Примечания 7 страница

Первый генерал-губернатор края К.П.фон Кауфман зало­жил основы синтеза местного традиционного и российского начал в сфере государственного строительства и хозяйственной жизни, ликвидировав лишь явные пережитки, например рабст­во. В 1867 году генерал-губернатор разрешил местному населе­нию избирать своих аульных начальников. В объяснительной записке на высочайшее имя он писал: " С представлением ту­земному населению края прав сельского состояния по общест­венным законам население не может быть, по справедливости, лишено столь важного права, как право управления своими вы­борными". В противном случае " уездная администрация будет впадать в ошибки в своих назначениях". По мнению Кауфмана, назначение же " негодных и неспособных лиц" исключительно правительственной властью роняло бы в глазах народа автори­тет власти" ¹⁶².

Особое внимание российские власти уделяли местной зна­ти. В 1883 г. эмир Бухарский совершил поездку в Санкт-Петер­бург. Программа его визита предусматривала посещение столи­цы, встречу с императором, экскурсию по городам России, ос­мотр достопримечательностей и многочисленные пышные приемы. Все подарки гостям были сделаны с учетом восточных вкусов. Эмиру в Санкт-Петербурге подарили халат, серебряный чайный сервиз, серебряную вазу, серебряный кубок с позоло­той, еще один кубок, украшенный эмалью, 10 кусков парчи, 28 кусков бархата и шелка. Сын уважаемого гостя получил халат, золотые часы, золотой письменный прибор, шкатулку из оник­са. Памятные сувениры получила вся свита¹⁶³.

Лица, сотрудничавшие с российскими властями, всячески поощрялись. Они получали денежные вознаграждения, пенсии и награды, пользовались преимущественным правом при меди­цинском обслуживании. Власти старались оказывать медицин­скую помощь женщинам, детям, служителям культа, старейши­нам. Эта помощь для многих была бесплатной. В случае необ­ходимости по направлению начальства местные жители на без­возмездной основе лечились в военных госпиталях.

-118-

К.П.фон Кауфман писал императору, что устройство но­вых и улучшенных старых путей сообщения, обеспечение тор­говли и караванных путей, восстановление и усовершенствова­ние ирригационных систем, возведение общественных зданий, " залечивая многочисленные раны, причиненные предшество­вавшими смутами и войною, с каждым днем упрочивали наше положение внутри занятых территорий" ¹⁶⁴. Кауфман приводит характерный пример. Местное население с удовольствием при­обретало русские паспорта, ибо они " обеспечивают предъявите­лям этих видов особенное внимание и покровительство загра­ничных властей, как к русским подданным" ¹⁶⁵. Российская ад­министрация проводила по отношению к покоренным народам политику гражданского равенства. Житель только что занятых Ташкента и Самарканда имел не меньше прав по сравнению с жителем любого города в европейской части империи. Англи­чанин Ф. Скрин, анализируя политику самодержавия в Сред­ней Азии, с удивлением писал, что " завоеванные расы сразу же становятся русскими гражданами и получают право селиться в любой части империи".

На это обратили внимание жители далекой Индии, осо­
бенно мусульманского вероисповедания, невольно сравнивая
свое положение в условиях господства Великобритании с поло­
жением населения в Средней Азии под властью российских
императоров: " Нам все твердят о тирании и деспотизме России,
— писал один индиец, — нас пугают жестокостью ее прави­
тельства... Да, может быть, администраторы жестоки и ее пра­
вительству не сравниться с " благодушным" правительством ее
Величества императрицы Индии. Но когда мы читаем и слы­
шим со всех сторон, что в России такой-то генерал-мусульма­
нин, другой — армянин, и несмотря на это, командующий це­
лой армией, между тем как у нас каждый английский солдат
лучше дезертирует, нежели согласиться повиноваться и при­
знать начальником туземца, будь последний хоть принц по
крови, то сравнивая нашу горькую участь с судьбой и надежда­
ми каждого верного России иноверца и иноплеменника, у нас
невольно шевелиться на уме вопрос: чем же это мы одни заслу­
жили подобные унижения? Почему это только нас одних дер-
жат в черном теле? И в безусловном отчаянии, сознавая всю
безвыходность нашего положения, нельзя нам подчас и не по-
завидовать положению нашего брата мусульманина в так назы

ваемой вами деспотической России". На имя русского гене-

ральнорального консула в Бомбее приходили письма от мусульман Индии со словами симпатии к русским. " Трудно передать, писали они, — с каким нетерпением весь Пенджаб ждет рус-

ских».

