Глава десятая

(извлечение)

Отряд сэра Гилберта добрался до замка еще до наступления сумерек. Из-за того что Марианна подгоняла коня, остальные всадники тоже мчались во весь опор. Невилл не спрашивал дочь о причинах такой поспешности. Он сам был удручен скандальным происшествием на обеде шерифа, разгневан требованиями и угрозами Роджера Лончема. Поэтому он считал, что у Марианны есть все основания покинуть Ноттингем как можно скорее. Когда он заметил, что повозки с багажом и слугами безнадежно отстали от всадников, то не стал сдерживать Марианну. Невилл приказал ратникам разделиться и половину из них отправил вперед с Марианной, настрого велев не спускать с нее глаз и только лишь при намеке на опасность немедленно подать сигнал, протрубив в рог.

Едва дослушав наставление отца, Марианна нетерпеливо послала коня в галоп и вихрем помчалась по дороге, сопровождаемая Клэренс и окруженная плотной стеной ратников.

Невилл ошибался, полагая, что опасность, исходившая от Лончема, заставила Марианну так спешить с возвращением домой. Едва она оказалась в седле, все, что происходило с ней в Ноттингеме, немедленно покинуло ее мысли. Все, кроме гибели вольного стрелка. Вновь и вновь перед ее внутренним взором вставало его лицо, выражавшее презрительную насмешку над теми, кто считал себя его судьями; ясные глаза, в которых не было ни малейшего страха перед смертью — только гордость и отчаянная решимость до конца исполнить свой долг перед вольным Шервудом. Ее сердце сжималось от боли, когда она вспоминала, как мужественно он принял смерть. Сказанные им слова горели перед ней огненным пророчеством: «Робин ушел сегодня от стражи шерифа, уйдет и завтра!»

А если не уйдет? Если досадный случай — охромеет конь, сломается клинок, закончатся стрелы — отдаст его в руки ратников шерифа или Гисборна?! Впервые Марианна поняла не умом, а сердцем, что опасность, о которой ей говорил Робин, опасность, постоянно угрожавшая его жизни, очень реальна. Вместе с этим пониманием пришли боль и страх потерять его. И она торопила коня с одной-единственной целью — увидеть Робина, почувствовать тепло его объятий, услышать стук его сердца и ласковый, слегка насмешливый голос.

Едва лошади влетели под арку ворот Фледстана, гулко грохоча подковами по мощеному булыжником двору, Марианна спрыгнула с седла и быстро прошла в свои покои. Там она торопливо переоделась в обычный для ночных прогулок по Шервуду наряд. Но только она подошла к стене, в которой была дверь потайного хода, как за спиной послышались шаги. Поморщившись от досады, Марианна обернулась и увидела Клэренс.

Не говоря ни слова, Клэренс принялась собирать сброшенную Марианной одежду. Если она и чувствовала, что пришла не вовремя, то не подала виду, продолжая заниматься одеждой с каменным выражением лица. Марианна первая не выдержала холодного молчания подруги.

— Ты сердишься на меня, Клэр, — сказала она утвердительным тоном.

Клэренс, не отрываясь от своего занятия, передернула плечами.

— Порой я совершенно не понимаю тебя, Мэриан, — тихо и отчужденно сказала она.

— В чем же? — спросила Марианна с едва заметным вызовом.

Отшвырнув в сторону платье, которое тщательно расправляла, Клэренс посмотрела на Марианну так, словно была судьей, а подруга — подсудимой.

— Это правда, что сегодня на обеде Гисборна ранил захваченный в плен стрелок вольного Шервуда? Правда, что ратники шерифа потом убили стрелка на глазах всех гостей?

— Да, правда, — ответила Марианна, — Гисборн называл его Мартином.

