Обзор теорий о происхождении якутов

И ИХ ДРЕВНИХ ПЕРЕСЕЛЕНИЯХ

«Wenn ich bei deisen meinen Unter­suchungen dei Ansichten meiner Vorgä nger ö fters angreife, so mö ge man meine Frei- mü thigreit nusht ü bel deuten, mein Angriff gilt- stets nur der Sache, nie der Person des Autors’.

W. Radloff «Phonetik der Tü rksprachen».

Nö rdlichen Liepzig, 1882.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА О ЯКУТАХ

Чуть ли не с самого начала пробуждения научной мысли в царской России было обращено внимание на обособленное положение якутов от общей массы родственных им «татар­ских» народов, являющихся, по преимуществу, степняками и обитателями западных пределов Азии и восточной Европы. В связи с этим разрывом якутского племени от своего родного ствола и возникла загадочная «якутская проблема», содержащая в себе ряд вопросов: когда, как и почему, под давлением каких исторических причин и в каком географиче­ском пункте этот «татарский» народец оторвался от своих единокровных братьев, какими путями он добрался в глухой и таежный Ленский край, за время своего путешествия в глубь Лены не имел ли он где-либо продолжительную остановку и т. д?

Разного рода попытки разрешения якутской проблемы, предпринятые учеными людьми царской эпохи, отчасти и иностранными авторами, не лишены научного интереса и теперь. Даже больше того, как убедимся дальше, самые ранние авторы, заинтересовавшиеся якутской проблемой, проявили более трезвое и правильное понимание историче­ской действительности, нежели позднее и почти современное нам поколение ученых деятелей, несмотря на то, что послед­ние располагали более богатыми научными источниками и совершенными методами. На данном конкретном примере мы можем получить наглядную иллюстрацию постепенного гниения и разложения буржуазной исторической мысли.

Само собой разумеется, что проблема о происхождении якутов и расследование путей переселения их на Лену есть только минимум вопросов по древней истории этого народа не разобравшись в которых нельзя приниматься за разреше­ние других. Хотим ли мы разобраться в туманных образах якутской эпической поэзии, задаемся ли целью истолковать мифологические образы, понятия, представления или обряды древней религии якутов, пытаемся ли разгадать их социаль­ную организацию и общественный строй к моменту прибытия русских завоевателей, изучаем ли мы происхождение, смысл и значение элементов якутского орнаментального искус­ства и т. д., и т. д.— совершенно безразлично: ни одна из этих тем не может быть проработана с желательной полнотой и ясностью, если мы не знаем — где, под какой географичес­кой широтой и долготой и при какой окружающей обстанов­ке сложились самые устойчивые привычки, понятия и пред­ставления якута. Не может быть спора о том, что человек, со всем комплексом его понятий и представлений есть пере­менная историческая категория, которая при новых изменив­шихся условиях может дальше развиваться, деградировать или оставаться, приблизительно, на одном уровне. Карл Маркс в письме к Анненкову говорит:

«...Всякая производительная сила есть приобретенная сила, продукт предшествующей деятельности. Таким обра­зом, производительная сила — это результат практической энергии людей, но сама эта энергия ограничена теми усло­виями, в которых люди находятся, производительными си­лами, уже приобретенными раньше, общественной формой, существующей до них, которую создали не эти люди, которая является созданием прежних поколений. Благодаря тому простому факту, что каждое последующее поколение находит производительные силы, добытые прежними поколениями, и эти производительные силы служат ему сырым материалом для нового производства, — благодаря этому факту образует­ся связь в человеческой истории, образуется история чело­вечества...»[2] (Выделено везде нами).

Таким образом, производительные силы, добытые преж­ними поколениями, и общественные формы, существовавшие в ранние эпохи, при посредстве непрерывной цепи новых нарастающих звеньев должны оказывать большое влияние на течение, характер и содержание позднейших истори­ческих событий. Если эти положения Маркса применить к интересующим нас вопросам, то древнюю или дорусскую историю якутов не только можно, но и должно рассматри­вать как общий фундамент, на котором с некоторыми видо изменениями вырастает новый или порусский этап их истори­ческой жизни. Иначе говоря, исчерпывающее знание и пони­мание новой истории якутов немыслимо без изучения их древней истории.

