Глава девятая

(извлечение)

Вдруг сэр Рейнолд поднялся, и по его знаку музыканты прекратили играть. Невилл попытался что-то сказать, но шериф лишь отмахнулся от него. Гости оживленно зашептались, ожидая слов хозяина торжества.

— Благородные рыцари и прекрасные дамы! — громко возвестил сэр Рейнолд. — Я хочу предложить вам своеобразную забаву. Не изволите ли полюбоваться на одного из разбойников, которые именуют себя вольными стрелками? Это редкие гости в Ноттингеме, но моей страже удалось сегодня схватить одного из них!

За столами поднялся шум, в котором слышались и удивленные возгласы, и любопытный шепот. Подняв голову и отвлекшись от ломтя копченого окорока, Гисборн бросил хмурый взгляд на шерифа и раздраженно передернул плечами.

— Твой отец, принцесса, был прав. Глупейшая затея, весьма достойная нашего шерифа, вот только чересчур опасная. Надеюсь, что никто не пострадает.

— Откуда такие опасения? — удивился в ответ сэр Ричард. — Согласен, разбойник не самый желанный гость на свадебных торжествах, но чтобы пленник был опасен? Ведь он наверняка обезоружен.

— Да, конечно! — слишком быстро согласился Гисборн и, омыв лоснившиеся пальцы в чаше с водой, которую ему в этот момент подал один из слуг, откинулся на спинку кресла и стал неотрывно смотреть на двери.

— Отец, может быть, вы не договариваете, чтобы удивить нас еще больше? — оживленно прощебетала леди Клод. — Я подозреваю, что сейчас сюда приведут самого лорда Шервуда! Вот мы припомним его дерзость на зимнем турнире!

При этих словах у Марианны от лица отлила кровь и закружилась голова. Ища опору, она незаметно вцепилась ладонями в сиденье кресла.

— Увы, дочь! — вздохнул сэр Рейнолд. — Хотел бы я разделить твое предвкушение, но ты ошиблась.

Двери распахнулись, и вошли четыре стражника, между которыми в ограде из копий шел стрелок вольного Шервуда в окровавленной зеленой куртке, со связанными за спиной руками. Не дойдя нескольких шагов до столов, стрелок остановился, и стражники были вынуждены сделать то же самое. Пленник гордо выпрямился и высоко поднял голову. Его спокойные глаза смотрели поверх головы шерифа, словно стрелок Шервуда не желал видеть ни сэра Рейнолда, ни его гостей.

— Выглядит так, будто связанного льва привели, — тихо шепнул Марианне на ухо сэр Ричард. — И еще непонятно, кто кого вел!

— Развяжите ему руки! — благодушно приказал шериф, усаживаясь за стол. — Куда он отсюда денется?

Над столами пролетел смех. Один из стражников вынул из-за пояса нож и разрезал веревки, которыми были скручены запястья стрелка. По-прежнему сохраняя молчание, пленник медленно растер онемевшие кисти рук.

— В присутствии этих благородных господ, разбойник, я выношу тебе смертный приговор! — с важностью провозгласил сэр Рейнолд, разваливаясь в кресле и принимая от кравчего наполненный вином кубок. — Пусть твоя смерть послужит уроком для остальных — тех, кто сейчас в Шервудском лесу, и тех, кто туда собирается!

Стрелок усмехнулся в ответ, вытирая ладонью кровь, засохшую в уголке рта, и наконец соизволил посмотреть на шерифа. Ни тени страха не отразилось ни в невозмутимом взгляде ясных голубых глаз, ни на мужественном загорелом лице.

— А я был уверен в том, что ты меня отпустишь, сэр шериф, — раздался его спокойный голос, в котором явственно слышалась насмешка. — Единственное, может, дашь мне напутствие: твоих сборщиков не трогать, трусливую стражу щадить. И мои друзья в Шервуде тоже уверены в твоем милосердии. Мы ведь возносим за вас молитвы каждое утро, сэр Рейнолд!

— Ты напрасно дерзишь, Мартин, — негромко заметил Гисборн, барабаня пальцами по столу.

Стрелок мгновенно обернулся на голос и отыскал глазами Гисборна. В его взгляде неожиданно сверкнула такая непримиримая ненависть, что стражники поторопились перехватить копья.