— Мартин! — ахнула Клэренс и прижала ладонь к задрожавшим губам. В ее глазах заблестели слезы, но Клэренс не дала им воли. — Я знаю Мартина. Знала... Он тоже жил в Локсли, пока не ушел вместе с Робином в Шервуд. У него остались жена и дети — две девочки. Старшей шесть лет, а младшей четыре года. Он очень любил их. Его семья живет не в Шервуде, и он старался навестить их при любой возможности. Теперь его дочери никогда не увидят отца! А ведь он мог бы купить помилование ценой жизни Робина — Мартин был не слишком к нему привязан. Их отношения еще до Шервуда стали прохладными: жена Мартина была влюблена в Робина. Но Мартин предпочел погибнуть, а не покупать жизнь предательством. И он умер. Умер с именем Робина на устах и с верой в него в сердце. А что сделала ты, Мэриан?! Как ты могла после того, что видела, перевязывать Гисборна?!

И она посмотрела на Марианну негодующим взглядом. Марианна села в кресло. Опустив глаза, она долго разглядывала свои руки, потом заговорила, и ее голос был ровным и твердым.

— Постарайся понять меня, Клэр. Я обучена медицине. И первое, чему меня учили мои наставники, это закон, согласно которому я не имею права пройти мимо человека, если тому нужна помощь целителя. У меня было несколько учителей. В отдельных тонкостях — способах распознавания или лечения того или иного недуга — они иной раз оспаривали утверждения друг друга, но в непререкаемости этого закона они все сходились в безоговорочном согласии. Это не просто безликое сострадание, в котором ты меня упрекаешь. Это мой долг.

Она подняла глаза и посмотрела на Клэренс взглядом, исполненным уверенности и достоинства. И Клэренс, не сумев долго противостоять пристальному взгляду ясных глаз Марианны, нехотя ответила:

— Не знаю. Возможно, ты права. Но вся моя душа бунтует против твоего поступка! А если бы на месте Мартина оказался Робин? Ты и тогда так же прошла бы мимо него, убедившись в том, что он мертв и уже не нуждается в твоей помощи, и стала бы перевязывать сэра Гая?

Марианна стиснула руки так, что ее пальцы побелели, впились ногтями в ладони.

— Если бы там оказался Робин... Я бы бросилась к нему, чтобы уберечь его от смерти или принять удар копий вместо него, — сказала она, — но мой долг целителя остался бы неизменным.

Клэренс вздохнула, подошла к Марианне и примирительно обняла за плечи.

— Я все равно не могу полностью принять твое понимание долга, Мэриан... Ладно! Не ко времени я затеяла этот разговор: ты торопишься, а я задерживаю тебя.

— Тороплюсь? Тебе показалось! — и Марианна постаралась улыбнуться как можно беспечнее. — Мне некуда торопиться. Скоро приедут те, кто отстал, и отец. Займемся ужином, а спать ляжем пораньше.

Клэренс укоризненно покачала головой и решительно сказала:

— Нет, Мэриан, ужином займусь я. И если сэр Гилберт спросит о тебе, скажу ему, что ты прилегла и уснула от усталости, — сжав ладонями плечи Марианны и почувствовав, как подругу пронизывает дрожь еле сдерживаемого нетерпения, Клэренс тихо шепнула: — А тебе пора. Робин уже, конечно, ждет тебя.

Марианна окаменела в объятиях Клэренс. Запрокинув голову, она мельком заглянула в нежные, светившиеся пониманием глаза подруги и тут же отвела взгляд.

— Что за глупости пришли тебе в голову? Почему тебе вздумалось, что я встречаюсь с твоим братом, да еще по ночам?

Клэренс тихо рассмеялась в ответ и, оставив Марианну, медленно прошла по комнате. В сгустившихся сумерках были слышны ее смех и шелест платья.

