Проблема создания вооруженных сил ООН и использования принудительных операций (действий) в миротворческой деятельности ООН 1 страница

Одним из важнейших вопросов, затрагивающих основы не только деятельности ООН, но и системы межгосударственных отношений в целом, является разработка и принятие государствами эффективных коллективных мер для предотвращения и устранения угрозы миру, недопущения актов агрессии или других нарушений мира. Россия исходит из того, что Устав ООН предоставляет для этого все необхо­димые возможности, которые до сих пор не всегда в полной мере ис­пользовались и претворялись в жизнь. Одна из таких возможностей -использование вооруженных сил ООН, как это предусматривается в главе VII Устава.

США и другие западные страны, пользуясь существовавшим в пер­вые послевоенные годы прозападным большинством голосов в ООН, стали выражать недовольство закрепленным в Уставе ООН порядком создания вооруженных сил ООН и всячески стремились не допустить реализации содержащихся в Уставе положений относительно форми­рования вооруженных сил ООН, использовать Организацию и созда­ваемые под ее эгидой войска для подавления воли народов к свободе и независимости, грубого вмешательства во внутренние дела государств.

Устав ООН предусматривает тщательно разработанный и четкий порядок и механизм создания вооруженных сил и использования их для проведения принудительных действий и операций. Острая не­обходимость использования таких войск ощущалась на протяжении более чем полувековой деятельности ООН, особенно после оконча­ния «холодной войны». Решающим условием укрепления эффектив­ности Совета Безопасности, усиления его веса и влияния на между­народной арене и в то же время создания подлинной системы кол­лективной безопасности в мире и отдельных его регионах является формирование мощной «военной машины» и усиление способно­сти ООН осуществлять быстрые и эффективные действия, в том чис­ле связанные с применением вооруженных сил. Согласно статье 42 Устава ООН Совет Безопасности для поддержания или восстанов­ления международного мира и безопасности уполномочен предпри­нимать действия с использованием вооруженных сил. Хотя к ним должно прибегать лишь в тех случаях, когда все мирные средства не дали результатов, возможность предпринимать такие действия име­ет исключительно важное значение для авторитета ООН как гаран­та международной безопасности. Для этого требуется заключение путем переговоров предусмотренных в статье 43 Устава ООН осо­бых соглашений, в соответствии с которыми государства-члены обя­зуются предоставлять в распоряжение Совета Безопасности воору­женные силы, помощь и соответствующие средства обслуживания. Переговоры о заключении таких соглашений проводятся по иници­ативе Совета Безопасности при поддержке постоянного вспомога­тельного органа Совета - Военно-штабного комитета, состав кото­рого в случае необходимости может быть увеличен в соответствии с пунктом 2 статьи 47 Устава ООН.

Военно-штабной комитет (ВШК)1 был создан по образцу Объеди­ненного комитета начальников штабов США. В ходе конференции в Сан-Франциско в 1945 г. не нашло поддержки предложение Филиппин расширить состав ВШК, а также предложение Франции включить в со­став ВШК страны, сделавшие существенные вклады в войска ООН. Бе­зуспешными оказались предложения Чили и Уругвая включить в состав ВШК особо заинтересованные государства или представителей регио­нов. Против этого выступили США, Великобритания и другие великие державы, считая, что для эффективного функционирования ВШК дол­жен иметь ограниченный состав и проводить работу на регулярной основе. Интересы других государств-членов, по мнению приглаша­ющих держав, учитываются адекватным образом оговоренной в пунк­те 2 статьи 47 Устава ООН возможностью подключиться к работе ВШК.

ВШК является единственным постоянно действующим вспомо­гательным органом в структуре ООН, функции и порядок работы ко­торого так детально и четко определены в Уставе ООН. В соответ­ствии с Уставом ВШК наделен весьма обширными функциями в пяти главных областях:

• давать советы и оказывать помощь Совету Безопасности по всем вопросам, относящимся к военным потребностям Совета Безопас­кости в деле поддержания международного мира и безопасности, к использованию войск, предоставленных в его распоряжение, и к командованию ими;

• оказывать помощь Совету Безопасности при определении чис­ленности и степени готовности контингентов национальных воен­но-воздушных сил, которые государства - члены ООН должны пре­доставлять для срочного развертывания международных принудитель­ных операций, а также при разработке планов их совместных действий в пределах, указанных в особом соглашении или соглашениях, упо­мянутых в статье 43 Устава ООН;

• оказывать помощь Совету Безопасности при составлении пла­нов применения вооруженных сил;

• нести ответственность, находясь в подчинении Совета Безопас­ности, за стратегическое руководство любыми вооруженными сила­ми, предоставленными в распоряжение Совета;

• давать советы и оказывать помощь Совету Безопасности по всем вопросам, относящимся к регулированию вооружений и к возмож­ному разоружению.

