Немного о мудаках

Чондэ был много младше всех своих троих братьев-альф – на восемь, на десять и на целых тринадцать лет. В общем, тот самый случай, когда вокруг должно на цыпочках ходить всё семейство, заглядывая в глаза и сюсюкающим тоном прашивать, что ещё пожелает их обожаемый малыш. В общем-то, так он и было. С ним носились, как с писаной торбой.

Каким должен быть самый младший и любимый сын в столь почтенном и благопорядочном семействе, как Кимы? Все тут же ответят: тихим, милым, скромным мальчиком, отличником, любимчиком учителей, папиной радостью и отцовой гордостью (или наоборот, не суть). И ошибутся. Чондэ был непослушным, непоседливым ребёнком. Учителя в школе всё причитали: такой умненький мальчик, но совсем не хочет учиться, потому и сидит в среднячках, на уроках ничего не слушает, хулиганит – если кнопка на стуле или клей в кроссовках, то виноват в этом в девяти случаях из десяти Ким Чондэ.

В старшей школе многое изменилось. Оценки стали лучше, родителей больше в школу каждую неделю не вызывали. Папочки (а также дедушки) радовались, видя имя своего чада в первых строчках рейтингов успеваемости. Многочисленные дипломы со всяких музыкальных конкурсов тоже льстили их самолюбию, хотя они и считали увлечение пением и игрой на фортепиано блажью. Да и омегам вроде как положено уметь что-то такое, красивое и бесполезное (а как ещё могли считать потомственные врачи и биологи), так что то должно немного повысить ценность их сыночка на брачном рынке. А это очень-очень важно, ведь будущий муж Чондэ должен быть состоятельным (как минимум), из хорошей семьи, воспитанным в традиционном духе (это где омега – помесь инкубатора, няни, домработника и резиновой куклы из секс-шопа).

В общем-то, чисто теоретически чета Ким вполне могла рассчитывать на хорошую партию для своего младшенького. Их семья не сказать, чтобы богата – не бизнесмены какие – но очень уважаема, оба родителя с мировым именем, да и дедушки не подкачали. Да и Чондэ довольно хорош собой (красивым его даже папы не считали), умный, с прекрасным образованием, умеет держать себя в обществе, и репутации семьи, да. Весьма неплохой «имиджевый вариант», как говорил отец. И добавлял: «Вот если б тебе ещё рот заклеить...»

В этом-то и крылась основная, по мнению семейства Ким, проблема. Разбитых окон, прогулов и жалоб одноклассников больше не было, зато говорить с Чондэ стало невозможно: их мальчик оказался не только язвительным и ехидным, но и проницательным и наблюдательным. И совсем не считал нужным сдерживаться. Так что даже родителям, дедушкам и старшим братьям пришлось в своё время ой сколько всего выслушать, а учителям и одноклассникам – тем более.

Впрочем, уже ближе к окончанию бакалавриата он уже знал, что иногда лучше жевать, чем говорить, и научился таки засовывать свой язык в задницу. И стал более... спокойным, что ли. Теперь он относился к всему (а точнее – коо всем) с философским «все люди в чём-то придурки и мудаки», но не делал из этого трагедий, потому перестал подъёбывать людей по поводу и без. А ещё всегда готов был выслушать. И попытаться понять. А если не получалось – то просто не высказать своего охуеть какого важного мнения, что создавало иллюзию понимания. Может, именно поэтому-то после двадцати у него вдруг и появилась туева хуча друзей-приятелей.

Кай... нет, как бы то ни было, об этом Чен не жалел. В конце концов, он на свой счёт никогда не обольщался. Не красавец – бровки-чёрточки, глазки маленькие, ушки оттопыренные, невысокий и тощий. И запах... нет, не неприятный, скорее, специфический. Слишком сложный, слишком много всего намешано – и горьковатая зелень гальбанума, и терпкая кислинка лайма, и фруктово-ягодная сладость. Как биолог Чондэ знал: чем проще аромат, тем больше вариантов при выборе пары. А его – на любителя. Нет, он не жаловался, любители всегда находились – но обидно признавать, что ты уступаешь в привлекательности многим омегам. По всем параметрам.