С 1873 г. по инициативе фон Кауфмана часть земель была передана русским поселенцам, которые помогали не только ос-воить более передовые методы сельскохозяйственных работ, но и внедрить совершенно новые для края культуры (картофель сахарную свеклу, клубнику, смородину)¹⁶⁷. В отчете о своей деятельности фон Кауфман писал: " Земледелие туземного насе ления существует в генерал-губернаторстве в тех формах, оно установилось исторически, до завоевания русскими... Прежние формы земельного быта народа если и изменились, то отнюдь не путем прямого воздействия на этот предмет, об­ращенного со стороны нашего законодательства и администра­ции" ¹⁶⁸.

Российская администрация продолжала проводить доста­точно гибкую политику в различных сферах жизни в Средней Азии. Поощрялись совместное обучение " детей русских и ту­земных", дабы сделать их одинаково полезными гражданами России" К. П. фон Кауфман поощрял даже раздачу мусульманам денег, чтобы они отдавали детей в русские школы. При этом учитывался воспитательный эффект и для русского населения, которое сближалось с " туземцами", привыкало смотреть на них без предрассудков. Активно применялась система образования, разработанная известным востоковедом и педагогом Н. И. Иль минским. Суть ее в том, что христианская мораль преподава­лась инородцам переведенная на " общечеловеческий" язык, т. е. так, чтобы " понятия: христианское, общечеловеческое, отечест­венное" не находились " между собой в противоречии, а наоборот легко могли быть согласованы в просветительных задачах" ¹⁶⁹.

В начале XX века русский путешественник Е. Марков с удивлением обнаружил почти полное отсутствие в среднеазиат­ских городах русских монахов, вспоминая при этом плодотвор­ную воспитательную роль древних православных обителей, проникавших в покоряемые страны " раньше пахаря и горожа­нина, впереди государственной силы". Однако виденное Мар­ковым не было ошибкой нерадивых губернаторов. Все было го­раздо сложнее.

Когда фон Кауфман получил назначение в Туркестан, многие чиновники в Петербурге рассчитывали на продолжение

той политики, которую он в бытность генерал-губернатором Северо-Западного края проводил в отношении католического влияния. Ведь не ленился же он лично проверять, не проника­ют ли католические веяния в православные монастыри. И вдруг от него услышали заявление, что он " не придает особого значения различию исповедей и считает достаточным для полу­чения рая доброй честной жизни каждого человека, какой бы веры он ни был" ¹⁷⁰. Он не закрыл ни одной мусульманской школы (медресе). Кауфман отказался от грубого давления на традиционную религию. " Я не считал благоразумным прини­мать какие-либо меры к запрещению степного миссионерства ходжам и муллам, тем более, что управляя населением через ту­земную мусульманскую администрацию, местная власть и не в силах была бы сделать что-нибудь положительное в смысле ис­коренения пропаганды", — писал высокопоставленный россий­ский чиновник.

Запретительные меры могли лишь вызвать раздражение местного населения. Пропаганда, становясь запретною, лишь выросла бы в своем значении и получила бы силу, по словам Кауфмана, которую она никогда не достигла бы в действитель­ности, при проводимой политике уважения религиозных чувств. Штабы Туркестанского и Кавказского военных округов оказывали материальную помощь муллам, имамам и дервишам, проявляли повышенное внимание ко всему, что касалось па­ломничества к " мусульманским святыням", информируя об этом местное население. В результате фон Кауфман с удоволь­ствием отмечал в отчете Александру III, что местное население не поддается антирусским настроениям части мусульманского духовенства: " Успокоенное материально и ненасилуемое в нравственном своем быте, не видя ни покровительства и уступ чивости, ни гонения своей религии, население остается глухим к беспокойным проповедям доживающих или пришлых фана тиков" ¹⁷¹.