— Сэр Гай!.. — насмешливо протянул стрелок, не сводя с Гисборна язвительных глаз. — Вы устыдили меня. Я и впрямь недостойно дерзко веду себя в столь знатном обществе! Попробую иначе. Милостивый Гай Гисборн, чья благородная и добрая душа известна всему Ноттингемширу, я молю вас о снисхождении! Обещаю вам, что если вы заступитесь за меня перед нашим справедливейшим шерифом, я в свою очередь замолвлю за вас слово, когда вы будете стоять перед лордом Робином так, как сегодня стою перед вами я.

— Вот что, Мартин, — тихо и зловеще ответил Гисборн. — Запомни мои слова! Придет время, и я отправлю на эшафот твоего лорда со всем вашим сбродом. Но стоять так перед ним я не буду никогда.

— Запоминать твои слова? В них смысла столько же, сколько в этом! — усмехнувшись, стрелок звучно прищелкнул пальцами.

С его лица исчезло насмешливое выражение, и оно стало спокойным и жестким, словно вырубленным из камня.

— Меня вы повесите, но к лорду Шервуда все равно не приблизитесь даже на дюйм. Плохи ваши дела, если вы радуетесь такой скромной добыче, как я.

— Не преуменьшай своей значимости, Мартин, — небрежным тоном заметил Гисборн, против воли втягиваясь в словесный поединок с пленником. — Мне доподлинно известно, что ты один из самых преданных слуг Шервудского Волка. Даже один из его друзей, которые ревностно исполняют его приказы.

— Приказы лорда Шервуда исполняются всеми, кто носит знак вольного леса, — отчеканил в ответ Мартин, — и я ничем не отличаюсь от прочих стрелков. Я не Скарлет, не Статли, не Маленький Джон. Захвати вы любого из них, и тогда Шервуд понес бы ощутимую потерю. Но вам это не по силам, сэр Гай, вот вы и радуетесь, как свора псов, которым удалось стянуть корку с господского стола.

— Дойдет черед и до тех, о ком ты упомянул, — пообещал Гисборн, — а там, глядишь, и вашему лорду придет время держать ответ за все ваши бесчинства.

Мартин смерил Гисборна презрительным взглядом и вдруг расхохотался. Марианна не сводила с него глаз, поражаясь силе духа стрелка и его выдержке, притом что он был обречен на скорую казнь. Виновники торжества — новобрачные — были давно забыты гостями, которые во все глаза смотрели на пленного стрелка вольного Шервуда. И на лицах многих Марианна видела откровенное восхищение мужеством пленника.

— Ты неравный противник для нашего лорда, — отсмеявшись, сказал Мартин, потом обозначил легкий поклон в сторону сэра Рейнолда, — а шериф и тем более! Поэтому не сотрясай понапрасну воздух угрозами, сэр Гай! Робин ушел сегодня от доблестной стражи шерифа, уйдет и завтра. Ваши ратники, лорд шериф, настолько отважны, что не побоялись сразиться со мной одним вшестером! Но перед Робином они бы дрогнули, даже будь их вдвое больше. Так что зря вы решили хвалиться перед своими гостями. Нечем, если говорить откровенно.

— Ну, тебе-то твой лорд не поможет, хоть ты и расхваливаешь его на все лады, — поджав губы, заметил шериф. Он был уже не рад своей затее: пленник оказался слишком дерзким и на одно слово не задумываясь отвечал десятком. — Так что придется тебе повисеть в петле и покормить собой воронье.

— Это вы так считаете, — странно усмехнулся Мартин, и в его глазах вспыхнул почти озорной огонек. — А я попробую оказать моему лорду последнюю услугу!

Он неожиданно упал на одно колено и, не успели стражники опомниться, выхватил из сапога длинный нож.

— Лови, Гисборн!

Нож молнией вспыхнул в его руке. Среди гостей раздались крики, кто-то вскочил с кресла, с грохотом опрокинув его на каменный пол. Два стражника одновременно пронзили стрелка копьями. Он стиснул от боли зубы и, запрокинув голову, схватился за проткнувшие его древки, но через мгновение обмяк и повис на копьях.

Слуги бросились к Гисборну, который повалился на стол, зажимая окровавленное плечо.

— Безумец! — сквозь зубы пробормотал он, и было непонятно, кого он имел в виду — стрелка или шерифа.

Марианна, не успевшая испугаться, когда нож пролетел мимо нее и вонзился в Гисборна, молча смотрела, как стражники стряхивают с копий тело стрелка. Он упал на пол в лужу собственной крови, уронив голову так, что она могла видеть его лицо. Его полузакрытые глаза, в которых, казалось, до сих пор не угасла ненависть, были по-прежнему устремлены на Гисборна.

