![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Знатоки турецких языков о происхождении якутов
1. АКАДЕМИК ОТТО БЁТЛИНГК (О. BÖ HTLINQK)
После трудов Миллера-Фишера на развитие якутской историографии большое влияние оказало турецкое языкознание, а именно, разработка сравнительной грамматики турецких языков и накопление материала по их лексическому составу (составление словарей). И в том и в другом отношении, по общему мнению специалистов, особенно повезло якутскому наречию, изучение которого в грамматическом и лексическом отношении идет впереди очень многих не первостепенных турецких диалектов. «Начало вполне научному исследованию языков тюркского семейства было положено трудом по якутской грамматике академика Отто Бётлингка»[145]. Таким образом, именно с грамматического изучения якутского языка началось сравнительное турецкое языкознание. В связи с этим вполне понятно, что со времени выхода в свет труда Бётлингка «Ü ber die Sprache der Jakuten. St. Petersb. 1851», вопросом происхождения якутского языка и племени начали интересоваться знатоки турецких языков. Хотя лингвистический интерес не всегда совпадает с историческим, и сильно расходится по применяемым методам, тем не менее историк якутов обязан внимательно прислушаться к мнениям авторитетных лингвистов не только по специальным вопросам языка, но даже и по вопросам общего исторического характера, ибо при разработке истории безписьменного народа данные языка являются самым главным и надежным научным источником. Академик Бётлингк, очевидно, принадлежал к тому разряду лингвистов, которые не любят выходить за пределы своей узкой специальности. В этом отношении его великая скромность вполне гармонирует с громким авторитетом, заслуженным им в области его специальных познаний. Во вве дении к своему труду он, едва затронув вопрос о происхождении и историческом прошлом якутов, неожиданно заявляет: «...Об этом... подробно говорит мой ученый друг и коллега Миддендорф в 4-м томе своего «Путешествия в Сибирь» о переселении якутов в Сибирь, об их распространении, нравах и обычаях.., использовав источники, которые частью не были в моем распоряжении, а отчасти, м. б., не достаточно проработаны и оценены мною, то я осмеливаюсь отослать читателя к нему». Иными словами, по мнению Бётлингка, даже натуралист более компетентен разрешать вопросы о прошлом и настоящем якутов, чем узкий лингвист. Вот почему Бётлингк чрезвычайно скуп по части научных прогнозов об историческом прошлом якутского народа, но тем не менее по интересующим нас вопросам, он успел высказать несколько положений, на которые уполномачивали его специальные лингвистические интересы и познания. Из приведенной выше цитаты уже видно, что Бётлингк не признает в якутах аборигенов Сибири, ибо якуты когда-то переселились в Сибирь откуда-то извне. По вопросу якуто-монгольских взаимоотношений Б. пишет: «Предание, что якуты и буряты некоторое время жили в тесном соприкосновении, удостоверяется не только языком якутов, содержащим множество монгольских слов и некоторые грамматические окончания, по-видимому, позаимствованные из монгольского языка, но и их физическим типом». Для историка якутов более ценно общее заключение Бётлингка о взаимоотношениях якутского языка с остальными турецкими наречиями, в частности, с языками южносибирских тюрков: «Из прилагаемого сочинения читатель может усмотреть, что между известными, кроме якутского языка, членами тюркской фамилии значительно меньше различия, чем у каждого из них с якутским. Язык языческих татар в Сибири, сколько я знаю из материалов, сообщенных мне Кастреном, кажется, также ближе к языку мугаметанских татар, нежели к языку христианских якутов. Если якуты, действительно, первые, как я полагаю, отделились от прочих членов своей фамилии, то, может быть кстати было бы назвать это многочисленное семейство языков турецко-якутским»[146]. Здесь Бётлингк довольно ясно высказывается за большую древность образования якутского языка и народа. Его слова можно истолковать даже в том смысле, что единый «пратюркский» язык сначала разделился на две ветви — турецкую и якутскую. А значительно позднее турецкая ветвь расчленилась на целый ряд поднаречий, которые и существуют ныне в виде всех известных турецких диалектов за исключением якутского, который менее подвергся процессу эволюционных изменений и существует доныне в виде самостоятельной половины древнетюркского двуединого языка. Иными словами, об якутах с их языком нужно говорить, как о старотюрках, а об остальных турецких племенах и диалектах, как о младотюрках. Если лингвистические воззрения Бётлингка о месте якутского языка среди прочих турецких диалектов перевести на язык истории, то выходит, что носители якутского языка и культуры в древнейшие эпохи общетурецкой истории до переселения на север могли обладать гораздо большим удельным весом и, весьма возможно, являются остатком какого-то крупного пратурецкого народа. Другое замечание Бётлингка о большей близости языка «языческих татар Сибири» к языку магометанских татар нежели к якутскому наречию тоже чрезвычайно важно для историка якутов. Судя по ссылке Бётлингка на лингвистические материалы Кастрена, под языческими татарами Сибири нужно разуметь минусинских татар (ныне хакасы), карагаacc и сойот-урянхайцев. Кастрен, изучивший языки турецких племен Южной Сибири до написания якутской грамматики Бётлингка, неоднократно заявлял, что сойоты по языку очень близки к минусинским татарам (качинцам), а в особенности к карагассам и что все эти народы — единого происхождения. Таким образом, лингвистическое заключение Бётлингка включает близкие родственные связи якутов и их наречия с турецкими народами и языками всей Саянской горной области со включением сюда же и Урянхайского края. У Бётлингка мы находим и прямо выраженное отрицательное отношение к историческим гипотезам, роднящим якутов с турецкими племенами южного Енисея: «Якутов хотят производить от одного маленького рода с подобным названием (саха) качинцев. Это мнение кажется мне более, чем сомнительным»[147]. Итак, академик Бётлингк своим грамматическим трудом давно сигнализировал всем исследователям, интересующимся прошлыми судьбами якутского племени, о тщетности попыток помещать его раннюю родину в южных пределах б. Енисейской губ. и в Урянхайском крае, ибо в указанных областях проживают турецкие племена иного происхождения и языковой группировки. Но, как мы знаем из предыдущего изложения о различных гипотезах происхождения якутов, предостережение акад. Бётлингка все ещё остается гласом вопиющего в пустыне. Историки якутов придают больше веса суждениям неспециалистов о, якобы, близком родстве якутского языка с татарским, чем авторитетному заключению отца научной туркологии. Сам Бётлингк, не решаясь самостоятельно разрешать чуждые для него исторические проблемы, по вопросу происхождения якутов, очевидно, солидаризуется с Миддендорфом и признает в якутах поздних переселенцев в Сибирь из монгольских степей, которые проследовали на север после длительной остановки в пределах западного Прибайкалья, где они проживали в близком соприкосновении с бурятами. Напомним здесь слова Миддендорфа о древнем местожительстве якутов: «Кырса.., которое у монголов означает степную лисицу — корсака, а якутами глубокого севера... песца... Это убедительно говорит в пользу появления якутов из безводных степей». Дальше, коснувшись остатков старинного быта якутов — кумысных праздников «ысыах», хорового пения якутов и проч., Миддендорф пишет: «Такие остатки прежних понятий и порядков, тем более, казалось мне, имели значение в этнографическом отношении, что со временем ближайшее знакомство с народами Средней Азии все-таки может нам дать возможность вывести положительные заключения, которые могут указать на первобытные сношения и место пребывания якутов. Что они относятся к чрезвычайно отдаленным временам, это нам показали исследования Бётлингка»[148]. «По первоначальному месту своего пребывания якуты были коневодами. Такими хорошими наездниками, содержащими по несколько тысяч лошадей, какими их знал уже старик Витцен, они и доселе ещё остаются в главных местах своего пребывания. Овечьи стада, которые без сомнения были у них в первобытных местах пребывания, совершенно погибли в лесистой полосе севера»[149]. Вот согласованное мнение двух маститых авторов по вопросу прародины якутов и времени их исхода «из безводных степей», где они были, по преимуществу, коневодами, хорошими наездниками, и имели овечьи стада. О времени исхода якутов из степей в лесистую полосу Сибири можно лишь сказать, что это имело место в «чрезвычайно отдаленные времена». Бётлингк уступал право и приоритет высказать эти положения своему «ученому другу», конечно, по той простой причине, что последний путешествовал по Якутскому краю, видел самих якутов в живой обстановке и имел возможность присматриваться к их быту и нравам. В самом деле, было бы довольно смешно пророчить о прошлых судьбах якутов, не глядя на них, на основании голого лингвистического материала. Первую серьезную разработку якутской проблемы мы нашли в исторических трудах Миллера-Фишера. Любопытно отметить, что окончательные выводы этих авторов о далеком прошлом якутского народа нашли подтверждение в трудах знаменитого лингвиста прошлого столетия, основательно изучившего якутский язык. Другое, не менее важное, значение грамматического исследования Бётлингка в деле развития якутской историографии заключается в том, что он вместе с грамматикой создал научную транскрипцию для якутского языка. Наличие безукоризненного научного алфавита дало возможность накоплять материал для составления якутского словаря, первый опыт которого был показан самим же Бётлингком. В настоящее время мы уже имеем полный словарь якутского языка, составленный Э. К. Пекарским. Последний эпиграфом к своему труду взял следующие весьма знаменательные слова: «Язык племени — это выражение всей его жизни, это музей, в котором собраны все сокровища его культурной и высшей умственной жизни». Если дело обстоит даже на половину так, то в словесном богатстве якутского языка мы вправе видеть важнейший источник, на основании которого может быть построена и научная история народа носителя этого языка. В данном случае под языком народа нужно разуметь, конечно, не простой набор слов с разъяснением их значения, но, главным образом, их осмысленное выражение, застывшее в произведениях народной словесности или фольклоре. Таковы былины — олонгхо, саги— легенды, народные песни, шаманские гимны, пословицы, поговорки и иные крылатые речения, которые переживают века и тысячелетия. Запись и издание подлинного текста богатейшего богатырского эпоса якутов, а также их героического эпоса (преданий о предках) стало возможным лишь благодаря лингвистической работе академика Бётлингка. Таким образом, самая возможность построения теперь научной истории якутов, в конечном итоге, обусловлена учеными трудами этого автора.
|