В 80-е годы XIX в. окончательно сформировались границы России в Средней Азии. В 1881 г. был штурмом взят Ахал-Те кинский оазис (крепость Геок-Тепе). 1 января 1884 г. состоялся генгеш — совет старейшин всего Мервского оазиса, в котором участвовали представители всех текинских родов, живущих в низовьях Мургаба. Всего присутствовало около 300 ханов и ак-сакалов. За советом наблюдали три тысячи жителей. Здесь бы-ло принято историческое решение — войти добровольно в со-

- 121 -

ра. При губернаторе находилось областное правление. Области делились на уезды во главе с уездными начальниками, которых попредставлению губернаторов назначал генерал-губернатор края¹⁷⁶- В городах с общественным самоуправлением местное население (домовладельцы) избирали аксакалов (старшин), Высший полицейский надзор в таких городах вверялся старшемуаксакалу, назначенному из местных жителей военным гу­бернатором.

В городах, где еще отсутствовало общественное самоуправ­ление, хозяйством и благоустройством ведал уездный началь­ник или участковый пристав. В административно-территори­альном отношении уезды были разделены на волости, а волос­ти — на сельские общества. Население избирало на волостных съездах выборных волостных управителей, а на сельских сходах сельских старшин и их помощников сроком на три года. Для выборных лиц был установлен возрастной ценз в 25 лет. Воен­ный губернатор мог не утвердить результаты выборов. В этом случае он назначал выборы или замещал должности волостного управителя по своему усмотрению. Сельские старшины утвер­ждались уездным начальником¹⁷⁷. Современники покорения Туркестана отметили особенность политики царской админист­рации в отношении местной знати — " крупные родовые под­разделения совпадали с подразделениями на волости, — родо­вые правители были выбраны в волостное управление и недо вольных не оказалось" ¹⁷⁸.

Для заведования главными оросительными каналами в ка­ждом уезде губернатором назначался арык-аксакал, а для над­зора за более мелкими каналами население выбирало мираба. Выборными были и должности сборщиков налогов (серкеры, амлякары). Рассмотрением мелких уголовных преступлений и гражданских исков занимался народный суд — суд казиев в го Родах и суд биев в сельской местности. То есть система управ­ления суда не копировала к тому времени уже принятую в Рос­сии¹⁷⁹.

К. П. фон Кауфман писал императору, что организация управления и суда с учетом местных особенностей " были при­няты народом с доверием и с доброжелательством к власти". Постепенно на территорию Туркестанского края были распространены судебные уставы 1864 года, но по-прежнему для местного населения сохранялись народные суды, которые разре­шали подсудные им дела " на основании действующих в каждой

- 123 -

став России. Во " всеподданейшем прошении" мервских туркмен Александру III, в частности говорилось: " По прибытии же к нам штаб-ротмистра Алиханова и майора Махтумкули-хана согласно приказанию начальника Закаспийской области генерала Комарова, мы жители Теке сего 14 числа месяца раби-yль эввеля 1301 года хиджры (1 января 1884 г.) собрались в отделе-ние Нурберды-хана, где выслушали слова штабс-ротмистра Алиханова и приняли таковые. После этого мы посоветовались между собою, пришли к одному заключению, и просьбы наши заключаются в следующем:

Первое. Все улемы, эмиры и бедняки обращаемся в твое подданство и сего числа отдали себя под твою высокую власть и надеемся: на нас будут распространены твое благоволение и милость".

В Ашхабад для переговоров выехала делегация из 28 чело­век, в том числе: векиль Могамет Юсуф-хан Нурберды-хан ог-лы; бек Мурад-хан Арбаббай оглы; сычмаз Ораз Майлы-хан Берды Нияз-хан оглы; бахши Сары-хан Чапи-бай оглы¹⁷² Здесь они дали клятвенное обещание верности Российской им­перии. В 1885 г. с просьбой о принятии в российское поддан­ство обратились туркмены Пендинского оазиса и верховья реки Мургаб.

