По способу научения 3 страница

ности). Это означает изменение вертикальных связей (сначала опе­рация освобождается от прямой и жесткой связи с мотивом дея­тельности; потом операция освобождается от прямой и жесткой связи с целью действия; затем действие освобождается от прямой и жесткой связи с мотивом деятельности), ведущих к изменению горизонтальных связей первого уровня (операция — действие — деятельность), что означает возможность замены элементов и пе­рехода их в статус других элементов (можно включить новую опе­рацию или действие, которые никогда в данной деятельности не присутствовали, перевести операцию в статус действия и обратно и т.д.).

Освобождение элементов структуры деятельности от конечной цели деятельности выражается в том, что первоначально опера­ции существуют как жесткая последовательность генетически за­крепленных двигательных координации, детерминируемая стиму­лом (мотивом). Результат операции, вне зависимости от того, яв­ляется он актом удовлетворения потребности или промежуточ­ным звеном этого процесса, на субъективном уровне отражается как объект деятельности, достижение которого переживается как удовлетворение потребности. Это обеспечено генетическими ме­ханизмами реакции на ключевые стимулы. Получается цепочка деятельностей, где каждая деятельность имеет вид простой опера­ции, результат которой субъект переживает как удовлетворение потребности. Эти потребности — разные по отношению к биоло­гическому их значению, но одинаковые по форме субъективной представленности. Механизмы подкрепления в виде субъективно­го переживания результата операции генетически детерминиро­ваны. Такая структура деятельности, не расчлененная на опера­ции и действия, характерна для сенсорной стадии развития пси­хики и может быть описана схемой, отражающей то, что опера­ция, тождественная действию, тождественна деятельности:

Операция

Действие

Деятельность

На этой стадии развития сами поведенческие акты по отноше­нию к объекту деятельности весьма просты. С усложнением субъект-но-объектных отношений одна из ветвей эволюционного разви­тия шла по этому же пути, в результате чего образовалось генети­ческое обеспечение жесткой цепочки деятельностей, достигшее своего наивысшего развития у насекомых.

Следующий этап развития операции связан с появлением воз­можности перенесения ее в другую деятельность на основе обра­зования временных связей. Это обеспечивает связь двигательной координации с условиями, в которых в деятельности представлен объект. Появляется эта возможность на перцептивной стадии и

обеспечена ганглиозной нервной системой и механизмом образо­вания рефлекторной дуги. А. Н.Леонтьев говорит в данном случае о появлении операции, отнесенной к условиям, в которых дан объект деятельности. Развитие в эволюции центральной нервной системы, способов хранения и переработки информации, про­цессов научения привело к тому, что операции стали относитель­но свободными, представленными в опыте субъекта как способы взаимодействия с объектом в определенных условиях. Для такого их существования необходимы три вещи: хранение в памяти обоб­щенных нервных моделей стимулов, хранение в памяти обобщен­ных способов действий в форме двигательных схем и хранение в памяти в обобщенном виде результатов этих действий (психофи­зиологический механизм регуляции целенаправленных движений на основе таких нервных моделей, хранящихся в памяти субъек­та, описан П.К.Анохиным в модели акцептора действия). Конк­ретизация, доводка операции как обобщенного способа действия происходят непосредственно в ситуации на основе отражения наличных условий и выражены в изменении по ходу деятельности ориентации, формы и интенсивности двигательной координации на основе отражения совпадения или несовпадения с имеющейся у субъекта моделью результата операции. Это ведет к тому, что в ходе деятельности выделяются промежуточные цели, для дости­жения которых ситуативно изменяются и объединяются в после­довательность операции. Первоначально это происходит на осно­ве образования условных связей, когда операции в форме навыка закрепляются за целью. Сами цели в структуре деятельности жест­ко связаны между собой, образуя цепочку, ориентированную на достижение конечной цели деятельности, при достижении кото­рой происходит удовлетворение потребности данной деятельно­сти. Достижение промежуточных целей регулируется так же, как и результаты операций на предыдущей стадии развития, — субъект переживает достижение цели действия как удовлетворение потреб­ности. Совокупность операций составляет действие, которое по статусу совпадает с деятельностью. Результат операции уже не со­впадает с целью действия, но цель действия совпадает с объектом деятельности (в отражении субъекта). Другими словами, действие еще не выделено в качестве самостоятельного элемента в структу­ре деятельности, а вся деятельность состоит из цепочки операций. Первоначальная схема приобретает следующий вид, отражающий то, что совокупность операций составляет действие, которое тож­дественно деятельности:

Совокупность операций		Действие

Деятельность

Такая структура деятельности характерна для высшего уровня! перцептивной стадии развития и некоторых форм поведения на! низшем уровне интеллектуальной стадии, которые регулируются⁵] преимущественно инстинктивными механизмами (ритуалы обще-; ния, репродуктивное поведение и др.)- Физиологическим обеспе- ' чением является иерархически устроенная нервная система с вы­делением центрального головного ганглия и центральная нервная система с вертикальными связями между отделами головного мозга: у низших позвоночных.

С возникновением коры мозга и связей между полушариями появляется способность иметь промежуточные цели в форме пред­ставлений в их соотнесении с конечной целью деятельности. Ко­нечная цель переживается субъективно как то, что удовлетворяет потребность, а промежуточные (цели действий) — как ведущие к достижению конечной, но сами не приводящие к состоянию удов­летворения потребности. Такое оперирование целями у животных возможно только в деятельности, которая представляет собой не­прерывный временной процесс и в которой объект деятельности присутствует непосредственно в ситуации. Это характерно для ин­теллектуальной стадии развития психики (В.Кёлер, А.Н.Леонть­ев, К.Э.Фабри, Г.Г.Филиппова). Для того чтобы построить дей­ствие непосредственно в процессе осуществления деятельности (т.е. адекватно наличным условиям ситуации) необходима пол­ная свобода операции не только от мотива деятельности, но и от цели действия.

Деятельность представляет собой цепочку действий, цели ко­торых имеются у субъекта в плане представления как измененные соотношения компонентов ситуации, ведущие к такому ее конеч­ному изменению, при котором объект деятельности окажется в необходимом для удовлетворения потребности положении отно­сительно субъекта. Наличие всей цепочки действий и целей в пла­не представления обеспечивает «плавное течение» исполнения всей деятельности — по В.Кёлеру. Компоновка операций, если они уже освоены субъектом, также происходит во внутреннем плане и обеспечена представлением о цели как измененном в результате действия соотношении объектов. Если операции оказываются не­достаточно эффективными или цель не достигается при их при­менении, то деятельность останавливается на этом этапе и проис­ходит отработка необходимых операций и их компоновки в дей­ствие непосредственно в ситуации, при этом вся цепочка целей продолжает удерживаться в плане представления, что обеспечи­вает возобновление плавного течения деятельности после устра­нения затруднения.

Полная свобода операций, существующих в опыте субъекта как репертуар способов действий, их ситуативная компоновка в дей­ствия и отработка непосредственно в деятельности обеспечивают

свободный их перенос в другие деятельности по сходству не са­мих объектов, а соотношений между ними и прогнозируемых субъектом результатов этих соотношений, а также их «моменталь­ное» закрепление и повторение без процесса научения. Это выра­жает основные критерии интеллекта животных, сформулирован­ные В.Кёлером, А. Н.Леонтьевым, К. Э. Фабри. Таким образом, на интеллектуальной стадии развития операция становится сво­бодной и как элемент исполнительной структуры деятельности (перестройка горизонтальных связей на первом уровне), и в мо-тивационном отношении от цели действия и мотива деятельно­сти (перестройка вертикальных связей между первым и вторым уровнями). Перестройка вертикальных связей в свою очередь ве­дет к перестройке горизонтальных связей второго уровня (появ­ление механизма мотивационного обеспечения результата опе­рации как эмоции, возникающей в ситуации для маркировки успешности результата, не несущего удовлетворения потребно­сти, — механизма ситуативных эмоций — по В. К. Вилюнасу).

Аналогичное освобождение операции происходит и в онтоге­незе (у человека и представителей высшего уровня интеллекту­альной стадии). А. Н.Леонтьев теоретически описал этот процесс как переход операции от развернутой формы, представляющей собой целостную деятельность, к действию как освоенному спо­собу достижения промежуточной цели в других деятельностях и к операции как сенсомоторному комплексу, применяемому субъек­том в соответствии с условиями деятельности. Феноменологиче­ски этот же процесс описан Дж. Брунером как освобождение опе­рации хватания от первоначально организующего ее освоение со­сательного рефлекса, на удовлетворение которого она направле­на (в раннем онтогенезе ребенка).