Впрочем, тут всё было обоюдно – Чену запахи альф нравились ещё реже. Так что, хотя он не был против случайных связей, партнёров у него было совсем немного. А вот запах Кая привлёк сразу...

Он с самого начала ни на что не рассчитывал. Хотя, кому он врёт? Был момент, понадеялся. Наутро после первой ночи, когда Исин оказался вовсе не женихом, как он думал. Он тогда ещё, увидев такого спокойного и весёлого Лэя, так и застыл от удивления посреди комнаты (что, кстати, для него странно) – для парня, заставшего своего наречённого с другим, тот был очень спокойным и дружелюбным. Тогда-то он и позволил себе немного пофантазировать насчёт их совместной жизни, свадьбе, детях.

Мечтал он аж целых три дня. До первого «Мён». После этого как-то сразу понял: ничего нормального тут не будет. Безнадёжно влюблённые – они такие. И всё же он не стал уходить. Льстило, что такой красавец-альфа, звезда и мечта миллионов, с ним. И не на двадцать минут, как с теми, в туалетной кабинке, а вроде как даже встречаются. Пусть и временно.

Наверное, это была ошибка. Потому что привязаться к Каю оказалось слишком просто. Омега и сам не заметил, как влюбился по уши. Безответно. Оказалось, это больно, быть рядом с человеком, который никогда не ответит тебе взаимностью. Но ничего, Чондэ пережил. И даже смог уйти с гордо поднятой головой, когда альфа уже явно морально был готов вернуться в лоно семьи, так сказать - он же тогда только и говорил, что о Мёне и детях, наверняка б ещё чуть-чуть, и ринулся бы на штурм крепости под названием Ким Чунмён, так что тот скандал оказался как нельзя кстати.

Злости на Чонина не было. Совсем. Во-первых, сердцу не прикажешь. Во-вторых, умом Чен понимал: его чувства к Каю имели весьма... тухловатую природу. Непопулярный мальчик, вечный друг-жилетка и свидетель чужого счастья вдруг получил шанс утереть нос всем омегам мира, отхватив самого-самого самца, героя мокрых снов как минимум половины омег Азии (и ещё Европы и Америки, да). Дорвался, так сказать. А предъявлять кому-то претензии, когда сам ты совсем не образец – глупо и подло. Так что он отпустил и пожелал счастья. Которому, вообще-то, даже поспособствовал – не убеди он альфу начать общаться с сыновьями, хрен его знает, чем всё закончилось бы.

А то, что Чен пару месяцев выл в подушку, а неделю после свадьбы Кая (на которую его, слава яйцам, никто звать не стал), не просыхал – мелочи. Ещё один облом на личном фронте. Всего-то.

Именно поэтому он сразу воспылал сочувствием к Ким Минсоку, когда увидел его в баре, пьяного в дупель. Брат по несчастью, так сказать.

- Мён...- о, ещё один мудак, влюблённый в Ким Чунмёна. М-м-м... странное дело: пах этот парень даже приятнее, чем Кай. Немного, но всё-таки. Хотя, что тут удивительно: у них же с этим самым Мёном запахи ой как похожи, значит, и мужики ведутся на них одни и те же. Как и они на них. Биология, мать её.

- Вы знакомы? – в глазах бармена – безумная радость. Ещё бы, скоро закрытие, а у него тут на стойке слюни пускает почти невменяемый парень.

- Не-а, - честно ответил Чен. – Это не моё имя.

- Прискорбно, - мальчик, видать, давно тут работает, раз научился культурно выражаться даже в не самых приятных (мягко говоря) ситуациях, когда самому Чондэ кроме «блядь» ничего бы на язык не пришло. – И что с ним делать? Не выкидывать же его на улицу...

Ну да, ноябрь-месяц, ночи холодные. Если эта недвижимость простудится и заболеет – бармен окажется крайним.

