Хвостов В. М. (1868-1920)

Вениамин Михайлович Хвостов, известный социальный философ и социолог неканти­анского направ­ления. В 1920 году покончил жизнь самоубийством, чем показал силу традиции, не вы­держав мощ­ные модернизационные процессы России тех времен. Хво­стов сторонник многофакторности истори­ческого процесса, и в этом постоянный кри­тик однофакторности «экономизма» Бельтова (Г.Плеханова) и других марксистов. Вот что он говорит: «Я думаю, что человеку свойственны стрем­ления самые разнооб­раз­ные. Во - первых, он заботиться о поддержании своего физического сущест­вования и для этого предпринимает известные дейст­вия. Во- вторых, он заботиться о познании окру­жающего мира и самого себя, и это стремление присуще ему независимо от всяких материальных расчетов. В-третьих, человек имеет и такие потребности, как напр., стремление к власти, стремление к свободе. Есть у людей потребности религиозные, эстетические, потребность в симпатии окружаю­щих и т.д.» (Хвостов В.М. Тео­рия ис­торического процесса. Очерки философии и методологии исто­рии. М., 1919, с.319-320)

Детерминизм исторических процессов он отрицает, как и истолкование исторических процессов пу­тем каких-то закономерностей. Считает, что анализ истории возможен пу­тем «идеальных типов», по сути, одновременно с Н.И. Кареевым и М. Вебером вводя это центральное по­нятие в со­временной социологии. Вот что он говорит по этому по­воду: «Тип есть обобщение, которое не достигает, однако, значения научного или даже эмпирического за­кона. Закон имеет характер положение всеобщего и необходимого; он не допускает исключе­ния. Напротив, тип есть та­кое понятие, которое допускает ис­ключения.»(там же, 332) Поня­тие прогресса считает оце­ночным понятием, а потому считает, что строго можно гово­рить лишь об эволюции.

Культурная традиция для Хвостова – это одно из центральных понятий философии ис­тории. В отли­чие от обществ животных, которые действуют согласно инстинктам и ге­нетической про­грамме, то у людей «инстинкт такого преобладающего значения не имеет; главное значение по­лучает в развитых человеческих обществах умственная ра­бота и возникающие в её результате идейные построения. Благодаря идейной работе, мы ставим себе постоянно новые цели, произ­водим изменения и в обще­ственном строе. Но тем не менее было бы ошибочно представлять себе жизнь человеческого обще­ства чистым результатом идейного процесса; нам приходиться считаться с силой, действие которой и в истории человеческих обществ аналогично действию животного ин­стинкта: этой силой является общественная культурная традиция»(Там же, с.252)

Он говорит, что хотя традиции крайне сильны, но не обладают должной устойчивостью и си­лой со­противления, как инстинкт, а потому поддается силе критического мышле­ния, более ди­намична и способна к изменению: «Будучи сплочен духовной, психиче­ской связью, общественный организм оказывается, в общем, гораздо подвижнее биоло­гического. В биологическом единстве структура яв­ляется обыкновенно весьма малоподвижной и очень ус­тойчивой. Поэтому мы вперед можем указать все те органы, которые необходимы для животного или растения определенного типа. Напротив, структура человеческих обществ ме­нее устойчива и допускает самые разнообразные вариации и из­менения. Она гораздо подвижнее и структуры обществ животных, потому что в основе её лежит, главным образом, общественная традиция, передающаяся пу­тем воспитания старших поколений младших, тогда как в основе обществ животных лежит почти исключительно инстинкт, создаваемый физиологической наследственно­стью»(Хвостов В.М. Нравственная личность и общество. Очерки по этике и социоло­гии. М., 1911 с.171)

Далее он утверждает, что традиция проявляет себя «решительно во всех об­ластях об­ществен­ной жизни»(Теория ист.проц с.257), даже в науке: «В области науки, казалось бы, всего менее нужно ожидать влияния традиции. На самом деле, однако, много новых открытий оставались очень долго непризнанными, потому что они не со­ответствовали привычному научному миро­воззрению; тради­ционное мировоззрение и в этой области перевернуть нелегко» (Там же 256-257)