Дальнейший онтогенетический процесс освобождения опера­ции на интеллектуальной и сознательной стадиях развития пси­хики происходит в рамках развития сенсомоторного интеллекта и игровой деятельности. Освобождение операций, приобретение ими полной свободы в опыте субъекта и отработка способов их компо­новки в действие для достижения цели происходят на основе обоб­щения самих двигательных координации, их результатов, опыта преобразования в объектах и ситуации и установления связей между объектами в отражении. Все это происходит в процессе манипуля­ций с объектами и развития опосредованных действий разного уровня. Механизм компоновки операций в действие и действий в деятельность, соотнесение результатов операции с целью действия, способ применения операций только в связи с условиями дея­тельности и независимо от лежащей в ее основе потребности раз­виваются в игровой деятельности.

Трансформация операции в актуалгенезе связана с по­нятиями интериоризации и автоматизации. Развертывание опера-

ции в целостную деятельность при затруднении и дальнейшее ее сворачивание при автоматизации при решении ситуативной зада­чи построить новый или откорректировать имеющийся способ дей­ствия описаны не только у человека, но и у антропоидов (В. Кё-лер, Н.Н.Ладыгина-Котс, С.Л.Новоселова, Г.Г.Филиппова). Осо­бенность такого процесса трансформации операции на интеллек­туальной стадии развития психики (ее временный переход в ста­тус действия или даже деятельности) состоит в том, что, как только операция освоена, она сразу, минуя стадию действия, ста­вится на свое прежнее место. В этом случае отработке подлежит только одна операция в цепочке, составляющей действие. Анало­гичный механизм описан П. Я. Гальпериным как поэтапное фор­мирование ориентировочной основы действий в учебной деятель­ности. Такая деятельность с самостоятельной потребностью суще­ствует, разумеется, только у человека.

Трансформация действия в структуре деятельности — проблема дискуссионная, так как, следуя А. Н. Леонтьеву, в на­шей психологии действие в структуре деятельности обычно при­знается только у человека. Современные исследования структуры деятельности и ее онтогенеза на интеллектуальной стадии разви­тия, которые будут подробно описаны в части II настоящего по­собия, показали, что действие с целью в плане представления выделяется и существует в процессе непрерывно осуществляемой чувственно-практической деятельности у животных, находящих­ся на высшем уровне этой стадии развития психики. Такую струк­туру деятельности, характерную для интеллектуальной и созна­тельной стадий развития психики, можно представить следую­щей схемой, отражающей то, что действие состоит из совокупно­сти операций, а деятельность — из совокупности действий:

Совокупность операций	--	Действие
	Совокупность действий

Деятельность

На сознательной стадии отличия в структуре деятельности свя­заны с применением новых средств отражения и со следующей ступенью освобождения ее элементов от самого субъекта. Это не меняет принципиальной структуры деятельности как состоящей из действий. Дальнейшее изменение самой структуры деятельности может быть связано только с освобождением деятельности от мотива как направляющего ее к объекту, содер­жащему предмет потребности. Это означает существование дея­тельности без объекта, в котором заключен предмет потребно­сти, что выводит анализ вообще за рамки деятельности и психи-

ческой формы отражения. Подобная активность не может быть определена как деятельность, которая сама выделяется только по критерию лежащей в ее основе потребности. Однако, как будет видно далее, движение в области «деятельность — мотив» проис­ходит на всем протяжении эволюционного развития.

Трансформация действия в структуре деятельности у человека, его полное освобождение возможны только при условии самосто­ятельного, независимого от непрерывного во времени и связан­ного с наглядной ситуацией существования цели действия. Толь­ко в этом случае становится возможным соотносить эту цель с разными деятельностями, иметь несколько целей, выбор между ними и компоновку их в последовательность, а также изменение этой последовательности в рамках одной деятельности. Это озна­чает планирование различных вариантов осуществления деятель­ности во внутреннем плане. Если результат операции как уже ос­военной двигательной координации существует в опыте субъекта в форме нервных моделей, основанных на проприоцептивной сти­муляции, то цель как предполагаемое изменение внешней ситуа­ции, которой еще нет в наличии, требует новых средств для сво­его существования в опыте субъекта, позволяющих оперировать этой целью во внутреннем плане. Эту функцию выполняют искус­ственные знаковые средства, с помощью которых цели означива­ются и планирование деятельности производится во внутреннем плане как выстраивание последовательности целей. Такой способ позволяет удерживать цель без наглядной ситуации деятельности, т. е. разорванной во времени. При этом необходимо хранить и пре­образовывать во внутреннем плане именно цели, а действие по их достижению может строиться непосредственно в ситуации из уже имеющихся в репертуаре субъекта свободных операций. В дальней­шем планированию могут подвергаться и действия, и даже опера­ции, при этом они выносятся во внутренний план в развернутом виде, что само по себе также требует использования искусствен­ных знаковых средств (ориентировочные основы действия разно­го уровня у П.Я.Гальперина).