Из перечисленных пяти областей только полномочия и функции в первых двух рассматривались Военно-штабным комитетом в началь­ной период его деятельности. 16 февраля 1946 г. Совет Безопасности поручил ВШК в качестве его первой задачи изучить с военной точки зрения положения, содержащиеся в статье 43 Устава ООН, и пред­ставить Совету доклад с соответствующими рекомендациями. Испол­няя поручение, ВШК разработал «Общие принципы, определяющие организацию вооруженных сил, предоставляемых членами ООН в распоряжение Совета Безопасности» и представил доклад 30 апреля 1947 г. Доклад представляет собой проект нормативного документа, состоящего из 10 глав и 41 статьи, из которых 25 были приняты всеми членами ВШК, а 16 не получили единодушного одобрения.

В центре разногласий оказались действительно принципиальные вопросы. Один из них - вопрос о составе вооруженных сил. Совет­ский Союз выступал за принцип равенства вкладов вооруженных сил пяти постоянных членов Совета Безопасности: пять государств долж­ны предоставлять вооруженные силы - сухопутные, военно-морские и военно-воздушные, которые будут одинаковыми по численности и составу. Принцип равенства не допускает создания преимуществ для какого-либо из постоянных членов Совета при предоставлении им вооруженных сил. Другие члены ВШК высказывались за принцип сравнимых вкладов, что, по твердому убеждению Советского Союза, создавало бы такое положение, при котором отдельные из пяти го­сударств могут, например, предоставить основную часть вооружен­ных контингентов главным образом военно-воздушными силами, другие - военно-морскими, а третья группа - сухопутными. Это обес­печивало бы преимущества для некоторых государств при предостав­лении ими вооруженных сил и, следовательно, противоречило бы оди­наковому статусу государств как постоянных членов Совета Бе­зопасности.

Другим пунктом разногласий был вопрос о соотношении обяза­тельств по статье 43 с обязательствами по статье 45 Устава ООН. США и другие члены ВШК толковали статью 45 как предоставляющую в распоряжение Совета Безопасности определенные контингенты на­циональных военно-воздушных сил со специальной целью обеспечить ООН средствами для принятия срочных военных мер и полагали, что такие контингенты должны быть созданы как часть всех выделенных сил. СССР считал, что анализ статьи 45 Устава ООН возможен только после изучения статьи 43 и заключения особых соглашений. По мне­нию Советского Союза, после заключения таких соглашений Совет Безопасности с помощью Военно-штабного комитета определит со­гласно статье 45 Устава ООН, какая часть общей численности кон­тингентов национальных военно-воздушных сил, предоставляемых в распоряжение Совета Безопасности в соответствии с указанными соглашениями, должна немедленно выделяться для проведения в слу­чае необходимости срочных военных мероприятий.

В числе спорных оказался также вопрос о размещении военных баз в различных регионах мира. США, Великобритания и Китай выступа­ли за то, чтобы особые соглашения, заключаемые между Советом Бе­зопасности и членами ООН в соответствии со статьей 43, содержали специальные положения, предусматривающие выделение баз и других видов помощи и средств обслуживания, которые члены ООН согла­сятся предоставить в распоряжение Совета Безопасности по его требо­ванию. Советский Союз был против включения в особые соглашения положений о выделении баз на территории суверенных государств с практически неограниченным сроком их использования вооруженны­ми силами, созданными в соответствии со статьей 43 Устава ООН. Со­ветская делегация совершенно обоснованно указывала, что статья 43 не оговаривает обязанность членов ООН предоставлять базы и что во­прос об их предоставлении не относится к общим принципам.