Наконец, в 1895 г. между британским и российскими пра вительствами было достигнуто разграничение сфер влияния на Памире.

Накануне первой мировой войны в соответствии с " Поло­жением об управлении Туркестанского края", реальная власть в крае принадлежала военному ведомству¹⁷³. Администрацию края возглавлял назначаемый императором генерал-губернатор. Помимо широкого круга административно-полицейских и хо­зяйственных вопросов, в его компетенции находились дипло­матические связи с Бухарским эмиратом и Хивинским ханст­вом. При генерал-губернаторе был образован совещательный орган — Совет, в который входили губернаторы областей представители ряда ведомств, начальник штаба Туркестанского военного округа и ряд других чинов местной администрации На заседании Совета мог быть приглашен российский полити­ческий агент в Бухаре.

В административном отношении край был разделен на три области¹⁷⁵. Каждую из них возглавлял военный губернатор, на значаемый императором по предоставлению военного минист-

- 122-

купечества в ханстве и т. п. Политический агент и куш-беги в специальной комиссии разрешали по взаимному согласию воз­никавшие проблемы во взаимоотношениях, в том числе уголов­ные и гражданские дела.

Хивинским ханством управлял хан, который являлся пред­седателем особого учреждения — Дивана, состоявшего из на­значенных им лиц и представителей российской администра­ции. По сравнению с бухарским эмиром хивинский хан был менее самостоятелен в своих действиях, т. к. все решения Дива­на подлежали утверждению туркестанского генерал-губернато­ра. Главным чиновником хана был куш-беги. Он же управлял населением южной части ханства. Северной частью ханства управлял михтар. Государственной канцелярией ведал диван-бега. Округами ханства управляли хакимы. Города ханства на ходились в руках хакимов и их помощников — юзбаши. В аулах местными делами ведали аксакалы, а жизненно важными для населения ханства ирригационными сооружениями — мирабы. Особая система управления сложилась у кочевников. Они не подчинялись хакимам, а управлялись родоплеменными старейшинами: у туркмен — беками, у казахов и каракалпаков — биями, возглавлявшими отдельные роды. Объединениями близких родов руководили аталыки, которые, в свою очередь, подчинялись специальным ханским чиновникам — беклярбе-гам. Полицейская власть находилась в руках миршабов.

Хивинское ханство имело свои вооруженные силы. Фор­мально армией командовал хан. Фактическим ее начальником был есаул-баши. Естественно, все высшие гражданские и воен­ные чиновники назначались и смещались ханом¹⁸².

Разумеется, освоение Средней Азии проходило не без про тиводействия местного населения всем без исключения меро приятиям царской администрации. Особенно болезненно вос принималась переселенческая политика, так как проблема удоб­ной для земледелия и скотоводства земли оставалась достаточ­но острой.

Так, в 1898 г. вспыхнуло восстание в Андижане. Посколь­ку его руководителями стали представители мусульманского ду­ховенства, царские власти стали сомневаться в правильности курса фон Кауфмана в вопросах веротерпимости. Новый гене-рал-губернатор Туркестана С. М. Духовской представил специ-альный всеподданейший доклад " Ислам в Туркестане", в котором писал об изначальной враждебности ислама к христиан-

- 125-

из означенных частей населения обычаев" ¹⁸⁰. Народные суды выбирались населением на три года. При этом на каждую должность выбирались два кандидата, одного из которых утвер ждал губернатор. Второй оставался кандидатом при утвержден­ном судье. Губернатор мог назначить новые выборы, если из­бранные населением лица по каким-либо причинам его не удовлетворяли.

Свои особенности имело управление Бухарским и Хивин­ским ханствами, находившимися под протекторатом Россий­ской империи.