- А доставку тела до дома организовать? – поинтересовался Чен. Обычная же практика.

- Я не знаю, как его зовут, - парень, ещё немного тоски в голосе – и можно играть в какой-нибудь греческой трагедии главную роль. – Документов при себе нет, имя и адрес свои не назвал, а смартфон расколотил ещё в начале вечера.

- Сам расколотил? – Чондэ аж поперхнулся.

- Сам, - грустно подтвердил бармен. – Кричал, что там много каких-то там воспоминаний о ком-то, и они его достали.

Во дурак! А удалить никак было? Или сменить аппарат и номер, предварительно все важные контакты переписав, не судьба? Нет, надо устроить вечер пьяного прощания с прошлым! И ладно бы нормальный дебош, чтобы полицейские забрали – тогда хотя б в участке бы отоспался, или до больницы довезли – так ведь нет, красиво пострадаем и уснём на стойке, чтобы все думали, куда тебя девать. Везёт Ким Чунмёну на мудаков. Да и ему тоже.

- Да-а-а...- протянул Чондэ. Ну да ладно, он сегодня добрый. – Радость моя давай, просыпайся. Папочка пришёл забрать тебя домой.

- Мён...- единственный признак жизни, который подал Ким Минсок, когда Чен начал его тормошить. Ох... Похоже, придётся его тащить на себе. Роста они, вроде, примерно одного, но альфа плотнее и в плечах шире, что неудивительно.

- И что вы все по нему так с ума сходите? Один меня Мёном называл, теперь второй...

- Так ты его знаешь? – бармен от радости аж на ты перешёл.

- Заочно. Мой бывший теперь муж его бывшего, - хмыкнул Чен.

- Да вы почти родственники! – ну да, можно и так сказать. – Тебе помочь его до такси дотащить?

Какая щедрость! От радости, наверняка.

- Я не знаю, где он живёт, - так, а теперь жалобные глазки.

- Но ты же можешь спросить! – да, взгляд кота из «Шрека» - не его конёк. Или просто такие приёмы вообще плохо действуют на до смерти уставших бет, для которых нет ничего желаннее любимой подушки и одеяла.

Бармен уже вызывал такси. Похоже, таки придётся звонить Каю. Он, конечно же не обрадуется звонку от бывшего в пятом часу утра в субботу, а уж как его муж счастлив будет... но делать больше нечего. Не к себе ж его тащить, где родители и братья с семьями в гости приехали, как раз на папин юбилей. Шестьдесят лет в Корее до сих пор отмечают с особым размахом, хотя это вроде уже и не такая важная дата, как века полтора назад, когда до неё доживали ой как немногие.

- Чен, я так полагаю? – голос явно не Кая. Мелодичный, красивый, глубокий...

- Ага. А вы Ким Чунмён, да?

- Он самый, - фыркает в трубку.

- Отлично! – радостно выдыхает Чондэ. – Вас-то мне и надо! Слушайте, вы не можете подсказать, где ваш бывший жених живёт? А то от него сейчас явно ничего не добьёшься.

- Мин?! – о, беспокойство. Что ж, по крайней мере, не пошлёт куда подальше. – Что с ним?!

- Да ничего страшного, - хмыкает Чен. – Напился до потери сознания. Проспится, помучается чуток утром от головной боли – и снова будет как огурчик. Это я как человек из семьи врачей говорю.

- Я не знаю, где он живёт, - как-то жалобно говорит его собеседник. – Он квартиру где-то снимает... А его родители вроде переехали куда-то...

- Вроде или переехали? – фигово, конечно, ломиться с утра пораньше не в ту дверь, но что делать? Если есть какой-то шанс.

- Минсок говорил, когда я звонил ему, - точно, засада. – А к себе ты его не можешь взять? Я компенсирую затраты...

- Да похуй мне твои затраты! – взвыл Чен. – У меня дома братья с семьями в гости приехали – итого одиннадцать человек с малыми детьми, да ещё один из свояков беременный! И я с отцами! Мне его что, на коврик в прихожей?! А потом поутру объясняться со всеми, откуда это чудо взялось?!