Таким образом, выделение действия в структуре деятельности происходит на интеллектуальной стадии развития, а первый этап освобождения действия в структуре деятельности (начало транс­формации действия как элемента структуры деятельности) появ­ляется на стадии сознания и связан с применением для организа­ции отражения искусственных знаковых средств. Появление за­труднения в достижении цели может выводить действие на уровень деятельности. В этом случае, а также в процессе осуществления са­мой первоначальной деятельности за счет механизмов эмоциональ­ного переключения и мотивационной фиксации (В.К.Вилюнас) может происходить образование новой деятельности с новой по­требностью, новым объектом и предметом деятельности.

Освобождение действия в структуре деятельности на челове­ческой стадии развития психики, которое происходит за счет ис­пользования искусственных знаковых средств и существования цели в означенной форме, а также существование самостоятельных мотивационных механизмов, обеспечивающих достижение цели как промежуточного этапа деятельности, приводят к картине мо-заичности в ходе осуществления деятельности. Действия из раз­ных деятельностей переплетаются между собой, деятельность не выглядит как последовательная, не разорванная во времени, це­почка действий. Более того, одно и то же действие, одновременно или одинаково выполняемое в разное время, может служить зве­ном в разных цепочках действий, относящихся к разным деятель-ностям. Тогда цель такого действия будет соответствовать разным этапам разных деятельностей, а для некоторых может совпадать и с конечным звеном, т. е. с достижением объекта деятельности — в одной деятельности и одновременно промежуточной цели — в другой.

Из приведенных рассуждений следует, что анализ соотноше­ния мотива и цели относится к горизонтальным связям между элементами второго уровня (мотив —цель—условия). Описанные особенности этих связей касаются интеллектуальной стадии раз­вития психики и стадии сознания. На предыдущей стадии — пер­цептивной — действие не выделено и связи существуют между результатами операций или последовательностью из нескольких операций и мотивом, по которому определяется объект деятель­ности. При появлении затруднения — т. е. неадекватности опера­ции или последовательности операций условиям, в которых на­ходится объект деятельности, — происходит ситуативная пере­стройка как самих операций, так и их последовательности. По ходу деятельности путем проб и ошибок находятся необходимые опе­рации и выстраивается их последовательность. Закрепляется это в форме навыка посредством процессов научения. Поскольку по­следовательность операций прямо связана с мотивом деятельно­сти, то все изменения, происходящие в деятельности с операци­ями (изменение каждой операции и последовательности опера­ций), возможны только в присутствии этого мотива, т.е. как ус­ловно-рефлекторный процесс. Ситуативное прилаживание ориен­тации, силы, динамики движения при осуществлении операции производится на основе отражения целостных объектов и их про­странственно-временного положения относительно субъекта. До­стижение объектов таких деятельностей, в результате которого не удовлетворяются биологические потребности субъекта, субъектив­но переживаются им так же, как достижение объектов деятельно­сти, удовлетворяющих биологические потребности. Цепочка этих деятельностей, в итоге обеспечивающих удовлетворение потреб­ностей субъекта, не может быть им ситуативно изменена: только

после достижения объекта одной деятельности включается следу­ющее звено всей цепочки.

На сенсорной стадии развития деятельность построена еще мельче со стороны соотношения результатов, целей и мотивов (результат операции равен цели и равен мотиву) и еще крупнее со стороны операционального состава (операция есть не только целое действие, но целая деятельность). Операции, представляю­щие собой целостную деятельность как достижение определенно­го субъективного переживания, по своей структуре очень просты и имеют форму таксисов. Результатом такой операции является достижение определенного градиента (количественной характе­ристики) субъективного состояния самого субъекта, возникаю­щего в ответ на изменение внешней или внутренней стимуляции. Форма операции генетически присуща осуществляющим ее эф-фекторным системам (органам или органеллам). Ситуативно из­меняются только интенсивность (ортокинезы) и направление (кли-нокинезы) этих двигательных реакций. Эти изменения также вы­зываются изменением стимуляции (ее интенсивностью и направ­ленностью).