— Пойдем, Гай, я займусь твоей раной, — тихо сказала Марианна, заставив себя отвести взгляд от убитого стрелка.

Поддерживаемый Ричардом Ли, Гисборн нетвердым шагом вышел вслед за Марианной из трапезной, в которой окончательно воцарилось смятение. Бэллон, забыв о молодой супруге, в волнении подбежал к Гисборну и, заглядывая в его побледневшее лицо, попытался подхватить его с другой стороны, но тот жестом отослал Бэллона к леди Клод.

Они дошли до покоев, отведенных Невиллам. Клэренс бросилась было к Марианне, но, увидев вошедшего следом Гисборна, остановилась и сложила руки на груди в знак того, что она не намерена ничем помогать. Понимая ее чувства и не обращаясь к ней, Марианна налила воды в широкую плоскую чашу, достала шкатулку с лекарственными мазями и занялась раной Гисборна. Клэренс бросила на Марианну возмущенный взгляд и стремительно вышла вон.

Гисборн откинул голову на высокую спинку кресла и закрыл глаза. Прикосновения рук Марианны действовали на него целительнее лечебного бальзама. Он укорил себя в душе за подозрения. Если бы они оказались верны, Марианна никогда бы не стала сейчас перевязывать его!

— Спасибо тебе, принцесса! — сказал Гисборн, когда Марианна закончила перевязку, и, поцеловав ей руку, долго удерживал ее в своей руке, словно черпал силу в ощущении ее нежной кожи и биении ниточки пульса на запястье.

Сэр Ричард с досадой покусывал ус, недовольно наблюдая за Гисборном и считая, что полученная рана не настолько тяжела, чтобы Гисборн позволял себе так долго пользоваться вниманием Марианны.

За дверью раздались стремительные шаги, и в покои вошел Невилл.

— Сэр Гай! Какая досада! Я предупреждал сэра Рейнолда, что вольный стрелок — далеко не безобидная игрушка, но он стоял на своем!

— Отец, я хочу вернуться домой, — устало сказала Марианна, высвобождая руку из ладоней Гисборна. — Поедем сейчас же!

Невилл бросил в ее сторону внимательный взгляд и согласно кивнул. Он хотел позвать слуг и распорядиться о сборах в дорогу, но скрип открываемой двери остановил его. На пороге стоял Роджер Лончем.

— О, какое приятное общество! — насмешливо сказал он и посмотрел с сочувствием на Гисборна. — Сэр Гай, надеюсь, полученная рана оказалась не слишком тяжелой?

— Что вас привело сюда, сэр Роджер? — сухо осведомился Невилл, всем видом выражая еле сдерживаемое недовольство.

— Дело, сэр Гилберт, безотлагательное дело к вам, — невозмутимо ответил Лончем и откровенно бесцеремонным взглядом посмотрел на Марианну, настороженно замершую за спиной отца. — Я подумал, вдруг вы решите покинуть Ноттингем, и пришел проститься, а заодно предупредить ваше намерение увезти и леди Марианну.

Невилл надменно расправил плечи и холодно осведомился:

— Кто посмеет запретить мне забрать с собой дочь?

— Я, — спокойно сказал Лончем. — Я просил руки вашей дочери у принца Джона, и он изъявил мне свое высочайшее благоволение. Поэтому я намерен сегодня же объявить о нашей помолвке, а вы тем временем можете начинать приготовления к свадьбе. После венчания я отвезу леди Марианну в Лондон, чтобы представить ее принцу и королеве-матери в качестве своей супруги.

— Рукой моей дочери располагают король Ричард, я, а в случае моей смерти — мой сын граф Линкольн, — медленно проговорил Невилл с закипающей яростью. — Разве кого-то из этих людей зовут принцем Джоном?

Лончем от души рассмеялся.

— О милорд! Вы собираетесь воспротивиться воле принца? Это в высшей степени неблагоразумно! Вас объявят бунтовщиком, и вы сами же превратите свою дочь в обездоленную заложницу, вместо того чтобы помочь ей стать одной из первых дам королевства!

Невилл бессильно сжал кулаки. Заметив этот жест, Лончем торжествующе ухмыльнулся и шагнул в сторону Марианны, протягивая к ней руку.

— Пойдемте, дорогая! Попрощайтесь с отцом — вы с ним увидитесь только на венчании. Сэр Рейнолд отведет вам покои, а девушки, которые будут вам прислуживать, уже ждут вас.

