Джордж Герберт

«Цветок»

Джордж Макдональд, известный шотландский писатель и проповедник, разговаривая как-то с сыном, заговорил о том, каким пророки видят конец света и рай. «Уж слиш­ком хорошо, чтобы быть правдой», — прервал отца сын. На морщинистом лице Джорджа появилась улыбка. «Пет, - ответил он, — это как раз так хорошо, что должно быть правдой!»¹

Скажите мне, есть ли у человека чувство, такое же глу­бокое, как надежда? На протяжении веков сказки воспи­тывают в нас надежду на счастливый конец, веру в то, что злая ведьма умрет, а храбрым детям удастся от нее убежать. Примерно то же самое дети узнают каждую субботу, когда утром часами смотрят по телевизору любимые мультфиль­мы. В военное время, когда грохот взрывов становится все ближе и ближе, мать, прижимая к своей груди младенца, шепчет ему на ухо: «Все будет хорошо».

Откуда у людей столько надежды? Пытаясь как-то объ­яснить нестареющий интерес людей к сказкам, Толкин сказал:

«[Сказка] не отрицает собой существование... горя и неудач, потому что во многом благодаря им мы испыты­ваем столько радости от счастливого конца; она скорее от­рицает (и если хотите знать, этому есть множество доказа­тельств) полную победу зла над добром, давая читателю возможность временами испытывать Радость. Эта Радость способна разрушить стены нашего мира, полного горя и страданий».³

Подводя итог книгам пророков, нельзя не отметить самого главного — все они заявляли, что мир не будет «окончательно побежден» злом, но в конце его ждет Радость. Они обращали свои пророчества к народу, ис­полненному страха. Зачастую этот страх был вызван самими пророками и их предсказаниями о засухе, наше­ствии саранчи или вторжении противника. Но неотъем­лемой частью всех семнадцати пророческих книг Ветхо­го Завета были слова надежды. Брошенный влюбленный вскоре перетерпит боль, говорит пророк Исайя: «На ма­лое время Я оставил тебя, но с великою милостью вос­приму тебя».

Голоса пророков становятся подобными пению птиц, когда наконец-то они начинают говорить о Радости вне стен этого мира. В тот последний день Бог встряхнет зем­лю подобно скатерти и постелит ее заново. Волки будут кормиться на одном поле с овцами, а львы — мирно играть рядом с буйволами.

Наступит день, пишет пророк Малахия, и мы, «как _тельцы упитанные, выйдем и взыграем». Не будет страха _и не будет боли. Младенцы не будут умирать, не будет больше слез. Между народами наступит мир и согласие, а все оружие переплавят для нужд мирной техники. Ник­то не будет жаловаться, что Бога не видно. Его слава на­полнит собой землю, да так, что своим светом затмит солнце.

Жизнь человека, по словам пророков, — переходный этап, интермедия между Эдемом и новым небом и новой землей, которые создаст Бог. Даже когда нам кажется, что все вышло из-под контроля, Бог этим управляет, и в один прекрасный день Он заявит о Себе.

А между тем

А что делать сейчас? Разве нам нужно ждать смерти, чтобы получить ответы на все вопросы по поводу разоча­рования в Боге? Когда пророков не стало, люди начали за­давать все эти вопросы, потому что небо снова молчало: «Знамений наших мы не видим, нет уже пророка, и нет с нами, кто знал бы, доколе это будет. Доколе, Боже, будет поносить враг?»

Изгнанные из родных земель и вновь проданные в рабство, евреи уповали лишь на слова пророков об ос­вободителе и о мирном будущем. Шли десятки, даже сотни лет, строились и разрушались империи — Вави­лон, Персия, Египет, Греция, Сирия, Рим. Армии пре­следовали друг друга по равнинам Палестины. Каждый новый завоеватель с легкостью уводил евреев к себе в рабство. Были времена, когда нация была на грани вымирания.

И не было у евреев нового Моисея, который вновь вывел бы их из рабства. Не было и Илии, призываю­щего шаровые молнии с неба. Храм в Иерусалиме не светился Божественным светом. До самого пришест­вия царя Ирода, с его любовью к величественным сооружениям, храм так и стоял полуразрушенным, а груда обломков вызывала скорее чувство стыда, неже­ли радости.

В конце Ветхого Завета Бог снова скрылся. Он давно собирался сделать это, и когда, наконец, это произошло, все покрыла тьма. Разочарование в Боге, которое мы ис­пытываем сейчас, — лишь слабый отголосок того, что чув­ствовали евреи, когда Бог отвернулся от них. Сегодня, гля­дя на эти уроки прошлого, мы во многом можем найти утешение. Мы видим все «недостатки» Его открытого вме­шательства: Его присутствие, непереносимое для наших глаз, оставляет болезненные ожоги; оно отдаляет нас друг от друга; более того, оно нисколько не способствует укре­плению веры. Мы также находим утешение, глядя на наше будущее, на вечную жизнь без слез и боли, жизнь в ином измерении, после того, как мы преобразимся в новых су­ществ, способных пребывать в Божьем присутствии. Но что же делать нам сейчас? Как и евреи, мы чувствуем разочарование, боль в сердце и сомнения оттого, что Бог скрылся.

Четыре долгих века отделяют последние слова проро­ка Малахии от первых строк Нового Завета, записанных евангелистом Матфеем. Этот период называют «четы­реста лет молчания». Само название говорит о том, что это время было наполнено разочарованием в Боге. Что делал Бог? Был ли Он вообще жив? Казалось, Он потерял слух и не слышал молитв евреев. И все же, несмотря ни на что, народ ждал Мессию — у них не бы­ло другой надежды.

«Как иначе Мне поступать?» — спросил когда-то Бог. И все же, что-то в этом было. То, чего Бог не смог добить­ся силой, Он добился через страдания.

«Бог планет вместе с нами, чтобы мы потом смогли по­радоваться с Ним».