— Почему? — прозвенел любящей усмешкой ее голос. — Потому что последние дни и у тебя, и у него под глазами одинаковые черные тени — следы бессонных ночей. Потому что ты постоянно поешь, не замечая того, а он все время улыбается, и глаза у него такие же мечтательные, как у тебя. Потому что весь Шервуд знает о том, что Робин влюблен и по вечерам спешит на свидания со своей таинственной подругой, чье имя никому из стрелков неизвестно, а лица никто не видел — оно всегда скрыто под опущенным капюшоном. Потому что в тот день, когда я открыла тебе правду о чувствах Робина, я заглянула к тебе через час после того, как ты объявила о том, что ложишься спать. Ни в кровати, ни в спальне, ни во всех твоих комнатах — нигде тебя не было! И с той ночи я дежурю в твоей спальне, Мэриан, чтобы никто из служанок неосторожно не обнаружил твое отсутствие. Прихожу, когда ты уходишь, и ухожу, когда слышу скрип потайной двери.

Клэренс остановилась перед Марианной и, ласково улыбаясь, рассматривала порозовевшее от смущения лицо подруги.

— Ты по-прежнему намерена отпираться? — весело осведомилась она.

— Нет! — чистосердечно ответила Марианна, прижав руки к груди в жесте раскаяния. — Сознаюсь во всем! Я люблю твоего брата! Мы встречаемся с ним каждую ночь, а иногда и днем. И сейчас он ждет меня.

Обе девушки рассмеялись, и Марианна, уже не скрывая нетерпения, вскочила с кресла.

— Беги! — сказала Клэренс, помогая ей справиться с дверью потайного хода. — Молю Бога, чтобы он дождался тебя! Он, наверное, придумал какой-то план спасения Мартина. Но теперь, когда Мартин погиб, Робину и его друзьям незачем рисковать понапрасну. Скажи ему, чтобы он был осторожнее, Мэриан! — взмолилась Клэренс, сжав руку Марианны горячими пальцами.

Ободряюще пожав ей руку в ответ, Марианна скрылась внутри потайного хода. Бесчисленные ступени лестницы, бесконечно длинный коридор. Она повернула вбитое в стену кольцо для факела, и каменная плита, которой заканчивался коридор, медленно и беззвучно отошла в сторону. Сильные руки немедленно подхватили ее, и Марианна, рассмеявшись от нахлынувшего счастья, прижалась щекой к груди Робина, вдыхая бесконечно родной запах его куртки — запах листвы и травы, нагретых солнцем дорог, дыма костра.

— Наконец-то! — тихо выдохнул Робин, жадно целуя ее в улыбающиеся губы.

— Робин! — прошептала Марианна, отвечая на поцелуй. — Все дни и ночи в Ноттингеме я только и думала о том, как поскорее увидеть тебя!

— Милая, — быстро сказал он, потершись лбом о ее волосы, — мне сейчас же надо вернуться в Шервуд. Ты уж прости меня! Случилось несчастье — стражники шерифа, будь он неладен, схватили одного из моих друзей.

Марианна вздохнула, и ее руки соскользнули с плеч Робина.

— Можешь не спешить — твоего друга убили днем.

Марианна рассказала Робину о том, что произошло на обеде шерифа, а Робин молча слушал, и только его глаза блестели в темноте и сливались с ней. Когда рассказ Марианны подошел к концу, Робин с невольной силой стиснул ее плечи, и она увидела, каким беспощадным и неумолимым стал его обычно спокойный взгляд.

— Едем! — решительно сказал Робин и, обняв Марианну, увлек ее за собой из часовни.

Снаружи Марианна увидела Воина, которого Робин прежде никогда не брал на свидания с ней. Робин сел в седло, посадил Марианну перед собой и направил коня в глубь леса. Воин помчался своим обычным стремительным галопом и очень быстро вынес всадников на поляну, посреди которой рос огромный раскидистый дуб. Осадив вороного, Робин негромко свистнул. Тотчас от дуба отделилась тень другого всадника, который поспешил навстречу Робину.

— Джон, — вполголоса сказал Робин, когда тот подъехал к ним вплотную, — надо отменять сбор, мы опоздали.

Лунный свет посеребрил очень высокую и могучую фигуру всадника, и Марианна поняла, что видит перед собой знаменитого Малютку Джона, легенды о котором ходили наравне с легендами о самом лорде Шервуда. Его лица она не видела — Джон держался в тени, впрочем, как и Робин. Два черных всадника, между которыми пролегла серебряная дорожка лунного света.