В обоих ханствах было сохранено прежнее административ-но-территориальное деление. Бухарским ханством управлял эмир. Его ближайшим помощником был первый визирь-куш-беги-боло (первый министр), руководитель государственного аппарата. Ему подчинялись, в частности, баул-баши (управляю щий кухни эмира), деван-беги (руководитель финансами и хо зяйством), мирахур-баши (начальник конюшни), шагирд-пеша (главный помощник), мирза-баши (старший писарь-скретарь) и др. По рекомендации кушбеги назначались и смещались эмиром амлякары, стоявшие во главе административно-подат­ных единиц и беки — управляющие вилайетами. Важными чи­новниками в окружении эмира были также второй визирь — кушбеги-поен, военачальник эмира — топчи-баши, начальник артиллерии — топчи-баши дарбаза, главный судья — казы-ка-лян (считавшийся блюстителем шариата), миршаб (начальник охраны столицы), мираб (начальник водоснабжения). Эмир яв лялся верховным главнокомандующим бухарской армии.

При дворе эмира находился представитель России, кото рый контролировал внешнюю политику ханства. Во внутрен­ние дела он не вмешивался.

На рубеже XIX и XX вв. в связи со строительством желез­ных дорог появились города с преимущественно русским насе­лением. Они имели самостоятельную и независимую от эмира систему управления. В частности, все должностные лица в этих городах назначались туркестанским генерал-губернатором^181.

В 1885 г. в Бухаре было создано Российское император ское политическое агентство, которое по существу являлось посольством. Политический агент осуществлял связь ханства с Петербургом, контролировал русско-афганскую границу, бес пошлинный провоз российских товаров через территорию протектората в другие страны, отстаивал интересы российского

- 124-

признавало, что участки для переселенцев " образовывались в лучших частях уезда", в результате чего скотоводческое хозяй­ство казахов не могло там " надеяться на какое бы то ни было обеспечение его от полного исчезновения" ¹⁸⁷. Конфискация казахских земель проводилась под лозунгом перевода их с ко­чевого образа жизни к оседлому и сопровождалась рассужде­ниями о том, что при этом происходит переориентация власти, ранее опиравшейся на родовую верхушку, к опоре на казах­скую бедноту, не имеющую скота и поэтому более готовую пе­рейти к оседлому земледелию.

Местная администрация, лучше представлявшая себе си­туацию, предупреждала, что массовая экспроприация земли приводит к разорению казахского населения и что сначала нужно провести прочное землеустройство самих казахов, кото­рое только и выяснит наличие реальных излишков земли. Но на совещании высших чинов МВД в 1907 г. было откровенно заявлено, что если сначала землеустроить казахов, то лучшие земли достанутся им, а это " обидно для русского крестьянина и не может быть оправдано" ¹⁸⁸. В 1911 г. Степной генерал-губер­натор признавал, что именно " интенсивное заселение киргиз­ских степей крестьянами-переселенцами" и связанный с этим кризис хозяйства казахов является причиной распространения среди них антиправительственных настроений и прямого со­противления, в частности, в форме угона принадлежащего пе­реселенцам скота в Китай¹⁸⁹. Вывод, который он делал из это­го, заключался в необходимости заселения пограничной поло­сы " исключительно русскими" и изгнания казахов в районы, непригодные для земледелия¹⁹⁰. Назвав действия генерал-гу­бернатора " не строго законными", Столыпин, однако, счел, что на этой дальней и дикой окраине" вести себя иначе нельзя " и не нам мешать генерал-губернатору" ¹⁹¹.

Более сложно складывалась ситуация с переселением в Тур кестан и Семиреченскую область, административно входившую в состав Туркестанского края, но управляющуюся по Степному положению. Наиболее благоприятное в климатическом и поч­венном отношении для русских крестьян Семиречье стало цен-тром притяжения стихийных переселенцев и объектом особого интереса Переселенческого управления. Местное казахское и киргизское население само испытывало нехватку поливных земелъ. Между тем под влиянием волнений стихийных переселенцев в 1905 г. вблизи г. Верный Переселенческое управ-