Разногласия вызвал и вопрос о включении в общие принципы ста­тьи 51 Устава ООН, на чем настаивали делегации Франции и Китая, ссылаясь, в частности, на то, что в случае «чрезвычайного положения в стране» члену ООН должно быть разрешено использовать в поряд­ке самообороны вооруженные силы, которые он предоставил в рас­поряжение Совета Безопасности. Советский Союз считал, что нет необходимости включать в общие принципы статью 51, поскольку она в полной мере ограждает право членов ООН использовать свои воо­руженные силы в целях самообороны в случае вооруженного нападе­ния. Как справедливо подчеркивали представители СССР, Устав ООН не дает какого-либо определения случаев «чрезвычайного положения в стране» и введение идеи чрезвычайного положения может привес­ти к такому толкованию статьи 51, которое будет отличаться от ее дей­ствительного смысла.

Следует сказать, что США и Великобритания придерживались по­зиции, по существу весьма близкой к позиции Советского Союза. Так, американская делегация считала, что статья 51 Устава ООН в полной мере охватывает случаи самообороны, а термин «чрезвычайное поло­жение в стране» неясен и его трудно определить. Она полагала, что Совет Безопасности и другие члены ООН установят случаи, когда члену ООН может потребоваться использовать все свои вооружен­ные силы, включая те, которые предоставляются в распоряжение Совета Безопасности, в целях индивидуальной или коллективной са­мообороны, если на члена ООН будет совершено вооруженное напа­дение с чьей бы то ни было стороны. Равным образом Великобрита­ния считала, что определить термин «чрезвычайное положение в стра­не» невозможно и что его включение может оставить лазейку для членов ООН, позволяющую уклониться от выполнения своих обя­занностей. Нельзя также не отметить, что, к сожалению, США и Ве­ликобритания в последующие годы отошли от такого вполне кор­ректного толкования статьи 51 Устава ООН. Это особенно рельеф­но проявилось, в частности, в ходе кризиса в Персидском заливе в 1990-1991 гг. и при оценке террористических актов в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании 11 сентября 2001 г.

В целом имевшиеся разногласия по небольшому числу вопросов при согласовании в ВШК «Общих принципов, определяющих орга­низацию вооруженных сил, предоставляемых членами ООН в распо­ряжение Совета Безопасности» не носили, по общему признанию, не­преодолимого характера и могли бы быть легко урегулированы как на начальной стадии деятельности ВШК, так и на последующих этапах его работы. Помешала этому развернувшаяся с 1947 г. «холодная вой­на», блокировавшая все попытки и усилия на данном направлении.

Оценивая подготовленный ВШК проект «Общих принципов, оп­ределяющих организацию вооруженных сил, предоставляемых чле­нами ООН в распоряжение Совета Безопасности», нельзя не прийти к выводу, что не было практически никаких непреодолимых военно-стратегических и юридических препятствий для его согласования и не существует до сих пор. Равным образом нет никаких особых труд­ностей и преград на пути активизации деятельности ВШК, за что выступают и некоторые западные исследователи и политики2.

Заведя в тупик в 1946-1947 гг. обсуждение вопросов, связанных с созданием вооруженных сил ООН в соответствии со статьей 43 Уста­ва, США стали предпринимать настойчивые попытки изъять реше­ние этих вопросов из ведения Совета Безопасности. С этой целью Соединенные Штаты, используя послушное прозападное большин­ство, протащили в 1950 г. на 5-й сессии Генеральной Ассамблеи пре­словутую резолюцию 377 (V) «Единство в пользу мира», призванную, по замыслам американских стратегов, создать структуру, «параллель­ную» системе соглашений на основе статьи 43 Устава, и в конечном счете подменить эту систему.

Западные ученые и политики стремились представить дело таким образом, что якобы с принятием резолюции «Единство в пользу мира» появлялась лишь дополнительная возможность применения статьи 43 Устава ООН, когда «меры коллективной безопасности могли быть рекомендованы Генеральной Ассамблеей, где можно было, конечно, избежать советского вето»3. Однако в действительности принятие ука­занной резолюции представляло собой вопиющее нарушение Устава ООН и прямой подкоп под исключительную компетенцию Совета Бе­зопасности принимать решения об использовании силы от имени Организации Объединенных Наций. При этом американские и дру­гие западные стратеги не скрывали, что с помощью резолюции 377 (V) имелось в виду не добиться того, чтобы вооруженные силы, как это подчеркивается в Уставе, «применялись не иначе, как в общих интересах», а, наоборот, сделать все, чтобы обеспечить возможность комплектования вооруженных сил исходя исключительно из узко­групповых интересов США и их союзников по блоку НАТО. Эту на­правленность резолюции 377 (V) вынуждены признать даже сами за­падные ученые, которые прямо отмечают, что резолюция «Единство в пользу мира» имеет более тесную связь с НАТО, чем с коллектив­ной безопасностью по главе VII Устава4.