От царского периода нами унаследована обширная этно­графическая литература о якутах. Как известно, наиболее ценная часть этой литературы принадлежит этнографам якутоведам, вышедшим из рядов русских революционеров народ­нического направления. Последние, между прочим, уделили очень много внимания вопросам социальной и общественной организации якутов до и после русского завоевания. Но, к сожалению, научные работы подавляющего большинства этнографов-народников характерны в том отношении, что в них применяется абстрактный социологический метод. Элементы древней якутской культуры познаются ими при помощи готовых социологических и этнологических схем, обычно позаимствованных у классиков западноевропейской колониальной этнографии. Вопросы же гражданской истории якутского народа — события и факты, относящиеся к его эт­ническому составу, уясняющие взаимоотношения его отдель­ных частей, пути и даты переселения последних с юга на се­вер, исторические связи якутов с известными народами древ­ности, объем и точное содержание культурного капитала, унаследованного ими от родственных или иноплеменных на­родов, последовательные стадии в культурном развитии са­мих якутов и многие другие вопросы того же порядка совсем не затрагивались народниками или же освещались поверх­ностно и без учета известных в науке обширных источников по древней истории кочевых народов Центральной и Вос­точной Азии. Вот почему увязка вопросов якутской истории с данными ориенталистики должна быть признана одной из очередных задач якутоведения советского периода. Но эта задача осуществима лишь при условии применения истори­ческого, а не социологического метода,

Из числа якутоведов народников в настоящем обзоре исторической литературы о якутах мы останавливаемся лишь на тех авторах, которые высказывались по вопросу о про­исхождении якутов и их древних переселениях. Что же ка­сается их социологических прогнозов по вопросам культур­ного состояния якутов дорусского периода, то на них мы бу­дем останавливаться лишь в соответствующих главах нашего собственного исследования.

Первыми этнографическими и историческими сведениями о якутах мы обязаны иностранцам. Из них к нашей истори­ческой теме имеют прямое отношение труды Исбрандта Идеса, Филиппа Страленберга, Герарда Миллера и Иоганна Фи­шера. Эти деятели науки, впервые высказавшиеся по вопросу о южном происхождении якутов, образуют одну группу исто­риков. Они жили в XVIII веке и могут быть названы «ран­ними историками якутов». Их мнения и суждения тесно связаны друг с другом и образуют одну цепь. Эти авторы представляют для нас большой интерес ещё и потому, что в их воззрениях на историческое прошлое якутов еще не чувствуется влияния русской общественности и политических установок царизма. Они подходили к вопросу более объек­тивно, чем позднейшие ученые.

По прошествии значительного перерыва после выступле­ния ученых иностранцев начали сказываться плоды усвоения европейской культуры и науки самими русскими. Послед­ние усваивают литературное наследство иностранных авторов и тоже начинают трактовать о происхождении и историче­ском прошлом якутского народа. Работы этих новых авторов образуют второй период в развитии якутской историографии. Их мы объединили в одну группу под названием «поздних историков». Эта группа довольно многочисленна, но мы огра­ничиваемся изложением воззрений лишь тех авторов, кото­рые не только выставляют те или другие гипотезы происхож­дения якутского народа, но и дают их научное обоснование. Работы поздних историков якутского народа любопытны в том отношении, что в их теоретических взглядах больше всего отразилась великодержавная политика царизма и гос­подствующих классов старой России, поместного дворянства и буржуазии, а также националистические предрассудки мелкобуржуазных кругов.

Несколько в стороне от поздних историков стоят труды грамматиков и знатоков турецких наречий, которые тоже брались за разрешение якутской исторической проблемы или давали очень ценную для её разгадки лингвистическую экс­пертизу. К ним принадлежат академик Отто Бётлингк, пер­вый составитель якутской грамматики и словаря, известный австрийский тюрковед Герман Вамбери и, наконец, знамени­тый тюрколог академик В. Б. Радлов. Каждый из этих круп­ных деятелей науки выступает со своей свитой последова­телей и почитателей, которые повторяли их взгляды и суж дения по вопросу о происхождении якутов. Об этих пред­ставителях той или другой лингвистической школы мы будем говорить в связи с изложением учений их осново­положников.

В наш обзор исторической литературы об якутах мы не нашли возможным включать все разрозненные высказывания отдельных авторов о состоянии якутской культуры в дорусский период, чтобы без особой надобности не увеличивать объем настоящего раздела наших очерков.