— Опоздали? — переспросил Джон и хмыкнул, обдумывая слова Робина. — Как же мы могли опоздать, если в Ноттингеме еще даже не объявлено, когда состоится казнь?

Робин коснулся руки Марианны.

— Родная, — попросил он, — будь добра, расскажи Джону все, о чем рассказала мне.

Марианна прижалась щекой к плечу Робина, словно черпая поддержку от его близости, которая была нужна ей, чтобы в подробностях повторить невеселый рассказ. Робин и Джон молча слушали ее. Когда она смолкла, Джон тяжело вздохнул — так, словно пронесся порыв ветра, и покачал головой.

— Да... Мартин знал, что делать! Жаль, что он промахнулся, — Джон немного помолчал, отдавая дань уважения памяти погибшего друга. — Что ж, тогда я возвращаюсь в лагерь.

— Подожди меня здесь, — приказал Робин, — я отвезу девушку домой, и вернемся вместе.

— Не стоит, — буркнул Джон, и в его голосе неожиданно явственно послышалась улыбка. — Ты и так нас всех извел своим раздражением за те три дня, пока твоя подруга была в отъезде. Никто не упрекнет тебя, если ты вернешься на рассвете в добром расположении духа. Мартин не обиделся бы — он слишком любил жизнь, чтобы радоваться нашим угрюмым лицам этой ночью. А леди Марианна уже расстроена тем, что ваша встреча сегодня грозит стать совсем короткой. Она ведь тоже скучала по тебе, Робин!

Услышав собственное имя, Марианна от неожиданности покачнулась и свалилась бы с лошади, если бы не рука Робина, удерживавшая ее в седле.

— Какая леди Марианна?! — с изумлением перепросил Робин, и Марианна поклялась бы в том, что в его голосе не было и намека на притворство.

Однако Джон слишком хорошо изучил своего друга и лорда и не поддался на уловку Робина. Усмехнувшись, он принялся загибать пальцы, перечисляя:

— Ты отдал всему Шервуду приказ оберегать леди Марианну после мора в Руффорде. Из самых благородных и бескорыстных побуждений, конечно, — мы все тогда восхищались ее отвагой и мужеством. Но потом ты один пошел в монастырь вызволять ее из-под замка, хотя Статли умолял тебя взять обитель штурмом. Но ты не захотел привлекать излишнее внимание к вольному Шервуду — не время. Допустим. Но то, что ты две недели провел во Фледстане с пустяшной раной, с которой в Шервуде прыгаешь в седло самое большее дня через три, навело на размышления о действительной природе твоей заботы о леди Марианне. Потом ты вернулся, и три недели впадал то в мечтательность, то в глубокую грусть. И вдруг все переменилось самым чудесным образом! Ты стал пропадать каждую ночь, гуляя с подругой, лицо которой старательно прячешь от всех. Зачем, Робин? Кто из стрелков посмеет бросить ласковый взгляд той, которую выбрал ты? Но все твои предосторожности объяснимы, если твоя подруга была на свадьбе дочери шерифа и сидела за праздничным столом. Значит, она девушка не простого, а очень знатного происхождения и занимает высокое положение в обществе, раз ты так беспокоишься о безупречности ее репутации. Что еще? Да! Она не просто сидела за праздничным столом, а рядом с Гаем Гисборном! То, что сэр Гай сходит с ума от любви к леди Марианне Невилл, известно каждому не только в Шервуде, но во всем графстве! Робин, я похож на болвана? — неожиданно закончил свою речь Джон.

Марианна вспомнила похожие интонации в голосе Клэренс, которая совсем недавно объясняла ей, что заставило ее догадаться о встречах Марианны с Робином, и звонко рассмеялась.

— Нет, не очень, — неохотно ответил Робин на вопрос Джона.