Дело дошло до того, что в 50-е годы США открыто намеревались использовать резолюцию «Единство в пользу мира» для формирова­ния так называемых вооруженных сил ООН из числа контингентов, предоставляемых государствами - участниками НАТО для нужд это­го блока, а созданный на основе этой резолюции Комитет коллек­тивных мероприятий даже согласился с таким подходом. С полным основанием премьер-министр Индии Дж. Неру подчеркивал, что ре­золюция «Единство в пользу мира» нацелена на то, чтобы превратить Организацию Объединенных Наций в более широкое издание Атлан­тического пакта5.

Такая позиция Запада не могла не встретить негативного отно­шения со стороны Советского Союза, других социалистических го­сударств, подавляющего большинства развивающихся и даже ряда западных стран, которые решительно противодействовали реализа­ции данной антиуставной, незаконной резолюции, направленной, по признанию самих западных ученых, «не на объединение в пользу мира», а на «разъединение в целях войны»6. Это предопределило бес­славную судьбу резолюции «Единство в пользу мира». С течением вре­мени, в частности, в связи с появлением большого числа новых неза­висимых государств и ликвидацией в Генеральной Ассамблее проза­падного большинства голосов сами американские политики и ученые постепенно теряли интерес к резолюции 377 (V), а добиваясь реализа­ции своих планов формирования вооруженных сил ООН, все боль­ше внимания уделяли использованию в этих целях Генерального сек­ретаря ООН.

Важное место в усилиях США по созданию международных «поли­цейских» сил отводилось военным наблюдателям ООН. Воспользовав­шись тем, что для обеспечения контроля и наблюдения за выполнени­ем решений Совета Безопасности, предусматривающих прекращение огня между воюющими сторонами, установление перемирия, соблю­дение сторонами условий перемирия и т.д., необходимо было иметь соответствующий круг лиц, осуществляющих наблюдение на месте и получивших впоследствии наименование военных наблюдателей, США стали проводить линию на однобокое, односторонне выгодное комплектование такого рода миссий военных наблюдателей. Для этого первоначально они установили практику, в соответствии с которой в состав миссий включались только граждане стран, имевших консуль­ские представительства в районах, где должны были действовать во­енные наблюдатели. Именно на такой основе, например, были подо­браны военные наблюдатели в Комиссии ООН для Индонезии. По­зднее, используя засилье в Секретариате ООН сотрудников из западных стран, США при формировании миссий военных наблюдателей пред­принимали все усилия, чтобы не допустить участия в них персонала из социалистических стран. С этой целью Соединенные Штаты вопреки Уставу стремились изъять из ведения Совета Безопасности решение вопросов, связанных с комплектованием миссий военных наблюдате­лей, их командованием, оснащением и функционированием, и неза­конно возложить осуществление полномочий, принадлежащих исклю­чительно Совету Безопасности, на создаваемые вспомогательные орга­ны и на подразделения Секретариата ООН, целиком находящиеся под контролем прозападных чиновников.

Раскрывая истинный смысл такого рода маневров США, запад­ные исследователи признают, что для Вашингтона «было особенно важно не допустить направления советского военного персонала в беспокойные районы под эгидой ООН. Действуя через вспомогатель­ные органы, в которых Советский Союз не был представлен, и возла­гая на эти органы ответственность за набор необходимого персонала, оказывалось возможным полностью отстранить Советский Союз»7.

