении сорока дней шестого года хиджры находился во власти чар иу­дея-колдуна). Еще более определенно сщр порицается в хадйсах, где он упоминается «среди семи грехов, заслуживающих смерти» наряду с многобожием, каждому правоверному предписывается убить «всякого колдуна и колдунью», «наказанием для колдуна [служит] обезглавлива­ние мечом» и т. д.

Необходимо еще раз отметить, что вышеизложенное относится к кораническому термину стар, в значении «черной магии» и не охваты­вает всех смыслов этого слова. В мусульманском мире процветали ок­культные науки и разнообразные формы магии, которые не могли быть упразднены авторитетом одних богословов, ибо опирались на авторитет других. Рождались предания, в которых использование магии оправдывалось примером самого Пророка и его ближайшего окружения (как отмечает Фахд⁴², в многочисленных сочинениях, озаглавленных «ал-Тибб фй-л-Кур'ан» («Лечение по Корану»), представлено множество образцов подобного рода). Более того, постепенно, сам текст Корана все больше вовлекался в круг магических практик, выступая в роли талис­мана или оракула. Среди людей было «больше веры в магическое ис­пользование книги, чем понимания ее смысла». И сегодня, как и пре­жде, для мусульман, незнакомых с арабским языком, особую значимость представляет Коран звучащий. Рецитации священного текста всегда отводилось важное место в корпусе коранических наук, наиболее же­лаемой целью было приближение с помощью особой техники рецитации

Fahd. Sihr II EI. Donaldson. Op. cit. - C. 130.

и организации дыхания к состоянию самого Пророка во время получе­ния откровений.

К XIII веку не только в богословских сочинениях, но и в общест­венном сознании возникло и получило закрепление представление о двух видах магии:

Таблица 1