Таким образом, на сенсорной стадии объект деятельности со­впадает с объектом, на который направлена операция. Учитывая, что отражается только мотив, являющийся не объектом, а свой­ством этого объекта или даже качеством среды, возникающим в присутствии этого объекта, на который в форме таксиса и на­правлена операция, можно сказать, что мотив совпадает с объек­том деятельности, целью действия (достижение результата, не ведущего к удовлетворению биологической потребности, но яв­ляющегося необходимым этапом на пути ее удовлетворения) и результатом операции (двигательной координации, в результате которой достигается необходимое изменение взаимного положе­ния субъекта и объекта деятельности).

На перцептивной стадии объект деятельности, который опо­знается по мотиву, являющемуся свойством этого объекта, со­впадает с объектом цели, так как нет разницы в субъективном переживании достижения объекта, ведущего к удовлетворению биологической потребности, и промежуточного результата. Резуль­тат операции субъективно отделен от объекта деятельности, и не­достижение этого результата не разрушает всю деятельность (т. е. не исчезает стремление к объекту деятельности), а только «растя­гивает» этот процесс.

На интеллектуальной стадии и стадии сознания объект дея­тельности, мотив, объект цели и результат операции имеют само­стоятельный статус. Их совпадения возможны как переносы функ­ций с одного элемента на другой (сдвиг мотива на цель, приобре­тение мотивом функции цели, выведение результата операции на уровень цели действия или даже мотива деятельности) и могут

происходить в двух случаях: 1) возникающая при затруднениях в деятельности необходимость коррекции имеющихся или построе­ния новых операций и действий, и тогда это временный сдвиг с последующим возвращением в первоначальный статус; 2) обра­зование новых объектов деятельностей и новых деятельностей на основе приобретения мотивирующей функции промежуточными целями, процессами их достижения, самими операциями (меха­низм образования функциональных потребностей).

2.5.3. Второй этап трансформации структуры деятельности

Второй этап освобождения элементов структуры деятельности связан с отделением операции, ее результата, действий и целей от самого субъекта.

Первоначально все элементы структуры деятельности и перво­го, и второго уровней принадлежат только самому субъекту как субъекту своей деятельности. Субъект сам может иметь их все в плане отражения в разных (зависящих от его уровня развития) формах, что необходимо для регуляции деятельности. Освобожде­ние элементов структуры деятельности от своего носителя и вла­дельца — субъекта — означает перевод их в такое состояние, в котором они могут стать достоянием других субъектов.

В структуре деятельности первой от субъекта начинает осво­бождаться операция, и это происходит еще на интеллектуальной стадии развития психики. Освобождение операции начинается со второго уровня структуры деятельности — результата операции, а сама операция (как двигательная координация) приобретает сво­боду только во вторую очередь. Механизм такого освобождения — научение по подражанию. Научение по подражанию имеет несколь­ко этапов развития в филогенезе: отражение факта достижения желаемого результата другой особью; образование реакции на новый стимул; выделение узла ситуации, на который должна быть направлена активность; отражение самого способа действия с объектами в ситуации. При освоении по подражанию самих опе­раций субъект сначала отражает общий «принцип» решения и только на самых высших стадиях развития — структуру самой опе­рации во всех ее особенностях. Удержание в плане представления целей и способов их достижения обеспечивает у антропоидов воз­можность отсроченного подражания операциональному способу решения задачи (Л. А. Фирсов). Выделение в чувственно-практи-: ческой деятельности функциональных свойств объектов приводит к сложным формам изменения структуры операции сообразно логике орудия, что позволяет этим животным адекватно, без спе­циального обучения использовать «по назначению» человеческие орудия и предметы обихода, что описано многими исследовате­лями. Эти особенности позволяют рассматривать освоение антро-

поидами операционального способа решения задач по подража­нию и в результате отражения функциональных свойств объекта как филогенетическую преддиспозицию развития человеческой де­ятельности.