Марианна отступила, и ее тут же загородил собой сэр Ричард. Получив неожиданную поддержку, Невилл справился со смятением, вызванным брошенным ему обвинением в бунте, и решительно отвел руку Лончема.

— Вы чересчур поспешны, милорд! Моя дочь помолвлена, договор о ее обручении был подписан и оглашен в церкви. Презреть состоявшуюся помолвку — слишком большой грех даже для принца Джона.

Заявление Невилла вызвало общее удивление. Марианна впервые услышала о том, что она, оказывается, уже с кем-то связана словом, да еще и с соблюдением таких строгих формальностей, при которых венчание становилось второстепенной, хотя и обязательной процедурой. Она с тайным недоумением посмотрела из-под ресниц на отца, постаравшись при этом сохранить на лице самое безмятежное выражение, чтобы никто не смог догадаться, что ее помолвка — такая же новость для самой Марианны, как и для остальных.

Лончем помрачнел: если принц узнает о том, что Марианна обручена, он, конечно, передумает и откажет. Его губы покривились от досады, он внимательно посмотрел в высокомерно замкнутое лицо Невилла и безапелляционно заявил:

— Думаю, что вы лжете, милорд!

— Вы оскорбили меня, сэр Роджер, — холодно ответил Невилл. — Вам придется ответить за эти слова!

— Перестаньте! — небрежно отмахнулся Лончем. — Я хочу заслужить благосклонность вашей дочери, но мне едва ли удастся это сделать, если я убью вас на поединке чести! Вы утверждаете, что ваша дочь помолвлена? Тогда почему до сих пор никто не знал об этой помолвке? Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь ее постоянно сопровождал, если, конечно, она не обручена с сэром Гаем. Тогда выходит, что мне лгал он.

Он обернулся к Гисборну, который все это время сидел в кресле и молчал, наблюдая за происходящим.

— Теперь вы оскорбили меня, — тихо сказал Гисборн, упираясь в Лончема тяжелым взглядом. — На благосклонность леди Марианны никак не повлияет ваш поединок со мной, которого я сейчас потребую, если не услышу извинений. Замечу, что исход нашего поединка неоднозначен.

Не ожидавший такого ответа Лончем шумно вздохнул и раздраженно воскликнул:

— Святая Дева! Я не намерен ссориться ни с вами, сэр Гай, ни с вами, сэр Гилберт! Я только желаю узнать, с кем помолвлена леди Марианна. Думаю, что я вправе настаивать, раз вмешал в это дело принца Джона!

Невилл в сердцах хотел сказать, что Лончема никто не просил вмешивать принца, но увидел безмолвную поддержку высказанного им требования и в темных глазах Гисборна, и в вопросительном взгляде Ричарда Ли. Тогда он, сдержавшись, негромко, но твердо ответил:

— Когда Марианне было восемь лет, я обещал Альрику Рочестеру графу Хантингтону отдать дочь в жены его сыну. Все документы о помолвке были оформлены как должно, обручение состоялось и сохраняет силу.

Его ответ был выслушан в полном молчании. Лончем с искренним недоумением посмотрел на Невилла, потом пожал плечами.

— Побойтесь Бога, милорд! Альрик Рочестер уже столько лет в могиле! Его сын тоже погиб. Вы что же, так крепко держите слово, что собираетесь обвенчать дочь с покойником?

— Действительно, странная затея, — раздался голос Гисборна.

Услышав в нем непонятные нотки, Марианна обернулась и увидела, что Гисборн поражен ответом ее отца, и сейчас он смотрел на сэра Гилберта откровенно удивленными, если ли не ошеломленными глазами. Медленно переведя взгляд на Марианну, Гисборн вдруг еле слышно рассмеялся.

— Я не уверен в смерти молодого Рочестера, — с прежней твердостью заявил Невилл. — Скажу больше: я в ней вовсе не уверен!

Ища поддержки, он почему-то оглянулся на Гисборна. С непонятной улыбкой на губах Гисборн с трудом поднялся, подошел к Невиллу, встал рядом, загораживая Марианну от Лончема, и скрестил руки на груди.

— Что ж, я тоже не уверен в смерти сына графа Альрика Рочестера.

После того как Гисборн поддержал отца Марианны, Лончем невольно почувствовал растерянность.

— Но если так, сэр Гилберт, то где же этот таинственный Рочестер? Почему о нем столько лет ничего не известно? Почему он до сих пор не потребовал руку леди Марианны? Раз вы оба так единодушно отрицаете его смерть, вам придется представить его мне, и пусть он докажет свои права на графский титул, убедит всех в том, что он не самозванец. До тех пор леди Марианна останется в Ноттингеме под моей охраной.