— Совсем не похож! — живо возразил Джон и отвесил Марианне неожиданно ловкий для его огромной фигуры поклон. — Приветствую вас, прекрасная леди, и смею заверить вас в том, что наш друг и лорд любит вас, как не любил никого и никогда! И любит давно, как меня только что осенило!

— Помолчи! — поторопился оборвать его Робин. — Еще немного, и я могу отправляться по твоим делам — так хорошо ты признаешься моей девушке в моих же чувствах!

Джон довольно расхохотался, а Робин, напротив, стал очень серьезным.

— Лучше скажи, кто еще в Шервуде не похож на болвана и так же пристально изучает меня, как ты?

— Я один, — торжественно ответил Джон и, словно клянясь в том, ударил себя рукой в грудь. — Имя твоей возлюбленной по-прежнему тайна для всех. Я сам только сейчас, выслушав ее рассказ, свел, наконец, все воедино и сумел догадаться. Не тревожься, Робин, теперь я заступлю на стражу вашей тайны и при малейшей опасности разоблачения запутаю всех так, что скорее заподозрят королеву-мать в ночных встречах с тобой, но не леди Марианну!

Марианна прыснула смехом — королеве-матери шел восьмой десяток. Видно, Джон решил всерьез взяться за дело, чтобы отвести от имени Марианны малейшие подозрения.

— Ладно, — Робин тоже невольно улыбнулся и пришпорил коня. — До утра, Джон!

Робин привез Марианну на широкий, залитый лунным светом луг у речного берега. Спешившись и сняв с седла Марианну, он шлепком по крупу развернул Воина обратно в лес. Марианна вложила руку в ладонь Робина, и они долго шли вдоль реки в полном молчании.

— Скажи, если кто-нибудь из стрелков попадает в руки шерифа, его можно спасти? — спросила Марианна, глядя на посуровевшее лицо Робина.

— Почти невозможно, — помедлив, ответил он.

— Как же вы собирались выручить Мартина?

Робин, оставаясь таким же хмурым, задумчиво покачал головой.

— Мы придумали план, который Джон назвал совершенно безумным. И все же при удачном стечении обстоятельств могло получиться.

— А при неудачном?

Робин остановился и, приподняв ее подбородок, посмотрел Марианне в глаза.

— Мы не бросаем друзей на произвол судьбы, Мэриан. До тех пор пока остается надежда на спасение, мы обязаны сделать все, что можем, и даже то, что выше наших сил.

Марианна вспомнила, как Мартин насмехался над шерифом, говоря о том, что лорда Шервуда схватить не удалось. Значит, у Робина сегодня тоже была встреча с ратниками шерифа. Чуткие пальцы Марианны пробежали по лицу Робина и нащупали шероховатость — ссадину на левой щеке. Робин перехватил руку Марианны и прижал ладонью к своим губам.

— Вернись ко мне, Робин, — попросила Марианна.

— Сейчас, — сказал он, не удивившись ее просьбе. — Я ждал тебя. Не обижайся!

Он обнял ее, и Марианна затихла в его объятиях. Но внезапно Робин насторожился и бросил внимательный взгляд в сторону противоположного берега реки. Через пару мгновений и Марианна услышала голоса и стук копыт.

— Твои стрелки?

Головные всадники выехали из леса и оказались в широкой полосе лунного света. Марианна не смогла различить гербы на доспехах, но Робин, пристально вглядевшись, вдруг упал на траву, увлекая за собой Марианну. Не выпуская ее из объятий, он скатился по склону берега и, подхватив Марианну на руки, бесшумно зашел в воду и нашел укрытие в шатре прибрежной ивы. Осторожно, так, чтобы не раздалось ни единого всплеска, Робин поставил Марианну на ноги и переложил в руку охотничий нож. Вода доходила почти до груди. Подземные ключи, бившие на дне реки, делали воду ледяной. Чувствуя, как все тело занемело от холода, Марианна тесно прильнула к Робину и шепнула ему на ухо одними губами:

— А Воин?