Характерным примером в этом отношении может служить много­летняя деятельность Органа ООН по наблюдению за выполнением ус­ловий перемирия в Палестине (ОНВУП), в состав которого входили во­енные наблюдатели почти исключительно от западных стран. Лишь в 1973 г. США вынуждены были отойти от применявшейся ими противо­правной практики дискриминации социалистических государств. Впер­вые военные наблюдатели ООН от СССР были предоставлены в распоря­жение ОНВУП на основе пункта 2 резолюции 340 (1973) Совета Безопас­ности, и в октябре-ноябре 1973 г. 36 советских офицеров-наблюдателей были командированы на Ближний Восток. Военные наблюдатели от России осуществляют там свою деятельность и поныне.

В период «холодной войны» США и другие западные страны упор­но противодействовали решению проблемы создания вооруженных сил в соответствии с нормами и принципами Устава ООН. Они от­клонили ряд важнейших конструктивных предложений Советского Союза, направленных на проведение в жизнь положений Устава ООН о создании вооруженных сил, в частности положений статьи 43.

Например, в ноябре 1956 г. советское правительство предложило обсудить в Совете Безопасности вопрос о вооруженных силах ООН в соответствии с Уставом для обуздания агрессии Великобритании, Франции и Израиля против Египта. В предложении указывалось, что, поскольку рекомендации чрезвычайной специальной сессии Гене­ральной Ассамблеи от 2 ноября 1956 г. о прекращении военных дей­ствий и выводе всех вторгшихся в Египет иностранных войск не вы­полнялись, необходимо принять немедленные и эффективные меры по пресечению агрессии. Советское правительство представило про­ект резолюции, который предусматривал принятие Советом Безопа­сности немедленных и эффективных действий согласно главе VII Ус­тава для обеспечения вывода всех иностранных войск с территории Египта. Проект предусматривал, в частности, что «Совет Безопаснос­ти в соответствии со статьей 42 Устава признает необходимым, чтобы все государства - члены ООН, и в первую очередь США и СССР как постоянные члены Совета Безопасности, располагающие мощными военно-воздушными и военно-морскими флотами, оказали воору­женную и другую помощь жертве агрессии - Египетской Республике путем посылки военно-морских и военно-воздушных сил, воинских частей, добровольцев, инструкторов, военной техники и других ви­дов помощи»8. Однако США, Великобритания и Франция не поже­лали придерживаться предусмотренного Уставом порядка создания вооруженных сил ООН и выступили даже против включения указан­ного вопроса в повестку дня Совета Безопасности.

Не менее противоправным было и однобокое комплектование во­оруженных сил и персонала ООН для проведения «операции» в Кон­го. Как известно, различные группы государств, которые принимали участие в решении Совета Безопасности по Конго, не были представ­лены в аппарате ООН в Конго. В результате западные колониальные державы, используя односторонне подобранный аппарат и вооружен­ные силы ООН, фактически сорвали выполнение многочисленных резолюций Совета Безопасности по Конго и проводили политику гру­бого вмешательства во внутренние дела республики.

В свете изложенного странными и безосновательными выглядят утверждения представителей западных государств о том, что Совет­ский Союз якобы должен был оплачивать расходы, связанные с со­держанием и использованием созданных в обход Совета Безопаснос­ти вооруженных сил ООН. Ясно, что их позиция лишена каких бы то ни было правовых и фактических оснований.

Одной из немаловажных причин недостаточной эффективности ООН в деле поддержания международного мира является, бесспорно, тот факт, что за годы существования Организации из-за противодей­ствия западных держав не удалось добиться претворения в жизнь по­ложений Устава ООН относительно предоставления в распоряжение Совета Безопасности контингентов вооруженных сил согласно ста­тье 43 Устава. Руководствуясь целиком своими интересами и пользу­ясь создавшимся в первые годы деятельности ООН «послушным боль­шинством» в Генеральной Ассамблее, США и другие западные страны взяли курс на фактический пересмотр положений Устава, касающихся порядка осуществления принудительных действий от имени ООН.

Западные идеологи и политики настойчиво пытались доказать, что предусмотренная Уставом ООН система коллективной безопасности якобы устарела и «потерпела неудачу» и что, мол, ее место заняла «но­вая» система, известная под общим названием «операции по поддер­жанию мира», покоящаяся на главе VI Устава, но заимствовавшая ряд характеристик из главы VII9. Эта «новая» система, по мысли упомя­нутых теоретиков, должна занять место где-то между главами VI и VII Устава ООН, а Генеральный секретарь Д.Хаммаршельд в свое вре­мя окрестил ее «главой VI с половиной».