Культурную традицию он понимал следующим образом:

«Под именем культурной традиции мы разумеем известные воззрения и учреждения, которые явля­ются привычными в человеческом обществе и, благодаря силе привычки, приобретают иногда чрез­вычайную устойчивость»(252)

Далее он правильно подмечал: «При революционных переворотах приходится считаться с дей­ст­вием традиции. Революции никогда не удастся вполне направить жизнь общества на новый путь. Когда остынет революционный пыл, традиция заявляет о своих правах и оживляет многое из ста­рого уклада, временно устраненного ре­во­лю­цией. Вот почему каждая революция сменяется реак­цией в бо­лее или менее сильной степени.» (Хвостов В.М. Основы социологии. М., 1920 с.54) Это выска­зывание произвело сильное впечатление на другого известного философа и социолога П. Со­ро­кина, который постоянно это высказывание Хвостова цитировал.

Хвостов В.М. Теория исторического процесса. Очерки философии и методологии исто­рии. М., 1919

«традиция, таким образом, является необходимым фактором в социальной жизни и, как это ни пока­жется парадоксальным, она составляет необходимое условие общественного развития. В самом деле: традиция облегчает нам выполнение массы действий, ставших привычными. Над ними не прихо­диться задумываться, так как они выполняются по ус­тановившемуся шаблону. Благодаря этому, эко­номится масса времени. Многие процессы св силу традиции почти что ме­ханизируются и выполняются быстро, без раз­мышления. Это оставляет досуг для размышления о тех явлениях, кото­рые почему-ни­будь обратили на себя особое внимание. Если бы нам при­ходилось размышлять о каж­дом своем шаге в общественной жизни, то при её сложности у со­временных народов нам не остава­лось времени на некую критику, и в обществе не возникало бы новых идей» (258)

«Сила традиции неодинакова в разные эпохи, у разных народов и в разных классах оного и того же народа»(260)

«..идея должна выдержать борьбу с традицией, и это – также очень важное обстоятель­ство. Только та идея становится социальной силой, которая воспринята обществом. А общество вос­принимает только те идеи, которые она может, если не строго логически, то психологически связать со всей накопившейся традицией. Если какой- либо гений высказал идею, которая не может быть уложена в такую связь, то она и не получит со­циального значения, она окажется преждевременной» (277)

Имеет смысл упомянуть и Вениамина Михайловича Хвостов (1868-1920), известного философа и социолога неканти­анского направ­ления. В 1920 году покончил жизнь са­моубийством, личным примером показав силу традиции, не вы­держав мощ­ные модернизационные процессы России тех времен. Хво­стов сторонник многофакторно­сти истори­ческого процесса, и в этом постоянный кри­тик однофакторности «эконо­мизма» Г.Плеханова и других марксистов. Вот что он говорит: «Я думаю, что человеку свойственны стрем­ления са­мые разнооб­раз­ные. Во - первых, он заботиться о поддержании своего физического су­щест­вования и для этого предпринимает известные дейст­вия. Во- вторых, он заботиться о познании окру­жающего мира и самого себя, и это стремление присуще ему независимо от всяких материальных расчетов. В-третьих, человек имеет и такие потребности, как напр., стремление к власти, стремление к сво­боде. Есть у людей по­требности религиозные, эстетические, потребность в симпатии окружаю­щих и т.д.» (Хвостов В.М. Тео­рия ис­торического процесса. Очерки философии и методологии ис­то­рии. М., 1919, с.319-320)

Культурная традиция для Хвостова – это одно из центральных понятий философии ис­тории. В отли­чие от обществ животных, которые действуют согласно инстинктам и ге­нетической про­грамме, то у людей «…инстинкт такого преобладающего значения не имеет; главное значение по­лучает в развитых человеческих обществах умственная ра­бота и возникающие в её результате идейные построения. Благодаря идейной работе, мы ставим себе постоянно новые цели, произ­водим изменения и в обще­ственном строе. Но тем не менее было бы ошибочно представлять себе жизнь человеческого обще­ства чистым результатом идейного процесса; нам приходиться считаться с силой, действие которой и в истории человеческих обществ аналогично действию животного ин­стинкта: этой силой является общественная культурная традиция» (Там же, с.252)