- Я...- замялся Чунмён. – Можете номер в отеле снять? В обычном, конечно, не получится, но лав-отель? Или тебе обязательно домой сегодня? Или до клиники его можно довезти, я сейчас договорюсь...

- Не надо! – Чондэ от радости чуть не подпрыгнул. Вот что значит богатый опыт – сам-то он об этом даже не подумал! – Вы гений! – и отключился.

Лав отель так лав-отель. Только надо в аптеку заехать, лекарства купить – он же не зверь, в конце концов, не оставит этого пьяницу-неумеху страдать от похмелья.

В лав-отеле они сталкиваются с парочкой посетителей. Все домой, а он комнату снимать. С пьяным парнем на плече. Поз-зор!

- Ты уверен, что он ещё на что-то годен? – комментарий от какого-то омеги в тёмных очках и шарфике, который он на нос старательно натягивает. Конечно, сам-то он уже натрахался вдоволь, судя по тому, как от него разит. Чен демонстративно кладёт руку Минсоку на промежность.

- Сваи заколачивать можно, - кивает со знанием дела. Этот парень только хмыкает, пожимает плечами и идёт к выходу. Скатертью дорога.

В номере он делает парочку уколов, ставит бутылку с водой на ночной столик, кладёт рядом таблетки и ложится спать. На диван. Потому что нюхать перегар он не собирается.

- Ты...- более удачного момента, чтобы очнуться, Ким Минсок выбрать не мог. Чондэ, чтобы хоть как-то понять себе настроение, решил полежать в джакузи. Пока он там плескался (почти полтора часа), альфа успел проснуться, выпить таблетки (двух в упаковке не хватало) и чуть-чуть прийти в себя. И теперь дикими глазами смотрел на незнакомого омегу, у которого из одежды лишь полотенце на бёдрах.

- Как ты себя чувствуешь, дорогой? – не смог удержаться Чен.

- Ты...- продолжения «кто такой» Чондэ не услышал, но это подразумевалось.

- Ты не помнишь, что между нами было? – патетически. С актёрскими способностями у него, конечно, жвах, но для некоторых, мающихся похмельем, сойдёт. И с нюхом у него сейчас проблемы из-за уколов – побочное действие, что вы хотите, к вечеру пройдёт – так что ни хера ведь не учует, что от омеги им и не пахнет.

- Я...

- Да расслабься, - усмехается Чен. Издеваться над больными на голову (пусть даже и не в том смысле) как-то не того. – Ничего не было. Просто ты напился до беспамятства, а бар закрывался. Куда везти тебя я не знал – смартфон ты разбил, документов нет – вот и притащил сюда. И да, спал я на диване.

- Правда? – какое облегчение в глазах, даже обидно. – Спасибо.

- Да не за что, - чего бы тебе это не стоило, главное потом легкомысленно пожать плечами, дескать, фигня вопрос.

- Я заплачу за номер, - конечно, не зря же Чен ждал, чтобы альфа проснулся. Номер-то не из дешёвых, но свободен был только он. Что поделать, пятница, пора гулянок и блядства. – Кстати, тебя как зовут?

- Чен, - улыбается, протягивая руку.

- Минсок.

Чондэ давится своим «я знаю». Вряд ли они с этим парнем ещё пересекутся, так что показывать, что они не просто случайные знакомые, не стоит.

- Привет, Чондэ, - Минсок садится напротив. А чистый и свежий он выглядит ничего. И пахнет тоже.

- Имя-то моё откуда узнал? – кажется, попить кофе в одиночестве, сидя за столиком у окна, тоскливо смотря, как капли дождя стекают по стеклу, размышляя о своей несчастной судьбе, ему сегодня не дадут.

- Пока ты в туалете был, набрал себе. А потом пробил по номеру, - пожимает плечами, как будто это что-то само собой разумеющееся.