В широком плане, по мнению западных исследователей, долгое время операции по поддержанию мира подразделялись на две кате­гории - миссии наблюдателей и вооруженные силы по поддержанию мира10, причем сам термин «операции по поддержанию мира» срав­нительно недавнего происхождения. Английский юрист Э. Джеймс отмечал в этой связи, что «со времени участия ООН в Суэцком кри­зисе 1956 г. действия такого рода стали именоваться операциями по поддержанию мира»11.

Западные идеологи и политики по-разному определяли понятие «операции по поддержанию мира». Одни сводили операции такого рода к действиям полувоенных вооруженных сил. Другие давали тер­мину расширительное толкование, включая сюда и так называемую миротворческую деятельность различных органов ООН (экономиче­ская и гуманитарная помощь, финансовая поддержка, посылка спе­циалистов и т.д.). Помимо указанных двух крайних точек зрения име­лась еще и средняя, «промежуточная», в соответствии с которой по­нятие «операции по поддержанию мира» охватывает создание и действия вооруженных сил, а также групп наблюдателей за выполне­нием условий перемирия, прекращением огня и т.д.

Характерно, что некоторые западные исследователи рассматрива­ли ОПМ как нечто противоположное по смыслу мерам коллектив­ной безопасности. Как писал тот же Э. Джеймс, «хотя имеется много споров относительно того, что включать в понятие «операции по под­держанию мира», имеется широкое согласие, что коллективная безо­пасность должна быть исключена»12. Ряд политиков и ученых отме­чали, что концепция операций по поддержанию мира представляет собой «прямой отход от теоретических основ краеугольной доктрины международной организации XX века - коллективной безопасности». Пытаясь обосновать «особый» характер концепции ОПМ, они утвер­ждали, что «эти две концепции кладут в основу совершенно несовме­стимые принципы функционирования». Они стремились трактовать операции по поддержанию мира как «особый тип международной активности». По их мнению, такие операции - это «политико-воен­ный контроль ООН над локальным конфликтом с помощью полити­чески беспристрастных и в основном ненасильственных методов». При этом большинство западных стратегов хотели доказать, что ос­новными характерными особенностями ОПМ являются «политичес­кая беспристрастность и отсутствие принуждения»13.

Некоторые теоретики в основу определения закладывали главный, по их мнению, элемент, а именно согласие государств на проведение ОПМ. Они определяли их как «операции, предпринимаемые междуна­родным органом и носящие обычно действительно военный или потен­циально военный характер в существующем или потенциальном конф­ликте или кризисной ситуации, основой которых является элемент со­гласия со стороны большинства или всех сторон такого конфликта»14.

Западные юристы и политики, как правило, рассматривали опе­рации ООН по поддержанию мира по существу в качестве «альтерна­тивы» закрепленной в Уставе ООН системе коллективной безопас­ности15. Они признавали, что в послевоенный период все усилия уче­ных и государственных деятелей Запада были направлены на то, чтобы «постепенно освободиться от навязчивой идеи коллективной безо­пасности». В этой связи особая роль отводилась «новому и менее огра­ниченному подходу к международной организации» бывшего Генераль­ного секретаря ООН Д. Хаммаршельда, который «сформулировал тео­рию превентивной дипломатии, ныне известную как поддержание мира»16.

Выдвинув «новую» концепцию использования силы от имени ООН в форме проведения разного рода «операций», США и другие запад­ные державы порой не скрывали, что основное ее предназначение состоит в том, чтобы целиком приспособить деятельность ООН ис­ключительно к целям осуществления их собственной внешней поли­тики. При этом некоторые теоретики считали вполне достаточным дать весьма общее и расплывчатое определение понятия «операция по поддержанию мира», например, указывая, что это «операция, вклю­чающая военный персонал, но без принудительных полномочий, уч­режденная Организацией Объединенных Наций с целью содейство­вать поддержанию или восстановлению мира в районах конфликта»17, или отмечая даже, что это «любая политика или поведение, призван­ные поддерживать чью-либо версию мира»18.

Анализ положений Устава и практики ООН со всей очевидностью свидетельствует о несостоятельности и надуманности взглядов и кон­цепций западных стратегов касательно операций по поддержанию мира.