— У вас нет права удерживать леди Марианну, — спокойно сказал Гисборн.

— Приказ принца...

— Покажите его! — хладнокровно потребовал Гисборн, протянул руку и, когда Лончем ответил взглядом, полным бессильной ярости, усмехнулся. — У вас нет этого приказа. Его вообще еще нет, и принцу не понравится, если он узнает, что вы пытались сами взять обещанную награду, прежде чем смогли ее заслужить.

— Тогда я удержу леди Марианну по праву силы! — вышел из себя Лончем и, открыв дверь, крикнул в коридор: — Стража!

Три меча одновременно вылетели из ножен. Гисборн, Невилл и Ли преградили Лончему дорогу, когда он хотел схватить Марианну за руку и увести с собой. В дверях показались стражники и замерли, онемев от картины, открывшейся их глазам.

— Пошли вон отсюда, — не повышая голоса, повелительно бросил Гисборн, и стражники мгновенно исчезли, побоявшись ослушаться властителя Ноттингемшира.

Повисла тишина. Помедлив, Лончем окинул противников взглядом, полным угрозы, и проскрежетал сквозь стиснутые зубы:

— Вы еще об этом пожалеете! — и, бросив взгляд на Гисборна, очень тихо добавил: — Для себя стараешься, Гай? Ну-ну!

Губы Гисборна покривились в презрительной улыбке. Марианна смотрела на него с неподдельным удивлением. Воистину он был иногда непостижимым, когда вот так, не думая о последствиях, бросал вызов могущественному Роджеру Лончему.

— Вы же слышали: леди помолвлена, — очень тихо, с затаенной угрозой произнес Гисборн.

Разразившись в ответ бранью, Лончем ушел. Переведя дыхание, Марианна без сил упала в кресло.

— Я дам вам своих ратников, сэр Гилберт, — сказал Гисборн, убирая меч в ножны, и, заметив, что Невилл собирается отказаться, предупредил его намерение: — Не спорьте! Людей с моим гербом не осмелится задеть никто. От сэра Роджера можно ожидать самых... странных поступков. Он вспыльчив, в гневе не знает меры и сейчас огорчен до невозможности. Ведь ему казалось, что он уже почти достиг своей цели! Приказа принца ему не получить до тех пор, пока он не исполнит его поручение, а он еще и не приступал.

— Благодарю вас, сэр Гай, — искренно поблагодарил Невилл и оглянулся на Марианну: — Собирайся, дочь, мы уезжаем немедленно!

Он вышел, чтобы отдать распоряжения слугам седлать коней и собираться в дорогу. Вернулась Клэренс и вместе с двумя служанками занялась сбором вещей Марианны, которая по-прежнему безмолвно сидела в кресле. Сэр Ричард подошел к ней и ободряюще сжал ее руку.

— Не принимайте близко к сердцу, моя леди, слова Роджера Лончема! Позвольте мне проводить вас до Фледстана и оберегать в пути.

— Это излишняя предосторожность, — вздохнула в ответ Марианна, — ратники сэра Гая, действительно, лучшая защита от происков Лончема.

— В таком случае... остается ли в силе ваше приглашение? — спросил сэр Ричард, с мольбой глядя в глаза Марианны.

Она молча кивнула. Неловко потоптавшись, он поцеловал ей руку и с почтительным поклоном ушел. Клэренс вышла следом за ним, чтобы позвать слуг вынести уложенные сундуки. Марианна и Гисборн остались одни. Гисборн смотрел в окно, и на его губах опять играла непонятная улыбка. Услышав тихий вздох Марианны, он взмахом ладони стер с лица эту улыбку и опустился на одно колено возле ее ног.

— Принцесса, не печалься. Видишь, мы дали отпор могущественному Роджеру Лончему.

— Благодарю тебя, Гай! — с неподдельной признательностью сказала Марианна и слабо пожала его руку. — Если бы не ты, неизвестно, чем бы закончилось дело.

— Сегодня ты выиграла, но только отсрочку, — предупредил Гисборн. — Когда Лончем получит приказ, уже никто и ничто не сможет защитить тебя от его притязаний.

Марианна снова вздохнула и грустно кивнула головой. Вспомнив слова отца о помолвке, она вопросительно посмотрела на Гисборна.

— Рочестеры — кто это, Гай? Кажется, в детстве я слышала о таком роде, но с тех пор — ничего.