- Ну, запросить детализацию можно, а к базе данных как доступ получил? - общем-то, не для простых смертных это. Или кто-то работает в определённых компаниях, и не на приставном стуле, или...

- Друга попросил подломать, - точно, или.

- Что там у нас за это положено? – усмехается Чондэ.

Минсок морщится, мол, какие мелочи. Или не говори чушь. Пойти на преступление ради того, чтобы найти заинтересовавшего парня... Точно, от Ким Чунмёна к нему уже второй мудак приползает. Разводит он их, что ли?

- Чего тебе надо-то, кстати? – этот вопрос лучше выяснить сразу. – Если клинья подбивать, то не советую. Мне одного горе-влюблённого хватило, который со мной спал из-за того, что у меня запах на твоего обожаемого Мёна похож.

- Это ты о ком? – а глазки-то сузились, и завонял так... предупреждающе.

- О Кае.

- Ты встречался с Каем? – стойка называется «щас всех порву».

- Ну, встречался – громко сказано, просто спали вместе какое-то время, - хмыкает. – Так что почти случайная связь, только затянулась на десять месяцев. Мелочи, да.

Это были самые длинные его отношения. И самые серьёзные. И самые... грустные, что ли. Он никогда ещё столько не молчал, сколько в эти десять месяцев. И острить почему-то совсем не получалось – приходилось прятаться за грустными улыбками и напускным равнодушием. Всё-таки Кай его сильно задел. Но Минсоку об этом знать совсем необязательно.

- Мне жаль.

- Сказал человек, который по этому же поводу напился в хлам спустя... сколько там прошло с вашего расставания? – он точно не знает, конечно, но много должно быть. Конец зимы или начало весны, вроде.

- Осуждаешь? – горько-злая усмешка.

- Нет, - честно говорит Чондэ. Кто он такой, чтобы судить? – Просто считаю, что надо жить дальше. Даже если очень хочется сдохнуть. Потому что не выход.

- Это ты про себя сейчас?

- Угу, - а про кого ещё-то? – Я это пережил. И ты сможешь. Это только кажется, что дышать без него нельзя – на самом деле, всё проходит. Ломать, конечно, будет, но никто не обещал, что будет легко. Любовь она вообще штука такая... несправедливая. Тебя могут просто не любить, и всё тут. И хоть порвись, хоть на изнанку вывернись – не полюбят. И лучше это понять и принять. А то так и будешь как крыса по лабиринту бегать.

Минсок молчит. Неудивительно. Обычно после таких речей говорят то-то вроде «легко сказать». Да вот только Чондэ на своей шкуре это всё испытал. Так что вроде как имел право. Хотя... нет, мысли о том, что «все люди разные, один легко справится с тем, что для другого будет неподъёмной ношей» и прочее – тут явно не к месту. Потому что ест вещи, которые люди ДОЛЖНЫ пройти, вынести – и не сломаться. Самим себе должны. Чтобы не спустить свою жизнь в унитаз.

- В общем, так, мальчик, нотации на сегодня закончены, - он встаёт и кидает несколько купюр на столик. – Приятно было познакомиться, но не думаю, что стоит продолжать. Всего хорошего.

Ким Минсок оказался упрямым. И, надо отдать должное, умел ухаживать. Но Чондэ его к себе не подпустил. Не дело это – начинать отношения лишь по тому, что запах похож. И да, других причин Чен не видел. Ну, не оставил он парня пьяного на улице – так это так, из чистого сострадания и человеколюбия. Обычное, в сущности, дело. Не влюбляются из-за этого.

В общем, походил за ним Минсок пару месяцев – и отстал. хотя, не совсем. Он периодически звонил, где-то раза два в месяц. звал то прогуляться, то в кафе. Но Чен вежливо отказывался. «Нет» альфа вроде понимал, но через пару недель опять звонил. Придурок.

А мудак номер один, кстати, объявился. Спустя год после последней встречи.