В своем ответе в связи с определением термина «операция» Совет­ский Союз отмечал, что «вопрос об определении этого термина явля­ется искусственным. Не может быть двух мнений относительно того, что единственным обязательным для всех государств - членов ООН документом является Устав ООН, - именно из него и следует исхо­дить в данном вопросе. Устав ООН, в частности, его статьи 11 и 42 четко определяют, что в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии предпринимаются действия и право предпринимать действия принадлежит только Совету Безопасности и никакому дру­гому органу. Введение новых терминов, не предусмотренных Уста­вом ООН, способно лишь вызвать дальнейшие осложнения в этом вопросе»19.

Советский Союз считал, что в соответствии с Уставом ООН ОПМ представляют собой меры и действия с использованием вооруженных сил или военных наблюдателей государств - членов ООН, предпри­нимаемые Советом Безопасности для поддержания или восстановле­ния международного мира и безопасности. Такие действия могут вклю­чать демонстрации, блокаду и другие операции воздушных, морских и сухопутных сил государств - членов ООН, которые обязаны предо­ставлять в распоряжение Совета Безопасности в соответствии с осо­быми соглашениями необходимые вооруженные силы, помощь и сред­ства обслуживания, включая право прохода через свою территорию.

Направление в соответствующий район вооруженных сил ООН осуществляется в качестве крайней меры, после того как мирные, невоенные средства урегулирования спора или конфликта оказались недостаточными. Непременным условием использования вооружен­ных сил ООН должно быть точное соблюдение положений Устава, согласно которому единственным органом, правомочным предпри­нимать действия по поддержанию или восстановлению международ­ного мира и безопасности, является Совет Безопасности (ст. 24). По Уставу в компетенцию Совета Безопасности входит принятие реше­ний по всем вопросам, относящимся к учреждению вооруженных сил ООН, определению их задач, составу и численности этих сил, руко­водству их операциями, структуре командования, срокам пребыва­ния в районе операции, а также по вопросам финансирования соот­ветствующих расходов.

Содержащиеся в главе VII Устава положения, определяющие по­рядок использования от имени ООН вооруженных сил и военных наблюдателей, предоставляемых государствами - членами ООН, со­ставляют ядро, центральный элемент предусмотренной Уставом кон­цепции коллективной безопасности. Ее отличительными чертами являются обязательность согласования действий постоянных членов Совета Безопасности при использовании силы от имени ООН и в слу­чае проведения операций в соответствии со статьей 40 главы VII Уста­ва признание факта согласия государств на размещение вооруженных сил и военных наблюдателей ООН на их территориях. Характерная особенность этой концепции состоит также в том, что вооруженные силы ООН и миссии наблюдателей комплектуются не на основе ин­дивидуального набора, а из числа контингентов вооруженных сил стран - членов ООН.

В период «холодной войны» в практике ООН имели место 13 слу­чаев использования вооруженных сил и военных наблюдателей ООН. Большинство из них были связаны с направлением миссий наблюда­телей, причем всегда по решению Совета Безопасности, и в 7 случаях операции проводились с применением военных контингентов, из них только две - по решению Генеральной Ассамблеи, а остальные - по решению Совета Безопасности.

Первой операцией ООН по поддержанию мира, связанной с направ­лением военных наблюдателей, является учреждение в июне 1948 г. в соответствии с резолюцией Совета Безопасности 50 от 29 мая 1948 г. Органа ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия в Па­лестине (ОНВУП). На ОНВУП возлагались различные задачи, в том числе содействие посреднику в Палестине и Комиссии по переми­рию, в наблюдении за перемирием в Палестине, наблюдение за вы­полнением условий заключенных в 1949 г. соглашений о перемирии между Израилем и Египтом, Сирией, Иорданией и Ливаном, наблю­дение за прекращением огня в районе Суэцкого канала и на Голанских высотах после арабо-израильской войны в июне 1967 г. В на­стоящее время ОНВУП помогает и сотрудничает с Силами ООН по наблюдению за разъединением (СООННР) и Временными силами ООН в Ливане (ВСООНЛ) в выполнении ими своих функций. По состоянию на 2002 г. в состав ОНВУП входили 140 наблюдателей из 19 стран, в том числе 4 от России. Деятельность ОНВУП финансиру­ется из регулярного бюджета ООН.