- 127 -

ской культуре и отмечал распространение панисламистских идей в России. Духовской предлагал делать ставку на силу, ко торую в Туркестане, мол, привыкли уважать местные жители и которой они только и удерживаются " от проявления своего фа натизма к неверным". Мусульманское духовенство Духовской предлагал подчинить уездным начальникам¹⁸³. Аналогичное мнение возобладало и в Главном штабе Военного министерст ва, где после расследования Андижанского восстания предлага ли усилить " обрусение" края, отменить выборность туземной местной администрации, перейти на русский язык в судопро изводстве. За установление контроля над мусульманским духо венством высказался военный министр А. Н. Куропаткин. Од- нако все эти предложения остались нереализованными. Отчас- ти это было связано с обострением положения на Дальнем Востоке (восстание в Китае, агрессивная политика Японии). И все же основной причиной, видимо, стала осторожность наибо­лее дальновидных представителей царской администрации. Ог­ромная протяженность границ с мусульманскими странами по словам министра финансов С. Ю. Витте, диктовала осторож­ность в отношении ислама и опасность для России проведения мероприятий, способных " породить неприязненное к ней отно­шение во всем мусульманском мире" ¹⁸⁴.

Тем не менее политика русской крестьянской колониза ции оставалась центральным вопросом национальной полити ки в Казахстане и Средней Азии и после поражения первой русской революции. При этом имелись ввиду два аспекта -увеличение численности русского населения в этом регионе и смягчение за счет " свободных" земель края проблемы аграрного перенаселения в Европейской России. Еще до начала столы­пинской реформы военный министр А. Ф. Редигер подчерки вал, что русская колонизация всегда была одним из важнейших вопросов " окраинной политики" и, если бы не соображения " общего гуманитарного свойства", этот вопрос " был бы решен давно и просто" ¹⁸⁵.

Столыпинская реформа стала побудительным толчком к " простым" решениям в казахских степях, ради отведения земли переселенцам в Степном крае было проведено повторное об­следование казахского землепользования, при котором пло щадь выявленных " земельных излишков", например в Кокчетавском уезде Акмолинской области увеличилась с 129 до 1766 тыс. десятин¹⁸⁶. Переселенческое управление, не стесняясь

- 126-

ноты русского крестьянства" путем " изъятия из пользования кочевников излишних земель" ¹⁹⁷. Все же совещание по преоб­разованию управления Туркестанским краем высказалось в мае 1911 г. против использования ценных земель для переселения типу сибирского, повторив тезис Палена о привлечении " сильных представителей русской народности" ¹⁹⁸.

На решения правящих кругов, относящихся к мусульман скому вопросу, сказались изменения в общественно-политиче ских настроениях мусульманских народов. Еще в 80-90-е гг. на чалось движение за реформирование конфессиональной школы с переходом на более современные методы преподавания (в ча­стности, с арабского на татарский язык) и включением в нее светских предметов, т. е. за превращение конфессиональной школы в общеобразовательную, находящуюся вне контроля го­сударства. Осознание своей языковой и конфессиональной общности (пантюркизм и панисламизм) сочетались с ростом интереса к русскому языку, вызванным увеличением торгово-промышленных связей и отбыванием воинской повинности. Движение сторонников пробуждения национального самосоз­нания мусульманских народов через новометодные школы (джадимистов) встречало сопротивление консервативного духо­венства, приверженного традиционной чисто конфессиональной школе (кадимистов), на которое делало ставку правительство.

Существуя в едином метацивилизационном пространстве, народы России через свою интеллектуальную элиту, искали оп­тимальные пути культурного взаимодействия. В этом плане чрезвычайно большую роль сыграла деятельность видного та­тарского просветителя И. Гаспринского. В 1881 году в Крыму вышла его книга " Русское мусульманство". Ее лейтмотивом ста ла идея сближения " русских мусульман с их русскими соотече ственниками". И. Гаспринский, излагая результаты своих на блюдений, замечал, что " ни один народ так гуманно и чисто сердечно не относится к покоренному, вообще чуждому племе ни, как наши старшие братья, русские. Русский человек из

простого и интеллигентного класса смотрит на всех живущих с ним под одним законом, как на своих, не высказывая, не имея узкого племенного себялюбия" ¹⁹⁹. В то же время И. Гасприн-

ский справедливо указывал на просчеты представителей официальной власти, заключавшиеся, в частности, в недостаточно активном приобщении мусульман к русской культуре и учете традиций их национально-культурных запросов.