— Да уже ничего и не услышишь, — помедлив, ответил Гисборн. — Во время войн короля Генриха с собственными сыновьями пострадали многие знатные фамилии. Рочестеры были в их числе. Погиб весь род, Марианна. Я солгал, чтобы помочь твоему отцу. Ты никогда раньше мне не рассказывала об этой помолвке.

Он внимательно посмотрел на Марианну. Она лишь удивленно пожала плечами.

— Я сама сегодня впервые услышала о ней, так же как и ты. Отец вспомнил об этой помолвке, должно быть, с отчаяния, не в силах найти другой способ избавиться от Лончема. Скажи, Гай, ты был знаком с сыном графа Альрика?

— У графа Альрика был не один сын, и я не слишком близко был знаком с ними, — нехотя ответил Гисборн. — Если ты была помолвлена со старшим — лордом Уильямом, то мы с ним друг друга терпеть не могли. Очень был высокомерный и гордый! Прямо-таки принц, а не графский сын. Младший был приветливее, но тоже предпочитал держать всех на расстоянии.

Вошла Клэренс и отчужденным тоном сообщила, что конь Марианны оседлан, Невилл, ратники и прислуга уже в седлах и ждут ее. Пришедшие с ней слуги унесли сундуки. Марианна поднялась, закуталась в плащ и, опираясь на руку Гисборна, пошла по коридорам и лестницам Ноттингемского замка. Было слишком тихо для праздника, который должен был продолжаться еще два дня. Гости либо покинули замок, либо предпочли запереться в своих покоях. Только стражники несли караул в переходах.

Они спустились во двор, к Марианне подвели Тумана. Гисборн поцеловал Марианну в лоб и сказал так тихо, что его слова были слышны только ей:

— Принцесса, мое предложение остается в силе. У тебя есть время подумать над ним, но этого времени не слишком много. Когда я узнаю о том, что оно на исходе, то немедленно приеду во Фледстан и спрошу тебя о решении.

Марианна недовольно поморщилась, вспомнив, с каким трудом она противостояла его уговорам сегодня. Он невесело рассмеялся, заметив ее гримасу неудовольствия, и, поддержав стремя, помог сесть в седло. Запрокинув голову, он долго смотрел на нее, потом произнес непонятные ей слова:

— Будь осмотрительна, не натвори глупостей!

Удивленная и странным предупреждением, и явно взволнованным тоном, Марианна опустила глаза на Гисборна, хотела попросить объясниться, но он уже отвернулся от нее и отдавал приказы ратникам, которых отправлял сопровождать отряд Невилла.

— Если с головы леди Марианны или сэра Гилберта упадет хотя бы один волос, вы можете сразу заказывать по себе поминальную молитву.

Ратники молча выслушали его слова, и по их лицам было видно, что они ни на минуту не усомнились в том, что их господин исполнит угрозу. Не оглядываясь больше на Марианну, Гисборн вернулся в замок.

Не оглядывался — не значит, что он забыл о ней. Мысли Гисборна были полны именно Марианной. Ему очень не понравились и натиск Лончема, и новый, внезапно объявившийся поклонник Марианны в лице Ричарда Ли. Но не эти соображения волновали Гисборна, а подозрение, которое возникло у него, когда он слушал пение Марианны. Он изменил бы своей натуре, если бы не предпринял немедленных действий, чтобы разрешить сомнения. Подозвав командира своей дружины, он приказал:

— Джеффри, с этого дня я хочу знать все о леди Марианне. Ты понял?

— Но что особенно вас интересует, милорд? — с некоторой растерянностью спросил Джеффри, удивившись приказанию Гисборна, чье благоволение к Марианне было известно всему графству и тем более его дружине и челяди.

— Все, — повторил Гисборн. — Куда она выезжает из замка, где она бывает, все места ее прогулок, описание всех людей, с кем она перебросилась хотя бы парой слов.

Отдав такой приказ, он успокоился. За Фледстаном будут неусыпно наблюдать, как и за самой Марианной, и если у него действительно есть соперник, Гисборн очень скоро узнает его имя. На самом деле он горячо желал, чтобы его подозрения развеялись без следа. Но даже если он угадал, Марианна предупреждена, и пока еще в ее силах проявить благоразумие.

Если бы Гисборн знал о тайном ходе из Фледстана, то ближайшая встреча Марианны с лордом Шервуда обернулась бы бедой для них обоих. Но Гисборн не был посвящен в секреты замка Марианны.