Он говорит, что хотя традиции крайне сильны, но не обладают должной устойчивостью и си­лой со­противления, как инстинкт, а потому поддается силе критического мышле­ния, более ди­намична и способна к изменению: «Будучи сплочен духовной, психиче­ской связью, общественный организм оказывается, в общем, гораздо подвижнее биоло­гического. В биологическом единстве структура яв­ляется обыкновенно весьма малоподвижной и очень ус­тойчивой. Поэтому мы вперед можем указать все те органы, которые необходимы для животного или растения определенного типа. Напротив, структура человеческих обществ ме­нее устойчива и допускает самые разнообразные вариации и из­менения. Она гораздо подвижнее и структуры обществ животных, потому что в основе её лежит, главным образом, общественная традиция, передающаяся пу­тем воспитания старших поколений младших, тогда как в основе обществ животных лежит почти исключительно инстинкт, создаваемый физиологической наследственно­стью» (Хвостов В.М. Нравственная личность и общество. Очерки по этике и социоло­гии. М., 1911 с.171)

Он утверждал, что традиция проявляет себя «…решительно во всех об­ластях об­щест­вен­ной жизни» (Теория ист.проц с.257), даже в науке: «В области науки, казалось бы, всего менее нужно ожидать влияния традиции. На самом деле, однако, много новых от­крытий оставались очень долго непризнанными, потому что они не со­ответствовали привычному научному миро­воззрению; тради­ционное мировоззрение и в этой области перевернуть нелегко» (Там же 256-257)

Культурную традицию он понимал следующим образом:

«Под именем культурной традиции мы разумеем известные воззрения и учреждения, которые явля­ются привычными в человеческом обществе и, благодаря силе привычки, приобретают иногда чрез­вычайную устойчивость» (252)

Далее он правильно подмечал: «При революционных переворотах приходится считаться с дей­ст­вием традиции. Революции никогда не удастся вполне направить жизнь общества на новый путь. Когда остынет революционный пыл, традиция заявляет о своих правах и оживляет многое из ста­рого уклада, временно устраненного ре­во­лю­цией. Вот почему каждая революция сменяется реак­цией в бо­лее или менее сильной степени» (Хвостов В.М. Основы социологии. М., 1920 с.54) Это выска­зывание произвело сильное впечатление на другого известного философа и социолога П. Со­ро­кина, который постоянно это высказывание Хвостова цитировал.

Хвостов В.М. Теория исторического процесса. Очерки философии и методологии исто­рии. М., 1919

«…традиция, таким образом, является необходимым фактором в социальной жизни и, как это ни пока­жется парадоксальным, она составляет необходимое условие общест­венного развития. В самом деле: традиция облегчает нам выполнение массы действий, ставших привычными. Над ними не прихо­диться задумываться, так как они выполня­ются по ус­тановившемуся шаблону. Благодаря этому, эко­номится масса времени. Мно­гие процессы св силу традиции почти что ме­ханизируются и выполняются быстро, без раз­мышления. Это оставляет досуг для размышления о тех явлениях, кото­рые почему-ни­будь обратили на себя особое внимание. Если бы нам при­ходилось размышлять о каж­дом своем шаге в общественной жизни, то при её сложности у со­временных народов нам не остава­лось времени на некую критику, и в обществе не возникало бы новых идей» (258)

«Сила традиции неодинакова в разные эпохи, у разных народов и в разных классах оного и того же народа» (260)

«..идея должна выдержать борьбу с традицией, и это – также очень важное обстоятель­ство. Только та идея становится социальной силой, которая воспринята обществом. А общество вос­принимает только те идеи, которые она может, если не строго логически, то психологически связать со всей накопившейся традицией. Если какой- либо гений высказал идею, которая не может быть уложена в такую связь, то она и не получит со­циального значения, она окажется преждевременной» (277)