- 129 -

ление начало передавать русским крестьянам обработанные и густо населенные земли. На этой почве возник конфликт меж ду Военным министерством и Главным управлением землеуст ройства и земледелия. Вполне соглашаясь с необходимостью увеличить русское население в Семиречье и вообще в Турке стане, военное ведомство считало, что нельзя ради этого созда вать " острый окраинный " киргизский" вопрос" и необходимо, временно закрыв край для переселения, сначала минимально урегулировать земельные права местного населения¹⁹². Главное управление землеустройства и земледелия называло такую по зицию " небрежением к нуждам русского народа" ¹⁹³, " гибель ным для русского дела в Туркестане" ¹⁹⁴.

Особой остроты конфликт достиг с назначением Турке станским генерал-губернатором П. И. Мищенко, видимо, разде лявшим идеи Воронцова-Дашкова. Мищенко отмечал " искусст венное развитие" переселения, приближающего " грозный при­зрак земельного голода в Туркестане", и рассматриваемого ме­стным населением как насилие, редкое " даже во времена наи­более непопулярных ханов". Результатом конфликта было на­значение ревизии края сенатором К. К. Паленом. Обвинив Пе­реселенческое управление в погоне за внешним успехом, а тур­кестанские власти в нежелании иметь дело с русскими крестья­нами, способными оказать большее противодействие административному самоуправству, чем запуганное местное на­селение, Пален предложил свой план русской колонизации Се­миречья. Он тоже считал, что " при столкновении интересов русских и киргиз... предпочтение надо отдать русскому корен ному населению", но выступал за более медленные темпы ко лонизации, обеспечивающие приток " сильных представителей русской народности", а не " отбросов" сибирского переселения Пален предупреждал, что продолжение прежней политики ско­ро будет возможно " только под охраной военной силы" ¹⁹⁵. На сильственный характер ломки всего жизненного уклада населе ния края отмечал и новый военный министр В. А. Сухомлинов, делавший из этого, однако, только один вывод: " раз мы вступи ли на путь, который может потребовать применения силы, то необходимо, чтобы таковая была в наличности" ¹⁹⁶. Благодаря поддержке Столыпина, Главное управление землеустройства и земледелия победило в своем конфликте с Мищенко. Сменив ший его А. В. Самсонов высказался за увеличение колонизационного фонда для " устройства страдающего от земельной тес

- 128-

нальностей в Думе. Съезд не был разрешен властями и не смог продолжить работу. В целом же политическая деятельность мусульманской общественности не выходила за рамки общедемократических задач и акцентировала внимание на культурно-национальных проблемах.

Уже 16-21 августа 1906 г. в Нижнем Новгороде состоялся 3-й съезд мусульман. До 500 участников и 300 приглашенных приняли решение об издании в столице органа печати. Редак­торы Р. Ибрагимов и М. Бигеев, разработали программу, анало­гичную кадетской, избрали ЦК и установили членский взнос для вступавших в мусульманскую организацию. Съезд мусуль­ман выдвинул план культурно-конфессиональной автономии. Во главе существовавших мусульманских духовных управлений и вновь создаваемого для Туркестана и Семиречья должны бы­ли быть выбираемые на 5 лет шейх-уль-исламы и выборные меджлисы из духовных и светских лиц²⁰². Мусульмане Семире чья добавляли к этому требование допустить в Государствен ную Думу представителей от всех 5 основных народов области, а кавказские — создать в Тифлисе особое представительство кавказских мусульманских народов пропорционально их чис­ленности. О желании иметь собственного муфтия заговорили киргизы, причем Департамент полиции отмечал важность по­зиции киргизов " для русской государственности на Востоке" ²⁰³. При этом в общем мусульманском движении тон задавали волжские татары, а основная политическая направленность " Мусульманского союза" была близка к кадетской.