- Что случилось-то? – Кай выглядел подавленным. Пожалуй, таким растерянным и потерянным он не был никогда. Даже его терзания по поводу внезапно обретённых детей – и то не так страшно всё было. Там, скорее, угадывалось «не хочу проблем». Сейчас – «у меня проблемы». А говорить нет несчастному Чонину Чен не умел. И злиться на него такого – тоже. Может, именно поэтому в тот день, когда альфа пришёл выяснять, не он ли рассказал прессе о них с Ким Чунмёном, Чондэ даже обидеться-то толком не смог. Только посочувствовать и дать совет. Которому, кстати, последовали.

- Я... мне нужен совет, - ещё один? Ах да, предыдущий-то дельным оказался.

- А почему я-то? Лэй, Крис, Лу, - эту троицу Чондэ помнил. Как говорится, друг это тот, кто всё про тебя знает и продолжает с тобой общаться. Как раз их случай. Чен уверен: если Чонин убьёт кого-нибудь, то эти трое сходят за лопатами и помогут прятать труп.

- Лу скажет что-то вроде «само рассосётся», Лэй - что никакой проблемы нет, Крис – что я дурак и сам виноват, но это делу не поможет, - как-то монотонно перечисляет альфа. Дошёл до самокритики... видать, и правда всё серьёзно.

- Рассказывай, - день вообще-то, но для задушевных разговоров надо выпить. Чондэ наливает в низкий широкий стакан соджу – того самого, из Андона, крепкого, как коньяк, а не той водички в зеленоватых бутылках, что продают в магазине – и протягивает Каю. Альфа выпивает залпом и начинает говорить.

Да-а-а... Он не знал всех подробностей взаимоотношений этой парочки – Чонин не спешил рассказывать, а Чондэ и не спрашивал. И Чен решил, что это было чем-то вроде той голливудской истории двадцати с чем-то там летней давности (если не тридцати), кажется, «Красавчик» называлась. С той лишь разницей, что в конце миллиардеру так и не хватило смелости приехать на лимузине в трущобы и залезть по пожарной лестнице в окно к возлюбленному. Ещё бы, в кино-то богачом был альфа средних, а Ким Чунмён чуть за двадцать, наверняка тогда ещё не научившийся плевать на чужое мнение с высокой башни. Или глупая ссора: оба молодые и горячие, да ещё и социальная пропасть между ними - в таких условиях так легко поругаться из-за какого-нибудь пустяка. А попросить прощения гордость мешала, как это часто бывает, вот и ходили чёрт знает сколько лет по кругу, душу друг другу тянули. Или сплетни-клевета – люди ж завистливы, а тут один из самых богатых женихов Азии чуть не достался какому-то оборвышу, мальчику по вызову, наверняка кого-то это не устроило...

Реальность оказалась проще и мерзее. Блядский расчёт – и ничего более. Да и со стороны Чунмёна... судя по рассказам Чонина, очень похоже на покупку новой игрушки. Странно, что во всей этой истории вообще нашлось место любви. Причём взаимной. И сильной – столько лет прошло, а они до сих пор любят друг друга. Искренне чувство, пробившееся сквозь эгоизм, продажность и себялюбие, как цветок сквозь асфальт. Вот уж где настоящая сказка, а не эти ваши фильмы про нищих, что выходят замуж за миллионеров.

- Ты хоть прощения-то попросил?

- За что? – голос у Кая не сосем трезвый – за время рассказа бутылку они допили. В основном стараниями альфы.

Чену очень-очень хочется стукнуться лбом о стол, громко так, со всего размаху. Он, кажется, Минсока мудаком называл? Забудьте. Мин просто квинтэссенция адекватности и здравомыслия по сравнению с некоторыми.

Чонин, похоже, искренне не понимал, что такого. Херня вопрос же. Ну, было. И всплыло. И плевать, то после этой херни кому-то жить невыносимо. Впрочем, Чондэ уверен: Ким Чунмён тоже свои ошибки признавать не спешит.

- Ты всё ещё хочешь услышать моё мнение? – спрашивает омега. Кай кивает, чуть неуверенно, но всё же. – Ну что ж, слушай. И не жалуйся потом.