Знатоки турецких языков о происхождении якутов

1. АКАДЕМИК ОТТО БЁТЛИНГК (О. BÖ HTLINQK)

После трудов Миллера-Фишера на развитие якутской историографии большое влияние оказало турецкое языко­знание, а именно, разработка сравнительной грамматики ту­рецких языков и накопление материала по их лексическому составу (составление словарей). И в том и в другом отноше­нии, по общему мнению специалистов, особенно повезло якутскому наречию, изучение которого в грамматическом и лексическом отношении идет впереди очень многих не первостепенных турецких диалектов.

«Начало вполне научному исследованию языков тюркско­го семейства было положено трудом по якутской грамма­тике академика Отто Бётлингка»[145].

Таким образом, именно с грамматического изучения якутского языка началось сравнительное турецкое языко­знание. В связи с этим вполне понятно, что со времени выхода в свет труда Бётлингка «Ü ber die Sprache der Jakuten. St. Petersb. 1851», вопросом происхождения якут­ского языка и племени начали интересоваться знатоки ту­рецких языков.

Хотя лингвистический интерес не всегда совпадает с исто­рическим, и сильно расходится по применяемым методам, тем не менее историк якутов обязан внимательно прислу­шаться к мнениям авторитетных лингвистов не только по специальным вопросам языка, но даже и по вопросам об­щего исторического характера, ибо при разработке истории безписьменного народа данные языка являются самым глав­ным и надежным научным источником.

Академик Бётлингк, очевидно, принадлежал к тому раз­ряду лингвистов, которые не любят выходить за пределы своей узкой специальности. В этом отношении его великая скромность вполне гармонирует с громким авторитетом, за­служенным им в области его специальных познаний. Во вве дении к своему труду он, едва затронув вопрос о происхож­дении и историческом прошлом якутов, неожиданно заяв­ляет: «...Об этом... подробно говорит мой ученый друг и коллега Миддендорф в 4-м томе своего «Путешествия в Сибирь» о переселении якутов в Сибирь, об их распространении, нравах и обычаях.., использовав источники, которые частью не были в моем распоряжении, а отчасти, м. б., не достаточно проработаны и оценены мною, то я осмеливаюсь отослать читателя к нему». Иными словами, по мнению Бётлингка, даже натуралист более компетентен разрешать вопросы о прошлом и настоящем якутов, чем узкий лингвист. Вот почему Бётлингк чрезвычайно скуп по части научных про­гнозов об историческом прошлом якутского народа, но тем не менее по интересующим нас вопросам, он успел выска­зать несколько положений, на которые уполномачивали его специальные лингвистические интересы и познания.

Из приведенной выше цитаты уже видно, что Бётлингк не признает в якутах аборигенов Сибири, ибо якуты когда-то переселились в Сибирь откуда-то извне. По вопросу якуто­-монгольских взаимоотношений Б. пишет:

«Предание, что якуты и буряты некоторое время жили в тесном соприкосновении, удостоверяется не только языком якутов, содержащим множество монгольских слов и некото­рые грамматические окончания, по-видимому, позаимствован­ные из монгольского языка, но и их физическим типом».

Для историка якутов более ценно общее заключение Бётлингка о взаимоотношениях якутского языка с осталь­ными турецкими наречиями, в частности, с языками южно­сибирских тюрков:

«Из прилагаемого сочинения читатель может усмотреть, что между известными, кроме якутского языка, членами тюркской фамилии значительно меньше различия, чем у каж­дого из них с якутским. Язык языческих татар в Сибири, сколько я знаю из материалов, сообщенных мне Кастреном, кажется, также ближе к языку мугаметанских татар, нежели к языку христианских якутов. Если якуты, действительно, первые, как я полагаю, отделились от прочих членов своей фамилии, то, может быть кстати было бы назвать это много­численное семейство языков турецко-якутским»[146].

Здесь Бётлингк довольно ясно высказывается за большую древность образования якутского языка и народа. Его слова можно истолковать даже в том смысле, что единый «пратюркский» язык сначала разделился на две ветви — турецкую и якутскую. А значительно позднее турецкая ветвь расчленилась на целый ряд поднаречий, которые и суще­ствуют ныне в виде всех известных турецких диалектов за исключением якутского, который менее подвергся про­цессу эволюционных изменений и существует доныне в виде самостоятельной половины древнетюркского двуединого языка. Иными словами, об якутах с их языком нужно говорить, как о старотюрках, а об остальных турецких племенах и диалектах, как о младотюрках.

Если лингвистические воззрения Бётлингка о месте якутского языка среди прочих турецких диалектов перевести на язык истории, то выходит, что носители якутского языка и культуры в древнейшие эпохи общетурецкой истории до переселения на север могли обладать гораздо большим удельным весом и, весьма возможно, являются остатком какого-то крупного пратурецкого народа.

Другое замечание Бётлингка о большей близости языка «языческих татар Сибири» к языку магометанских татар нежели к якутскому наречию тоже чрезвычайно важно для историка якутов. Судя по ссылке Бётлингка на лингвистические материалы Кастрена, под языческими татарами Сибири нужно разуметь минусинских татар (ныне хакасы), карагаacc и сойот-урянхайцев. Кастрен, изучивший языки турецких племен Южной Сибири до написания якутской грамматики Бётлингка, неоднократно заявлял, что сойоты по языку очень близки к минусинским татарам (качинцам), а в особенности к карагассам и что все эти народы — единого происхождения.