В результате обучения по подражанию операция и ее результат становятся достоянием другого субъекта, отчуждаются от перво­начального носителя. Отличие от человеческой деятельности со­стоит в том, что у антропоидов (и других представителей интел­лектуальной стадии) это процесс односторонний: есть только принимающая сторона, активно включающаяся в освоение опе­раций по подражанию. Владелец операции не производит направ­ленного показа, у него нет задачи передать свой опыт другому (хотя, как показывают наблюдения последних лет, такая способ­ность появляется у понгид при обучении детенышей способам обработки пищи и использованию искусственных языков-посред­ников). На основе способности формирования по подражанию, в том числе и отсроченному, самой операции и определению ее места в деятельности у антропоидов в условиях специально орга­низованного человеком процесса появляется следующий уровень обучения по подражанию — направленное ожидание показа спо­соба деятельности.

Следующий этап освобождения операции от субъекта связан с возникновением труда и речи, в результате чего формируется спо­собность к опредмечиванию способа деятельности и его результа­та в продуктах культуры. Возникновение и развитие опредмечива­ния на основе отчуждения от субъекта сначала продуктов его дея­тельности, а затем и способа их получения подробно рассматри­ваются в философии, антропологии и психологии. Филогенети­ческими истоками этого развития являются применение и изго­товление орудий антропоидами, способность к отражению и про­извольному повторению результатов своей деятельности (деструк­тивной, конструктивной, графической), способность к исполь­зованию искусственных знаковых средств при специальном обу­чении, возможность осуществления совместной деятельности и способность к направленному ожиданию показа способа деятель­ности. В результате развития в антропогенезе трудовой деятельно­сти и использования искусственных знаковых средств для мате­риализации результата операции и ее исполнительной части с целью передать эти содержания другим субъектам операция пол­ностью освобождается от субъекта, активно отчуждается им са­мим. С этого момента операция и ее результат (т. е. элементы обоих уровней структуры деятельности) начинают существовать отдель­но от субъекта в двух основных формах: опредмеченные в предме­тах культуры и означенные с помощью искусственных знаковых средств (речи). Способность к распредмечиванию и опредмечива­нию как родовая характеристика человеческой деятельности раз-

вивается у ребенка в онтогенезе в процессе взаимодействия ее взрослым, активно этот процесс инициирующим.

Освобождение действия и цели от субъекта также происходит?! на человеческой стадии развития. В качестве предпосылок к этому! процессу можно выделить способность антропоидов по подража-j нию усматривать промежуточную цель деятельности как выделе- ] ние узла ситуации, на который должна быть направлена актив­ность по преобразованию этой ситуации для достижения объекта деятельности. Однако это касается объекта цели, а не самой цели. Сама цель отражается как уже преобразованная ситуация при на­блюдении за всем процессом решения задачи «актером». Это так же, как и в случае с операцией, процесс односторонний, а не взаимный.

Настоящее освобождение действия и цели от субъекта связано с использованием искусственных знаковых средств. Здесь первой также освобождается цель — как должна быть преобразована си­туация для удовлетворения потребности и во вторую очередь — способ деятельности. Освобождение целей от субъекта имеет вид предлагаемого ему извне набора правил выбора и постановки це­лей. Такие отчужденные от субъекта цели в конечном виде пред­ставлены как модель социально-культурных ценностей, регули­рующих поведение субъекта в обществе. Образование такой моде­ли — процесс исторический, а по отношению к самому субъекту — филогенетический, так как, отчужденные от других субъектов и объ­единенные в систему, цели существуют в культуре до возникно­вения конкретного субъекта. Эти цели существуют в знаковой форме и предлагаются субъекту также в знаковой форме как свод пра­вил, норм, ценностей, ориентируясь на которые он строит свою деятельность. Помимо самих целей в этой модели представлены и средства их достижения, т. е. сами действия. Цели и средства суще­ствуют достаточно свободно как достояние совокупности инди­видуальных сознаний, сведенных в единую конкретно-культур­ную систему, развивающуюся внутри себя и во взаимодействии с другими культурными моделями. Субъект с необходимостью строит свою индивидуальную систему целей и средств, в разви­том виде представленную структурой ценностно-смысловых ори­ентации личности во взаимодействии с имеющейся внешней (т. е. вне его в материализованной форме существующей) системой. В качестве филогенетических аналогов такого внешнего к субъек­ту набора правил и норм поведения могут служить иерархические групповые отношения, традиционные способы общения и другие формы регуляции взаимоотношений в сообществах высших жи­вотных.