Робин обхватил ее рукой за плечи и так же одними губами произнес:

— Он не выйдет из леса к чужим и ни звуком не выдаст себя.

Топот копыт и голоса приближались, звучали громче, и вскоре послышались почти в шаге от ивы, укрывшей Робина и Марианну. Внезапно Марианне показалось, что среди голосов она узнала голос Гая Гисборна, и она вопросительно подняла глаза на Робина. Скорее почувствовав, чем заметив ее взгляд, Робин едва заметно кивнул, отвечая на безмолвный вопрос Марианны. Потом голоса стали удаляться, стук копыт и звяканье сбруи — стихать, и, наконец, стало совсем тихо. Выждав еще немного времени, Робин подхватил Марианну на руки и вышел на берег. Мокрое платье облепило Марианну от груди до колен, и зубы девушки выстукивали еле слышную дробь.

— Ты можешь насмерть простудиться! — с тревогой сказал Робин. — Потерпи немного.

Он негромко прищелкнул пальцами, и за его спиной как по волшебству возник Воин. Сев с Марианной в седло, Робин направил коня прочь от дороги обратно в лес, легко разбираясь в путанице лесных тропок. Марианна только сейчас почувствовала страх, и ее залихорадило при мысли о том, что ратники Гисборна могли их обнаружить.

— Совсем холодно? — теплое дыхание Робина коснулось ее уха.

— Тебя бы убили! — прошептала Марианна похолодевшими губами, вцепившись в руку Робина.

Он невесело рассмеялся.

— Тебе бы тоже не поздоровилось! Не питай иллюзий относительно привязанностей Гая. Он люто ненавидит все, что хоть в малости связано со мной. А ты!.. И я еще спрашивал Джона о том, кто у нас похож на болвана! — выбранил он себя. — А сам увел тебя из безопасных мест почти до главной дороги!

Деревья расступились, открыв небольшую поляну, на краю которой стоял добротный дом. Робин спрыгнул с коня и постучал в дверь. Привязанная у крыльца оседланная лошадь потянулась к Воину, которого сдерживала Марианна, уже не чувствуя ни рук ни ног от пронизывающего ее холода. На стук Робина дверь открылась, и вышла молодая женщина. Несмотря на то, что время близилось к полуночи, она была полностью одета, а в ее голосе не было ни намека на сон.

— Робин?! — удивленно прозвучал ее грудной голос. — Вы уже вернулись? Все в порядке?

— Эллен, не держи нас на пороге! Разведи огонь и переодень во что-нибудь мою девушку, пока просушится ее одежда.

— Заходите, — ответила Эллен и скрылась в доме, оставив дверь открытой.

Робин взял Марианну за руку и вошел вместе с ней внутрь. В доме было темно и пахло травами. Было слышно, как хозяйка возится в темноте, складывая поленья в очаг.

— Робин, — раздался ее неожиданно веселый голос, — а ведь я сейчас первая в Шервуде увижу твою подругу!

— Я очень надеюсь на твою деликатность, — коротко ответил Робин.

В руках Эллен заплясал огонек, и вскоре в очаге ярко вспыхнуло пламя, осветив стол, полускрытую пологом кровать в нише стены, застланный оленьими шкурами пол. Под потолком были развешены пучки сухих трав. Эллен проворно сновала по дому. Она была невысокой — ниже Марианны на полголовы, старше нее — наверное, ровесница Робина, полная в груди и в бедрах и тонкая в стане, с роскошной светло-русой косой, двойной короной обвивавшей голову. Марианне показалось, что она уже видела миловидные черты этого лица, но не смогла вспомнить, когда и где. Эллен тем временем достала из сундука стопку одежды и положила ее на кровать.

— Вот моя сорочка для твоей подруги, а вот тебе штаны и рубашка. Где вы искупались в такое неурочное время? — Эллен наконец обернулась к Марианне и, окинув ее цепким взглядом, по-мальчишески присвистнула. — Вот оно что! Потребовать что ли с тебя выкуп за молчание?