Таким образом, лингвистическое заключение Бётлингка включает близкие родственные связи якутов и их наречия с турецкими народами и языками всей Саянской горной области со включением сюда же и Урянхайского края. У Бёт­лингка мы находим и прямо выраженное отрицательное отно­шение к историческим гипотезам, роднящим якутов с турец­кими племенами южного Енисея:

«Якутов хотят производить от одного маленького рода с подобным названием (саха) качинцев. Это мнение кажется мне более, чем сомнительным»[147].

Итак, академик Бётлингк своим грамматическим трудом давно сигнализировал всем исследователям, интересующимся прошлыми судьбами якутского племени, о тщетности попы­ток помещать его раннюю родину в южных пределах б. Енисейской губ. и в Урянхайском крае, ибо в указанных областях проживают турецкие племена иного происхожде­ния и языковой группировки. Но, как мы знаем из преды­дущего изложения о различных гипотезах происхождения якутов, предостережение акад. Бётлингка все ещё остается гласом вопиющего в пустыне. Историки якутов придают больше веса суждениям неспециалистов о, якобы, близком родстве якутского языка с татарским, чем авторитетному заключению отца научной туркологии.

Сам Бётлингк, не решаясь самостоятельно разрешать чуждые для него исторические проблемы, по вопросу проис­хождения якутов, очевидно, солидаризуется с Миддендорфом и признает в якутах поздних переселенцев в Сибирь из монгольских степей, которые проследовали на север после длительной остановки в пределах западного Прибайкалья, где они проживали в близком соприкосновении с бурятами. Напомним здесь слова Миддендорфа о древнем местожитель­стве якутов:

«Кырса.., которое у монголов означает степную лисицу — корсака, а якутами глубокого севера... песца... Это убеди­тельно говорит в пользу появления якутов из безводных степей». Дальше, коснувшись остатков старинного быта якутов — кумысных праздников «ысыах», хорового пения якутов и проч., Миддендорф пишет: «Такие остатки преж­них понятий и порядков, тем более, казалось мне, имели значение в этнографическом отношении, что со временем ближайшее знакомство с народами Средней Азии все-таки может нам дать возможность вывести положительные за­ключения, которые могут указать на первобытные сно­шения и место пребывания якутов. Что они относятся к чрез­вычайно отдаленным временам, это нам показали исследо­вания Бётлингка»[148].

«По первоначальному месту своего пребывания якуты были коневодами. Такими хорошими наездниками, содержа­щими по несколько тысяч лошадей, какими их знал уже старик Витцен, они и доселе ещё остаются в главных местах своего пребывания. Овечьи стада, которые без сомнения были у них в первобытных местах пребывания, совершенно погиб­ли в лесистой полосе севера»[149].

Вот согласованное мнение двух маститых авторов по вопросу прародины якутов и времени их исхода «из без­водных степей», где они были, по преимуществу, конево­дами, хорошими наездниками, и имели овечьи стада. О вре­мени исхода якутов из степей в лесистую полосу Сибири можно лишь сказать, что это имело место в «чрезвычайно отдаленные времена». Бётлингк уступал право и приоритет высказать эти положения своему «ученому другу», конечно, по той простой причине, что последний путешествовал по Якутскому краю, видел самих якутов в живой обста­новке и имел возможность присматриваться к их быту и нра­вам. В самом деле, было бы довольно смешно пророчить о прошлых судьбах якутов, не глядя на них, на основании голого лингвистического материала.

Первую серьезную разработку якутской проблемы мы нашли в исторических трудах Миллера-Фишера. Любопытно отметить, что окончательные выводы этих авторов о дале­ком прошлом якутского народа нашли подтверждение в тру­дах знаменитого лингвиста прошлого столетия, основательно изучившего якутский язык.

Другое, не менее важное, значение грамматического ис­следования Бётлингка в деле развития якутской историогра­фии заключается в том, что он вместе с грамматикой создал научную транскрипцию для якутского языка. Наличие безукоризненного научного алфавита дало возможность на­коплять материал для составления якутского словаря, первый опыт которого был показан самим же Бётлингком. В настоя­щее время мы уже имеем полный словарь якутского языка, составленный Э. К. Пекарским. Последний эпиграфом к своему труду взял следующие весьма знаменательные слова:

«Язык племени — это выражение всей его жизни, это му­зей, в котором собраны все сокровища его культурной и высшей умственной жизни». Если дело обстоит даже на половину так, то в словесном богатстве якутского языка мы вправе видеть важнейший источник, на основании кото­рого может быть построена и научная история народа носителя этого языка. В данном случае под языком народа нужно разуметь, конечно, не простой набор слов с разъясне­нием их значения, но, главным образом, их осмысленное выражение, застывшее в произведениях народной словес­ности или фольклоре. Таковы былины — олонгхо, саги— легенды, народные песни, шаманские гимны, пословицы, поговорки и иные крылатые речения, которые переживают века и тысячелетия. Запись и издание подлинного текста богатейшего богатырского эпоса якутов, а также их герои­ческого эпоса (преданий о предках) стало возможным лишь благодаря лингвистической работе академика Бётлинг­ка. Таким образом, самая возможность построения теперь научной истории якутов, в конечном итоге, обусловлена учеными трудами этого автора.