Она обменялась с Робином многозначительным взглядом.

— Я не стану просить отца Тука, чтобы он заставлял тебя поститься до Пасхи! — немедленно отозвался Робин. — Такой выкуп тебя устроит?

Эллен обернулась к нему так, что подол ее платья вихрем закрутился вокруг лодыжек, уперлась руками в бока и смерила Робина взглядом, в котором одновременно смешались и возмущение, и одобрение.

— Ох синеглазый дьявол! — раздельно сказала она.

Робин лишь рассмеялся в ответ и вышел расседлать Воина.

— Переодевайся скорее, — сказала Эллен, протягивая Марианне сорочку. — Ты уже даже не дрожишь от холода — так озябла!

Она без смущения рассматривала Марианну, пока та снимала одежду и полные воды сапожки, и одобрительно прищелкнула языком.

— Да! Ты хороша так, что и впрямь глаз не оторвать! Недаром он выбрал тебя! — сказала она, забирая у Марианны промокшую одежду и развешивая ее возле очага, пока Марианна облачалась в сорочку Эллен.

Распустив мокрые волосы, Марианна тряхнула головой так, что локоны окутали ее до колен, как плащом. Остановившись напротив Марианны, Эллен посмотрела на нее внимательным взглядом, в котором отразилось некое знание, неведомое Марианне.

— Смотри, девушка, будь настороже! — предупредила Эллен, и в ответ на непонимание в глазах Марианны по ее чувственным пухлым губам пробежала быстрая улыбка. — Робин весьма опасный человек, особенно для женских и девичьих сердец!

Марианна уже собралась попросить Эллен пояснить сказанное, как в дом вернулся Робин. Эллен, открывшая было рот, посмотрела на него и не стала говорить то, что собиралась.

— Да, — только и вымолвила она.

— Да, — ответил ей с усмешкой Робин, и они обменялись взглядами, значение которых прекрасно поняли оба. — Ты стала похожа на сороку, Нелли. Не рано ли?

— Ты ничего не сказал о том, как все прошло в Ноттингеме. Все живы, все вернулись, и Мартин с вами? — Эллен внимательно посмотрела на Робина и, заметив, как мгновенно помрачнело его лицо, положила ладонь ему на руку. — Вы съездили неудачно?

— Мы вообще никуда не ездили, — глухо ответил Робин и отвернулся, — Мартин погиб днем.

Эллен горестно ахнула и прижала ладонь к губам, глядя в спину лорда Шервуда.

— Ступай за полог, переоденься, — только и сказала она.

Пока Робин переодевался, Эллен достала из сундука три кубка и наполнила их вином.

— Послушай меня, леди Мэриан, — одними губами сказала Эллен, не глядя на Марианну. — Ему сейчас плохо, хоть он и постарается скрыть от тебя свои переживания. Не обманывайся его улыбкой. Помоги ему, исцели его боль теплом и пониманием, — и опять бросила на Марианну предупреждающий взгляд. — Только соблюдай меру в утешении и себя побереги!

Когда Робин вышел из-за полога, Эллен и Марианна забрали у него мокрую одежду и развесили ее рядом с одеждой Марианны, сушившейся у огня. Он тем временем подошел к столу, на котором Эллен оставила все три кубка. Когда хозяйка дома и Марианна присоединились к нему, он подал каждой из них по кубку, оставив последний для себя.

— За Мартина! — сказала Эллен, поднося кубок к губам.

Они молча выпили вино в память погибшего стрелка. Робин опустился на пол возле очага и устало привалился спиной к стене. Эллен набросила на плечи плащ и окинула дом и гостей взглядом хозяйки: не упустила ли она чего-нибудь?

— Я поехала, Робин, — сказала она так, словно спрашивала разрешения.

— Доброго пути! — не глядя на нее, отозвался Робин. — Передавай привет отцу Туку, но прошу тебя не рассказывать ему о том, что приютила нас с Марианной, если не хочешь его рассердить.